Текст

Татьяна Кисс
Полуденных молитв колокола

Полуденных молитв колокола.

В чешуйках розовых сосны

скользит смолы слеза.

Ландыш тайн в мотыльковом саду.

Тень огня прорастает листвой

ожиданья.

На скрижаль Вселенной

падает зерно твоего взгляда.

Midday prayers bells

It's midday prayers bells.

In the pink scales of pine

slips a tear of resin.

A may lily of secrets is in a butterfly garden.

The shadow of fire sprouts the foliage

of anticipation.

On the tablet of the Universe

falls the grain of your glance.

Больше чем любовь

Раздвоенность твоя...

Я бьюсь о стены

твоего безумья,

чтобы войти

израненной душой

в борозды

твоих печалей,

чтобы тень твоя -

стала тобою,

чтобы ты стал -

песнью,

чтобы свет мой

пред тобой -

стал больше,

чем любовь.

More than love

You split personality…

I bang against the walls

of your madness,

in order to enter,

as a wounded soul,

into the furrows

of your sorrows,

so your shadow —

would become you,

so that you’d become –

a song,

so that my light before you –

might become more

than love.

Слово - клинок

Слово - клинок -

в ледяных ручьях

обожжённых небес.

Слово - крылья водопадов молитвы -

сквозь  голос камня

великой бездны.

A word as a blade

A word as a blade -

in the icy streams

of burned skies.

A word as wings of praying waterfalls -

through the voice of the stone

of the great abyss.

Крик молчанья

               

Раскрыть в полночь

молитвенник камня.

Босые деревья -

обломлены -

криком молчанья.

Впереди - запорошено

прошлое -

заполошное.

Горькие росы рябин

озаряют твой голос.

Сквозь глаз твоих стену -

пройти потайною дверцей

прощенья:

через сад -

в другие времена,

в сонный голос звёзд

и берёз.

Серебряным черепом лун

черпать свет ручья,

что бьёт ключом -

над колючею

листвою

твоих слов.

the scream of silence

At midnight

try to open the prayer of a stone

Barefooted trees

are broken

by the scream of silence.

Ahead – the past

Is covered with dust –

the recklessness.

Rowan bitter dewdrops

light up your voice.

Through the wall of your eyes –

to pass the secret door

of forgiveness:

through the garden –

into some other times,

in a sleepy voice of stars

and birches.

With the silver skull of moons

draw the light of a stream

that abounds

over the thorny foliage

of your words.

Небо невесомо садится к тебе на плечо

Цветущие сады улетают в лёгкую бездну небес.

Рыжим котёнком уснула заря на синих полях.

И в лужах - звёзды перебирает ужик.

Город сегодня - уснувшее крыло ангела.

Вновь тишина стала Богом,а в его глазах

Все времена ожиданья говорят с тобой,

Словно ручьи под тонкой льдинкой времени.

Золотое ведёрко луны проливает

Колосящееся золото голосов незнакомых.

И небо невесомо садится к тебе на плечо

И усыпает голубем переливчато-сизым:

Пусть пламя твоей печали обжигает меня.

The sky weightlessly sits on your shoulder

Blooming gardens fly into the light abyss of the sky.

A red kitten - star fell asleep in the blue fields.

And a little water snake looks over the stars in puddles.

The city today is a sleeping angel wing.

Once again, silence has become God, and in His eyes

All waiting times speak to you,

Like brooks under a thin piece of ice of time.

The golden bucket of moon spills

its spired gold of strange voices.

And the sky weightlessly sits on your shoulder

And as a shimmering blue-gray pigeon falls to sleep:

Let the flame of your sorrow scorch me around.

Вселенной огонь

На берег стволов - выходит эхо луны.

И в коконах окон зреет - улыбки судьба.

Небо, посаженное на кол - чьей-то души.

Я осязаю слоги твоего кающегося дна.

Лес бежит колесом, догоняя Вселенной огонь.

Цель - узнаванье божественных - мира тенет.

Патина дремлет, обновляя снежинку - дождём.

На пажитях снега - пасётся ветров табун.

Мимы зимы вдруг - мимо везувия лезвий - плывут.

На пажитях снега - пасётся ветров табун.

Патина дремлет, обновляя снежинку - дождём.

Цель- узнаванье божественных - мира тенет.

Лес бежит колесом, догоняя Вселенной огонь.

Я осязаю слоги твоего кающегося дна.

Небо, посаженное на  кол - чьей-то души.

И в коконах окон зреет - улыбки судьба.

На берег стволов - выходит эхо луны.

The fire of Universe

The echo of moon comes on a shore of tree trunks.

And the fate of smiles is ripening in cocoons of windows.

