7. Путь души после смерти в свете мировых религий

Тщательное и углубленное исследование древних источников (египетской и тибетской Книг Мертвых, а также более поздних суфийских, особенно «Аль Азиф» («Некрономикон») свидетельствует о том, что люди прошлых тысячелетий понимали посмертный путь души не как одномоментное и удивительное перевоплощение, а как долгое, многотрудное и весьма опасное путешествие.

Не было и проблемы «доказательности», ибо  вера не противоречила знанию, а реальность мира «земного» и мира «небесного» составляла лишь разные стороны одного и того же. Сама же душа понималась в первую очередь как ЖИЗНЬ В ПРОСТРАНСТВЕ  ВЕЧНОГО ДВИЖЕНИЯ. Смерть также была жизнью, лишь временно утратившей свою силу. Эта концепция была особенно сильна в восточных школах.

Точно так же с самых первых шагов развития земного разума присутствовало знание об иной стороне жизни, земле предков, мире духов, повелителях стихий, мире богов и многом другом. Но пока мы не найдем истинного объяснения этого удивительного феномена, неизбежно придется прибегать к теории палеоконтакта и прочим серьезным допущениям.

Жизнь и смерть не были разделены столь жестко и неумолимо, как это произошло позднее. Было то, что именовалось ЗНАНИЕМ СУТИ ВЕЩЕЙ, однако это было знание особого рода, доступное лишь избранным.

Откуда и как они появились в мире, эти первые ЗНАЮЩИЕ, избранные и посвященные, мы не знаем. Такое впечатление, что они были всегда. И знание это было именно знанием о жизни, в то время как смерть особого значения не имела. Максимальное выражение это понимание нашло в учении стоиков.

В его основе лежит идея о ЛОГОСЕ как все определяющей, все порождающей, во всем распространенной субстанции – разумной мировой душе, или Боге. Вся природа есть воплощение всеобщего закона, изучение которого крайне важно и необходимо, ибо это одновременно и закон для человека, в соответствии с которым ему следует жить.

В телесном мире стоики различали два начала – деятельный разум (Логос, Бог) и разум пассивный (бескачественная субстанция, материя, универсальный строительный материал с высочайшей потенциальностью).

Главной частью учения стоиков была их этика, центральным понятием которой стало понятие добродетели. Как и все в этом мире, человеческая жизнь также рассматривалась как часть единой системы природы, так как в каждом из людей содержится крупица божественного огня. В этом смысле каждая жизнь находится в гармонии с природой, она такова, какой ее сделали законы природы. Жить согласно природе и Логосу – основное назначение человека.

Добродетель – это воля. Находящаяся в согласии с природой добродетель становится единственным человеческим благом, а так как она всецело заключается в воле, все действительно хорошее или плохое в человеческой жизни зависит исключительно от самого человека, который может быть добродетельным при любых условиях: в бедности, в темнице, приговоренным к смерти и т. д. Более того, каждый человек оказывается еще и совершенно свободным, если только он сможет освободиться от рабских оков низших жизненных проявлений.

Это понимание гармоничного сочетания выше и ниже стоящей реальности поражает воображение; объективное порождает субъективное, укрепляет и поддерживает  его, обучает и придает смысл любой жизни. Так и только так «объективное» и «субъективное» могут понять и реализовать  «ЧУДО ЕДИНОЙ ВЕЩИ».

Прекрасно понимая и осознавая это, мы все же сделали выбор в пользу полного отрицания любого опыта, содержащего хотя бы каплю субъективности, самым странным образом забыв о том, что все, что содержится в человеке, скрыто в нем и составляет его истинную суть, ВСЕГДА СУБЪЕКТИВНО. ОБЪЕКТИВНЫМИ МОГУТ БЫТЬ ЛИШЬ УРОВНИ НИЖЕ ПСИХИЧЕСКИХ, т.е. биология и физиология.

Забыли еще об одном, но чрезвычайно важном аспекте - человек одновременно является и субъектом, и объектом познания. Попытка их грубого разделения уничтожает и первое, и второе. Это похоже на то, как некто, изучив четыре правила арифметики, объявляет все, превышающее их пределы, недостоверным, недоказуемым и ненадежным. 

