Вышла моя подборка в сборнике Живое слово 16

Париж

Я не знаю, когда я начну, чем закончу.
Написанье стиха – это целая жизнь.
Упакуйте меня и отправьте по почте –
Может быть, я хоть так повидаю Париж.

На Монмартре в кафе посижу полутёмном,
Закажу себе устриц, конечно, не съем.
Буду думать, что я в этом мире огромном
Совершенно одна и несчастна совсем.

Скрипнет рядышком стул, оборвав размышленья,
Седовласый француз сядет рядом со мной.
В тёмно-карих глазах я прочту извиненье,
Что нечаянно мой он нарушил покой.

В этих странных глазах отблеск мудрой печали.
Все смешав языки, он задаст мне вопрос.
Как, не знаю, пойму: «Мы когда-то встречались?»
Этот голос знакомый, с горбинкою нос,

И с залысиной лоб, и полоска от шляпы,
Этот острый кадык, и мизинец кривой,
И такие глаза были только… у папы.
Папа умер давно. Как же так, Боже мой!?

Отчего же в глазах этих странных забота?
Чашка сплюнула кофе на дрогнувший стол.
Я, хрипя, прошептала нелепое: «Кто ты?»
«Я же слышал, ты плачешь, вот я и пришёл».

Льётся призрачный свет из узорчатых окон,
Поднимается пар от заплесневших крыш.
Не будите меня, ну зачем так жестоко?
Я так сладко спала, мне приснился Париж.


Просыпаюсь очень рано

Просыпаюсь очень рано. Тишь.
Вся семья посапывает сладко.
Я беру потёртую тетрадку,
И – на кухню, тихо, словно мышь.

Ждёт меня любимый уголок
Справа – стол, а слева – холодильник,
И пока не зазвенит будильник,
Буду я «оттачивать» свой слог.

А когда на кухню выйдет муж,
Сонный и взъерошенный, как птица,
Завтрак как-то сам собой случится –
Скор и так поспешно неуклюж.

Он и не узнает, что со мной,
Только пожурит, что рано встала.
И в каких я облаках витала,
Так и не поймёт любимый мой.


Спущена с небесной высоты
Я небритых щёк прикосновеньем,
Не успев насытиться мгновеньем
Призрачной, несбыточной мечты.

Душ, одежда, макияж, духи,
В чашке ржавый след кофейной гущи.
Очень уж короткий срок отпущен –
Нет минутки – дописать стихи.


Во многой мудрости…

Я знаю многое, что хочется забыть,
Что рвёт мне душу долгими ночами –
Во многой мудрости и многия печали,
Но надо что-то делать как-то жить.

Мы – разные и каждому своё.
Одни – растут, другие – одичали –
Во многой мудрости и многия печали,
Когда поймёшь, где люди, где зверьё.

Где мы, в конце пути или в начале?
Смириться, или Истине служить?
Во многой мудрости и многия печали,
Но надо что-то делать, как-то жить…