The sky is impaled on someone's soul.

I feel the syllables of your penitent bottom.

The forest runs as a wheel, catching up with the fire of Universe.

The goal is to recognize the divine - the world of nets.

Patina naps, updating a snowflake - to rain.

A herd of winds is grazing on the pastures of snow.

Suddenly, the mimes of winter float and pass Vesuvius blades.

A herd of winds is grazing on the pastures of snow.

Patina naps, updating a snowflake - to rain.

The goal is to recognize the divine - the world of nets.

The forest runs as a wheel, catching up with the fire of Universe.

I feel the syllables of your penitent bottom.

The sky is impaled on someone's soul.

And the fate of smiles is ripening in cocoons of windows.

The echo of moon comes on a shore of tree trunks.

В глубине Слов

Сегодня у тебя - день

знамений и перемен.

Ждут тебя крылья яблони -

в лепестках стрекоз.

Угадывают себя по звёздам -

влюблённые и дети.

Небо - таинственный

виток души.

Снова в травах зреет

божество семян.

Рушатся тени

в зеркалах.

Надежда ищет горлинку -

в кронах души.

На наковальне времён -

рождается твой дух.

В глубине Слов -

горит пламя,

звучат шаги и -

падают стрелы.

In the depths of the Words

Today is your day of

signs and changes.

An apple tree's wings are waiting for you

in the petals of dragonflies.

Lovers and children

recognize you by looking at stars.

The sky is a mysterious

spiral of soul.

The deity of seeds

is ripening in herbs again.

Shadows fall

in mirrors.

Hope is looking for a turtle dove

in the crowns of soul.

Your spirit is born

on the anvil of time.

In the depths of the Words

flames - burn,

footsteps - sound,

and arrows - fall.

Две грани

Две грани

зубчатого слома.

Небо - струна.

И не сразу поймёшь,

что в лесном озере

ты ищешь будущее меж двух

онемевших лилий.

Two edges

Two edges

of the serrate break...

The sky – a string.

And it's hard to comprehend right away,

that you seek in the forest lake

the future

between two numbed lilies.

Сквозь ладони туч

Чёрная кошка беззвёздной ночи

крадётся - прозрачными шагами.

Лунный сад - лепетом лепестков -

дразнит меня - золотистым эхом

твоего Двойника!

Может быть, наш Сон - видит нас -

как дыханье струящихся бабочек,

где Сад и Луна снова ловят

стройную тайну, что плывёт по

ресницам травы и камушкам неба.

Вот - сквозь ладони туч - падает луна:

и деревья - мои свидетели, что я вновь вижу тебя

сквозь - гибкую заворожённую тень.

Through the palms of the clouds

The black cat of starless night

sneaks – steps are transparent.

The Moon Garden teases me

with petals’ lisping –

the golden echo of your Doppelganger!

Maybe our Sleep sees us

like a breath of flowing butterflies,

where the Garden and Moon catch again

the harmonious secret that floats on

the eyelashes of grass and pebbles of sky.

Here, through the palms of the clouds – the moon is falling:

and the trees - my witnesses of the fact that I see you again

through the elastic and mesmerized shadow.

 Человек

Человек - дорога Вселенной

       к вдохновенью

               встреч.

Кто-то стучится -

       в дверь или

               в сердце .

Месяц - кровавый всадник -

   омывает свои раны -

      в чистых водах твоей души.

A man

A man – the road of the Universe

to the inspiration of gatherings.

Someone knocks

on the door or

heart.

The Moon – a bloody rider –

washes his wounds

in the clean waters of your soul.

 

Крестник

Преклоняюсь перед переводчиками!

Они берут стихотворение в руки,

нянчат его как любимая нянечка;

крестят как крестники,

становясь его вторыми родителями,

раскрывая через свою душу -

душу младенца - стихотворения.

Рифмами ритмов - учат ходить,

колыбельными гласных - учат петь;

несогласны только согласные звуки.

Когда стихотворение вырастает,

его выпускают, как птицу,

из своих добрых рук в

другую речь и язык,

который и ему стал

родным и желанным!

A godchild

I bow to translators!

They take a poem into their hands,

nursing it as a beloved nanny:

holding the godchild during the christening,

becoming its second parent,

revealing it through their souls –

the soul of the baby - a poem.

With rhymes of rhythms they teach how to walk,

and with lullabies of vowels – how to sing;

the ones who disagree are only consonants.

When the poem grows up,

they release it, like a bird,

from their good hands to

the other speech and language

which becomes to the verse a family where it’s welcomed!

Гостья

Когда вдруг на улице возникает

стихотворение,

точно: просто замираешь,чтоб

не растерять его до дома.

