Опыт лингвистического анализа стихотворения Б. Пас

За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано,
Все стихло. Но что это было сперва!
Теперь разговор уж не тот и по-доброму.

Сначала все опрометью, вразнаряд
Ввалилось в ограду деревья развенчивать.
И попранным парком  из ливня – под град.
Потом от сараев – к террасе бревенчатой.

Теперь не надышишься крепью густой.
А то, что у тополя жилы полопались, -
Так воздух садовый, как соды настой,
Шипучкой играет от горечи тополя.

Со стекол балконных, как с бедер и спин
Озябших купальщиц – ручьями испарина.
Сверкает клубники мороженый клин,
И градинки стелются солью поваренной.

Вот луч, покатясь с паутины, залег
В крапиву, но, кажется, это ненадолго,
И миг недалек, как его уголек
В кустах разожжется и выдует радугу.               

             Марина Цветаева говорила, что Пастернак – это «тайнопись», «шифр», « иносказание». И действительно, читать Пастернака трудно, но интересно. Каждую строчку расшифровываешь и удивляешься, как он это сказал, как сделал, что в нескольких  словах очень точно рисуется состояние мира в определенный момент бытия. Загадка поэтического феномена.
            Стихотворение «После дождя»  тоже требует комментария. Как и сотни других его стихов, оно о явлении природы,  поразившем воображение поэта. Воссоздавая картину дождя и его последствий, Пастернак рисует состояние окружающей среды, одухотворяя ее, придавая ей свойства и поведение живого существ. Листва у него толпится»,  создавая давку;  небо «палое»; у тополя «жилы полопались»; воздух «играет»; со стекол «ручьями испарина»; луч «залег», а уголек сам собой «разожжется и выдует радугу». Первая же строчка привлекает внимание своей выразительностью. Листва, как главное действующее лицо, толпится и давится, как люди в очереди. Олицетворения помогают увидеть картину воочию, приближая ее к действительности. Не менее  выразительна  вторая строчка: небо, отражающееся в лужах на дорогах. И абсолютно правомочен эпитет «палое» небо, то есть упавшее на землю. И пока оно отражается в лужах, оно действительно не подобрано. Во втором катрене автор восстанавливает картину стихии, дождя с градом, сильного ветра, который всегда сопровождает ливень. И снова метафоры помогают выразительнее передать состояние попранного парка и развенчанных  деревьев. В третьей строфе к зрительным картинам Пастернак добавляет осязательную: крепкий густой запах, «как соды настой», используя для большей убедительности сравнение. А сломанный тополь с лопнувшими жилами – последствие стихии – вызывает сострадание  и даже страх перед необузданной силой природы. Четвертая строфа поражает неожиданным, но очень точным сравнением  балконных стекол с бедрами и спинами озябших купальщиц, от которых – «ручьями испарина»,  а  градинки на клубнике сравниваются с «солью поваренной». Это и красиво, и горько одновременно - под вопросом будущий урожай. Последняя строфа – развязка события. Гроза прошла, и солнечный луч,  как уголек, вот-вот разожжет радугу. И снова сравнение и олицетворения помогают проиллюстрировать заключительный аккорд стихийного явления.
        Стихотворение Пастернака – словесная зарисовка с натуры, доказывающая, что поэт очень наблюдателен. А как органично он использовал наречия для связи четверостиший и предложений  внутри них: «сперва», «теперь», «сначала», «потом», «вот», еще раз «теперь», то и дело перебрасывая мостик от  грозы к её последствиям и очень четко выстраивая композиционную линию, в основе которой – антитеза. Стихотворение очень динамично, оно буквально нашпиговано глаголами и глагольными формами движения  (толпится, ввалилось, полопались, играет, стелются, залег, покатясь, разожжется, выдует), существительными, наречиями и прилагательными со значением движения, делая строки летящими, осязаемыми и зримыми.
         Четырехстопный амфибрахий с чередованием мужских и дактилических окончаний хорошо передает репортажность зарисовки, внутреннее состояние героя,  пораженного внезапностью, стихийностью описанного  действия. А точные рифмы (развенчивать – бревенчатой), нестандартные сочетания слов и их частей (вразнаряд – под град), использование акустической (залег – уголек), неравносложной (ненадолго – радугу, полопались – тополи, ), разнородной рифмы (подобрано – по-доброму, испарина – поваренной) говорят о совершенной технике поэта.
         Стихотворение очень музыкально, построено на звукописи. В первом и втором катренах так и слышится стечение спотыкающихся «д», «т», «п». свистящих «с», «з», и раскатистых «р», рисующих угрожающую картину дождя. В третьем и четвертом катренах преобладает аллитерация на «л» (…у тополя жилы полопались) и  «с» (воздух садовый как соды настой; со стекол, с бедер и спин, испарина сверкает, стелются солью), снимающая напряженность предыдущего действия и озвучивающая состояние природы в момент сразу же после грозы. Таким образом,  звуковой строй стихотворения  подчеркнул единство внешнего мира и лирического героя, поэта и вселенной.