Агентство Перемен

"Кино основано на реальных событиях,
А реальные события основаны на кино..."

группа "Дайте танк (!)"




№2. Гексаграмма Кунь. Исполнение.


«Вы приходите сюда не потому, что у вас есть вопрос, на который вам не удается ответить. Ходить за этим куда-либо вовсе не нужно. Достаточно четко сформулировать вопрос. Если в самом вопросе ответа нет, значит он сформулирован недостаточно верно, либо задан вообще не про то.

Вы не приходите сюда за гаданием. К чему гадать о том, что недостаточно важно для вас, чтобы просто правильно задать вопрос?

Мы здесь не занимаемся возвратом в семьи беглых мужей и приворотом неприступных девиц. То есть, муж к вам, может, и вернется в итоге, а предмет вашего вожделения — выйдет за вас замуж, однако не факт, что это именно то, за что вы заплатите.

Вы приходите сюда потому, что вашей жизни отчаянно нужны перемены. Неважно какие. Лишь бы все было не так, как оно есть, потому что сил больше нет.

«И-цзин». Древняя китайская «Книга Перемен». На современный лад.
Вот чем мы здесь занимаемся.

Вам не нужно ничего делать. Мы бросим за вас монеты, разложим стебли — есть масса способов получения результата типа «чет-нечет». Мы не станем сбивать вас с толку невнятными переводами странных древнекитайских изречений и еще более невнятными комментариями их многочисленных толкователей.

Мы просто расскажем вам, где вы сейчас, почему вы здесь и как изменится ваша жизнь в ближайшее время.

Вы могли бы сделать все это и сами. Бросить монеты, разложить стебли, рассмотреть трещины на черепашьем панцире, в конце концов. В наше просвещенное время не составило бы труда разыскать популярную брошюрку с толкованиями. Но вы пришли к нам.

Вы пришли к нам, потому что вам нужно, чтобы кто-то взял на себя ответственность за перемены в вашей жизни. И вы готовы за это заплатить.

Вы не покупаете кота в мешке. Вы платите только за то, что покупаете. Вас не устраивает товар — вы просто уходите. В ту же самую жизнь, из которой сюда пришли. Если вас не устраивают предложенные перемены — вы здесь невовремя. Если устраивают — вы за них платите.
Может случиться так, что неоплаченные перемены с вами все же произойдут. В таком случае мы не станем преследовать вас за неуплату. Просто ответственность за все происходящее будет полностью лежать на вас. 

Как это обычно и бывает.

Если вы платите — мы меняем вашу жизнь. И не принимаем никаких претензий. Подумайте хорошенько прежде, чем платить.

Агентство Перемен «Иньян Дзен».
Такой вот дзен, да. Инь-Ян. И вашим, и нашим.
Не стучите в дверь, если вас все в жизни устраивает»


***


Петр Васильевич дочитал листовку, кашлянул, спрятал ее в карман. Вздохнув, решительно поднял руку и дверь открылась.

— Конечно, камера, кто бы спорил. Никаких дешевых трюков, все по-честному. Здравствуйте, проходите, вот кресло, располагайтесь. Виски будете? — осведомился небритый субъект, не вставая с дивана, перед которым стоял небольшой столик с полуприконченной бутылкой «Чивас Ригал», двумя стаканами, в одном из которых оставалось еще примерно на палец жидкости, и деревянным ящичком с бронзовыми крючками-застежками, примерно таким, в которых во времена срочной службы Петра Васильича на Тихоокеанском флоте хранились разные военно-оптические штуки загадочного, хотя и совершенно утилитарного назначения.

— А, давайте, — махнул он, подтянул брюки на коленях и погрузился в кресло.

В комнате едва уловимо играла какая-то музыка, источник которой будто бы находился прямо в голове Петра.
— Здесь маленькие колонки за драпировкой по углам спрятаны, — подтвердил его догадку хозяин, наливая пустой стакан до половины. — Музыку должно быть слышно. Видеть ее не обязательно. Ну, вздрогнем?

Петр Васильевич вздрогнул. Это был любимый тост его ненавистного тестя.
Опрокинув в себя янтарную жидкость, небритый с размаху хряснул стаканом о столешницу.

Петр Васильевич вздрогнул еще раз, а странный агент перемен, как ни в чем не бывало, пересчитывая те осколки, что не упали на пол, поинтересовался:

— Ключи у вас с собой?
— От квартиры?
— Где деньги лежат, ага, — ухмылка его была обезоруживающе беззлобной, глаза искрились весельем. — Сколько их?
— Пять, шесть. Там от офиса еще.
— А вы пересчитайте. Осколков вот у меня восемь. А ключей у вас?

Петр расстегнул портфель, достал из него кожаную ключницу, раскрыл.

— Шесть, правильно.
— Ну вот. Первая черта слабая, вторая, выходит, тоже. Вы не волнуйтесь прежде времени. Слабая — это так говорится просто. А вообще она — просто двойная. Вот смотрите.

Крючки на ящичке тихо щелкнули, из его глубины на свет появился листок бумаги и карандаш. С нижней полки столика хозяин комнаты достал еще один стакан, плеснул себе пару бульков из бутылки.

— Вы так и не выпили? Расслабьтесь. Вас как зовут?
— Петр. А вас? Иньян?
— Максим, — рассмеялся собеседник. — Максим Титов. Вы б еще Властелином меня назвали. А что — Властелин Семеныч Снов, например. Звучит? Вы пейте, а я вам постепенно рисовать буду. Вот у нас уже две черты появилось. Обе прерывистые. Располагаем их снизу вверх, вот так. Мелочь есть у вас?

Петр порылся в кармане кашемирового пиджака, достал несколько монет.