Твой силуэт - удерживает строфы,

плечи - укрывают смысл,

в глазах - просвечивают нанизанные на взгляд

зыбкие образы, застилающие мир;

твои руки почти не дышат;

твоё дыханье, в такт стихотворению,

дирижирует двоящимися смыслами

возникающих слов.

Транспорт боится задеть

оживающих в пространстве улиц

и воскресающих из загадочного эфира

твоих героев.

Слова и строки зорко видят наш мир

из того небытия или райского сада,

раскрывая нам двойники преисподней и рая,

и часто меняя их местами!

Конструкции стиха маршируют по позвоночнику.

Ветви строк срастаются с ветвями деревьев.

Наконец, открываешь ключом квартиру,

и Стихотворение тебя приглашает

зайти в дом, как

долгожданную гостью!

A guest

When suddenly a poem appears

on a street,

for sure – you just stand still so

you won’t lose it on the way home.

Your silhouette keeps on leash stanzas,

shoulders cover the meaning,

and your eyes  hold  some shimmering images

strung at the sight and veiling  the world;

your hands barely breathe;

your breath, in time with the poem,

conducts the double meanings

of emerged words.

The transport is afraid to touch

the brought to life in open space streets

and your revived  heroes

from the mysterious ether.

Words and lines vigilantly observe our world

out from that non-existence or the Garden of Eden,

revealing to us the doppelg;ngers of hell and paradise,

and often changing their places!

Constructions the verse are marching down the spine.

Branches of lines grow together with the branches of trees.

Finally, you open the apartment door with a key,

and the Poem invites you into the house,

as a welcome guest !

Ко мне слетаются

Ко мне слетаются разноцветными птицами

иные

дома и реки, парки и музеи;

другие

ступени сбегают

с долгих минут замирающих.

Там, где ты - просыпаются травы и

звенит купол дерева,

полный шмелей и ос.

В твои глаза луна окунает

свои золотистые корни.

Вот уж заря почти

обескровлена.

Ветви звёзд ещё обнимают небо,

сплетённое из голубых цветов льна.

Я качаю на коленях

младенца-разлуку.

They fly to me

As colorful birds, they fly to me

the other

houses and rivers, parks and museums;

other

steps run away

from fading long minutes.

Where you are – herbs wake up and

the dome of tree rings,

full of bumblebees and wasps.

The moon dips in your eyes

its golden roots.

The dawn is almost

exsanguinated.

Branches of stars still embrace the sky

which is woven from blue flax flowers.

I’m lulling on my knees

baby-separation.

Древо

Молится на тебя небо дном бездны.

Сбегают к тебе дороги  бездорожья.

Жалуются тебе и рычат

цифры и буквы,

будущие зыки и зырки языков

и нравы оравы наречий.

Мысли слов - притекают ручьями огня.

Тебе восклицают вольные васильки

и рожающая рожь,-

пуповиной корней уходящими в твоё сердце.

Ты - над всеми - Древо Жизни!

The Tree

The sky prays on you with the bottom of the abyss.

The ways of roadlessness run away to you.

Numbers and letters

complain to you and growl,

as well as future shouts and angry looks of tongues,

so as manners of an adverbial mob.

Thoughts of words flow in streams of fire.

They exclaim to you, the free cornflowers

and giving birth rye,

descending into your heart with their umbilical roots.

You are above all – the Tree of Life!

Казимир Малевич. Чёрный квадрат

Полем, лесом - священнодействует дорога, идущая навстречу.

Храм - молится тебе - сошедшими с икон -

Снопами лучей, воркованьем крови огня,

Золой забвенья, расколом колоколов надежд,

Ураганом камня, ручьём зерна , голУбками дыханья.

Здесь - тебе уступили - Распятье : и - ты - взошёл

На Чёрный Квадрат - нарождающейся Вселенной.

В клюве смерти - дышит времени колосок.

Для тайного - Явь полыни. Для яви - полыньЯ Тайны.

Размыкая - Пространство-Время ,- порхают

В васильковой пыльце - Бабочки Мирозданья.

Kazimir Malevich. Black Square

An approaching road ministers over the field and forest…

A temple prays to you with stepping down from icons –

Sheaves of rays and cooing of the fire blood,

Ashes of oblivion and the bells of hopes’ split,

A hurricane of stone and stream of grain, doves of breath.

Here they gave way to you for Crucifixion and you ascended

On the Black Square of the nascent Universe.

A time spikelet is breathing in the beak of death.

For the secrecy – the Reality of wormwood and for the reality – the wormwoods of Secrecy.

Opening the Space-Time flit in the cornflower pollen

the Butterflies of Creation.

