Исповедь одной калитки

Всё помню. Даже то, что не хотела б.
Но спил колец - что омут - всё хранит:
Как дед чинил (Авдотья всё кряхтела:
"Не внук, ей-ей! Чертеныш оголтелый!"),
Разбитый вдоль штакетника цветник.

Мячей округлость, влажный нос дворняги,
Как все мы, неприученной к битью.
И мрак, вобравший сотни вдохов "лагерь"
Хмельного деда. Малышни ватагу
С по-детским простодушным "не сдаюсь".

И помню Митрофаныча не-дедом:
Весна вскрывала первые зонты,
И грохотало по селу: "Победа!"
Он заглянул на радостях к соседу,
А после прошептал мне тихо: "Ты

Оберегала от чумного пыла
Мою Авдотью. Я должник теперь.
Опорой стану, двор - надежным тылом".
И кажется, на миг я всё ж застыла,
Лишь в скрипе эха слышался напев.

И дождь ли а капеллой заунывной
В дремоту погружал, кружил ли снег,
Он был моим "во веки, присно, ныне".
А, повторившись в черноглазом сыне,
Все присное усилилось вдвойне.

Всё помню. И забыть была бы рада
Сапог солдатских безурядный лад.
В вишневый аромат мешался ладан.
Я из калитки сделалась оградой -
От смерти деда не уберегла.

(25 августа 2019 года)