Век страдает одышкой. Увы, эстафета эпох...

Век страдает одышкой. Увы, эстафета эпох
Не на пользу больному, почти что столетнему старцу.
Может, следующий, юный, по-своему будет неплох
Для родившихся в нем. Для меня – лучше в этом остаться.
Заглянуть в новый век ненадолго: Чем дышат, живут –
И назад... Запахнуть по-бальзаковски плотные шторы,
Чтоб с настольною лампой вести но ночам разговоры,
Ожидая минуты, когда небеса позовут.

Коль в грядущем амброзия будет дешевле халвы,
Значит, пращуры наши – носители света и духа.
Почему ж между прошлым и будущим, трезвым, увы,
Настоящее – вечно похмельная, злая непруха?
Ах, нелепая сказка, что раньше все было не так! –
Но зато несмываема, словно наколка на коже.
А поскольку за светлое завтра мы платим дороже –
Нас  былое легко покупает за медный пятак.

Православие снова в чести на святой, на Руси,
Где иные из пастырей сдали свои партбилеты.
Как нам далее жить? Может, проще у Бога спросить?
То ли вера не та, то ли просто не слышим ответа.
Всех назвать поименно – не хватит ни слёз, ни чернил:
У разбитых корыт сколько нынче наследников славы!
Догорающий век. Ничего. Ни креста, ни державы...
Не гадаю, не жду. Сердцем помню, читай: не простил!

Вот и тучи, угрюмые стражи осенних небес,
От норд-оста на юг потянулись, суля непогоду.
Не гадай, не замаливай, брат – ни на крыльях, ни без
Не дано вознестись вопреки трудовому народу.
Рядом с красным на улицах вьется андреевский стяг,
Покаяния крест с улюлюканьем тащат по лужам...
По земле и воде, небесам и мятущимся душам...
Вижу трещины черной зубчатый и рваный зигзаг...

О веках до меня, о дорогах, цветах на лугу –
Буду петь – о луне, о количестве солнечных пятен...
Не гадаю, не жду, не желаю – читай: не могу! –
Лишь о завтрашнем дне – ничего. Ни хвалы, ни проклятий.
Загляну в новый век ненадолго: чем дышат, живут –
И назад... Запахну по-бальзаковски плотные шторы,
Чтоб с настольною лампой вести по ночам разговоры
В ожиданье минуты, когда небеса позовут.

1995