Предисловие
В Интернете я возник 9-11 2010 года.
Так что частное издание Николая Негодина, которое я недавно обнаружил в своём архиве и которое сейчас перед вами - раритет, можно сказать, библиографическая редкость,
Николай ЕРЁМИН
КНИГА ЧАС РАСПЛАТЫ
Поэзия и проза 2008 год
ПОЭЗИЯ
ЮБИЛЕЙНОЕ
Зашёл я в церковь, подышал елеем,
Подкинул нищим трудовых деньжат…
И сам себя поздравил с юбилеем,
И выпил сам с собой на брудершафт…
И произнёс, взбодрённый сладким ядом:
- Привет тебе, Ерёмин, и салют!
В России и в Сибири – сплошь и рядом –
Поэты нынче столько не живут.
А ты живи – в общении с природой
И с Музою любимою сам-друг
И с каждым новым солнечным восходом
Смотри, как хорошеет всё вокруг!
И сам - получше выглядеть старайся
Среди крутых тропинок и дорог,
Ни в Ад, ни в Рай идти не собирайся
И радуйся, что Бог тебе помог!
Что издают тебя и почитают,
Что есть ещё, кому ты сердцем мил,
Кто помнит о тебе и кто читает
Всё то, что ты недавно сочинил…
2ОО8г.
…
Спой мне, Муза! Ё-моё,
Струн твоих люблю дрожанье…
Спой мне что-нибудь своё,
Надоели подражанья…
И на сцене алкаши
С шоу-криком без предела…
Спой мне, Муза, от души,
Обо всём, что наболело.
Я люблю печаль твою
И люблю, когда хохочешь…
Спой – и вновь я подпою,
Хочешь ты или не хочешь…
8 мая 2ОО8г
ПОСВЯЩЕНИЕ В.Т.
«Я не Бродский»
В.Т.
Да, ты не Бродский, ты другой,
И вовсе даже не изгнанник,
Хоть странный, но совсем не странник,
Мой друг, товарищ дорогой.
Милы мне странные твои
Стихи у отчего порога…
Твори – но душу не трави
И не завидуй, ради Бога!
2ОО8г.
* * *
Что мне делать? Будь, что будет!
Рассуждай хоть так, хоть сяк,
Слабый сильного не любит,
А богатого – бедняк…
А ведь помню, что когда-то
Я, вдыхая славы дым,
Был и сильным, и богатым…
Стал же бедным и больным,
Старикан, увы, дидака,
Устремившийся к нулю…
Из-за этого, однако,
Сам себя я не люблю.
Еле-еле душу в теле
Я несу по январю
И, не зная, что мне делать:
- Будь, что будет! – говорю…
* * *
Актёр, привыкший перевоплощаться,
Поэт, привыкший пить и возмущаться, -
Он быстро превратился в алкаша:
Лицо в морщинах, и в рубцах душа…
Инсульт, инфаркт, потом опять инсульт…
И вот его под музыку несут –
Гроб на плечах, движенья не легки –
Несчастные его ученики…
2ОО8г.
* * *
Ты шёл, излучая ухмылки,
Туда, из запоя в запой,
В страну, где пустые бутылки
Дороже валюты любой…
И вот ты живёшь, улыбаясь,
Увы, на краю бытия,
В стране, где валюта любая
Дешевле любого питья…
…
Будь со мною всегда,
До скончания лет!
Если да, значит – да,
Если нет, значит – нет.
Если да, значит – да…
На дороге любой
Ни за что, никогда
Не расстанусь с тобой!
Если нет, значит – нет…
Что молчишь ты в ответ?
* * *
Я роль сыграл в большом спектакле.
Роль, к счастью, удалась, не так ли?
Поскольку я, играя роль,
Пил настоящий алкоголь…
И все, кто рядом были, пили
И в хмеле – горести топили…
Прошла счастливая пора,
Увы, закончилась игра.
И кавалеры ждут, и дамы –
Где драматург? Какие драмы
Он пишет вдалеке от всех,
Вновь обречённый на успех…
2ОО8г.
* * *
Я, летая в небесах,
о добре твердил и зле…
Отлетал, увы и ах,
и теперь я – на земле,
Одинокий по всему,
обескрылевший уже, -
Ни добра в моём дому
нет, ни зла – в моей душе.
2ОО8г.
* * *
Ты помнишь? – весна и прохлада.
Мы пили, лицом на восток,
В Испании – сок винограда,
В Сибири – берёзовый сок…
Мне встреча с тобой – как награда,
Поскольку исход недалёк.
Под сенью фруктового сада
Опять коротаем денёк…
И вновь ничего мне не надо,
Такая в душе благодать.
Всё слаще на сердце отрада –
Что было, с тобой вспоминать,
Поскольку мы вместе давно
А сок превратился в вино…
Май 2ОО8г.
* * *
Вас лелеяли мамки и няньки,
А меня – на соломе в овсе
Убаюкивали стихоманки,
Молодые, красивые все…
До сих пор, превратившись в старушек,
Если книжку они издают,
Вновь зовут свои песни послушать –
И поют для меня, и поют…
Вот опять пригласили к обеду
Голодающего за грехи
Стихотворца… И снова я еду,
Им в пути сочиняя стихи…
2ОО8г.
* * *
У неё семь пятниц на неделе,
И всегда толпятся у дверей
Семь поэтов, а на самом деле –
Ждущих выпить семь богатырей…
И она их щедро угощает –
И стихи читает каждый, рад…
Никого никто не обижает,
И никто ни в чём не виноват.
Грешен, каюсь, что в одну из пятниц,
Выпить не дурак, увы и ах,
Я среди поэтов, а не пьяниц,
Был однажды у неё в гостях…
Приближалась страстная суббота,
И она томилась без любви –
Видно было, что ждала кого-то,
Занята случайными людьми…
Я её развеселить пытался
И друзья, увы, по мере сил…
Только кто-то всё не появлялся,
Почему-то всё не приходил…
И я очень скоро, в самом деле,
Понял, отчего и почему
У неё - семь пятниц на неделе
Дверь открыта всем
и никому.
Май 2ОО8г.
* * *
Я нынче трезвый! Как же так?
А рядом – без забот
Старушка нюхает табак
И самогонку пьёт.
Кикимора! Весёлый вид,
Далёкая родня:
- Садись и выпей, - говорит, -
Со мной и за меня!
Сегодня мне, милок, сто лет!
Я вижу, ты мне рад…
Давай, сто бед – один ответ,
Сто грамм не повредят! –
И, удивленья не тая,
Я пью и хлеб жую,
И думаю: - А как же я?
Неужто доживу?
* * *
Себя поэтами считая,
Рифмуют прозу старики –
И вдаль летит из-под руки
Стихов рифмованная стая…
И сладко, и тепло в груди
От поэтической забавы.
Любовь и водка – позади.
Там, впереди, - сиянье славы…
2ОО8г.
* * *
Что мне делать, ребёнку дебильному?
Вновь отец мне звонит, что ни ночь
С того света, увы, по мобильному…
И не в силах ему я помочь.
В детство впавшему мне, человечеку,
Только солнце восходит в зенит,
Мать звонит… И по автоответчику
С того света со мной говорит…
Продолжается галлюцинация –
И жена посылает к врачу,
И не знаю, куда подеваться, я,
И прервать разговор не хочу.
Май 2ОО8г.
* * *
На Руси великой –
Просто благодать,
Есть, с кем рюмку выпить
И заночевать –
У реки, у моря,
У костра в горах…
Или в чистом поле
На семи ветрах…
ПЕСЕНКИ ДЛЯ ГИТАРЫ
1.
Детская песенка
Вера верит.
Люба любит.
Маша машет.
Паша пашет…
Света светит.
Поля полет.
Коля колет.
Тоня тонет…
2.
