Горная притча

Горная Притча

Ангел сидел на низком облаке -
Оттого его было хорошо видно с земли.
Настроение у ангела было так себе,
Можно сказать - ни о чём. Ушли
Последние надежды, что однажды
Ангел сможет подняться повыше. Поверь,

Ангел, нахохлившись на низком облаке,
Смотрел не вниз, а туда - наверх,
Где проплывали легкие газели,
Где шастали его собратья, шалили амуры.
Как это вышло в самом деле?
Неуклюжее облако опять зацепилось за гору -

Ангел мотал срок, как говорят внизу, на низком облаке -
И оставался ко всему безучастным.
Кто понимает, что значит застрять между небом и землей,
Нисколько бы не удивился настроению ангела.
И чем бы кончилось великое сидение - нам не  узнать...

Потому что ангел сидел на низком облаке,
А в это время внизу: Авраам устроил жертвенник на горе
И уже возложил на него своего сына Ицхака.
И тут на ангела налетела фурия: "Сидишь. Кипишь. Слепец"
Из ангела кто-то выдернул пару перьев и больно потянул за крыло!

Ангел встрепенулся - как она добралась до облака?
Ангел даже забыл: это самое близкое облако к земле.
А она уже намеревалась выдрать еще какое перо:
- Уйди, сумасшедшая! Как я смогу летать? Что тебе тут надо?
Женщина молча указала вниз на гору и Авраама. "Сын" - понял ангел.

Он стряхнул поврежденные перья и
Упал вниз, набирая скорость...


****

И плюнут капельки в глаза


О. Благословенные годы Ноя. Он, наконец-то, достроил свой корабль и стал туда грузить каждой твари по паре.

- Почему ты грузишь зверей по парам? - на месте погрузки топились зеваки.

За долгие годы постройки корабля в междуречье Тигра и Ефрата соседи перестали обсуждать сумасшедшего, что решил строить корабль вдали от воды. Теперь только бездельники да путешественники иногда наведывались к месту постройки. Первым все равно было на что тратить свое беспутное пребывание в Месопотамии, а вторых подбивали всяческие сплетники, или местные гиды, которые всегда найдут что-то чтобы завлечь каких допотопных туристов к лавочкам местных торговцев.

Ной молча продолжал свой праведный труд.

Между тем толпа высказывала разные предположения, пока пришла к разумному выводу: без самцов не смогут размножаться самки, а без самок - самцы - балласт.

Тогда Ною стали предлагать грузить только беременных самок - чтобы живности поместилось побольше. Самцов признали тварями неразумно занимающими драгоценное место в трюмах. Целесообразнее было перевозить котных самок.

Из всего, что мы видим сейчас вокруг детища Ноя, можно сделать однозначный вывод: постепенно люди втянулись в авантюру. И уже никто не смеялся с кораблестроителя - люди привыкают ко всему: оставалось дождаться, когда море соизволит подойти к судну и поднять его над собой.

Невдалеке, между тем, сидел мужчина, не принимавший участия в общем обсуждении. Он единственный печальными глазами взирал на происходящее.

- Иди, возьми свою половину и возвращайся сюда, - неожиданно Ной, который, казалось, ничего не видел и не слышал вокруг, обратился к этому человеку.

Мужчина потерянно огляделся: нет, Ной обращался именно к нему.

- Но я один на этом свете, - прохрипел человек, который с утра ничего не пил - и у него пересохло настолько горло, что звуки с трудом проникали через гортань.

- Почему один? Ты не мальчик - неужели у тебя не было  женщины, которую ты любил?

Собеседник Ноя задумался, и пока он перебирал возможных близких женщин - Ной спокойно ждал, не взирая на суматоху с погрузкой животных его сыновьями и зятьями.

- Нет. Я не помню ни одной.

- Тогда подумай, есть ли женщина с которой ты бы хотел пристать на этом корабле к новому берегу.

Бедняга снова стал решать трудную задачу: он поочередно представлял себе в уме близких женщин и оценивал: хочет ли он попасть на другой берег вместе с этой женщиной, а потом прожить с нею где-то н атом берегу до старости.

Ни одна из женщин не подошла.

Казалось, Ной опечалился даже больше, чем сам человек.

- Ты так долго приходил на мою стройку, - сказал погрустневший Ной, - что мне будет не хватать тебя там - я к тебе привык за эти годы. Возьми уж какую-либо девушку и приходи сюда вечером. У нас очень мало времени.

Слова Ноя были убедительны. И человек все же под каким-то наитием встал и пошел в город. Дело было трудным: он не знал как подойти к какой симпатичной девушке и предложить уплыть от родных на странном корабле местного сумасшедшего. Человек опасался, что к нему тут  же прилипнет слава второго после Ноя безумца.

Заметим, так и вышло едва понравившийся Ною человек попытался рассказать о цели своего визита в город.

Разумеется ничего из глупой затеи не вышло - люди потешались с незадачливых обманщиков, которые хотели, чтобы  море пришло сюда и затопило город.

- Кто даст сему возмутителю спокойствия свою дочь - желает несчастья нашему городу и всем жителям его.

Мужчина остался ни с чем. И он не пошел к воображаемому причалу Ноя. Вытряхнув песок и мелкие камешки из своих разбитых за лето сандалий, человек вышел через другие городские ворота и направился в сторону настоящего моря.