Даже основные положения  высшей математики таким человеком выносятся  за пределы эмпирического опыта и предметного мира; их основной задачей и предназначением объявляется конструирование неких абстракций, чего-то такого, которое то ли есть, то ли нет, то ли могло бы быть…

Стоит ли говорить о том, что были вычеркнуты из истории познания не только герметизм, орфизм, платонизм, но и блестящая пифагорейская школа, впервые в истории сделавшая попытку объединения математических, философских и мистических аспектов великой Тайны Мира.

Вообще же античность редко касалась проблемы антропогенеза, уделяя значительно больше внимания происхождению вселенной и мира богов.
Орфики утверждали, что человек объединяет в себе титаническое бунтарское начало и начало божественное - дионисийское.

Они верили в воздаяние после смерти, перерождение (метемпсихоз), бессмертие души, «заточённой» в «темницу» тела, одновременность присутствия в человеческой природе доброго и злого начала. Однако определяющим является все же начало божественное, некий демон (душа), оказавшийся в теле по причине трагической ошибки или некой космической случайности.

Истинный же демон (т.е. темное начало) не только предсуществует телу, но и не погибает вместе с телом. Он осуждён к реинкарнациям в последующих телах и через серию рождений должен обрести жизнь истинную, или божественную.

«Орфическая жизнь» со своими путями и практиками есть жизнь уединённая и имеет целью положить конец цепи перевоплощений, освободить душу от тела, доброе начало от злого, «темного демона» от демона света. Для прошедших долгий путь очищения в ином мире обещана награда, для не прошедших - очередные суровые испытания в условиях земной жизни.

Необходимо подчеркнуть, что у древних хватало мудрости и духовного такта  никогда не объяснять подробно, что представляет собой этот «иной мир» и какая жизнь ожидает человека там. Ад, рай, чистилище, жизнь «во Христе» - все это пришло много позже…

Вообще же миропонимание человека в эпоху политеизма поражает удивительной сложностью, многомерностью и какой-то трудно объяснимой достоверностью. Это почти невозможно объяснить рационально, однако все это есть и с этим приходится считаться.

Сама же идея разделенного мира, сначала двойственного, а затем и тройственного, стара, как сам мир. Описание прямой связи «верха» и «низа» составляет главную составляющую герметизма, одного из древнейших  учений в истории человечества. Основывается оно на трех фундаментальных системах знаний триединого мира. Каждая система соответствует одному из трех уровней мироздания и одному из трех планов человеческой сущности: духу, душе и телу.

Трансформация одного физического элемента в другой составляла лишь первый робкий шаг в деле преобразования мира; главной же сутью алхимии становилось постижение духовной трансформации и совершенствования. Превращение свинца в золото – иносказательный образ эволюции души на ее пути к просветлению.

О создателе этого удивительного учения, Гермесе Трисмегисте, нам известно и очень много, и очень мало. Арабо-испанский историк Саид из Толедо  приводит следующее предание о нем: 

«Мудрецы утверждают, что все древние науки пошли от Гермеса, жившего в Саиде в Верхнем Египте. Иудеи называют его Енохом, а мусульмане Идрисом. Гермес был первым, кто говорил о веществе внешнего мира и движении планет. Он строил храмы для поклонения Всевышнему, занимался медициной и поэзией.  Еще до Потопа он предупреждал о наводнении и огненной буре. Он утверждал, что все духовные явления имеют определенные эквиваленты в физическом мире и наоборот».

А вот что пишет о нем уже наш современник Вольфганг Акунов: «Давайте  присмотримся повнимательней к образу Гермеса (или, как его именовали в Средневековье на Руси, Ермия). Кем был Гермес в представлении древних греков? Подобно своему римскому аналогу Меркурию, Гермес был богом, отводившим (проводившим, провожавшим) души умерших людей в подземный (загробный) мир, поэтому эллины именовали его «Психопомпом» («Проводником душ»).

Кроме того, Гермес-Меркурий был божественным гонцом, разносившим по миру послания богов. Он был связующим звеном между миром земным и миром сверхъестественным, трансцендентальным, или потусторонним. Гермес мог передвигаться с огромной скоростью вне времени и пространства (что характерно для внутреннего опыта).