блаженно тает ночь

в ладонях смеха – свет

а в книгах снега – письма

в тонах бутонов вин

сокрыты лепестки

блаженно тает ночь

и льются линий листья

и ангелы отчаянья –

на страсти и крови

построят лёгкий храм

души и песнопений

совы бесшумной крылья

сорвут живую тень

милее утолим мы

светлое бессилье

когда со дна пророчеств

взметнётся Серафим

с твоей руки луна

опять взлетает птицей

над арфою дождя

гудят эфиры рифм

молчанье озарит –

исполнено сторицей –

и негою огня

настигнет, утолит.

the night melts blissfully

in palms of laughter – light

and in the snow books – letters

in burgeon tones of wines

are hidden petals

the night melts blissfully

and leaves of lines are pouring

and angels of despair –

on passion and on blood

will build a lightweight shrine

of soul and chants

tear off the living shadow

of owl's noiseless wings

with all the grace we will

appease bright feebleness

when from the bottom of the prophecies

rises Seraphim

right from your hand the moon

takes off again as bird

over the harp of rain

the ethers of the rhyme keep humming

the silence shall illume –

achieved a hundredfold –

it reaches with the fire bliss

and quenches once again

Перевёрнутым звуком

Перевёрнутым звуком

поёт сверчок

в листьях земляники.

Сквозняк вступает со мной

в разговор.

На столе

поджаренный хлеб

с вином

и дикий мёд

луны.

А где-то

продавец кораллов

смеётся и гладит

хрупкий затылок

черепахи.

The inverted sound of cricket

A cricket sings

in the leaves of strawberries

with an inverted sound.

Draft enters into a conversation

with me.

Toasted bread

with wine

and wild honey

of the moon

are on the table.

And somewhere

a coral seller

laughs and pets

the fragile nape

of a turtle.

Меня касается звонкое сияние

Меня касается

звонкое сияние твоей души -

на её ветвях - зреют

виноградинки  моих звёзд.

В волнах твоих глаз отражаются

кипящие ручьи моих чувств.

Собран Табун Ветров Перемен,

где есть -

Буланый и Гнедой с Подпалинами,

Поджарый Мышастый, -

они храпят, фыркают, брыкаются;

из чрева земного - их стихия,

поднявшись,- уходит корнями

в наше сердце!

I’m touched

I’m touched

by the ringing radiance of your soul –

the grapes of my stars

grow up on its branches.

Waves of your eyes are reflecting

the boiling streams of my feelings.

The Winds of Changes’ Herd is gathered,

where we have:

Chestnut, Bay-tan

and Dapple Gray –

they snore, snort, and kick;

their element rises up

from the womb of the earth

and goes with its roots into our heart!

Скачет простор

Скачет простор, словно конь по полям,

Рвётся огонь души - пополам.

В царство речное срывается тень-

Словно с горы родниковая звень!

Колокол-лакомка небо грызёт.

А пок`а - Апок`алипсис - грядёт.

Синее небо, белый огонь,

Ночь освятила ветра ладонь.

Режет травинку косая коса.

Света росинка - дышит в глаза!

The vastness canters

The vastness canters, as a horse through fields,

And fire of a soul is ripped in half.

Into the kingdom of river a shadow falls –

Like a spring tinkling from a mountain!

The bell-gourmet gnaws the sky.

As for now – the Apocalypse – coming soon.

The sky is blue, fire’s white,

And night blessed a palm of wind.

A slanted scythe cuts grass.

A dewdrop of light is breathing in your eyes!

Родник души серебристый

Родник души серебристый -

мои родные края.

Всадник-месяц оседлал

моё летящее небо.

Нахлынула полынь благоуханья

ближних и дальних игр твоих мыслей.

Костью своей я прикреплена

к позвоночнику твоих гор.

В небе вспархивают

кузнечики звёзд.

Крылья твоих мыслей

касаются моих щёк.

Цветы, воздух и вода несут

аромат ожиданья,

ищут твой след в степи

моими глазами.

Твой силуэт на лёгких стременах

влетает в мой новый день!

The silver spring of soul –

The silver spring of soul

my homeland.

The moon-horseman

saddled my flying sky.

The wormwood aroma

of your near and far thought games

washed over me.

I’m attached to the spine of your mountains

with my bone.

Grasshoppers of stars

take wing in the sky.

The wings of your thoughts

touch my cheeks.

Flowers, air, and water

carry the scent of anticipation,

they are looking for your footprint in the steppe

with my eyes.

Your silhouette on light stirrups

flies into my new day!

Сад наслаждений

Иероним Босх. Сад наслаждений

Небо ещё

не ранено зарёй.

Но скалы,

предчувствуя иную судьбу,

вершинами рвутся

ввысь.

