Имена и слова

Одна говорит другой:
Мне больно, он бредит тобой, он твое имя твердит наяву и во сне, при каждом звуке его что-то сгорает во мне, я рассыпаюсь, как скала на мелкие камни, вжимаюсь в землю, как трава на тропе, и на грудь, как снега, мне ложатся его слова о тебе.
Другая ей отвечает:
Мои родные места имеют свойство Шамбалы или Иерусалима: кто попадает туда – видит то, что незримо.
Реки берут начало в землях, где рождается звук и слово и всякое имя. Обрушиваясь водопадами ледяными, они образуют чаши в скале. Там тысячи лет зреют особые камни, в синих озёрах, что не на небе и не на земле.
Дороги срединного мира извилисты, можно идти по одной – и вернуться домой, а можно, следуя ветру, звезде или птице, подняться в верхние земли, в бездну спуститься, а если ты смел – повстречаться с собой.
Кристалл на твоей ладони содержит силу неба, земли, волка, совы, ягоды, мха, металла. Свет моего кристалла пронизывает миры, возьми его, он тебе нужен для выхода из игры.
Ей говорит подруга:
В опаловом блеске я вижу, как землю ласкает вьюга, как водопад замерзает столбом на пути из верхнего мира в нижний, танец оленя, глаз ворона, и вот он – свет звезды неподвижный.
Моя звезда похожа на что-то родное – на молоко, на мое имя, произнесённое мамой. На пробужденье, на путь, что ведёт далеко.
Теперь я знаю, куда иду. Я буду идти упрямо, моя звезда, словно нож, разрезала темноту.
Но моему любимому кристалл нужнее, чем мне. Возьмёт его в руку – и все его беды исчезнут в белом огне.
Спустя какое-то время на перекрёсток дорог – звёздных, земных и тех, о которых всуе нельзя – вышел путник. Он голоден и продрог, он разжёг костёр. Ни слова не произнося, он долго смотрел в рыжую душу огня, он улыбался – он знал, зачем явился сюда. Опаловым светом его маня, над ним горела его звезда. Он видел дороги, где каждый идёт один, оставив всё позади, забыв все имена и слова. Его обнимали земля и небо, оберегали волк и сова.