XXII

XXII.
О возрасте не скажут зеркала;
Коль молод ты в внутри то ты и полон жизни;
Пусть смерть когда нибудь заявит о правах
И вместе с телом унесет его ошибки.
Ну а пока твои прелестные черты,
Послужат домом где томится сердце наше,
Что на двоих у нас стучит в твоей груди,
А если так, то я тебя не старше.
И потому, приятель, береги себя, 
Как я бы дорожил самим собою,
Нося твое же сердце для тебя,
Как нянька я берег бы для обоих.
    Чье бьется сердце сам ты должен знать:
    Твое умрет, мое назад не взять.



XXII.

My glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date;
But when in thee time's furrows I behold,
Then look I death my days should expiate.
For all that beauty that doth cover thee,
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me:
How can I then be elder than thou art?
O! therefore, love, be of thyself so wary
As I, not for myself, but for thee will;
Bearing thy heart, which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill.
Presume not on thy heart when mine is slain,
Thou gav'st me thine not to give back again.