Гермес изображался в виде атлетически сложенного, физически развитого молодого человека, поэтому считается, что своим внешним видом он олицетворял «совершенного человека».

В самых древних статуях – гермах - Гермес предстает перед нами зрелым и мудрым мужем, являясь, по мысли создателей этих произведений, результатом правильного, совершенного развития. Он изобрел лиру и с помощью музыки мог изменять состояние своих слушателей, как это делают, в частности, суфии.

Звуками своей флейты Гермес усыпил стоглазого исполина Аргуса, что можно рассматривать как указание на гипнотические свойства Гермеса, а в более широком понимании - на безусловную власть психической и духовной силы над  грубым и неразвитым витальным миром.

Какие бы другие божества или элементы ни смешивались с Гермесом, Меркурием или Тотом, они сохраняют основные элементы посредничества между человеком и божеством, мудростью и музыкой, письмом и медициной. В тройственном образе (египетском, греческом и римском) подобное приравнивалось к подобному.

Образ Гермеса продолжает ассоциироваться с формой мудрости, передававшейся человеку свыше. Все это, вне всякого сомнения, происходило всеобъемлющим образом, далеко выходя за пределы грубых ограничений, поставленных перед нами современным научным знанием».

История герметизма может служить классической моделью для понимания совершенно удивительных  и необычных путей зарождения, развития и усовершенствования человеческого знания. Оно всегда находится «наверху» (что бы мы ни понимали под этим верхом), и спускается «сверху», однако только «внизу» получает  жизнь и способность к трансформации мира.

 В нем всегда содержится способность к многоуровневой эволюции, проникновению во все большие и большие области человеческого существования; оно непременно содержит в себе и некий «пророческий элемент», направленный из  прошлого в будущее.

Главные выводы, который мы можем сделать из  вышесказанного, будет следующими:

1. Любое истинное знание совершенно по своей сути; оно содержит в себе огромный потенциал саморазвития, самораскрытия и дальнейшей эволюции.

2. Любое знание (или учение), лишенное этой возможности, неизбежно теряет силу, замыкается само на себя и вырождается.

3. Любое знание, пришедшее из прошлого, есть знание, предназначенное для будущего и содержащее в себе будущее.

4. Настоящее есть некое условное состояние Единого Мира; то, что «вверху»,  отражает то, что «внизу», а то, что «внизу» - следствие того, что происходит «наверху».

5.  Чтобы «совершить чудеса Единой Вещи», необходимо не только постигнуть тайный смысл восхождения и нисхождения, но и научиться отделять земное от небесного, а небесное от земного. Ты должен делать это «осторожно и с большим искусством».

6. Затем это «отделенное» должно быть доставлено «наверх», прибавлено к уже существующему там и, приумноженное и очищенное, вернуться «вниз» для дальнейшего совершенствования.

7. Это и есть главный путь, это и есть истинная работа. Ты начинаешь с себя, а кончаешь всем.

8. Итак, сначала  знание, ведущее к преображению, а затем умение и опыт.
Сама же Идея Преображение прежде человека, превыше его, как главное превыше второстепенного.

*** 

Почти невозможно определить, когда произошел весьма странный и неожиданный поворот  в развитии человеческой разумности, приведший к развитию монотеистических религий. Система представлений значительно изменилась; в худшую или лучшую, более или менее истинную, ученые спорят до сих пор.

Так или иначе, но именно религия теперь стала хранителем высшего знания о жизни и смерти, породив кодекс сложнейших законов человеческого существования и взаимоотношений человеческого и божественного. 

Нельзя сказать, что уроки античности как предыдущего эволюционного этапа были полностью забыты. Многое вошло в новые учения, правда, изменившись до неузнаваемости. В первую очередь это коснулось именно вопросов жизни и смерти, земного и небесного существования, а также путей души в посмертии. Тем ни менее это учение достаточно динамично и меняется со временем.

Уже в иудаизме (основная его книга – Талмуд - складывалась с IV века до н. э. до V века н. э.) отчетливо видна динамика этого процесса.  В более поздние периоды он достаточно подробен и во многом напоминает описания, содержащееся в христианских источниках. В ранних книгах (Торе) практически отсутствует.