Спит берег,

уперев подбородок

в песок.

Моллюскотелый фонтан

застыл на мгновенье

живой пирамидой.

Зверей и птиц

заворожила

свирель.

Единорог ловит

в последний раз

своё отражение

в воде.

В зелёном саду

Задумчивый Создатель

отпускает на скорбь

Звезду Адама

и Евы.

Hieronymus Bosch. The Garden of Earthly Delights

The sky

is not yet wounded

by a dawn.

But the rocks,

in anticipation of a different fate,

rush up heavenward

with their peaks.

The shore sleeps,

resting its chin

on sand.

A mollusk-muscled fountain

froze for a moment

like a living pyramid.

Animals and birds

are enchanted by a musical pipe.

An unicorn catches

its reflection

in water

for the last time.

In a green garden

the Pensive Creator

releases

the Star of Adam

and Eve to sorrow.

Брейгель. Времена года

Питер Брейгель Старший Времена года

Ночь. Растаяла лучей струна,

Поскуластей здесь, поласковей луна.

А над лесом синька чёрная висит.

Стародавнею клюкой старик стучит.

Псы-то гавчут, цепи стылые грызут.

И божественно наивен неуют.

А над нами воссияло много звёзд.

Зябко ветер очи жжёт сквозь погост.

Серебрист осётр - лови веселей.

Излови же вскользь зелёных линей.

На весёлый град опять дышит тьма.

Расписные,- скоморошат дома.

Рыба в небе, а рыбарь на берегу.

Я с печатями печаль - не сберегу.

Над песчаною косой - гусиный лёт.

В тёмных рощах дух русалочий живёт.

А по жилам ясный пламень полыхнул.

Слаще браги я в раю твоём уснул.

Подымись с сырой земли, неча лежать:

Слаще браги в том раю побывать.

Подымись с земли, - куда  мы уйдём.

Выгорай, звезды полынный проём.

Сокровенно по волне в сумрак плыть,

В купинах рассеять звёзды и забыть.

Повело тебя, коробит боязнь:

Посади-ка ты на привязь - приязнь.

Узловатая-то змейка сопряглась,

По глубоким рвам вереска вязь.

Силы смутные находишь в себе.

Куст земной опять исходит в мольбе.

И прильнула и отхлынула ночь.

Гребень зорюшки падает прочь.

И чадил и чудил надо мной

Напролёт весь август - звёзд листобой.

Не здорово ты, привязчивый, могуч:

Вызнавай да уговаривай - средь туч.

Никну я, никну каменным шажком,

Словно зверь, ошарашенный флажком.

Вновь в окне небес - купается гора,

В зеркала лихие небо льётся зря.

В лабиринт души вливается лазурь,

Переливчато доискиваясь бурь.

Гибко плещет дева небушко в пруду.

С гор высоких ветер - лебедем в ладу.

А кустарник в бурой - шкуре живой.

Зверь неведом, про печаль земли пропой.

Здесь зарю в осколках снов держит лес.

И ладья луны качается окрест.

Здесь в домах пропахнет снегом сельдерей.

Здесь пространство лёгким пёрышком развей.

Пусть оратаев ораньжева заря, -

Безымянною иконою даря.

Мелет мельница минут - счастье слёз.

Древо кружев - ташит улицы обоз.

Ставни рунами намолят нам глаза.

Пусть, желанная, беснуется гроза!

Pieter Bruegel the Elder – Seasons

It’s night. The string of rays is melted here.

The moon is tenderer, while cheekbones – sharp.

O’er the forest the black bluing dangles near.

An old man taps with his more ancient cane and carps.

Some dogs are barking, gnaw the getting colder chains.

Discomfort is divinely naive as early summer rains.

And over us, so many stars got their chance to shine.

A chilly wind burns eyes through temple yards.

A silver sturgeon – catch it, have some fun in mind.

The fishing for those slimy and green tenches starts.

And darkness breathes on a merry hail again.

There is some painting art – the houses entertain.

A fish is in the sky, a fisher on the shore.

I can’t save sadness with its only seal.

O’er the sandy spit geese fly, I’ll wait for more.

In murky groves, the spirits of the mermaids chill.

Right through the veins, a clear flame will rise.

And sweeter than from moonshine – sleep in paradise.

So rise from that damp ground, that’s enough to lie:

For sweeter than from moonshine – visit paradise.

So rise from that ground – where we could go or fly?

Just burn out, the star wormwood opening’s eye.

And secretly on the wave of the dusk we float,

In the tussock scatter the stars and forget the load.

What is leading you, what warps your fear?

How about to put on leash affection?

What a knotty snake which twists around you here.