Взрослая песенка
Певец шансона как-то в мае
Решил приехать в Абаканск,
Чтоб заработать мани-мани,
Как зарабатывал не раз…
В ответ, раскрыв долларов пачку,
Ему промолвил босс Петров:
- Ты заработал лишь на жвачку,
Создай ей бренд – и будь здоров!
И загрустил певец шансона…
Но, взяв бутылочку чернил,
Про «Чудо-жвачку вип персонам»
Рекламный ролик сочинил.
Шуршат в кармане мани-мани…
В Москве, богатый без прикрас,
В своём поёт он ресторане –
И петь не ездит в Абаканск.
3.
Песенка про Иванова
Художник Иванов,
Забыв про всё на свете,
Пил с Музою вино,
Потом играл на флейте
Потом – такой нахал –
На солнечном балконе
Её нарисовал –
Как будто на иконе,
Среди цветущих роз
И виноградных лоз…
………………………….
И сам – среди берёз,
Как Иисус Христос!
4.
Морская песенка
- Помнишь ли, как в море шли
Капитаны всей земли
И кричали: - Ай-лю-ли! –
И топили корабли?
Как глубокая вода
И жестокая беда
Поглощали навсегда
Всех, кто рядом плыл тогда?
Помнишь ли, как день погас,
Но, светивший без прикрас,
Нас маяк от смерти спас?..
- Помню! Помню, как сейчас!
Май 2ОО8г.
5.
Песенка про журавлей
Надоело пить вино,
Надоело песни петь!
Захотелось заодно
С журавлями улететь…
…………………………
Не случайно журавли
Вновь кричат, как во хмелю:
- Полетели! Ай-лю-ли… -
Над колодцем журавлю.
2ОО8г
6.
Песенка Эльдару Ахадову
Ахадов , ты – мудрый поэт.
Пегас твой силён и удал.
Недаром, чтоб встретить рассвет,
Вы скачете вновь на Ямал…
«Ямал – золотая страна!» -
Я слышал, так ненцы поют.
Звучит там златая струна,
Доллары рекою текут…
Я тоже хочу на Ямал,
Эльдар, твоей лире под стать.
О, сколько я назанимал!
Рублями теперь не отдать…
Ахадов, мой друг, ты не мал,
Велик ты душою своей.
Возьми же меня на Ямал
С собою как можно скорей!
2ОО8г.
7.
Песенка про мухоморов
Здесь, по Божьей милости,
Где расклад не прост,
Мухоморы выросли
В человечий рост…
И я сам под шляпою,
Глядя на простор,
Вырос с мамой, с папою,
Словно мухомор…
Неспроста над чашею
Мы сидим вдвоём
С Музой, подгулявшею
В обществе моём…
Неспроста под мухою,
То есть во хмелю,
Полон сладкой мукою,
Я её люблю, -
Здесь, где над полянами,
По уши в вине
Мухоморы пьяные
Подпевают мне…
Июнь 2ОО8г.
8.
Песенка про счастье
Жил я неподсуден,
Людям неподвластен,
В пьянстве беспробуден,
А в любви несчастен…
Только, в одночасье,
Что мне делать, друг?
И любовь и счастье
Появились вдруг!
Боже, что за очи!-
Просто благодать.
С нею днём и ночью
Стал я пропадать…
До того красива,
Страстна и мила,
Что, себе на диво,
Бросил я дела…
Побеждённый воин,
Пораженью рад,
Трезвый и безвольный,
Словно виноват,
Полон возмущенья,
Взгляд её ловлю
И прошу прощенья.
И люблю… Люблю!
Июнь 2ОО8г.
В НАШЕМ КОРОЛЕВСТВЕ
1.
Убийцы без вредных привычек
Живущих берут на контроль.
И платят им в рамках приличий
За жизнь - и вассал и король
Богатый и бедный – все плачут,
В долгах как в шелках, от забот…
А тот, кто живёт и не платит,
Тот долго, увы, не живёт.
2.
Проблема у девчонки:
Не знает, как ей быть,
Не – как родить ребёнка,
А – как его убить…
Она рыдает, ох-ти…
И мама, ей под стать,
Себе кусает локти –
Как бабушкой не стать?
3.
В электричке думаешь о смерти –
Столько стариков здесь и старух.
Ведьмы воплощённые и черти,
Зренье сохранившие и слух
Память и мечты о коммунизме,
Обсуждают дачные дела…
В электричке думаешь о жизни,
Той, что, к сожалению, прошла…
Май 2ОО8г.
* * *
Я был бродячим гитаристом,
Неутомимым оптимистом,
Я пел ночами у костров…
Мне был родным случайный кров,
По сердцу – встречи и прощанья,
Любви весенние желанья
Из года в год, покуда я
Был юным…
И печаль моя
О том сейчас, что стал я старым,
Не верю песням и гитарам
И не ночую у костра,
Считая звёзды до утра…
……………………………
Как падает осенний лист
Смотрю, усталый пессимист,
И не желаю ничего
Под кровлей дома своего…
«БЕГ ВРЕМЕНИ»
За эту книгу я тогда отдал
На книжной барахолке две зарплаты…
Над этой книгой я тогда рыдал,
Встречая с ней рассветы и закаты…
Подруге преподнёс я книгу в дар,
И этот дар украли очень быстро…
А нынче я похожий экземпляр
За медный грош купил у букиниста…
Май 2ОО8г.
* * *
Глупый отрок, я жил - не тужил
И ценил день за днём постоянство…
Поумнел лишь, когда пережил
И любовь, и измену, и пьянство,
Открывая азы бытия
Ночь за ночью, любою ценою…
Незабвенная юность моя,
Как легко ты рассталась со мною!
Умный старец – тоска по челу –
Молодые читающий лица,
Я бы всех научил кой чему,
Да никто не желает учиться…
Май 2ОО8г.
* * *
То ли Ангелы пели вдали,
То ли сам…Но – поэт и нахал –
Я за всех графоманов земли,
Точно пахарь, стихов напахал…
……………………………………
И, пока на душе благодать,
Мне без разницы – там или тут,
Пусть читают,
кто хочет читать,
А кто любит и хочет – поют!
Май 2ОО8г.
МОЛИТВА
Дай мне денег, Боже правый,
Вдохновения и славы,
И здоровья на сто лет,
И любви, которой нет…
…………………………….
Роль случайную мою
Отыграю, отпою –
И за всё, чего хочу,
Вечной встречей отплачу…
Май 2ОО8г
* * *
Те – поуезжали…
Те – поумирали…
Их мои скрижали
Воскресят едва ли.
Всех я вспоминаю
И о них грущу…
Всё я понимаю,
Вот и трепещу…
2ОО8г.
* * *
На жизнь я зарабатывал, как мог,
Сводив концы с концами… Видит Бог:
Трудилась мать, и вкалывал отец,
Пока не надорвались, наконец…
……………………………………….
Платили в глубине Сибирских руд
Гроши из века в век за рабский труд.
Платили нам великие умы
И говорили, что рабы – не мы.
ПАМЯТИ РОМАНА СОЛНЦЕВА
Жизнь победил он и смерть победил,
Вот и лежит под землёй, победитель…
…………………………………………..
Ласточки лёгким касанием крыл
Вновь осеняют святую обитель –
Церковь, восставшую из кирпичей,
Крест золотой и погоста оградки…
………………………………………..
И повторяю я здесь, книгочей,
Строчки его из последней тетрадки…
Красноярск, Бадалык, 2ОО8г.
КЛУБ СТРЕЛЬЦОВА
Шёл я в «Аллею» Стрельцова,
В сердце тая благодать,
Чтоб с поэтессами слова
Встретиться вновь и опять…
Шёл я с растерянным видом,
Чтоб среди белого дня
Девушка глазом подбитым
Очаровала меня…
Мне бы с такою подраться! –
Ах, поэтессою нег,
Чтоб победить и остаться
В этой «Аллее» навек…
24 мая 2ОО8г.
