Однажды в бригаде лесорубов. Песня о лицах

Рассказ журналиста, которого случай занёс в сибирский леспромхоз, об одном вечере среди лесорубов.

День окончен, спать пора,
Вечер душный, вкруг костра
Лесорубы разлеглись,
Байки слушать собрались.

Есть средь них тут балагур, —
Краснощёк и белокур,
На язык большой мастак,
Хоть во всем другом — простак.

Для него смолоть вам речь, —
Как блины хозяйке спечь.

По отцу малой — Тетёркин,
Мамка Васькой назвала,
А в бригаде — Васька Тёркин, —
Толь насмешка, толь хвала…

До Василия, конечно,
         он пока что не дорос,
Молод очень, может статься —
         дорастёт, коль не склероз.

Ждёт ватага,
         чем-то нынче Васька их порассмешит?
Васька в чай сухарь макает
         и “на сцену” не спешит…

Тут в тиши нетерпеливый голос:
         “Васька, зачинай!”
И ещё ему в поддержку:
         “Не тяни, потешь, валяй!”

Ваське этот клич и нужен.
Закруглив свой скромный ужин,
Привалясь спиной к сосне,
Обратясь лицом к луне,
Поудобнее присев,
Начинает нараспев
(плавно речь его идёт,
словно нить из слов прядёт…).

Васькина песнь о многообразии лиц
          или
     “Песня о лицах”

(рассказ Васьки многократно прерывается репликами лесорубов)

Нет предела, нет конца
Многоликости лица!
Лики римских Магдолин,
Лики старцев из былин;
Лики — зеркала души,
Лица… — свет скорей туши!

На лице — всё, что внутри,
Вмиг покажет, лишь смотри:

Этот — узнаёшь в момент —
Городской интеллигент.

А у этих фэйсы грубы, —
Знать из наших — лесорубы…

Личика кокеток сладки, —
Всё одно, что шоколадки,
Коль на сладкое запал, —
Тут каюк тебе, — пропал…

У духовных в лицах благость,
У бандитов — злоба, наглость.
У служак на лицах честь,
Карьерист — сплошная лесть.

Всё ж, бывают исключенья,
Повод нам для огорченья…

Вот — политик… тут, брат, врёшь, —
Ничего не разберёшь…
Лжёт, а на лице улыбка,
Ясен взор…
         вот так же рыбка
Попадает на крючок, —
Был обманным червячок…

Милы лица, безобразны…
А ещё по цвету разны:
Наши лица, знамо, — белы;
А взгляните за пределы, —
Вот те крест, не вру, ребята,
Так палитра лиц богата!
Чёрны лица, — те губасты,
Жёлты лица, — те скуласты,
Красны лица тоже есть,
А меж них не перечесть
Всяких, в разных долях, смесь —
Тёмны лица и зелёны…

         “Видно перебрал палёной!”, —
         голос Ваське пособил, —
         “Извини, брат, перебил”.

Лица — маски Гиппократа,
Ох, фактура лиц богата!
Блин-лицо и лик Луна,
Когда круглая она.
Лица каменны и живы,
Лица светлы и игривы…
Есть овальное лицо,
Груша есть, и есть — яйцо.
Треугольник есть, квадрат…

         “Ты давай к деталям, брат!”

Это можно, не вопрос!
В центре разместился нос!
Нос-картошка, нос-крючок,
Шило-нос, нос-пятачок,
Нос курносый, нос горбатый,
Нос костлявый, конопатый,
Скромный нос, нос забияка,
Гоголевский Нос-гуляка,
Длинный нос де Бержерака…

Дуэлянт был, забияка,
Да к тому же и поэт.
Жаль, со мною книжки нет,
Страсть люблю я эту пьесу
Про отважного повесу
(Кто над носом потешался,
С теми до смерти он дрался).

У кого б ещё вопрос —
Был такой вот длинный нос?

Буратино! — скажут детки,
Любопытный нос соседки,
Нос пьянчужки — сизо-красный,
Шпика нос, — страсть, как опасный.
Нос гигант и нос малышка,
Нос-морковь, нос-кочерыжка,
Уткой нос и нос бульдога…
Ох, носов, ребята, много!
Римский нос — он зависть дам…

А пожалуй-ка, издам
О носах книжонку я,
И фамилия моя…

         “Ты, с пути, Василий сбился,
         В мыслях где-то заблудился”

Заблудился, — буркнул Вася,
Жалко, мысль оборвалася…

О носах хотите, ладно…

         “Говоришь, Васёк, ты складно!”

Носик вздёрнутый — премилый,
Хищный нос, как ястребиный,
Нос мясистый, — добродушный,
Нос с горбинкой — значит южный,
Нос орлиный,
         нос прямой, —
Самый лучший, вот как мой.
Плоский нос — нос африканца,
Всех удобней он для танца.

А, к примеру, нос у грека…

         “Эк, прорвало человека!
         Ладно, хватит про носы,
         Что ты скажешь про усы?”

Про усы? Тут не до смеха!
Вот иным усы — помеха, —
Коли ус щетинист, — груб
Для девичьих нежных губ.
Для других усы — краса,
Как для девицы — коса.
Носом дышим, ртом — едим,
Ну, глазами мы глядим…

         “А усы — пошто и для..?“

Вот об этом — опосля;
Прежде ж — главная причина:
Коль с усами — ты мужчина;
Знают, кто умом не слаб:
Не растут усы у баб!