In deep ditches heather ligature’s perfection.

So you’ll find vague forces in yourself again.

And the earthy bush will come in prayers then.

And the night will breathe in gloomy tides

Till the crest of star start falling down.

Bring the smoke and spell – whatever’s right;

For entire August – stars’ north wind’s around.

Not so cool your friendly ties and might:

Recognize, persuade me – you have clouds to slide.

Fading, I am fading in stone steps,

Like a beast, dumbfounded by a flag.

And again a mountain bathes in the sky, then naps,

Yet in vain the heaven in wild mirrors sags.

Pure azure is pouring into soul maze dorms,

Overflowing slightly, looking for big storms.

A young woman flexes the sky’s splashes in a pond.

And the wind comes from high mountains – what a peaceful swan.

And a bush the brown skin is still alive and found.

Oh, unknown yet beast, please sing about the earth in grief till dawn.

You will see the woods that hold the morn in fragments of the dreams.

And a boat of moon swings all around, it seems.

Here in the houses snow of celery gains smell.

Make more space right here with a feather’s swing.

Make the orange daybreak for the plowmen well,

And a nameless icon as a gift please bring.

An old mill grinds minutes roughly – joy of tears-beads.

And the tree of laces – drags convoy of streets.

Shutters with runes' prayers open eyes for us.

Let the wanted tempest rage with the wildest gust!

Феномен игры

Жернова твоих дней

перемелят мира тщету.

По брусчатке звёзд ходят ангелы слов,

По нотам мгновений -

божье сновиденье жизни.

Вот туман березняка забрезжил

сквозь неизбывность изб.

Весною речка снова

запросится к вам в окно.

Кони востроухие слушают Вселенную.

Медведи косолапые договорились

с пчёлами о медовом дупле средь малинника.

Скоморохи  гремят бубенцами,

едут на свиньях розовых на ярмарку.

А по морю добры молодцы

катают русалок ваших снов.

У водоносочки колыхаются

бёдра и вёдра,

словно волны судьбы.

Всю нежность собрали

воздетые руки Зари-заряницы

для воскрешения

давнего друга-дракончика.

Game phenomenon

The millstones of your days

shall crush the worlds of vanity.

On the cobblestones of stars the angels of words walk;

According to the notes of moments –

it’s the divine dream of life.

Here is the mist of birch trees.

It has dawned through the inescapability of huts.

In the spring the river will again

ask you to come to the window.

Sharp-eared horses listen to the Universe.

Clubfoot bears have agreed with bees

about the honey hollow among raspberries.

Minstrels jingle bells

and ride pink pigs to the fair.

And on the sea, good fellows

take the mermaids of your dreams for sailing.

The water carrier keeps

her thighs and buckets swaying

like waves of fate.

All tenderness was collected

by the raised hands of the Dawn Goddess

for the resurrection

of her long-time dragon-friend.

Портрет художника. Август

            

Ловец предсказаний, потерь, сновидений.

Ловец отчаянья беспредельности.-

В жёлтой реке осенних берёз -

Отражаются тайники обновлённой души,-

Когда поёт она на рассвете - с горлинками

И горластыми петухами

О тонком лезвии - колоска горизонта.

В тебе - зажглись небесных зорь - образА.

По над былью твоей - золотая пыль,

По над пылью -  бесновато-ангельский пыл.

Сегодня - ты - кладбищенский сторож-пророк

Иль - святая грешница, Магдалина.   

Ты свечу зажигаешь в лабиринтах души -

От небесной бездны огня.

A portrait of an artist. August

The catcher of predictions, losses, and dreams…

The despair catcher of the vastness…

In the yellow river of autumn birches

The renewed soul’s hiding-places are reflected –

When it sings at dawn with turrets

And vociferous roosters

About a thin blade of the horizon spikelet.

The heavenly dawns’ icons are lit in you.

O’er the true story of yours - golden dust,

O’er the dust - devilishly-angelic fervor.

Today you are a cemetery watchman-prophet,

Or the holy sinner, Magdalen.

You light a candle in the labyrinths of soul

From the celestial abyss of fire.

Бабочка ладоней твоих

Бабочка ладоней твоих

на моём плече.

Пальцы твои летящие

словно тонкие ветви вышины,

осыпают на меня

пыльцу цветущих мгновений.

Угадывать во тьме

чёрные солнца твоих глаз.

Судьба разыгрывает перед нами

райское действо

на подмостках ада,

где у всех свои молитвы:

у  дыханья огня и у прикосновенья росинки,

у крыльев ожиданья и у корней полёта.

Море с выражением лица ручья

говорит со мной.

Ласточкой ластится

твоя душа.

