Об авве Данииле и Евлогии

"Поведай,  авва Даниил,*
Отец ты мой духовный,
Зачем же в сердце утаил
Рассказ определённый,
Зачем остались в том селе
В пути из Фиваиды,
Полдня сидели посреде
И зноем дня томимы.
Что за старик тогда пришёл
Из сумерек согбенный?          
Узнав тебя, душой расцвёл,
Отец благословленный.
И тут же пав к ногам твоим,
С любовью лобызая,
Обильно их слезой омыл,
Смиренно воздыхая.
Фонарь в руке его горел,
И, странных собирая,
Гостями видеть их хотел,
На лица невзирая.
Пришедшим ноги омывал,
И тканью отирая,
Как будто Бога принимал,
Смиренно угождая.
Обильно потчевал гостей
С усердием прислуги,
А словом веры старец сей
Целил сердец  недуги.
Затем устроил  всем ночлег,
Покой оберегая.
Вы не сомкнули вместе век,
О чём-то рассуждая.
Вы с ним шептались до утра,
Слезами омываясь,
Не прикоснулись до одра,
Как будто не нуждались.
Открой же тайну мне, отец,
Что между вами было,
И в чём истории венец,
Чтоб сердце умилило".

"Свободной воли отрекись –
Ему ответил авва, –
И воле Божьей покорись,
И будет делу слава.
Тебе поведать не хочу
За дерзость и за ропот,
Об этом лучше промолчу –
Духовный будет опыт.
Извёл меня всего в пути,
Нарушив тихость сердца,
Заставил бремя понести –
Закрылась слова дверца".

"Прости, отец, за юный пыл,
Несдержанность такую,
Бывал порою я уныл
И резок зачастую.
Примером веры для меня,
Возможно, повесть станет
И вдохновение огня
Сердечного подбавит".

"Отец я твой на сем пути,
На поприще духовном,
Доверься мне тебя вести,
И будет польза в оном.
Немного хлеба дай поесть,
Воды, оливок пару,
Тогда услышишь благовест,
Познаешь Божью славу.
Но дай обет, что никому
Об этом не расскажешь,
Иначе слово не начну,
Меня ты точно знаешь.
Покуда живы я и он,
Храни об этом тайну,
Иначе будешь осужден
За грех пред Богом крайне".

"Исполню волю я твою,
Отец, беспрекословно.
Вручаю всю судьбу мою
Под власть твою покорно".

Немного сердце подкрепив,
Отшельник, чёрствым хлебом,
Крестом великим осенив
Себя, и начал дело.


                II

"Евлогий сей – каменосечец,       
Весь день свободной волей   
Без пищи, не расправив плечи,
Несёт он крест тяжёлый.
От юности он так живёт,
А лет ему уже за сто,
И силы Бог ему даёт
И благодать ему за то.
Одну монету золотую
Берёт за труд за целый день,
А любит жизнь совсем простую
И в добром деле есть кремень.
Идя с работы по селу,
Приводит в гости званных –
Всю собирает бедноту,
Мирских, монахов, странных.

