Тараканы и поэт

У меня в голове завелись тараканы, чьих лап мерзкий шелест мешает уснуть мне,
И в тиши полуночной иль в сумраке раннем их писк и шуршанье пугают до жути.

Иногда я хочу раздавить их, однако мне жаль паразитов до слёз состраданья.
И пусть шорох бьёт громко как скрежет металла, всё мантру шепчу и шепчу: "ну страдай, я".

Пока копия копии копии эхом хитиновых трений идёт по каналам,
Я сную в паранойи безумным поэтом, ища отголоски от оригинала.

И сей шум, и сей крик многоногих созданий приносит помехи в работу системы,
Но настройки частотной иной мне не дали: я пользуюсь той, что имеют антенны.

Прусаки в своём шифре сигнал посылают, но знать не дано диалект насекомых,
А потом, нарушая каноны всех правил, язык этих тварей вдруг стал мне знакомым.

И, сквозь гвалт прорываясь, скрипучий и резкий, под черепа костью раздался их голос:
"Чего ты, хозяин, угрюм и невесел, как будто сам Дьявол к тебе в душу вторгся?

Ну давай же, смелей, улыбнись и рассмейся, потом зарыдай и не бойся рехнуться:
Здесь рассудок не к месту, он лишний донельзя; умам повреждённым щиты не куются".

И различные вопли как клич победителя слышались мне — а я был побеждённым —
И хоть бой мой проигран, что так унизительно, я ещё жив, хоть и умалишённый.

А коль разума нет, нет источника боли. Сомнений нет тоже, и главное — страха.
Моей кровью испачкались тут же обои, над бровью ручей алых слёз вниз закапал.

Ликованье ушло. Тишина воцарилась. Но громом разнёсся надрывистый возглас:
"Не сбежать от раздумий, ведь МЫ — твои мысли, мы — жизнь, мы есть муза, извилины мозга..."

Их тираду прервал неожиданный выстрел — поэт разорвал неудачный набросок.