«Существование других миров — одна из самых интересных тем иудаизма. На самом деле, существовать может великое множество миров, но только один из них считается самым главным и реально существующим. И несмотря на то, что рассуждения о такой возможности появились в книгах поздних пророков, в Пятикнижье тема жизни после смерти не обсуждается. Разумеется, есть утверждение, согласно которому после смерти человека его душа предстает перед Великим Судом, но уже не в этом мире.

Тора рассказывает  о жизни в настоящем, а не в будущем. В то время как другие религии обещают праведникам красивую жизнь в раю, подробно описывая все блага, ожидающие там благочестивого человека, иудаизм не рассматривает эти проспекты в качестве хорошей мотивации для праведной жизни в этом мире.

Всевышний хочет, чтобы мы исполняли заповеди и творили добро только по той причине, что это единственно правильный образ жизни. Есть будущий мир, в котором праведники будут вознаграждены, а грешники наказаны; об этом твердят все пророки, и религиозные люди  верят в это.

Но кто рассудит праведников с грешниками?  Только Всевышний. Дело же человека - свершить свой выбор сейчас, в этой жизни. Его миссия заключается в исполнении заповедей, борьбе со злом и привнесении в этот мир Божественного Света.

Без веры в жизнь после смерти нет истинной правды, нет справедливости.  Но придавая ведущее значение жизни после смерти и умаляя значение жизни в мире реальном, не следует покушаться на святость и ценность жизни самой по себе. Поэтому оставим решение о будущем мире Богу и будем работать над исправлением этого мира. Начиная с самих себя». (Арон Мосс).

А вот что можно найти в современных источниках: «Чтобы достичь рая, нужно преодолеть семь небесных сфер. Попав в первую сферу, человек освобождается от земных горестей и забот. Также в этой сфере человек исцеляется от телесных мук.

Попав во вторую небесную сферу, человеческая душа избавляется от печали по оставленным на земле близким. Муж забывает о жене, а жена о муже. Мать забывает о дочери, а отец о сыне. Забывает душа об оставленных на земле сестрах и братьях, племянниках и племянницах. Не вспоминает ни старых родственников, ни только что родившихся младенцев. Но обретет душа в раю небесных братьев и сестер.

Оказавшись в третьей сфере, душа освобождается от любых вожделений. Больше не одолевают душу страсти. Не пылает больше душа мужчины страстью к женщине, не горит душа женщины огнем желания к мужчине.

Четвертая сфера освобождает душу от земных желаний.

Поднявшись в пятую сферу, душа человека приобщается к миру небесному. Обращает она свои мысли теперь только вверх, в высь небесную, туда, где находится подножие трона Всемогущего Бога.

В шестой сфере душа слышит небесную музыку, и у нее открывается особое зрение. Теперь душа, избавленная от земных забот и тягот, начинает познавать истинную красоту мира, который лежит перед ней. Видит она каждого человека на земле, видит труд людей, их радости и горести.

В седьмой сфере душа может видеть ангелов небесных и свет, исходящий от Бога.

Поднявшись в последнюю сферу, начинает видеть кружащих вокруг нее ангелов небесных. Прекрасен их вид, чисты и прозрачны их взоры. Зовут они душу за собой, чтобы летела она вместе с ними к трону Всемилостивого Яхве.

Ходит душа по раю и дивится красоте небесного чертога. Рай – это сад любви, сад божественной любви к тем, кто любит Бога больше, чем самого себя. Наслаждается душа пребыванием в раю. Ибо за все свои земные страдания получила она награду».

*** 

В исламе тоже свое представление о жизни после смерти. Вот что пишет об этом современный исследователь Дарья Плотнова в книге «Загадка жизни и смерти»:

«Ислам проповедует надежду на загробное существование (ахирет). В вере пророка Мухаммеда это представление считается настолько значимым, что посланцы Аллаха (Расулы) всегда считали даже малейшее отхождение от веры в существование за гробом отступничеством от Аллаха.