Впервые сорок лет назад,
Увидев этот подвиг,
Я начал к Господу взывать,
Просить, чтоб Он изволил
Послать богатство для него,
Для дела в помощь странным,
Поститься начал для сего
С прошеньем непрестанным.
И даже хлеба не вкушал
Недели три примерно,
И только Бога призывал
Исполнить непременно.
И скоро сильно ослабел
И изнемог немало,
И еле выжить я сумел –
За это Богу слава!
И вот явился некий муж
На вид священнолепный.
"Из-за чего ты так недужь?" –
Спросил меня пресветлый?
"Поклялся Богу я не есть,
Доколе не исполнит:
Евлогию окажет честь –
Богатством  дом наполнит".
Но он сказал: "Напрасно!
Пусть будет так, как ныне есть,
Возможно, что  богатство
Его погубит, совесть, честь.
И в этом есть опасность,
Примеров этих не исчесть,
Помощник в этом – праздность.
На трон гордынею воссесть
Помогут страсти мира,
Ведь князю мира равных нет
В создании кумира,
И вечной смерти виден след".
А я, безумный, вновь своё:
"О, Господи, прекрасно!
Прославят имя все твоё
По миру громогласно!
Любовь убогих оживит,
Бездомным даст покой.
И слабых сердце укрепит
Надежный сей прибой".
"Ручательство готов принять? –
Ответил мне пресветлый, –
Ответ за душу Богу дать
Евлогия, прещедрый?"
"Владыко! От руки моей
Взыщи святую душу,
И волей милости твоей
Я слово не порушу".
Дошла молитва до Небес.
Себя увидел в храме,
Во граде, где Христос воскрес.
И там сидит на камне
Священнолепный Отрок.
И справа от него стоит
Евлогий, наш работник.
И Отрок одному велит
Меня позвать к себе
И молвил: "Ты, ли тот,
Причастный к сей судьбе –
Евлогию подать доход?"
"Владыка, точно так", –
Сказали предстоявшие.
"Взыщу с тебя, коль сгубит враг,
За душеньку пропащую".
"Взыщи, Владыка, всё с меня,
Умножь его богатство,
И будет жизнь его красна,
На пользу дела братства".
И тут же вижу – неких двое
Влагали золото прещедро
Евлогию на всё благое,
Наполнив все пустоты недра.
Проснувшись, понял, что услышан,
Прославил Бога тут же я.
И духом радости возвышен,
Молился Богу до утра.

                III

А в это время сей Евлогий
Ударил камень поутру,
Начав смиренно труд нелёгкий,
Услышал в камне пустоту.
Разок, другой, ударил снова,
Пробил проход во внутрь горы,
И видит золота премного,
Безмерно много – до беды.
Объятый ужасам, подумал:
"Что делать мне, не знаю я,
Домой к себе везти не буду,
Иначе станет  всё зазря.
Услышит вскоре наш правитель,
Похитит всё тогда себе,
Начнёт преследовать гонитель,
Конец тогда моей судьбе".
Купил волов для перевозки,
Чтоб камни крупные возить,
Ночами золото в повозке,
Спешил от глаз подальше скрыть.
Монахов, бедных и убогих,
Он больше в дом не принимал.
Святое правило о многих
Заботы – все свои попрал.
Корабль он нанял, вышел в море,
Отбыл в столицу Византии.
Вельможей сделался прескоро,
Купил палаты дорогие.
Немало золотом – царя,
Его вельможей одарил.
Потратил, видимо, не зря
И сан епарха получил.

                IV

Прошло два года, вижу сон:
Опять Священолепный,
Тот самый Отрок в храме том,
На камне вновь Пресветлый.
Спросил тогда я сам себя :
"А где же брат  Евлогий?
Забыл совсем я про тебя,
Забыл совсем, убогий".
И тут же вижу: пару слуг
От Отрока святого,
Евлогия изгнали вдруг,
И эфиоп увлёк его прескоро.
Проснувшись, я себе сказал:
"О, Боже, что наделал!
Спасти я душу обещал,
А сам испортил дело".
Пошёл в селение я то,
Где жил каменосечец,
Продать как будто кое-что,
В надежде быть привечен.
Прождал весь вечер дотемна –
Никто не подошёл,
И не позвал к себе меня.
Евлогий не пришёл.
И вот я встал, решил идти,
Не зная сам куда,
И вижу старицу в ночи,
Позвал её тогда.
Просил её подать немного
Простого хлеба, коли есть,
Ведь я не ел ещё сегодня –
Воздаст Господь за вашу честь.
Она нырнула в темноту,
Вернулась вскоре с хлебом,
Варёной пищи принесла,
Со мною рядом села.
Спросил её: "Скажи мне, мать,
Живёт, возможно, здесь
Любитель странных принимать,
Ночлег дающий днесь?"
Она, вздохнув, сказала мне:
"Отец мой и владыка!
Сказала б доброе тебе,
Но нет такого лика.
Каменосечец жил недавно –
Служитель странным и простым,
Возвысил Бог его преславно,
За подвиг ближним таковым.
В Константинополь он уехал,
И ныне человек большой,
До нас доносятся лишь эхом,
Рассказы жизни золотой".
Услышав, я сказал себе:
"Вот, сделался убийцей,
Зачем богатство сей судьбе
Я вымолил сторицей?".
Отправился поспешно в путь
В святую Византию,
Исправить грех свой как-нибудь,
Спасти от казни выю.

