Третья попытка написать поэму

Я - дух,
Нескладный немного
И резкий,
Я - мысль,
       доведённая до абсурда,
Живу в оболочке,
        шершавой и тесной,
В ней быть любимой и нежной трудно.

И столько усилий,
Лавина боли,
Трещит скафандр,
Перекошены нервы -
         по капле
               просачивается из неволи
Начало поэмы строкою первой.

Строками
За  всё плачУ -
                - и плАчу,
Сетью колючих слов оплету,
Неровными
         строфами
               сердце скачет,
Вырвется стих - и покой обрету -

На час,
На минуту,
До новой встречи,
До новой печали горячих слов,
И вновь
         среди волн
                недосказанной речи
Всплывает невысказанная любовь...

Прошлое
Всё - опрокинуто,
                выжжено,
Всё - только пепел,
                и пыль, и смрад,
Падают идолы
С полок насиженных,
Чтобы не возвратиться назад...

Умею лишь так -
                до дна, до атома -
Тобой просвеченная насквозь живу,
Тебе
Слепой звездой сосватанная,
Всю жизнь прогрезившая наяву.

Ещё пьянила надежда туманная,
Глаза застилала,
Плелись миражи -
Подкрался шёпот
                (себя обманывая) -
Вот завтра приду
И взмолюсь -
                скажи!

Скажи -
          холодное,
                суровое, резкое,
Скажи, чтоб сердце остыло,
                не жгло меня,
Скажи...
Твоё молчанье дерзко я
На свой язык
            перевожу по-своему!

Пришла.
Дерзость спрятала,
Вон выбросила.
Гордыни гвоздь
            согнула кольцом.
Спросила.
Об этом,
           о самом главном,
Небрежно,
           с каменной маской-лицом.

"Да что там...
Знаешь, время покажет...
Меня себе придумала ты...
Ты любишь, если чужие мужчины
При встрече дарят тебе цветы?..."

Довольно, прошу,
             любимый, хватит!
Ведь сердце живое -
На остром ноже...
Такое -
        ледяными губами-
               мне говорили уже...

Сказал.
Остыло?
Куда там...дура!
Иди домой.
Неси неостужено.
Кому поношенного белья мешок
С колючей, как ёж -
                душою нужен?!

Не разорён,
Не нищ
И не гол,
Тот, кто и не был любим,
Но всё же -
Я не могу встать,
Как и тот, с кого
         с живого - сдирают кожу.

Уменьшен и сжат -
         до смешного - мир,
Отдалён, как в перевёрнутом бинокле.
На что тебе, женщина,
Слёзы даны?
На то, чтобы ночью
          подушки мокли.

Хмурится лоб,
Кривятся губы -
Как это - плакать?
           жалеть себя?
Какая жалость, если стала
           наисчастливейшею - любя!

Но нежность спрячу
И счастье скрою,
Ведь знаю - нелюбимой ласки - яд,
И губы твои
Только в мыслях покрою
           тысячью поцелуев подряд...

Останешься
В сердце моём - как в омуте,
Останешься
В мыслях моих - как в стае.
Так стержень стальной
В живое вживают,
Железо
В дерево так врастает.

Останется город
Нами вытоптан, просижен
             и заново переразмечен,
Помнится, дыбится,
            любится, стынется -
От первой
И до последней встречи...

И ты
Друзьям
В весёлом разгуле,
Хвастнёшь,
         приврав про свои грехи,
"Меня, такого,
         женщины любят,
И обо мне даже пишут стихи!"

31.7.81 г.