Батя

Памяти Александра Захарченко





Там, откуда нет возврата,
на виске сочится ранка.
Небо синих глаз суровых
над остывшею водой.
Разольются реки крови.
И в крови утонут танки.
И ответит брат за брата
перед красною звездой.

Что там лепит леди Макбет
про какие-то кинжалы?
Динамитная закладка
эффективней и больней.
Жизнь идёт сначала «как бы».
Но, вбирая смерти жало —
эту тёмную загадку,
слепо следует за ней.

Мой возлюбленный предатель,
положи-ка веку меру.
Одного с тобой мы теста —
соль да угольная пыль.
Пусть запомнят эту дату.
Тут с неё начнётся вера —
не сойти мне больше с места,
от неё запляшет быль.

Наш ковыль в степи не ляжет.
И курган главы не склонит.
Нас живьём Саур-Могила
в списке длинном помянёт.
И земля в глубоком лоне
примет нас как есть, без лажи,
и таинственная сила
поведёт наверх, на взлёт.

Не води рукой над речкой.
Не ищи ответов вечных.
Наш поступок состоялся
сгоряча, зато сполна.
Котелок с горячей гречкой
многих делает беспечней,
умный к ветру ходит галсом,
да несёт его волна.

Реет кондор над Донбассом.
Как попал сюда — не знает.
Но прицельно-острым взором
беспилотника следит.
Будем, братья, смелым классом.
Нечисть смоем до Дуная.
Не укроют их заборы,
не отмажет динамит.

Хорошо, что это было.
Значит, небу так и нужно.
Я неплохо отработал —
сделал честно всё, что мог.
Мы восстали. Стали силой.
Воевали дерзко. Дружно.
И о будущем заботу
вместе с нами сдюжит Бог.