                V

Приплыв туда на корабле,
Войдя в Константинополь,
По зимним улицам во мгле
Бродил с одним вопросом –
Где наш епарх теперь живёт,
Где светлые палаты?
Узнав, присел я у ворот,
Молясь о благодати.
Чтоб разума послал Господь,
Сказать святое слово,
И чтобы в сердце расколоть
Тельца его златого.
Вот вижу: вышел в ворота
Евлогий с гордым видом;
Воззвал к нему: "Помилуй мя,
Пришёл сюда я с миром!"
Но тот взглянуть не захотел
И знак подал рабам,
Избить меня он им велел,
Да так, чтоб еле встал.
И снова встретились мы с ним,
Опять воззвал к нему:
"Пришёл я с делом к вам одним –
Прогнать одну беду".
Он больше прежнего велел
Избить  меня безмерно.
Так  больше месяца сидел
У врат его примерно,
Обуреваемый дождём,
Под ветром, мокрым снегом,
Не преуспев совсем ни в чём,
Изнемогая телом.
Покинул вскоре место то,
Повергся перед Богом,
В слезах тогда просил Его
Решить с моим залогом.
Иначе брошу подвиг свой,
Уйду обратно в мир.
Не выдержу судьбы такой –
Молил святой эфир.
И тут вздремнулось сразу мне,
И слышу голос некий:
«Идёт Царица!» Вижу, с ней
Народ идёт превелий.
 Я тут же громко к ней воззвал:
"Владычица, помилуй!"
Остановилась. Я сказал,
Что  в скорби и унылый.
"Чего ты хочешь? Говори", –
Ответила Мария.
"От сей поруки разреши,
Избавь от злого змия.
К Евлогию не подойти
И слово не сказать.
Креста такого не снести,
Нет сил ни ждать, ни звать.
Избил безжалостно меня.
Как тут нести поруку,
Чтоб был уволен от нея,
Не выдержать мне муку".
"Я в это дело не вхожу, –
Сказала Пресвятая. –
Ты сам просил сию судьбу,
Поруку обещая".
Проснувшись, так сказал себе:
"Опять пойду к палатам,
Умру, возможно, в сей мольбе, –
Поговорю  с епархом".
И вот пришёл к его вратам,
И вновь, дождавшись встречи,
Его усердно призывал
Мои послушать речи.
Ко мне мгновенно подбежал
Один презлейший  раб,
Меня премного избивал,
Покуда не ослаб.



               VI

Пришед в уныние совсем,
Сказал себе я строго:
"Вернусь обратно в скит к себе
С надеждою на Бога".
Нашёл корабль, чтобы плыть,
Назад в Александрию.
Войдя в него, упал я ниц –
Так скорбь отняла силу.
И снова вижу я себя
Во храме Воскресения,
И тот же Отрок, где всегда,
На камени спасения.
Воззрел он гневно на меня –
Душа окаменела.
Не смог открыть свои уста,
И сердце обомлело.
Сказал мне Отрок: "Что же ты
Не следуешь обету?"
Велел он двум стоящим здесь
Призвать меня к ответу.
Они подвесили меня
И стали бить безмерно:
"Не начинай свои дела, –
Сказали мне презренно, –
Превыше меры не проси,
Не спорь отныне с Богом,
Коль силы нету понести,
Борись с дурным прилогом".
И тут раздался Голос вновь:
"Идёт сюда Царица!"
Просил её явить покров
И сыну помолиться,
"Повешен здесь за мой обет:
Ручался за Евлогия,
Не смог за это дать ответ,
Спаси, о, Матерь Божия!"
"Не бойся, Сына умолю", –
Сказала Пресвятая.
И вижу – подошла к Нему
И на колени встала.
И стала ноги целовать,
Слезами омывая.
"Не будешь больше так дерзать?" –
Сказал, ко мне взывая.
"Владыка! Согрешил, прости,
Молил, желая лучшего,
И от обета разреши,
Не ждал финала худшего".
"Ступай же в келию твою
И больше не заботься,
Решу я сам судьбу сию, –
И всё назад вернётся".
Проснулся я с душой весёлой,
Прославил Бога я за всё,
Вернулся к жизни вновь суровой,
В пустыню – Райское село!
Благодарю святую деву,
За то, что есть она у нас,
Помощницу людскому делу
На всякий день и всякий час.