Твоя нежность -

ягоды рябины

горящие на снегу.

Беснуются сверчки мгновений.

В твоих глазах светится

аура моего утра.

The butterfly of your palms

The butterfly of your palms

is on my shoulder.

You flying fingers

like thin branches of highness

pouring on me

the pollen of flowering moments.

To guess in the dark

the black suns of your eyes…

Fate acts for us

some paradise scene

on the hell stage

where everyone has their own prayers:

at the breath of fire and touch of dewdrops

at the wings of waiting and roots of flight.

The sea with an expression of a creek's face

speaks to me.

Your soul – a swallow

which likes to be caressed.

Your tenderness –

burning in the snow

rowan berries.

Crickets of moments rage.

In your eyes

glows the aura of my dawn.

Лабиринт. " Дышит время"

Дышит время: снег - под клинком луны.

Мечутся - мятежные города.

Глаза пространства - полные

крови и слёз.

Безбрежные пустыни печали

сошлись в лабиринты боли,-

где плещется река,- заросшая

белыми лилиями и кувшинками надежд.

A maze. "The time breathes"

The time breathes: snow is under the blade of the moon.

Rebellious cities are in rush.

Eyes of the expanse

are full of blood and tears.

Boundless deserts of sorrow

came together in the maze of pain

where a river is splashing

overgrown with white lilies of hope.

Пытливо и бережно

Пытливо и бережно

заглядывая в небо

умирал олень.

По чашечкам цветов

ступало утро.

Ещё звучали сны

как песнопенья,

перетекали в жесты

и улыбки,

мятежной радостью

прислушиваясь к миру.

И мягкий силуэт покоя

был обнажён.

И в каждой краске

проступили трещины гробниц.

Заря, ты

запоздалый ангел.

Inquisitively and carefully

Inquisitively and carefully

a dying deer

was looking into the sky.

The daybreak kept stepping on

calyces of flowers.

Dreams still sounded

like chants,

flowed into gestures and smiles,

and listened to the world

with defiant joy.

And the soft silhouette of peace

was naked.

And tombs’ cracks appeared

in each paint.

oh dawn, you're

a belated angel.

ягнёнок

заря любовь слепую прозорливо льёт -

её приносит Время

над белой волной ночных костров

вечность рождается ягнёнком

в зубах тигра

a lamb

a sagacious dawn is pouring the blind love –

it’s brought by time

over the white wave of night bonfires

eternity is born as a lamb

in the teeth of a tiger

Житие небес

               

Можжевельник зелёным огнём

обжигает - неба

житие.

Золотой

краб луны

пробегает по дну

твоего сердца.

Полночи прозрачная

листва

проживает

прожилками осени -

под сенью ликов

исхода.

В забытых садах -

чёрным яблоком

созревает

белое время:

новый  звон и озон

Византии;

имена знамён

крылатых гор -

в затмениях - новых

ветвей морей.

Дней чашу - выпивают

искры мгновений,

проникая в

храмы

твоей будущей

души.

Меч огня обоюдоострый -

рассекает алтарь

печали.

Очами озёр - смотрит в тебя

комета,

оживая в прошедшем

будущем.

Земля, в тебя упираются

прозрачные

кроны духа,где

звёзды - твои певчие

птицы,

а корни твои - взращивают

Млечный Путь.

Земля, ты - житие

небес!

Life of the skies.

Juniper burns with green fire –

life of the sky.

The golden

crab of the moon

runs along the bottom

of your heart.

Midnight transparent

Foliage

lives in the veins of autumn –

under the shadow of the faces

of exodus.

In the forgotten gardens

the white time ripens

with a black apple:

a new ring and the ozone

of Byzantium;

the names of the flags

of winged mountains —

in eclipses — of the new

branches of seas.

The sparks of moments drink up

the cup of day,

penetrating into

the temples

of your future

soul.

The double-edged sword of fire

cuts through the altar

of sadness.

A comet looks at you

with the eyes of the lakes,

coming to life in the past

future.

Earth,

the transparent

crowns of the spirit

rest on you,

where the stars

are your songbirds

and your roots nurture

the Milky Way.

Earth, you are

Life of the skies!

ПОЭМА. Фуга лепестков огня

    Что несёт

    женщина?

        1

В небо ночное

смотрит

маленькая женщина,

несёт на себе

его крылья!

        2

Маленькая женщина несёт на себе

крылья неба.

Небо- живое ,

также как и земля земляники,

песни безмолвья или капля сна.

        3

А женщина несёт в себе

камень цветка и

нежность скал, солёных от  волн.

Крылья она даёт  бабочке огня и

младенческой снежинке;

боготворит её мир

отраженьем молитв,-

в Слове ручья и горизонта

она обитает.