Идти оставалось недолго... С той стороны на город наползала иссиня-черная дождевая туча...


****

И Бог смотрел на Маму и вздыхал


Снежинок рой ложился воссияньем
И нам сказали: Веришь - Рождество!
А где-то там в пустынях в яслях мальчик плакал
И мать пыталась грудью ублажить его

А здесь средьзимье - кружатся снежинки
Сверкают звездочками в Солнце - Блага Весть:
Родился Сын у Девы юной во Спасенье
И там Звезда Высокая над ним. А как потоптан снег...

Куда спешите люди? Мишура на елках,
Шары искрятся - свечи млеют в храмах...
И боль проходит, и тоска проходит,
И больше не слыхать, что "ма-ма мы-ла ра-му"

Облапана, затоптана, забыта
А тело - что? У серых тел - нет будущего здесь.
Зачем же снег топтали -
В Вифлееме на все пещеры падал-падал снег...


****

Нотр-Дам? Матушка, как мы тут очутились?
Жаль, я не услышу ответ. "Матушка". Матушка, сделайте милость.
Горькая правда. А правды - не горькой - ведь, нет.

Матушка, я не ропщу. Всё во спасенье.
Плач матерей, сжатые зубы отцов.
Лето кончается - солнце на астрах весенне. Сделайте милость.
Во отпущенье грехов...


****

Уверена, ничего о нас не знают,
Читают нам заветы, молитвы, фразы...
Женщины - жемчужины, мужчины  - алмазы.
"Ещё Царствие Небесное подобно купцу..." Юг...

Жаркий безумно юг. Женщины в покрывалах.
Мужчины в полотенцах. "Ещё Царствие Небесное..."
Блеют овцы, мамы ломают малышам сыр: "О чём он?"
На полях собирают колоски в шабэс. "Что у них в головах..."

Откуда знать тем женщинам, читающим нам оттуда,
Что мы молитвы носили вышитыми на рубахах льняных.
В черных крестиках "Отче наш". Отче из книг
Никогда и не ходил в таких. Там не бывает льна...

Рубахи меняли на хлеб украинки -
Бабушки радовалась: "а нас не зацепило тогда".
И крестились на угол, где Образа,
Что Бог отвел беду. "Я есмъ хлеб..." Для Жизни..

****

что написал - то написал

 И написал на разных языках земли своей
 (Так чтоб понятно было бы любому)
 «Се Царь Иудейский – ИИсус Назорей»,
 Еврейски, гречески и римски – по простому

 Первосвященники никак не соглашались:
 — Как написал? Вот так-то не пиши!
 Такими буквами дела здесь не решались
 И для народа-то не слишком хороши,

 И того мало – просто не понятна
 Такая надпись: «Царь Иудейский»
 Ты запиши другое, что говорил сам внятно,
 Мол так и так: Сын Человеческий,

 И  Царь Иудейский, народ тем самым
 В Духе возмущал. Каких свидетельств надобно властям?
 Но и Пилат, знать то был не менее упрямым.
 И кратко дал понять: что написал – то написал.



****


Опять резину тянут, как баржу: "Запретный плод..."
Зачем ОН - приходил?
Во Ад спускался, с Князем говорил,
Адама - вывел... Всё, кажись. Но вот:
Запретный плод.

Вон идёт легионер - по шее пот течёт.
С ворот малец тряпичный мячик бьет
И попадет в тучный шелушащийся живот.
"Иди сюда" - обычный поворот
Запретный плод

"Не буду больше, дяденька, простите" Жжёт
Нещадно солнце - ухо в крови жжёт
"Отец где? спрашиваю, глупый идиот"
"У него отчим" Легионер плюёт
Исус встаёт и плачет
У ворот

****

ab incunabulis

Мужчина приятной наружности
Желает...
Веришь, хотела писать:
познакомиться.
Что взять с женской поэзии.
Брать нечего - и мужчина тот
Желает адаптировать мир
К очередному открытию:
Миром (то есть Землей этой)
Правят Сет и Гор -
С праку веку.
До сих вот пор.
Все те же Сет
И всё тот же Гор.
Один идет под звездами
Пятиконечными - вот напасть
А другой по-братски под крестами.
"Язви их", - ругается какой-то мужик!
И как же я его понимаю!

Тот, под крестами возник, вроде как,
После Звезды, что шла Вифлеемом.
Кто, собственно, помнит на Фресках
Вообще есть Звезда?
М-да. Теорема.
Три-рема.
И ни одного Озириса.

И вот сидят те бессмертные Сет и Гор.
Полковникам никто не пишет.
А она - майор!
Которая?
Да та - под Звездой.
И ей пишет один из этих Гор-Сетов
Чтоб начальство не засекло использование
Спец-связи - послание прячется под корсетом.
Вечером - она идёт на вражескую территорию
И исподтишка читает при свете свечей.

С креста глядит другой.
Ему молится её ровесница.
И майор понимает:
Этой тоже никто не пишет.
Полковники - что взять с мужчин.

Хорошо, что она прошла свой путь.
"Ладно, майор,
как-нибудь ещё приходи..."

Она крестится на него -
И обещает вернуться.