Ivanneth

я рисую нам небо, и небо такое синее.
эта ранняя осень, беспечная и красивая,
варит ночью глинтвейн, чтобы проще сводить с ума
тех, кто, веря в бессмертье, не спрятался по домам.
тех, кто спрятался, тоже, но в этих играть сложнее:
кофе, пледы и книжки, губами чуть ниже шеи,
пальцы в пальцы и так сплетёнными засыпать,
рассыпаться и рассыпать.

я из тех, кто не в домике, но не из тех, кто водит.
добрый ангел, Ремарка читающий в переводе
в той кофейне, уютно дремлющей за углом,
спрячь меня под своим крылом,
как котёнка, который остался один на свете
посреди мегаполиса и золотых соцветий,
как по имени их. мне бы ласку и молоко
и дремать под твоей рукой.

царь царевич король королевич, кого не жалко?
здесь котенка за шкирку, а город на пережарку.
добрый ангел идёт на землю, укрыт плащом,
потому что а как еще.
ты хороший, тебе зачтется, Господь с уликами.
через силу стучится сердце и я мурлыкаю.
а над нашими головами несут легко
в чашах манну и молоко.