НА БЕЛОМ КОНЕ
Служил
по приказу,
Купался в вине…
Скакал
по Кавказу
На белом коне…
Казалось,
был счастлив
На гребне молвы…
……………………….
Но конь
в одночасье
Сорвался, увы, -
И в призрачном
свете,
Один,
невесом,
Как солнечный ветер,
Как сказочный сон,
Свободу,
пространство
И время любя,
Он
скачет
– как странно! –
Вдали
от тебя…
2ОО8г.
* * *
Любовь я пробовал на вкус,
На вес, на зрелость и на сочность…
Как знатоки, увы, арбуз
На рынке пробуют на прочность,
Сжимая, глядя свысока,
Мол, вот, до истины добрался…
…………………………………….
Зачем играл я знатока,
Пока совсем не доигрался?
* * *
Вор у вора украл кошелёк,
Карл у Клары коралл уволок…
Ищут вора, увы и ах,
И не могут найти, кто украл…
И, как все, улыбается Карл
У прокурора в гостях…
…
Поэт переходит на прозу,
Стареет, становится в позу –
Читает прикольный рассказ,
Увы, про себя и про нас:
В рассказе себя узнающих
Страдающих, пьющих, поющих,
Замаливающих грехи…
Увы, не вошедших в стихи.
Май 2ОО8г.
СОНЕТ ЧИТАТЕЛЯМ ГАЗЕТЫ «КРЕДО»
Я рад, что в мире, полном бреда
И утопических затей,
Возникла вдруг газета «Кредо»
Для здравомыслящих людей.
Как в тёмном царстве лучик света –
Источник свежих новостей –
Открыта новая газета
Для новых чувств и для идей.
Пусть эхо вечности и мига
Звучит в ней, истине под стать!
Из хаоса она возникла,
Чтобы гармонию создать,
Где в каждой строчке суть проста:
И жизнь, и память, и мечта.
28 мая 2ОО8г
* * *
Шашлык. Люля-кебаб.
Киндза. Киндзмараули…
О, день рожденья мой!
Грузинский тост в июле.
Кура. Фуникулёр –
над ней и над Мтацминдой…
И до сих пор
в душе –
восторг неповторимый.
* * *
Цветёт ромашковое поле,
За логом лог, за лугом луг…
……………………………….
Как хорошо нам на просторе,
Моя любимая, сам-друг
Петь, наслаждаясь настоящим,
Весны и лета на краю…
Я в каждом облаке летящем
Твой милый профиль узнаю…
И на ромашках не гадаю.
К чему мне суеверный бред?
Ведь я веду тебя по краю
Весны и лета – столько лет!
Май 2ОО8г.
НА УЛИЦЕ
«На улице, чай, не Франция»
Иосиф Бродский
Да, на улице – не Франция,
Не Америка, не Англия.
Политическая фракция,
Полемическая акция –
Демонстрация…едва ли я
К ней примкну. Не политическая
Мне по сердцу – поэтическая!
Но на улице – Россия,
И по ней идёт Мессия,
А за ним – толпа народа,
Как всегда, не зная брода, -
Просит чуда или хлеба…
И, конечно, смотрит в небо…
* * *
«Брошу всё. Отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси»
Сергей Есенин
Душу грешную, Боже, спаси!
Не нужны ей ни пуля, ни нож…
А бродягой сейчас по Руси,
Как Есенин мечтал, не пойдёшь…
На просторах Руси – передел,
И за деньги борьба, и за власть.
Из солистов, кто в хор не успел,
Тот рискует пропеть и пропасть.
Все поют: - Ты пришла – я ушёл…
Все поют: - Я ушёл – ты пришла…
А на тропах просёлков и сёл
Нет бродяг, вот какие дела.
Все бродяги теперь за рулём
Позабыли покой и уют
И в погоне за длинным рублём
Включат радио – и не поют…
Я не брит. Всё длинней борода.
Ходоком не дойдёшь до Кремля.
Вот и мчишься в столицу, туда! –
День и ночь, не бросая руля…
2ОО8г.
* * *
Я ругаю погоду, время, пространство, судьбу,
Закружившую точно смерч, мысли мои и чувства…
И завидую тем, кто спокойно лежит в гробу,
Но боюсь - даже словом к памяти прикоснуться…
Жизнь течёт, как река – в направлении неземном,
Поглощая в волнах купающихся днём и ночью.
А я всё думаю и думаю об одном:
Встретимся ли мы, любимая, во сне или воочию?
Прихожу на берег, сажусь, жгу костёр и жду…
Но шаги твои по гравию не шуршат, как прежде.
И костёр догорает, как в том году,
Когда сбывались мечты мои и надежды…
Начинается дождь… Угольки дымят… Я бреду,
На беду, куда глаза глядят, от реки в город…
И думаю, что быть одиноким – мне написано на роду.
И дождинки ручейками стекают ко мне за ворот…
2ОО8г.
* * *
Дичаем, милый друг, дичаем!
В Нечаеве души не чаем,
А он шалеет от любви
И матерится на ТиВи…
Судьба соблазнами чревата
И всё ж ни в чём не виновата,
Ведь сквернословят, милый друг,
И пьют, и курят – все вокруг!
И я, смеюсь или рыдаю,
Себя всё чаще осуждаю
За всех, кто рядом одичал,
Хотя не раз их выручал…
2ОО8г.
* * *
Действительность была ненастоящей,
А настоящей не была, увы.
И жили мы – мечтой, струной звенящей,
Иллюзиями славы и молвы…
Точней, не жили, а существовали
И думали, надеждам вопреки,
Что к лучшему изменится едва ли
Она по воле слова и строки…
О, сила слова, бунт в себе таящая
Мечта, - из ниоткуда в никуда!
Действительность вдруг стала настоящею,
А то, что было, сплыло навсегда.
2ОО8г.
ПОМИНКИ
Взял я вилку,
Глянул в рюмку –
Вспомнил Вильку,
Вспомнил Ромку,
Вспомнил Лёву,
Вспомнил Славу…
Многословную
Державу,
Прозой бившую
Поэтов,
Но забывшую
Про это…
2ОО8г.
ФЛЕЙТА
1.
Сил набравшись от земли –
От воды и хлеба,
Я на флейте – Ай-лю-ли –
Заиграл в полнеба…
2.
На восход и на закат –
Как был прав и виноват,
Как печален был и рад, -
Всё пропела, не тая,
Флейта милая моя…
Июнь 2ОО8г.
* * *
«…страна, где всех путей начало,
Но куда возврата не дано»
Максимилиан Волошин
9 декабря 1910г.
Когда от жизни идиотской
Душа вдруг возроптала в теле,
В Рязань – Есенин, в Питер – Бродский
Вернуться всё ж не захотели.
И, уповающий на счастье,
Другим поэтам не в пример,
Решил и я не возвращаться
В край обещаний и химер…
Пускай опять, на самом деле
Душа бунтует на пределе
В краю, где все – на одного,
Где нет того, чего хотели,
Где свет – лишь впереди, в тоннеле,
А дальше – вовсе ничего.
* * *
Через время равнодушное
И пространство безвоздушное,
Через всё, теперь не нужное
И желаньям не послушное,
Днями и ночами южными
Неспроста, встречаясь взглядами,
Обменяться были рады мы
Поцелуями воздушными…
2ОО8г.
* * *
Люблю Одессу, море Мандельштама,
Волошина заветный Кок-Тебель,
Где сердолики я искал упрямо –
И находил…Люблю Массандры хмель
И беззаботно-праздничную Ялту,
Однажды сохранившую меня,
Когда я захотел напиться яду,
А выпил виноградного огня…
Люблю Гурзуф, где кипарисов тени –
Как чеховские тени трёх сестёр…
Люблю развалин генуэзских стены
И волн неумолкающих восторг…
И, проплывая под случайным флагом,
Вновь повторяю, осушив стакан:
- Хочу я стать скалистым Кара-Дагом!
