Неотправленное письмо

О чем же написать тебе теперь могу я?
И хочешь ли ты слышать крики этих трудных слов?
Я сам себя все эти годы за углами карауля,
Ответов ждал,их будучи услышать не готов!
Ты посмотри в мои глаза, в них очень долго не смотрели!
Там в глубине ещё дымит притушенный костёр.
Его задуть пытаются ветра и снежные метели,
И я им в общем то подвластно двери распростер.
Кому писать, и для чего, ведь раньше стих был ей?!
Той, что я ждал своей измученной судьбой!
Но каждый день, дорога к ней несбыточно длиннее,
Быть может для меня проигран главный в жизни бой...
Увы, две жизни не пройти, два раза не воскреснуть,
Как полюбить два раза не дано, всего одной душой!
И все же мы стремглав бежим в пустую неизвестность,
В надежде что с чужими сможем обрести покой.
Мы научились нежно врать, при этом не краснея,
Чужие плечи обнимать дыханье затаив.
Не слыша сердце, что навзрыд стучит в НЕ правде, каменея,
О том что предается главный жизни лейтмотив!
Конечно, можно врать, искусно, неподдельно!
Держать в своих чужие руки, месяцы, года!
Но в этом Дантовом кругу от раза в раз бесцельно,
Прожить, солгав себе, увы, не сможешь никогда!

----------------------------
English version
----------------------------
The Unsent Letter

What shall I write to you from this deep ache?
Do you long to hear these cries of heavy art?
For years I’ve lurked in shadowed corners, awake,
Waiting for answers I’m unready to impart.

Look into my eyes—so long unseen, so bare!
Within, a smoldering fire still burns low;
Yet winds and snowstorms strive its glow to snare,
And like an open door, I yield to nature’s blow.

To whom should I address these words, and why?
For once, a poem was meant for her alone—
The one my tortured fate did fervently imply;
But each new day, the path to her’s overgrown.

Alas, one can’t live two lives or rise again,
Nor love twice with but a single, dedicated soul;
Still, we dash into the void, with hope in vain,
Believing strangers might help make the broken whole.

We’ve learned to lie with tenderness and skill,
Embracing shoulders while holding breaths so slow;
Ignoring hearts that, in untruth, remain still,
The primary refrain of life we dare not show.

Surely one may lie with art, unburdened, pure,
Clutching foreign hands for months or even years;
Yet in this Dante cycle, such falsehoods endure
No life—a lie to self only deepens all our fears.