Истинный мусульманин обязан всегда помнить об ахирете, это делает его существование и его действия разумными. Проживание жизни человека – это короткий миг, во время которого люди не могут полностью обрести достойное вознаграждение или возмездие за свои действия, совершенные в течение всей жизни.

Коран особенно отмечает необходимость объективного воздаяния каждому из живущих как за плохие, так и за хорошие дела в земной жизни, потому что земная жизнь – суть приготовление к ахирету.

Во время, которое назначено Аллахом, человек умирает. Правда, хотя смерть наступает по воле Аллаха, обязанность забирать человеческие души возложена на Ангела Смерти – Азраила, являющего проводником между человеком, смертью и тем, кто ее высылает.

Человек умирает потому, что он живет. Тот, кто вел праведную жизнь, умирает легко и спокойно, тогда как греховодники покидают этот мир в мучениях. Пророк Мухаммед говорил, что души праведных забираются так же мягко и плавно, как утекает вода из кувшина. Более того, шахиды (страдальцы, погибшие на пути Господа) не ощущают мук смерти и не понимают того, что они умерли. Взамен этого они ощущают, что перенеслись в лучший мир, и радуются там нерушимым счастьем.

Ислам учит, что человек не должен опасаться смерти. Для тех, кто верит и делает праведные поступки, смерть не должна быть ужасна. Согласно предопределению Аллаха, мир постоянно обновляется, на смену смертной жизни приходит вечная жизнь.

Смерть человека, представляющего собой наиболее высокий уровень развития жизни, обязана еще и быть красивой и иметь еще более солидную силу: человек, уходя в землю, обязательно приобретет Вечную жизнь.

Могила в этом плане – аналог христианского чистилища, где и формируется то, что заслужил умерший своими земными действиями – кара или вознаграждение. Если умерший верил, но имел какие-то грехи, за какие он не был наказан в земной жизни, он подвергается наказанию в могиле и, загладив проступки, допускается в рай.

После смерти душа попадает в область ожидания «барзах» (преграда), где и живет до Судного дня, при этом души верных мусульман встречаются на небесах, а души неверных попадают в колодец Барахут в Хадрамауте.

В этом положении тела усопших все еще владеют способностью ощущать, хоть и пребывают в могилах. И, наконец, в день, когда вся Вселенная исчезнет (киямет), все умершие предстанут перед Аллахом для Высшего Суда. Суд Аллаха – верховный и объективный, во время какого он накажет безбожников и даст вечное счастье праведникам.

В качестве прислуги у праведных будут «мальчики вечно юные», обходящие хозяев «с сосудами из серебра и кубками хрусталя», а в качестве жен жителям рая будут предоставлены «девственницы, супруга обожающие, сверстницы», «черноокие, большеглазые, сходственные жемчугу хранимому».

Помимо этих чернооких женщин (гурий), у праведников сохранятся и их земные жены: «Войдите в рай, вы и ваши жены, станете ублажены!». Возраст очутившихся в раю согласно послекораническому преданию, будет один для всех – 33 года.

В Исламе не существует цельного мнения о времени нахождения людей в джаханнаме. Для грешников мусульман, вследствие покровительства Мухаммеда, время страданий будет ограничено, а неверующих ждут нерушимые муки».

*** 

В буддизме смерть не просто естественна, она желанна. Испытывающий истину, стремящийся к Абсолюту вынужден, по наставлению Будды, уничтожать в себе все эмоциональные чувства, все цвета и запахи земли. Вот почему смерть – необходимая ступень к Идеалу. Однако смерть еще не обеспечивает достижения Абсолюта, потому что посмертная участь человека подчиняется его земной жизни.

После гибели его могут ждать три вида судьбы: скорое перерождение (так называемое переселение душ), попадание в ад (до вселения в новое тело), либо уход в нирвану.

Умирая, душа распадается на составные элементы, но при дальнейшем воплощении они опять соединяются определенным образом, сберегая единство души. Верная ее «сборка» обеспечивает постоянство существования личности, независимо от того, какая физическая оболочка достается ей после очередного превращения.

Человек обязан стремиться прекратить цепь переселений, чтобы соединиться с богом-творцом Брахмой (в брахманизме), уйти в нирвану (в буддизме). Сделать это можно только вступлением на «восьмеричный путь» праведного существования.