Он всё-таки отличный был вулкан.
2ОО8г.
* * *
Я прочитал, в конце концов,
Стихи великих мудрецов,
Которые, пускаясь в путь,
Пытались вечность обмануть…
………………………………….
И понял: каждая попытка
Была в действительности пыткой
Стихами – каждого из них,
Кто был чуть-чуть умней других…
2ОО8г.
УРОК МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
для школьников 1-го класса
Маркс был бедным, а Энгельс богатым,
Фридрих Карлу во всём помогал.
Неспроста дорогому собрату
По частям он издал «Капитал»:
Как работают капиталисты
И рабочие – в поте лица…
Неспроста появились марксисты,
Дочитавшие труд до конца.
Только Ленин марксистом не стал,
Прочитал – и отверг «Капитал».
И в российский трагизм и комизм
Он военный внедрил коммунизм:
Каждый житель России подряд
Был обязан пройти через Ад,
Чтоб, погибнув в Российском краю,
Наслаждаться в небесном Раю…
Опустела Россия, увы.
Никому не сносить головы.
А с небес, точно с братом собрат,
Маркс и Энгельс на землю глядят:
Там военный парад – и народ
Вновь идёт у Кремлёвских ворот
В мавзолей, где – бессмертный на вид –
Точно мумия, Ленин лежит…
2ОО8г.
ЧАС РАСПЛАТЫ
Генерал умирал,
Был он трижды герой…
………………………….
Рядовой, чуть живой,
Стать мечтал генералом,
Но, пронзённый металлом,
Генералом не стал.
Час расплаты настал:
За мечты – головой.
2ОО8г.
ВОЛК
Заколдовал волшебник
Меня: я – волк-безбожник.
И не по мне ошейник,
И не по мне намордник!
Не избежать нам драки –
Не в поле, так в лесу…
Бегите прочь, собаки,
Иначе загрызу!
* * *
От двадцатого века – порохом,
Смертью по Божьему благословению,
А от невесты пахло черёмухой,
А от жениха – сиренью…
А от детей их – молоком…
……………………………………..
А от соседей несло сквозняком,
И матерком, и самогоном…
А от церкви – колокольным звоном…
2ОО8г.
* * *
Я возьму Ноут-бук
И поеду в Китай.
До свиданья, мой друг!
Извини, догоняй…
…………………………
А не сможешь – привет! –
Не догнал, ну так что ж,
Подключи Интернет –
И меня ты найдёшь.
2ОО8г.
* * *
Капитан семи морей,
Я сошёл на край земли –
И в ответ в душе твоей
Две герани зацвели…
И взглянули вместе мы
Из заката на рассвет:
Ни разлуки, ни зимы -
Словно не было и нет.
Испытанья позади,
И неразделимы вновь –
Ни припавшая к груди
Грудь, ни общая любовь…
2ОО8г.
* * *
Где бюстик Пушкина стоял,
Здесь, в центре парка,
Театр эстрады воссиял
И танцплощадка…
И, прерывая свой полёт,
Как царь-царевич,
В «Машине времени» поёт
Здесь Макаревич…
А в стороне – через века,
Пока поётся,
В огнях под звёздами река
О берег бьётся…
2ОО8г.
СУДЬБА
Судьба у всех предрешена.
И как бы ты ни поступил,
Она – навек твоя жена,
Неважно, мил ты иль немил.
Вы навсегда – из года в год –
Едина плоть, и день, и ночь.
И невозможен с ней развод.
Возможны только сын и дочь.
2ОО8г.
НА ПАРНАСЕ
1.
Сбегай, мальчик, за вином!
Вот тебе сума и деньги.
Все мы через гастроном
На Парнас взошли, как дети.
Отрекались от грехов –
Пой, Иван, мели, Емеля! –
И балдели от стихов,
Песен, музыки и хмеля…
Пей, пока душой – пиит,
Ешь, пока зубов не сточишь…
А как станешь знаменит –
Сам пошлёшь, кого захочешь! .
2.
Я сегодня – как воскрес!
И к тебе, признаюсь, Фея,
Мой пиковый интерес
С каждым часом всё острее…
О, волшебница, пойми,
Как я рад желанной встрече.
Подойди и обними
Поцелуй, как можно крепче…
Всё прекрасно! А пока
Мы от финиша до старта
Поиграем в дурака…
Помоги, хмельная карта!
7 июня 2ОО8г
ПОСВЯЩЕНИЕ ДРУГУ
Не смотри на мир трагично,
Милый друг,
А смотри оптимистично.
Жизнь есть миг.
В ней и в нём – судьбы и рока
Благодать,
И не надо раньше срока
Помирать!
Ты – поэт, мой друг,
И видишь, как пророк,-
Круг, в который входят вдруг
Судьба и рок.
Жизнь у каждого – одна лишь,
Милый мой.
Впрочем, делай так, как знаешь,
Бог с тобой!
Июнь 2ОО8г.
ПАМЯТИ БОРИСА ПАСТЕРНАКА
За что люблю я Пастернака?
За то, что смелым был, однако,
И посреди случайных дел
Писал о том, о чём хотел…
И думать позволял себе,
О чём другие не хотели:
Что все случайности в судьбе
И есть судьба, на самом деле.
И жизнь, короче ли, длиннее,
Но – «чем случайней, тем вернее»
* * *
И мне хотелось умирать,
Лишь осень, я теперь не спорю,
Но так, чтоб снова воскресать
Для жизни каждою весною…
Теперь, чуть что, - бегу к врачу.
Мне жизнь – как будто свет в окошке.
И умирать я не хочу,
Ах, ни всерьёз, ни понарошке…
Проходит осень – как во сне…
Зима – как будто привиденье…
И вновь я радуюсь весне,
Себе и всем – на удивленье…
2ОО8г.
* * *
Душа была полна
предчувствий и догадок,
А вечер от вина
и весел был и сладок…
И тут вошла она,
таинственно-красива.
Безмолвна, смущена,
в глазах – огонь, на диво…
И вспыхнул я в ответ
сквозь время и пространство,
И этот дивный свет
в груди моей остался…
О, эти времена
предчувствий и желаний!
С тех пор полным-полна
душа воспоминаний…
2ОО8г.
* * *
Ты игру затеял против правил
И на дружбу нашу болт забил:
С днём рожденья Пушкина поздравил,
А меня поздравить позабыл…
Притворялся другом столько лет ты,
Видимо, имея интерес.
А теперь готовишь пистолеты
К бою, как какой-нибудь Дантес…
Неспроста спросила Маргарита,
И не смог ответить я опять –
«Почему так долго фаворита
В нашем доме снова не видать?»
2ОО8г.
ПРОЩАЛЬНЫЙ ГОРИЗОНТ
Что мне ритм и что мне рифмы?
Волны моря бьют о рифы –
И в душе моей восторг…
Я не раз его исторг!
Над волнами чувств
нависли
Облака и тучи мысли,
Чтобы смыть меня – вот-вот! –
За прощальный горизонт…
2ОО8г.
ВСЮ ЖИЗНЬ
1.
Не влюбился – втрескался
Так, что весь снаружи
И внутри потрескался
От жары и стужи…
Сталкивались лбами
Мы из года в год:
И мечта и память,
И огонь и лёд…
Но всю жизнь, покуда
Мне хватало сил,
Я её как чудо
На руках носил…
2.
Силы иссякают…
Тучи клонят в сон…
Вот беда какая,
В сердце не смолкает
Колокольный звон…
От земли до неба –
Гром…
И до земли
Молнии нелепо
Мечутся вдали…
Июнь 2ОО8г.
* * *
Было счастье – стоять не ветру,
Целоваться с тобой поутру,
Обнимая охапку волос,
Чтобы ветер тебя не унёс…
…………………………………..
Всё же, время тебя унесло.
Я остался один, как назло.
Ни письма от тебя, ни молвы…
Ветер – вот он, а счастье – увы…
2ОО8г.