— Дайте мне любую. Два рубля? Прекрасно, это и будет третья черта. Тоже чет, значит, прерывистая. Есть у вас еще парочка таких же?
— У меня тут еще пять рублей и десятка.
— Нет, надо, чтоб они одного достоинства были. Я посмотрю сейчас. — Максим вытянулся на диване, сунул руку в карман джинсов, вытащил горсть монет, выбрал из нее две двухрублевки.
— А они не должны быть какими-то специальными? Такими, китайскими, с дырками? Я на вокзале в ларьке видел набор, думал купить даже, когда к вам шел.
— Да ладно вам. Какая разница? Главное, чтоб достоинства одного и чтоб понятно было, где у них орел, а где решка. Вот двушки, кстати, хороши. Где двойка — там чет, где нет ее — там нечет, все просто, никакой путаницы.

Он вылил в рот содержимое своего стакана, бросил в стакан три двухрублевки — две своих и одну Петрову, прикрыл рукой, потряс и монеты задребезжали по столешнице. — Ну вот. Одна решка и два орла. Итого четыре. Рисуем снова слабую черту. Итого четыре, осталось две.

— А вы меня даже не спросите, с чем я к вам пришел?
— А зачем? Вы же сами знаете. Впрочем, и это неважно. Важно то, зачем вы пришли. Вы ж читали все, довольно внимательно, как мне показалось. — Максим повел щетинистым подбородком в направлении стены за спиной Петра.

Оглянувшись, тот увидел висящий на кронштейне телевизор, на экране была прихожая, в ней стояла тумбочка с разложенными листовками. Камера, судя по всему, располагалась напротив двери, в которую Петр так и не успел постучать.

— Давайте дальше. Что бы нам еще придумать? А может, кинем морского, как вы на это?
— На пальцах, в смысле?
— Ну, а на чем еще? Нам же чет-нечет нужен. Давайте, раз, два, три!
Петр выставил перед собой растопыренную пятерню и поднял взгляд. Невинно улыбаясь, Максим показывал средний палец правой руки.
— Шесть! Снова чет! Рисуем слабую черту. Осталась еще одна.
— А стебли, например?
— Неурожай там у них сейчас, да и таможня зверствует. Не завезли стеблей нынче, в другой раз, может, если вам понравится.
— Ладно. Тогда давайте так. — Петра охватил азарт. — У вас там в кармане целая горсть монет была, сколько их всего?
— Вы о количестве или о сумме?
— Да черт с ней, с суммой. Монет сколько?
Максим снова выгреб мелочь из кармана, Петр подставил ладонь и в нее посыпались медь и серебро.
— Две, четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать, — сосчитал он.
— Ха! И опять чет. Слабая черта. — На листке одна над другой громоздились шесть двойных прерывистых линий.

Максим снова раскрыл шкатулку и извлек из нее потрепанную книжицу.

"Дюла Хернади. Храмы счастья." — значилось на обложке.

— Всю повесть читать нет сейчас нужды. Там про ДНК, про всякое такое. Про то, что возможных вариантов так называемых "кодовых слов" в ДНК ровно шестьдесят четыре, как гексаграмм в "И-цзине", станет интересно — найдете, почитаете. Нас сейчас приложение интересует. Вот тут, в конце, интерпретация гексаграмм — это так вот эти шесть черт называются, вы в курсе, наверное. Изложено языком простого обывателя, без мистики и лишних слов. У нас с вами получилась Кунь, вторая по счету гексаграмма. Вот тут про нее, читайте сами.

Петр вспотевшими вдруг руками взял книжку на раскрытой Максимом странице.

"Боги пробудили Мать Землю, — прочел он. — Трудитесь усердно, и через два месяца усилия ваши увенчаются большим успехом. Вы культурный и жаждущий знаний человек, с любовью относитесь даже к самым малым плодам своего труда. Очень привязаны к матери. Сейчас не время давать волю корыстолюбию, так что не думайте слишком много о материальной выгоде. Желание ваше исполнится, хоть и не сразу. В ближайший период не рекомендуется отправляться в дорогу — ни одному, ни с кем-либо. Скоро в вашем окружении появится человек, питающий к вам сильный интерес".

Подняв глаза от страницы с текстом, Петр увидел, что Максим с любопытством разглядывает его, по всей видимости, изменившееся лицо.

— Что-то занимательное пишут? — поинтересовался он.
— Да, в общем, неважно, что они там пишут. Мне тут как-то подумалось сразу.
— О чем?
— Не поеду я с ним на эту рыбалку. С тестем, в смысле. Там долгая история, но, в общем, не люблю я его. И он меня тоже. Хотя вид делаем, куда деваться. И про выгоду там все правильно, и вообще. Особенно про рыбалку. Спасибо вам, я понял все.
— Да не за что спасибо. Вы ж видели, я не делал ничего такого.
— Сколько я вам должен?
— А сколько не жалко.
— В смысле?
— Ну, вы ж читали все. И здесь сейчас, и в листовке, что у вас в кармане лежит. Во сколько цените, столько и платите. Нужны вам эти перемены — цену назначаете сами. Чем меньше цена, тем меньше нужны. Я ж не знаю, как у вас с деньгами вообще, может, для вас и три рубля много.
— Понял. А можно, я до офиса доеду и вернусь? У меня просто с собой нет столько. Хотя... Пять тысяч долларов нормально будет?
— Да мне откуда знать? Вы же покупатель. А я тут и не торгую ничем, если вы заметили. 

Петр достал из портфеля приготовленный для тестя конверт. Перед глазами неотрывно маячил образ катера, с которого всматриваются в волны четверо тестевых друзей, бывших инструкторов крайкома партии, ныне бизнесменов. Тестя среди них не было. Петра на этой рыбалке не было тоже.