Шизоид

  Для кого-то писать - неотъемлимая часть всей жизни, а для него - это портить зрение себе и настроение другим.
  Его голос и внешность не вязались - между ними не было связующего материала.
  Но несмотря на это опьянённый хвалебными отзывами прихлебателей Никодим Шустрых упивался собственными байками, удивляя самого себя и не замечая, что они креплёные и лишены натурального брожения.
  Несущая часть строения рассказа из кубиков фраз отсутствовала.
  Вымысел превалировал. Шустрых вовсе не предполагал, что съеденное во сне пирожное, поднимет у него сахар в крови и понизит настроение домашним тапочкам при прочтении.
  И всё же многое из написанного являло собой предупреждением без предубеждения, палящего из снаперской винтовки по воробьям.
  В своём эпосе "Кактус под названием ананас" Никодим красочно описывал пышную свадьбу Измождённой от жажды любви под знойное танго в исполнении кораблей пустыни.
  Когда испытания чувства творческого голода успешно закончивались вместе с читательским терпением, Шустрых находил в проливной дождь критических замечаний новые формы в песочнице, разговаривя по душам с мухомором над головой.
  Нельзя, говорил он ему, извлекать из всего занозы выгоды.
  И это не только вдохновляло, но и спасало его от запаха гонораров выписываемых в общественных туалетах, при том, что он мечтал о горе денег, слоняясь у её подножья.
  Но одна мысль неотступно преследовала его.
  Глядя на грузную соседку, Никодим думал, раньше люди ездили на лошадях, интересно на ком теперь ездит эта лошадь?