* * *
Что на меня повлияло?
Может быть, ты, ремесло?
Время стихов миновало,
Время рассказов пришло…
Песни о счастье пропеты,
Их повторить недосуг…
Слушай, поэзия, где ты?
Проза – в душе и вокруг…
2ОО8г.
ПАМЯТЬ
Я не признан и не понят,
Стар и сам себе не мил.
Та меня совсем не помнит,
Тот меня совсем забыл…
Я ж, опять бокал наполнив
В этот пасмурный денёк,
Обо всех на свете помню
И страдаю, одинок…
Июнь 2ОО8г.
ПРАЗДНИКИ
Отмечали мы день артиста,
День геолога, день танкиста,
День строителя, день шахтёра,
День связиста и день шофёра…
День студентов и день ветеранов,
День работников ресторанов,
День учителя, день детей,
Знаний день и открытых дверей…
День культуры и медработника,
Моряка, речника и охотника,
День таможни и день милиции,
Революции день и традиции…
День победы и независимости
От соседей и наркозависимости,
День ГАИ, ПВО, ВДВ,
ЖКХ, ФСБ, МВД…
День борьбы с самогоноварением
И, конечно, с табакокурением…
……………………………………..
Неспроста день сумы и тюрьмы
Позабыли отпраздновать мы.
12 июня 2ОО8г.
* * *
Клялись в любви и затевали драки,
И лаялись, как будто две собаки,
Которые не поделили кость…
Мирились вновь, и усмиряли злость,
И понимали, сжатые стенами,
Что ни любви, ни дружбы нет меж нами…
2ОО8г
ПОКАЗАНИЯ ПОЭТЕССЫ
- Подошёл ко мне чечен
И достал свой главный член,
Сантиметров 5О,
И сказал, что встрече рад.
А потом достал наган,
Негодяй и хулиган,
И к сожительству склонил…
………………………………..
Правда, был он очень мил
И потом – опять и вновь
Предлагал свою любовь.
Р.С.
«С моих слов записано верно. С.М.С.»
13 июня 2ОО8г.
* * *
Исчезали за числами числа –
Жизнь без цели текла и без смысла…
А когда оглянулся – Привет! –
Даже тени прошедшего нет…
Слева Солнце, а справа Луна –
Над дорогой, на все времена…
2ОО8г.
ВОКРУГ и НА ДУШЕ
1.
Вокруг – бардак,
Огонь и хохот…
………………….
Я чую мрак,
Я чую холод
И согреваюсь коньяком
Увы, с подружкой и дружком…
- Была и у меня подруга,
Но изменила мне, подлюга,
И мы расстались невзначай.
Как говорится, получай,
Что заслужил, и будь доволен,
Что жив ещё и что не болен…
2.
На душе темно и пусто.
Всё хорошее прошло.
Не волнует ни искусство,
Ни простое ремесло,
Ни, увы, воспоминанья
Глубины и высоты…
Ни хмельные возлиянья,
Ни надежды, ни мечты…
Всё прошло – как не бывало,
Что поделаешь, поэт…
……………………………….
Да, хорошее пропало,
Но плохого тоже нет!
НА МАЯКЕ
Между мною,
небом и землёю
Плещет море
летом и зимою…
………………………………….
Я один живу на берегу
И маяк ночами стерегу.
И плывут –
за годом год –
вдали
Облака,
мечты
и корабли…
2ОО8г.
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
А.В.М.
Раньше жил у меня гонококк,
А потом проживал стрептококк…
А теперь, как душевный дружок,
Днём и ночью живёт пневмококк…
……………………………………….
Я лечусь и молюсь, чтоб до срока
Не впустить к себе менингококка…
2ОО8г.
ТЕЛЕЦКОЕ ОЗЕРО
В Телецком озере
К Луне
летело
Бубновым козырем
Русалки тело…
Звала
вполголоса –
И я, прохвост,
Её за волосы
Ловил,
за хвост!
О, вдохновение
Телецких струй -
Игры
мгновения
И поцелуй…
О, радость –
козырем,
Пока живём,
В Телецком озере
Проплыть
вдвоём…
Июнь 2ОО8г.
* * *
Тревожен и сердит,
- Стихов с тебя довольно! –
Негодин говорит,
- Не надо делать больно
Читателю, мой друг,
Который почитает
Тебя, как все вокруг,
Но книжек не читает…
Ты только не сердись,
Забрось свои тетрадки,
Напрасно не трудись –
И будет всё в порядке! –
И снова – гордый вид –
Почти уже за дверью
Негодин говорит…
А я ему не верю.
25 июня 2ОО8г.
* * *
Ты излучаешь свет,
На счастье, много лет,
Я поглощаю свет…
И это не секрет,
Что ты – подруга мне
И Солнцу, и Луне…
МОНОЛОГ ПОЭТА М.
после сдачи анализов
- Неужели я старею?
Разлюбил я гонорею –
Пневмонию, как дебил,
И подагру полюбил!
А ведь было, было дело,
Страсти не было предела,
Много душ и много тел
Осчастливить я хотел…
И, пока хватало сил,
Музу на руках носил…
Неужели всё пропало?
Я анализы устало
Крови, кала и мочи
Сдал – хоть караул кричи:
- Боже, я ж совсем не старый,
Ведь не зря мне за стихи
Вновь прислал ты гонорары…
Отпусти мои грехи!
И поэтов всей земли
Осчастливь и исцели!
Июнь 2ОО8г
СКУЛЬПТОР
Я – увы, начало всех начал,
Как хочу и что хочу, ваяю.
На меня никто не повлиял
Так, как я сейчас на всех влияю!
Каждый образ мой – и глух и нем –
Потому и создан для потомка,
Что не связан с прошлым я ничем…
С бесконечным будущим – и только!
2ОО8г
ДИАЛОГ
- Что-то нет вокруг желающих,
Заслуживших уважение,
Посмотреть на окружающих
И порвать их окружение…
- Я бы тоже рад стараться
Был попробовать опять!
К сожалению – прорваться
Значит то же, что порвать…
2ОО8г.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГЕРОЙ
Труба Архангела играет,
Что Страшный суд – не за горой…
………………………………………
Идёт, пути не выбирает
Литературный мой герой…
Мы оба – в ожиданье чуда:
Что – за горою? Погляди!
И я за ним иду, покуда
Герой шагает впереди…
2ОО8г.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ РЕДАКТОР
Шёл редактор Понт Елеев
И твердил: - Боюсь, однако,
Слишком много сельдереев,
Слишком много пастернаков.
Этот – друг, а та – подружка,
Прут – и ревень, и петрушка,
И редиска, и укроп,
Только похвалили чтоб!
2ОО8г
ДОЧЬ и МАТЬ
Дочь пришла с татуировкой
На плечах и на груди…
……………………………….
- Что ты сделала, чертовка?
- Не по ндраву – не гляди!
- Да при чём тут «не по ндраву»? –
Мать кричит, - Ну, ты – совсем!
Поумнеешь, Боже правый,
Не сведёшь её ничем!
2ОО8г.
ПАСХА
Не может быть!
И всё же это было:
И я тебя, и ты меня любила…
Манила в ночь цветущая весна –
И нам с тобою было не до сна
Среди благоухающих сиреней,
И поцелуев, и стихотворений,
И музыки, мерцающей с небес…
- Христос воскрес!
- Воистину воскрес!
2ОО8г.
ДВОЙНИКИ
В неизвестность день и ночь влеком,
Он всю боролся с двойником,
С нищим и несчастным, до победы…
Так твердят литературоведы.
А когда нужду он победил,
Выбиваясь из последних сил,
И, казалось, стал богат и властен, -
Понял вдруг, что всё равно несчастен…
Потянулась к зеркалу рука,
И двойник увидел двойника –
И друг другу каждый в этот миг,
Усмехнувшись, показал язык…
22 июня 2ОО8г.