        4

По лабиринтам  горьких надежд

бродит улыбка молчанья, голос

архангела и ветви молний.

Крылья её - это дороги полынные;

она - сотворённая миру снов;

соты зарниц - её обрамленье;

 

         5

женщина, словно корень жень-шеня,

втянет в себя чёрные дыры

белых пропастей,

а потом -

отдаёт миру боль исцеленья,

являясь опорой в стенаньях

теней,

она аукает твою заблудшую

ауру и ургу.

          6

Око окна и  раны герани

к  целебным граням её

приникают.

          7

Дарует её миру -

душа природы

и приручает к ней -

живое и неживое,

зрелое и незрелое,

зримое и незримое.

          8

Но женщина ускользает

ото дня, что

требует - смерти и любви -

в одно и то же мгновенье.

          9

Крылья - это лучи боли

женской  души,

и её обжигает любовь

распятьем в раю!

          10

Маленькая женщина

несёт на себе крылья неба.

Небо - живое существо,

также как и земля пустоты,

вода песчинки,

          11

огненный ток цветка папоротника и

глубинных слепых и прозрачных рыб

в поднебесьи предчувствий:

всё предназначено ветвям любви -

её, женщину,

обвивающих.

          12

А женщина несёт в себе

хрупкость скал и нежность пустыни.

Крылья она даёт всему,

боготворя загадку возрожденья,

в котором невидимое отступает.

          13

Крылья её - взвинченность звёзд,

белый крик шаловливого ручья,

который цепляется за пальцы,

она впитывает в себя,

выращивает в сердце,

как бабочку цветка,

         

           14

         

а потом отдаёт на мир`у

на замир`енье,

являясь зарождённой в цветке

ступенькой мечты

и невидимым древом корней

очарованья;

           15

щукой трепещет луна у неё в руках;

и горизонт вертикали зовёт,

жаждет и требует

её непостижимой воли к жизни

и самозабвенью.

           16

Крылья - это воля волны

женской души,

которая слышит плачь камня,

роптание рос и боль лба камней

иль  огибанье  от погибели

оголённого огня;

           17

и любит она - любовь

своим жертвоприношением

над лучом тайны

нетайного.

Poem. Fugue of the petals of fire.

"What is a woman carrying?"

1.

A little woman

looks up

in the night sky

carries its wings!

2.

The little woman carries

the wings of the sky.

The sky is alive,

as well as the land of strawberries,

songs of silence or a drop of sleep.

3.

And the woman carries in herself

a stone of flower

and tenderness of rocks,

which are salty from waves.

She gives the wings to the butterfly of fire and

newborn snowflake;

worships her world

with the reflection of prayers –

in the Word of brook and horizon

she dwells.

4.

A smile of silence,

the voice of the archangel,

and lightning branches

roam the labyrinths of bitter hopes.

Her wings are wormwood roads;

she is created for the world of dreams;

honeycombs of lightning –  her framing ;

5.

the woman, like a ginseng root,

will pull inside herself black holes

of white abysses,

and then –

gives to the world the pain of healing,

being a support in the moaning

of shadows

she's hallooing your lost

aura and love territory.

6.

An eye of a window and wounds of geranium

adjoin

her curative edges.

7.

The soul of nature

grants her world and tames for her –

the living and inanimate,

mature and immature,

and visible and invisible.

8.

Though the woman eludes the day

that demands death and love

at the same instant.

9.

Wings are the rays of pain

in a feminine soul;

and love burns her

with a crucifix in paradise!

10.

The little woman carries

the wings of the sky.

The sky is a living thing,

as well as the land of emptiness,

water of sand,

11.

the fiery current of fern flower

and deep-sea blind and transparent fishes

in the sky of premonitions:

everything is dedicated to the branches of love –

embracing her,

the woman

12.

And the woman carries

the fragility of rocks and the tenderness of desert.

She gives wings to everything,

idolizing the riddle of rebirth,

in which the invisible retreats.

13.

Hers wings are the winding of stars,

the white cry of a playful stream

that clings to her fingers.

She absorbs it,

raises in the heart

like a butterfly flower;

14.

and then gives it to the world

for peace,

being a step of dream

born in a flower

and invisible tree of roots

of fascination;

15.

the moon trembles as a pike in her hands;

and the horizon is calling verticals,

demanding and craving

for her unfathomable will to live

and selflessness.

16.

Wings are the will of the wave

of the female soul,

which hears the cry of stone,

the grumbling of dew and pain of stones’ forehead

or bending around from the obliteration

of bare fire;

17.

and she adores love

with her sacrifice

over the ray of mystery

of unconcealed.