                VII

Прошло три месяца примерно,
Дошёл  до нас ужасный слух:
Ушёл из жизни преждевременно
Великий царь, великий муж.
Осиротев, Константинополь
Недолго плакал и скорбел –
Юстина только скрыл некрополь,
На трон его племянник сел.
Воздвиг гонение на всех
Его помощников, друзей,
В ком был финансовый успех,
Вельмож различных должностей.
Настал  Евлогия черёд.
Приказ отдал предерзкий царь –
Убить на месте, где найдёт,
Его любой, за гонорар.
Одежду взяв простолюдина,
Переоделся и бежал
В ночи из града Константина, –
Египет вновь желанным стал.
Вернулся в дом каменосечца,
К труду простому своему,
И, чтоб от смерти уберечься,
Сокрыл от всех он тайну всю.
К нему стекались поселяне,
Желали знать – где пропадал.
А он вещал: «О, христиане,
Места святые посещал!»
Опомнившись от суеты
И славы мира тленного,
Твердил себе: «Вот, посмотри –
Орудия смирения.
Трудись, Евлогий, – здесь Египет.
Гора и камни для тебя,
Трудом и потом будет выбит
Гордыни идол навсегда».

                VIII

Минуло несколько годов,
Пошёл я в то селение,
И счастлив был увидеть вновь
Евлогия служение.
К себе он в дом привёл меня
По прежнему обычаю,
Умыл и ноги, как всегда,
Пред трапезой обычною.
Я после ужина спросил:
"Как брат, ты поживаешь?"
"Молись о мне, я нагрешил, –
Ответил тот, смиряясь. –
И нет имущества совсем".
Сказал ему на это:
"О, если б вовсе не имел
Того, что было где-то".
"Зачем ты, авва, так сказал?
Иль я тебя обидел?!"
Тогда ему всё рассказал,
Что было и что видел.
Как пост держал, изнемогая,
Прося имение ему,
Владыку мира умоляя,
Давал ручательство Христу.
И что из этого случилось.
Как Матерь Божия пришла,
Всему спасением явилась,
Вернув судьбе саму себя.
И долго плакали мы с ним,
Благодарили Бога
За то, что промыслом своим
Он правит миром строго.
Прощаясь с ним, сказал тогда:
"Живи трудом, как ныне,
И ближним так служи всегда,
Чтоб не было гордыни.
И тем довольствуйся, что Бог
Даёт на каждый день!
И  это есть надежный рог –
Спасения кремень".

Вот, чадо, рассказал тебе,
Откуда мы знакомы,
Храни историю в себе,
Молчанием влекомый".


               IX

Лишь после смерти старца
Поведал ученик
Во славу Жизнодавца
Истории тайник.
На пользу всем пустынникам,
В пример для молодых,
Скитальцам и подвижникам
Учиться у святых
И верить в промысл Божий,
Пекущийся  о всех,
А путь к богатству ложный –
Отвергнуть сей успех.
Пред Господом смириться
И милость получить,
Когда пред ним случится
Предстать и говорить.

Молитвой Богородицы
И всех Его святых,
Спасение устроится
Для верных и простых.

* История записана в книге «Отечник», о древних египетских подвижниках, составитель святитель Игнатий Брянчанинов.