ДАРСТВЕННАЯ
Я песни вам бесценные дарю!
За то, что взяли,
всех благодарю,
За то, что их пропели, заучили,
Детей своих тому же научили…
А деньги на питьё и на еду
Себе другим я способом найду.
Поющему – в любые времена
Довольно было хлеба и вина.
2О июня 2ОО8г.
ПОХВАЛА ФЕНЬКОВУ
Экспромт
Да здравствует Феньков! –
Читатель и писатель,
Всех наших дураков
И умниц всех издатель.
Скажу без лишних слов:
Смотреть не надо хмуро –
Покуда жив Феньков,
Жива литература!
23 июня 2ОО8г
* * *
Самоубийство – трагический факт –
Гений представил как творческий акт.
И, отрицая судьбы благодать,
Всех он заставил себе сострадать.
Плакала мать, и отец горевал.
Кто-то шептал, осуждая финал:
- Надо же, чтобы Творца удивить,
Этакий грех над собой сотворить…
2ОО8г.
РЕДАКТОР и ПОЭТ
роман
Т.А.Н.
Жизнь вышибала клином клин…
А в центре княжества Московского,
В Клину, меж клёнов и калин
Звучала музыка Чайковского…
Сюда стремились много лет,
Судьбы распутывая узы,
Она – редактор, он – поэт,
На зов и музыки, и Музы…
И так пленительно вокруг
Трудилась Муза, что – на диво –
Она поэтом стала вдруг
И улыбнулась так счастливо,
Что он, сорвав кленовый лист,
Преображенью удивился
И удалился в старый скит,
И за неё всю жизнь молился…
Она ж, сорвав калины гроздь,
Решила жизнь начать с начала
И стала жить в Клину как гость,
Чтоб дольше музыка звучала…
1988-2ОО8гг
ДВА ПОЭТА
1.
Поэта клоуном считали,
Читали, но и почитали,
И посещали вечера,
Где был он «круче, чем вчера»…
И все взаимно были рады
Сюрпризам новой клоунады,
Пока среди богемных дел
Ему успех не надоел…
Не поняла его столица
И вскоре отвернула лица,
А вскоре вовсе позабыла,
За что его боготворила…
И потускнел его портрет
В гримёрной тех далёких лет,
Где столик, а над ним – афиша,
И в дождик протекает крыша…
2.
В завязке был 5 лет поэт Купцов…
И всё же развязал, в конце концов.
Воистину, нельзя в России жить
И трезвым быть, и алкоголь не пить! –
Когда – и день, и ночь – хмельны вокруг
И сват, и брат, увы, и враг, и друг…
И чем ты был вчера других пьяней,
Тем завтра будешь ближе и родней…
2ОО8г.
НА РУСИ
На Руси гудит веселье
Днём и ночью, там и тут…
Все варяги обрусели
И в охотку водку пьют.
Не мелеют чудо-реки,
Мчатся, полные вина…
Обрусели даже греки,
Даже турки, вот те на!
Чтобы всем желаньям сбыться –
Чего хочешь, попроси –
Нужно только лишь напиться
И наесться на Руси,
И, как гости разойдутся,
Помирив добро со злом, -
С боку на бок повернуться
И забыться сладким сном…
2ОО8г
* * *
Год за годом куда-то летят…
Дует ветер, пыля вдоль забора…
Я не верил, что мне 6О,
И не верю, что 7О скоро.
Превращается память в мечту,
День за днём, от усилья к усилью,
Жизнь из света летит в темноту…
И глаза наполняются пылью…
2ОО8г
* * *
Уйти от дел – и заболеть,
И слечь, хотя б на две недели…
Нет! Лучше всё же – умереть
Так, чтоб воскреснуть, в самом деле,
И, появившись меж людьми,
Забыть, что хата хама – с краю,
Увы… Для песен, для любви
Воскреснуть! Вот чего желаю.
Воскреснуть на исходе лет,
Где парус над волной белеет…
Не зря Матвеичев поэт
Уже в который раз болеет
И ловит кайф с женою Ниной,
Своей влюблённой половиной…
26 июня 2ОО8г.
* * *
Вновь словари – веков трофеи –
Листаю я…
И стар, и мал
Со мною ботают по фене,
Хоть я на зоне не бывал…
Всё ждал, когда ж придёт Мессия –
И слову
каждый станет рад…
Но уголовная Россия
Вокруг – и мат, и перемат…
2ОО8г
* * *
На Руси – свободной и великой,
Многоликой и многоязыкой,
Что ни век – под Солнцем и Луной –
Рабства культ и личности одной.
* * *
- Вот она, - сказала Маргарита, -
За любовь печальная расплата:
Слева – дети лейтенанта Шмидта,
Справа – дети капитана Гранта…
* * *
Старуха смерти не боится,
Но говорит о ней – храбрится
И отвечает не всерьёз
На каждый заданный вопрос.
* * *
Выпил рюмку со мной инвалид,
Захмелел и заплакал навзрыд:
- Не болит ни душа и ни тело!
Неужели вся жизнь пролетела?
* * *
Она мне сказала: - Чужого не тронь! –
И резко мою отстранила ладонь.
И понял я вдруг, все проблемы решая,
Что значит – чужой, и что значит – чужая.
* * *
Все, виноваты без вины,
Желая близких сжить со света:
- Ах, только б не было войны! –
Твердят с рассвета до рассвета.
* * *
Не совсем тверёза,
У речного склона
Скрипнула берёза…
Каркнула ворона…
* * *
Графоманские книжки при чтении
Высасывают из меня всю энергию…
Но, когда пылают в камине,
Всю энергию мне возвращают…
* * *
Речка Моцарта играет…
Птички Моцарта поют…
И весна благоухает
Над цветами там и тут…
* * *
День солнечный никак не кончится…
И мне сегодня у реки
Так хорошо, что плакать хочется
В избытке счастья и тоски…
* * *
Уставший от жизни счастливой,
О, путник, присядь, отдохни, -
На камень, обросший крапивой,
И вспомни минувшие дни.
* * *
Почему у русского народа
В голове так мало кислорода,
Что всё время – горе от ума,
А потом – сума или тюрьма?
* * *
Был – марксист, ленинист,
Баянист, гитарист,
Оптимист, пессимист…
А теперь просто – ист.
* * *
Поэтессы грезят о Рустаме,
Снится им король Карапетьян.
Короли ж меняются местами,
Слава – Божьей карой – по пятам…
* * *
И пока ведёт дорога
От рассвета до ночлега, -
Человек похож на Бога,
Бог похож на Человека.
* * *
Мы все друг другу подражаем
И в самом лучшем, и в плохом –
И всё заносим на скрижали,
Увы, кто прозой, кто стихом.
* * *
Мир идеален. Рим материален.
И потому среди земных дорог
Во сне и наяву, как в сериале,
Мир близок мне, а Рим, увы, далёк.
* * *
Кто ждёт меня?
Сжав в кулаке беду,
На склоне дня
Я никого не жду.
* * *
Хотел и я предположить –
Как много лет смогу прожить?
Но понял жизни благодать:
Не знать и не предполагать.
* * *
Дарю Уланову Егору
Стихи с благословеньем: в гору
Идти – навстречу – до поры
Тем, кто спускается с горы…
* * *
Книга вышла, её ты читаешь,
Напрягая хрусталик, сетчатку…
В тираже ничего не исправишь –
Ни ошибку, ни опечатку.
* * *
Жил да был поэт «от Бога»…
Я всё думал – о-го-го! –
А стихов совсем немного
Нам осталось от него.
* * *
Какой кошмар! Я понял вдруг,
Что друг – мне недруг, а не друг,
И здесь, где все на одного,
Всё исходило от него!
* * *
В открытом поле пули пели,
Что смерть жива на самом деле…
И там, где в поле - трын-трава,
На самом деле жизнь мертва.