«Я прошел чрез сансару многих рождений, отыскивая Строителя Дома, но не замечая его, – произносит Будда. – Рождение опять и опять – горестно».

Итак, кроме ада нарушителям закона предназначен нерушимый цикл рождений. Праведники же после гибели отправятся в нирвану, поскольку, как произносит Будда, «кто, ища счастья для себя, не наваливает наказание на существа, жаждущие счастья, тот после гибели обретет счастье».

Нирвана, что на санскрите обозначает «угасание», – малоопределенная область то ли бытия, то ли небытия души после кончины. Смерть и нирвана в учении Будды имеют противоречивый характер.

«С одной стороны, нирвана – это такое качество мира, при каком пропадает вся привычная нам картина жизни. Нирвана не является ни возникновением, ни процессом, ни состоянием, ни смертью, ни рождением. Она без основы, без продолжения, без остановки: это и есть конец страдания».

Поскольку нирвана – это финальная цель существования, то и уходят в нее навечно. Вместе с тем нирвана сохраняет информационную связь с нашим земным, эмоциональным миром. Буддийский монах Нагасена характеризует ее с использованием чисто земных терминов.

«Как познать нирвану? – спрашивает он - и сам же отвечает - через отсутствие страданий, опасности, страха, через счастье, спокойствие, блаженство, совершенство, чистоту, свежесть…».

Но еще парадоксальнее тот факт, что из нирваны можно вернуться в наш мир, – так делает сам Будда, возвращаясь из Махапаранирваны (великой совершенной нирваны) для нового воплощения на земле.

Судя по всему, нирвана не в состоянии уничтожить личность, растворив ее на составные элементы. Нирвана – не болото, засасывающее навсегда. Скорее, она представляет собой некий информационно-энергетический максимум, абсолютно самодостаточный, находящийся в статическом состоянии, но способный в любое мгновение воссоздать любое вероятное состояние бытия.

Хорхе Луи Борхес считал, что выражение «нирвана» не означает «угасание» как наступление небытия. Оно означает лишь, что «после смерти мы продолжаем существовать другим способом. Способом, нам непонятным».

Если обратиться к древним источникам, в первую очередь египетской и тибетской «Книгам Мертвых», а затем к более поздним религиозным источникам,  то сразу выявится  их принципиальное и величайшее сходство. В то же время есть произведения о жизни и смерти, значительно выбивающиеся из общего ряда.

Таково творчество суфийских поэтов, особенно Фарахутдина Атара. Его книга «Беседа птиц» пользовалась огромной популярностью и являлась руководством для многих поколений иранских поэтов, богословов и мистиков. Фарахутдину Аттару принадлежит полное описание этапов развития суфия и порядок прохождения им процесса восхождения к истине.

ПОИСК – основа всего; остановившийся в одной из долин не достигнет вершины Истины и не может называть себя суфием. В процессе поиска должны быть пересечены СЕМЬ ДОЛИН.

Первая из них – это «ДОЛИНА ПОИСКА. Здесь путешественника подстерегает
множество опасностей и ложных троп. Он должен найти единственно для себя верную и отказаться от всех других.

Далее следует «ДОЛИНА ЛЮБВИ». Это безграничный океан, где искатель полностью поглощен стремлением достичь Возлюбленного.

В «ДОЛИНЕ ИНТУИТИВНОГО ЗНАНИЯ» сердце идущего непрерывно
воспринимает свет Истины  и начинает познавать Бога.

В «ДОЛИНЕ РАЗДЕЛЕНИЯ» происходит освобождение от желаний и зависимости.

Пятая долина именуется  «ДОЛИНОЙ ОБЪЕДИНЕНИЯ». Здесь осознается единство всех вещей и идей, которые ранее казались разъединенными.

В «ДОЛИНЕ ВОСХИЩЕНИЯ» перестают иметь смысл прежние знания и опыт пути, их сменяет любовь ко всему сотворенному.

Седьмая долина называется «ДОЛИНОЙ СМЕРТИ». Здесь путешественник постигает последнюю тайну – «как отдельная капля поглощается океаном и, тем не менее, остается сама собой».