         “Ну тут, Васька, ты не прав!
         У усатых бабов ндрав…”

         “Эй, помолчь, болтлив ты слишком,
         Не смущай, я грю, мальчишку,
         Подрастёт, — узнает сам,
         Кто без ус, и кто с усам…”

         Тут насупился наш Васька,
         Да неужто ж — осерчал?
         Было раз такое ж дело, —
         Месяц целый он молчал…

         Ну пошто ты встрял тут, Гришка?
         Вишь — с характером парнишка.
         Не серчай, Васёк, прости.
         Байку продолжай плести.

         Васька паузу сдержал,
         Чай глотнул и продолжал:

Так… усы… пошто, зачем?
Тут, брат, много теорем…

Первое — капризы моды,
Модой управляют годы,
Нынче в моде пышный ус,
Завтра, глядь, другой искус, —
Все вдруг стали голы лица,
Модно, вишь ты, стало брица.

Только мода всюду разна,
Да, к тому же, от соблазна
Ей перечить, средь мальцов
Есть немало удальцов.

А второе — знак отличья;
У купцов одни обличья,
У церковных — свой закон
Зародился испокон;
Иль, опять же, — у солдат,
В старо время, помню, брат…

         “Ну и врет же!”

         “Помолчи!”

…Все солдаты — усачи,
У начальства ж лица босы…

         “Но зато — цепляли косы!”

         “Да заткни ж ты свой роток!
         Просим, продолжай, браток!”

Так о чём я… С мысли сбил…
Вспомнил — я в казаках был,
В Запорожье.
         Там усы
Уж никак не для красы,
Это важные приметы,
Всё одно, что эполеты;
Чем длиннее, тем важней,
А в бою — так и страшней.
Как закинешь их за плечи,
Гаркнешь, гикнешь, в гущу сечи
На лихом коне влетишь…
Будь ты чёрт — не устоишь.

Вот ещё, — усы Чапая, —
Личность знатная, лихая…

         “Эк, браток, поёшь ты сладко!”

Нет, ребя, усы — загадка…

Нет излишков у Природы.
Вот усы Отца народов —
Видно в них таилась сила.
Власть в усах у Властелина?
Но у Гитлера — усишки,
Как у мелкого воришки.
А у Чаплина чу-уть шире,
Но каков фурор был в мире!
Вот у Ницше — ус дремучий,
А философ был могучий.

Повторю — усы загадка,
Только мало в них порядка
Стало нонче, каждый сам
Кажет власть своим усам;
Хочет — носит, хочет — бреет,
Ну а то и вовсе — клеит…

Беспорядку стало много,
Позабыли люди Бога…

Ну, робята, я кончаю,
Хватит лясы-то точить…
Кто-нибудь, налейте чаю,
Надо б горло промочить.

Больше баить не сумею…
Тут бы лучше галерею,
То есть выставку усов,
Разных бород да носов…

Экспонаты с номерами
На картинках показать,
Ниже — подписи с годами,
Как владельцев ихних звать…
Ус — Будённый, ус — Дали,
Ус — Боярский …

         Короли —
Тоже моду задавали,
Помнят их теперь едва ли,
А в музее б — в самый раз
Снарядить их на показ.
Вот уж там, скажу я вам,
Множество б толпилось дам.

Но… пора и закругляться,
Засиделся… поразмяться
Надо малость перед сном,
Да к тому же болтуном
Быть я боле не намерен…

Век пока мой не измерен,
Чтоб продлилась жисть моя,
Распрощаться с вами я
Должен, вы уж не взыщите,
Мне замену подыщите
(коль сумеете найти);
Дальше наши врозь пути…

Скину лесоруба робу,
Да возьмусь-ка за учёбу…
Страсть до книжек с малолетства,
Но в сиротах был я с детства,
А теперь окрепли ноги…
Где мои пути-дороги?
2012

Это стихотворение впервые опубликовано на моём поэтическом сайте, где ко многим стихотворениям я даю "Заметки на полях", в которых размещаю связанные с ними материалы - историю зарождения, попутные размышления, ссылки на родственные стихи других авторов...
К этому стихотворению - http://lfkotov.narod.ru/prikluchenija/faces.html в "Заметках на полях" я дал несколько связанных с ним материалов.
Один из них - "Судьба 'Песни о лицах', в котором рассказывается о том, как это стихотворение появилось на свет".
В другом рассказано о дальнейшей судьбе Васи Тетёркина.
В третьем - "Дополнение от автора" рассказано, что "виной" или лучше сказать - толчком к рождению этого опуса, явилась единственная строка из стихотворения молодого друга моего племянника "Нет начала, нет конца многоликости лица".
Эта строка, в отличие от других, соседних с нею, чрезвычайно мне понравилась. Я через день - два прислал молодому человеку свою версию (набросок строк около 15 - 20) того, как мне видится продолжение этих его строк. Видимо моё продолжение оценено не было, так как ответа я не получил. И каково же было моё удивление, когда, несколько лет спустя, в васином речеизлиянии я увидел многие из написанных тогда мною строк. Бывают же, всё-таки, чудеса на свете!