* * *
Как поздно… Как звёздно… Как рано…
Ни Библии нет, ни Корана.
Пустынная даль распростёрта.
Как грустно! Ни Бога, ни Чёрта.
* * *
Женщина – ловушка,
Женщина – тупик.
Хороша подружка?
Берегись, мужик!
* * *
Жизни цель – бесконечное размножение.
Смерти цель – окончательное умирание.
Человек – проводник
Между жизнью и смертью…
* * *
Все вокруг замучены смертями,
Страхами, плохими новостями.
И царит над мрачной суетой
Бог-отец, Бог-сын, Бог-дух святой.
* * *
Быть миллионером,
В нищего играть
И служить примером –
Просто благодать!
* * *
Негодин вышел в Интернет,
Где – много зим и много лет –
Плоды познанья пожинает
И возвращаться не желает…
* * *
Во сне и воочию
Так и живём:
Всё тайное – ночью,
Всё явное – днём…
* * *
В душе
Огонь расплавил лёд –
И вот уже
Душа поёт!
* * *
Издал я книгу опечаток
Для любознательных внучаток.
Исправьте, милые, молю,
За словом слово жизнь мою!
* * *
Притворилась женщина мужчиной.
Быть мужчиной – просто благодать!
Следствие – оно не без причины,
Хоть причину трудно угадать.
* * *
Увы, сшибая по рублю,
Не зря, в конце концов:
- Я всех поэтов перепью! –
Вскричал поэт Купцов.
* * *
Трубач играет на трубе…
Актёр играет на себе…
А я играю на судьбе
И не советую тебе…
* * *
Поэт Купцов уехал в Азию,
Чтоб срочно сделать автоназию.
Изранил душу и живот –
Раздумал, и живёт, живёт!
* * *
Ты поэтессой в городе слыла,
На вечеринках от тебя балдели…
И секретаршей в мэрии цвела…
Но кем же ты была на самом деле?
* * *
Вся жизнь – с утра и до утра –
Мистификация, игра…
Играем до скончанья лет,
Увы. а выигрыша нет.
* * *
Я бесконечно далёк.
В сердце – томленье, тоска.
Ты бесконечно близка,
Точно в ночи огонёк…
ПЕСНЯ
Песня хороша,
В ней – моя душа!
ЖИТЬ
Денег нет – жить на что?
Смысла нет – жить зачем?
ДЕТИ
Тот – с талантом, этот – без таланта.
Все мы – дети капитана Гранта.
ЗА ГОРЛО
Рак поэта взял за горло,
Чтобы лжи не говорил.
ЖИЗНЬ МОЯ
Достойна ли жизнь моя смерти?
Нет, надо ещё мне пожить!
В ИТОГЕ
У поэта – белая горячка,
А в итоге – белые стихи…
ВЫ
Если вас нет в Интернете,
Значит, вы весь – в интеръесте!
ВЫШЕЛ
Если вышел в Интернет,
Значит, вышел ты в тираж.
ЗЕРКАЛО СУДЬБЫ
За каждой строчкой – зеркало судьбы,
Где никаких метафор и подтекстов…
РОЛЬ
Роль комара – геройски песню спеть
И, насладившись кровью. Умереть.
БИЗНЕС
Бизнес стихотворный –
Просто смехотворный!
НОЧЬЮ
Ночью в безмолвие вечности
Вымолви несколько слов!
СТАРУХИ
И слабоумные старухи
На внуков бешено кричат…
ВО МРАК
Кто спешит во мрак –
Тот совсем дурак!
ПРОЗА
КОНТРОЛЬНЫЙ ЗВОНОК В ГОЛОВУ
Позвонил радостный З и сказал:
- НН, я почти в Абаканске! Всю ночь ехал автобусом, чтобы встретиться и вручить вам стихи для нового альманаха.
- А где вы сейчас?
- Подъезжаю к городу. Давайте встретимся в 1О часов, в центре, у церкви, заодно и Богу помолимся.
- Хорошо, через час, у церкви, - согласился я.
И решил пешком прогуляться, подышать свежим воздухом. Вышел из дома и перешёл по мосту через железную дорогу.
Тут мобильный телефон в моём кармане заиграл Моцарта. Симфония №4О.
Звонил радостный К.
- НН, поздравляю! Твои стихи с предисловием П напечатаны в третьем номере журнала «Наш новый русский соплеменник»
- Не может быть! – сказал я.
- Может! Зайди в Союз писателей и возьми, один номер специально для тебя прислали.
- Странно, я ни в журнал, ни П не давал стихов. И журнал я этот не люблю ни за форму, ни за содержание. И П мне антипатичен. Помнишь, года три назад в «Абаканской газете» он писал: «Давить таких поэтов, как НН тракторами надо!»
- Помню, значит, перестроился!
- Ладно, я сейчас иду в церковь, а потом заскочу в Союз, посмотрю, в чём там дело, – сказал я и пошёл от квартала к кварталу по центральной улице, бывшей Воскресенской, бывшей Сталина, ныне Мира. «Пошёл по Миру» - как любили говорить мои молодые соплеменники.
Рабочие расширяли улицу за счёт сужения тротуаров. На осуществление проекта «Дорога в будущее» были отпущены многие миллионы, и рабочие старались вовсю.
Тут позвонил радостный И. и сказал:
- НН, поздравь меня! Сегодня я получил письмо. Меня приглашают в Москву. Мои художественные фотографии в Интернете заняли первое место! Мне дают студию на Арбате и гостиничный номер для проживания, на первое время.. Правда, рабочий день – 12 часов в сутки… Как ты думаешь, соглашаться? Ведь у меня молодая жена, дочке годик. и второй ребёнок на подходе.
- О чём речь? Соглашайся! – сказал я.- В наш прекрасный сибирский город Абаканск вернуться никогда не поздно. Тут твоя малая родина. А в столице пожить – что может быть заманчивее? Освоишься, обзаведёшься знакомствами и деньжищами, там, знаешь, не на рубли, как нынче у нас живут, а исключительно на доллары!
- Но ведь мне уже 6О лет!
- Ну и что? Когда писателю Семёну Забулдыгину предложили в 7О лет стать редактором журнала «Старый мир», я думал, что он из-за возраста откажется. А он – нет, воспарил, потянул. И сразу стал живым классиком, лауреатом, – квартира в центре, дача в Переделкине, и заправлял делами, так бы нам с тобой, до самого последнего вздоха!
А ты – мне уже 6О…
Тебе ещё 6О! Соглашайся!
Так, тихо сам с собою ведя беседу, если посмотреть на меня со стороны, подошёл я
к церкви.
1О часов.
З у церкви не было.
Может, внутри, подумал я и, сняв кепку, вошёл внутрь.
Пахло ладаном.
Певчие выводили: - Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!
Я купил две свечи, одну поставил «за здравие», другую «за упокой»
Тут позвонил К и сказал:
- НН, извини, хотел тебя развеселить, но, кажется, расстроил.
- А в чём дело?
- Так ведь первый же апрель сегодня. День смеха!
- А! Значит, про публикацию – это всё неправда?
- Неправда.
- Ну, слава Богу! Гора с плеч. Извиняю. А то я уже думал опровержение дать.
Только отключился – позвонил И.
- НН? Здорово я тебя разыграл?
- Насчёт чего?
- Ну, насчёт Москвы!
- Так тебя не приглашают?
- Нет.
- Жаль.
Тут подошла ко мне старушка-послушница, вся в чёрном, наклонилась и зашептала громким голосом:
- Служба идёт! Нельзя по телефону говорить!
И я вышел на свежий воздух.
Ласково пригревало весеннее солнышко. Мимо церкви мчались автомобили. Рядышком, в скверике, голуби клевали хлебные крошки…
Позвонил радостный З и сказал:
- НН? Делаю вам контрольный выстрел, то есть звонок, в голову! Я в церкви. А вы
где?
- А я – возле церкви, а в церкви вас нет.
