Сильная бабка

Зоя Ионочкина

   Старую лекарку  Настасью, что жила в посёлке Меловой ключ близ деревни Емельянова,  знали далеко за пределами района и называли не иначе, как "Сильная бабка". Откуда только к ней не приходили, откуда только не приезжали городские и сельские люди на телегах да на санях, чего только ей не ведали о своём горе-кручине. Опять же  корова заболеет - к ней обращаются.  Ведь корова в крестьянской семье - главная кормилица. И, по правде сказать, многим Настасья помогала.  Денег за свою работу почти и не брала, а вот  бутылочку молочка, стаканчик медку принимала с благодарностью. Особо охотно она лечила ребятишек: выговаривала младенчик, снимала подшут да испуг. И всё с молитовкой к Богу, к Матушке Богородице, к святым угодничкам. На росных летних зорях Настасья разные целебные травки в поле да в лесу собирала, в пучки  вязала, сушила и развешивала по стенам своей  хаты: чабрец,  полынь, пижма, бессмертник зимой и летом  наполняли стойким густым ароматом её хатёнку под соломенной крышей. Этими травами она и лечила людей, помогала им справиться с  различными хворями да напастями.
    Тоску, например, после  неудавшейся любви  напрочь снимала, а вот "присуху" не творила, так как это она считала делом нечистым, дьявольским: разве ж можно человека насильно любить заставить? Чтобы она ворожила, об этом люди не слыхивали, чёрной магией сроду не занималась, крест нательный носила. Тем не менее до самого города долетела озорная частушечка:

Если ты меня не любишь,
Я тебя приворожу:
Сто рублей не пожалею -
В Емельяново схожу!
 
 Её не только уважали, но и побаивались: могла Настасья прямо в глаза всю правду выложить, если человек что-то темнил,  плохое своё скрывал, а помощи  требовал. И вот, что с ней раз приключилось.
    Как-то по весне подъезжает к её избушке, крытой соломой, легковая машина: такой тогда в наших краях и не видывали! Люди прибыли из самой Москвы-матушки. Привезли больного уже в годах мужчину. Помоги, говорят, бабушка болезнь его побороть. Врачи ничего не находя а он всё тает и тает. За, деньгами, мол, дело не станет, хоть сейчас тебе хату новую выстроим. Только помоги ему,  большой начальник он в Москве, известный человек. Недолго смотрела на него Настасья, а потом попросила его вывести, а родственникам остаться. Тут и объявляет им, мол, не в состоянии, милые, я ничего сделать, потому что большой грех на нём лежит: по его наговору много безвинных людей погибло. В церковь Христову  его скорей везите, на покаяние. Делать нечего, уехали они восвояси.
   А через несколько дней на мотоцикле приезжает к ней участковый, и давай на неё кричать,да ногами стучать:  меня, говорит, Козлова, по твоей милости работы собираются лишать за то, что я, вроде, на вверенном мне участке суеверие и мракобесие развёл! А у меня лучший участок в районе! Сейчас я, говорит, протокол составлять буду, и пойдёшь ты,  ведьма ,под суд за то, что трудовых людей обманываешь, деньги у них выманиваешь! И упекут тебя в Сибирь, хоть ты уже и мохом покрылась!   
     Написал он  свой протокол да и пошёл во двор к своей мотоциклетке.  А там вдруг и рухнул перед нею.  Через полчаса заползает  назад к Настасье в хату и давай просить её слёзно: верни мне Настасья Петровна ноги, не серчай, ради Бога! У меня ж четверо детей, прости, погорячился. Этот больной мужик,  что к тебе три дня назад из Москвы приезжал-большой начальник есть, весь наш отдел милиции перевернул, крепко ты ему чем-то не угодила.
"Езжай уж домой, служивый,   - махнула рукой Настасья, - ничего ни тебе, ни твоей милиции не приключится.  Участковый  тут же вскочил на ноги и бросился во двор. Но с тех пор наша  "сильная бабка" принимать людей перестала, ссылаясь на нездоровье и старость.