Всё, путешествие завершено, «ИДУЩИЙ» пришел к «ЖДУЩЕМУ».

Следует сказать, что символика этого пути очень во многом напоминает символику буддийских и древнекитайских мудрецов, повторяет многие идеи супраментальной йоги, а также неуклонно следует модели постепенного ступенчатого восхождения. В этом ее сходство также со знаменитой «Лествицей» - трудом преп. Иоанна Лествичника. Книга предваряется эпиграфом:

«Всем, поспешающим написать имена свои в книге жизни на небесах, настоящая книга показывает превосходнейший путь. Шествуя сим путем, увидим, что она непогрешительно руководит последующих ее указаниям, сохраняет их неуязвленными от всякого претыкания и представляет нам лествицу утвержденную, возводящую от земного во святая святых, на вершине которой утверждается Бог любви».

Как же пройти этот путь, как не ошибиться, как не спутать призрачные миражи и прекрасные видения с истиной мира? И как совместить грубую реальность физического мира с реальностью тонкой, истинной?

Как сохранить еле уловимое, но абсолютно необходимое присутствие Бога и не поддаться соблазну служения идолу? Есть ли надежные указатели, правила, законы? На эти вопросы другой иранский поэт-мистик Джалалуддин Руми,  ответил так: «Тот, кто не пребудет – не узнает».

По аналогии разу же вспоминается: «Вместивший да вместит»… А «вмещать» здесь придется очень много необычного. В «Семи долинах» нет принципиального разделения единого пути человека на путь в жизни и путь в посмертии; фактически это одно и то же, потому что поиск души бессмертен и никогда не прерывается, а духовному совершенствованию нет предела.

При неоднократном и предельно глубоком изучении суфийских текстов  возникает весьма странное ощущение одновременного прохождения двух дорог. Одна пролегает ЗДЕСЬ, на земле; у кого-то она осознана, управляема, подчинена единой цели, у кого-то случайна, хаотична, бессмысленна и бесцельна.

Одновременно земной путь где-то в ином, духовном измерении себя повторяет, но никогда полностью не копирует. В то же время это «повторение (точнее, проекция) не имеет вида смутной колеблющейся тени. Наоборот, смутным и размытым представляется именно  первый путь. Второй же видится как стекло, очищенное от многолетней грязи и копоти.

При еще большем погружении и первый, и второй начинают восприниматься как некая условность, и условность эта прекрасно видна и ощутима. Настоящая же дорога - и твоя, и других, и многих - вот она. Единая, вечная и неизменная. Не надо ни жить, ни умирать, нет ни «смертного», ни «посмертного», ни земного, ни небесного, нет ада и нет рая. Или, скорее, все это остается где-то позади.

Есть лишь живое незыблемое Начало и его Основа. Впрочем, подобное  переживание свойственно вхождению на самые высокие уровни духовного мира, а вернее, Мира Духа.

В христианстве  вы этого не найдете, потому что христианство - это иное и об ином… Безусловно, суфизм и православие - разные дороги. И если в православной традиции посмертные мытарства - это прежде всего бесы, испытания и искушения, то в суфийской - поиск истины вечного движения и выбор единственно верного для себя пути. Главное же состоит в следующем:

«Не ищи истины в смерти; она может содержаться только в жизни. Для того и дается человеку вся полнота земного существования, чтобы мог он найти самого себя. Семь долин, семь судеб, семь домов на пути, семь этапов взросления и только последний есть завершенный и совершенный». (Сейид  Седрик Шах).

*** 

В отношении людей верующих все ясно и понятно. А как быть с людьми далекими от религии (а это чаще всего не агностики, атеисты и тем более не атеисты воинствующие) и еще не определившимися в своем выборе? Есть ли у них надежные проводники и учителя?

Безусловно. В основе их веры лежит человечность (гуманизм)  и общечеловеческие ценности, не такие уж и далекие от ценностей религиозных и духовных. А. Маслоу, американский психолог, предложил концепцию самоактуализации как одного из важнейших путей формирования и развития личности. 

САМОАКТУАЛИЗАЦИЯ означает  всеохватное, живое, беззаветное, смелое и доверчивое  погружение в мир бытия во всей его полноте и целостности. Переживание, свободное как от взрослой ограниченности и скованности, так и от детской и подростковой робости и застенчивости.

В момент самоактуализации человек становится тем, кто он есть на самом деле; это момент, когда истинная сущность человека  реализует самое себя. Ключом к этому является отсутствие корыстного интереса, зависти, желания быть как все, страха потери лица, намерения любыми путями обрести то, чем в избытке обладают другие. Это доверие и вера, это доброжелательность и милосердие, это гармония мысли и чувства, души и разума.

Если мыслить жизнь как процесс непрерывного выбора, то самоактуализация означает: в каждом выборе «ДА» должно превышать «НЕТ». В каждый момент имеется выбор: продвижение или отступление. Либо движение к еще большей ограниченности, безопасности, самоизоляции, либо риск, поиск, открытие новых путей продвижения и роста. Выбрать смелость вместо страха десять раз в день - значит десять раз продвинуться в деле становления. 

СТАНОВЛЕНИЕ же есть особый процесс преобразования реальности; это не просто наличие тех либо иных способностей, а непрерывная работа по их развитию и реализации.

Таким образом, самоактуализация - это умение сонастраиваться не только со своей  внутренней природой, но и соответствовать самой природе мира. Это значит брать всю ответственность на себя; искать ответы на свои вопросы не вне себя, но внутри себя. Когда мы делаем это, мы напрямую соприкасаемся  со своим внутренним духовным «Я»; мы учимся использовать свои способности  ради того, чтобы делать хорошо то, что мы хотим делать хорошо или прекрасно.

Однако, как и у каждой прекрасной вещи, у самоактуализации есть своя теневая сторона. Неразумное и неконтролируемое стремление к совершенствованию может стать не путем, ведущим к цели, а собственно целью, единственной всепоглощающей страстью. И тогда человек замыкается сам на себя, полностью забыв о том, что является лишь малой частью единого целого.

В результате его «малый мир» вместо вхождения в мир большой оказывается в холодном одиночестве и рискует потеряться там окончательно. Это знание изначально присутствует не только во всех религиях и духовных практиках;  оно составляет существенную часть и философии, и психологии  и социологии, и общей теории познания.

Поэтому каждому предстоит решить, что является смыслом и истинной целью его жизни; понять, для чего и для кого он реализует свои таланты и творческие возможности, для чего даны возможность самопознания, опыт внешних и внутренних переживаний, понимание различия между простыми желаниями и высшими потребностями.

Предстоит научиться уравновешивать их требования; придется признать, что неудовлетворенность и нереализованность губительно скажутся на всем предстоящем  пути, а непрерывное стремление к удовлетворению желаний сделает осознание истинных потребностей невозможным.

Придется осваивать искусство движения в равновесии, неподвижного в подвижном, вечного во временном, отстраненного в вовлеченном, необусловленного в обусловленном. Предстоит понять, что знание во многом условная категория, что знания абсолютного нет и не может быть в принципе.

Не обладает им ни Творец нашего мира, ни Творец Вселенной. Иначе прекратилось бы всякое развитие, а существование не только нас с вами, но жизни, и мира, и самого Бога потеряло бы всякий смысл. Самым же главным, что отличает божественное от небожественного, становится стремление не знать обо всем, А БЫТЬ ЭТИМ ВСЕМ.

Придется принять как аксиому, что знание малое, робкое, боязливое есть тюрьма души и духа, а знание жадное, бесцеремонное, избыточное никогда не насытится собой. Его поиск будет подобен поиску человека, внезапно очутившегося на ПЕРЕКРЕСТКЕ МИРОВ, торжище, где все продаются и все покупается.

И вот будет ходить он, охваченный радостью и небывалым счастьем, будет торговаться и прицениваться, спорить и доказывать, покупать и прикупать, пока не обессилеет окончательно. Груз полученного, но нереализованного придавит к земле, сделав невозможным любое движение. Да, он дошел до перекрестка, но далее так и не продвинулся. Поэтому вечная погоня за недостаточным  есть тюрьма, а за избыточным - цепи, приковывающие к этой тюрьме.

***