- Ха-ха! Первый апрель – никому не верь!
Я – у себя в посёлке Родинск, на Ангаре. Так что привет Енисею!.
Здорово я вас разыграл? Спасибо сотовой спутниковой связи!
Что бы мы сейчас без неё делали?
1 апреля 2ОО8г.
МЕЧТЫ О КИТАЕ
С детства я мечтал побывать в Китае.
Наша семья жила тогда в Благовещенске, и по вечерам смотрел я, как заворожённый, с русского берега Амура на китайский, на таинственных рыбаков в лодках-джонках, на далёкие сказочные домики с выгнутыми крышами. Казалось, на эти крыши падали с неба и скатывались, как с трамплина, злые и добрые духи…
Мечты мои обострились, когда мы с Дальнего Востока переехали в прекрасный сибирский город Абаканск. Я плакал неподдельными горючими слезами, потому что расстояние между мною и Китаем увеличилось в несколько раз.
Ах, как легко во сне я забирался на Великую китайскую стену и шёл, шёл по ней всё выше и выше, пока не просыпался.
А днём писал стихи в китайском духе.
Пока не стал взрослым.
В Абаканске у меня появилось много друзей – художников и поэтов.
Художникам Абакнска было хорошо. Для них в Китае построили Дом творчества, и каждый год они ездили туда. Затем в Харбине, Шанхае, Пекине им устраивали выставки, издавали альбомы, которые я рассматривал с восторгом и завистью.
Поэтам было хуже, у них не было ничего подобного.
Поэтому я проводил много времени в мастерских художников, побывавших в Китае, рассматривал картины, изображавшие драконов, фотографии дивных рек и гор,
изображения счастливых улыбающихся людей.
Мне тоже хотелось в Дом творчества! Мне хотелось научиться рисовать акварельными красками, хотелось путешествовать по китайской земле и писать об этом.
И мои мечты готовы были вот-вот воплотиться. Все были – за, и художники, и их
Председатель творческого союза, и дирекция китайского Дома творчества. Потому что это был год, объявленный Годом Русско-Китайской дружбы.
Было достигнуто, так сказать, предварительное соглашение, по которому меня обещали включить в очередной список приглашённых и известить через мэрию Абаканска.
Я истомился от ожидания.
Заметив это, моя жена сказала: - Что-то долго тянется процесс! Позвони, узнай, в чём дело, под лежачий камень вода не течёт.
Я позвонил, и секретарша сказала, что меня искали, но не нашли, поэтому вместо меня с группой полетел спичрайтер мэра. И понял я, что стал жертвой неведомой мне интриги, что не видать мне Китая, как своих собственных ушей, не взойти наяву на Великую китайскую стену, не привезти в качестве сувенира терракотовую копию древнего китайского воина на коне и не написать книгу о своём путешествии.
Через месяц группа вернулась. На пресс-конференции радостные художники показывали новые картины, шутили, как трудно им было привыкать к рисовой водке и изобилию животных и растительных закусок, дарили альбомы и открытки…
Один только спичрайтер был не весел. Он рассказал, как во время купания в каком-то водоёме его покусали рыбки пираньи, как было больно и как не заживают на ногах места укусов.
Прошло какое-то время, и я прочитал в газете, что он скончался после тяжёлой непродолжительной болезни. Царствие ему Небесное.
И перестал я мечтать о сказочном Китае. И ничего с этим не поделаешь.
Аминь.
2ОО8г.
КАМНИ В ПОЧКАХ
Мой младший брат Иосиф Бахинский родился в нашем прекрасном сибирском городе Абаканске в 1953-м году, в день смерти отца всех времён и народов Иосифа Виссарионовича Сталина (Джугашвили), вликого революционера, как потом оказалось, агента царской охранки, террориста, параноика и жестокого тирана, культ личности которого развенчал его преемник, Генеральный секретарь коммунистической партии Советского союза, Никита Сергеевич Хрущёв на ХХ съезде КПСС.
Родители мои в этот исторический день радовались рождению сына и плакали по поводу кончины вождя, так как думали, что он бессмертен, и назвали братика Иосифом, Осей, если по-домашнему.
Жили мы тогда на Стрелке, в стареньком домике, на берегу реки Качи, почти при впадении её в Енисей, неподалёку от дома-усадьбы предка нашего, знаменитого художника Василия Ивановича Сурикова, известного всему миру картинами «Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Степан Разин», «Меньшиков в Берёзове», «Переход Суворова через Альпы», «Взятие снежного городка», «Милосердный самаритянин», или самарянин, как пишут иногда под репродукциями.
Да, семья наша – одна из ветвей Василия Ивановича, это не трудно доказать, стоит только открыть монографию «Жизнь и творчество В.И.Сурикова» написанную членом Союза писателей России Владиславом Ошаниным, моим хорошим товарищем и союзником, посвятившим себя целиком исследованию и изучению личности нашего гениального и трудолюбивого предка.
Ося, всем на удивление и на радость, с годами стал очень походить на прадедушку, от которого, видимо, кроме портретного сходства генетически унаследовал и талант рисовальщика.
Блокнот и карандаш были постоянными его спутниками и в детском садике, и в школе, и в художественном училище.
Людей почему-то Ося не рисовал, игнорировал. А вот воробьи, голуби, вороны, снегири, собаки, волки и медведи, которые тогда ещё встречались на улицах Абаканска, получались у него на бумаге, как живые. Причем, прорисовывал он их тщательно, до мельчайших подробностей, и очень достоверно.
Много дней провёл мой брат в краеведческом музее, где чучел было в изобилии.
И как только ему не лень, удивлялся я, ну, нарисовал, ну, стало одним воробьём или собакой больше, ну и что?
Но знатоки рассуждали иначе.
Талант его был замечен, поощрён – и стал Иосиф Петрович Бахинский Главным художником, шишкой на ровном месте, как я шутил, единственного тогда, при застойном социализме, Абаканского книжного издательства.
Общительный, доброжелательный, он сам оформлял книги и другим давал подзаработать. Поэтому слава его быстро распространилась далеко за пределы Абаканской области и, наконец, достигла Америки.
И когда он в 199О-м году, на грани экологической и социальной катастрофы в стране, надумал зарисовать всех исчезающих зверей и птиц и занести их в «Красную книгу Сибири», пришло ему приглашение из Америки – жить там и работать над книгой в прекрасном американском городе Детройте, при университете.
Подумал мой брат Иосиф, подумал, всё взвесил, да и согласился. Не век же вековать в старенькой развалюхе на берегу Качи, несущей свои мутные воды в великий, но уже навсегда перегороженный плотиной Енисей.
Родители наши к тому времени уже умерли.
Привезли им к какому-то празднику из деревни Торгашино курицу в подарок, и заразились они от неё куриным гриппом, поболели с неделю, помучились да в один день и отдали Богу душу. Царствие им небесное, земля пухом!
В стране уже началась перестройка.
В конце концов тоталитарный коммунистический режим рухнул, СССР развалился, издательство обанкротилось, и остался мой брательник свободным художником, таким же, как и я – без средств к существованию.
Семнадцать лет прожил Ося в Америке. Богатым мэном стал, потому что «Красная книга Сибири» превратилась постепенно в «Красную книгу мира», очень популярную, и множество раз переиздавалась в шикарном полиграфическом исполнении.
В неё вошли практически все исчезнувшие и исчезающие представители флоры и фауны.
И стал мой брат звездой первой величины, с мировым именем. Он тебе и профессор, он тебе и почётный академик, и лауреат многих престижных премий.
А на фото посмотришь – ну, вылитый американский ковбой! Вот что с человеком делает среда обитания.
Стоит он – рядом жена Мари и дети-близнецы, мальчик и девочка, под развесистой пальмой, на фоне ранчо – и все улыбаются в объектив счастливой улыбкой.
И всё бы ничего, да стала у него побаливать поясница – звонит, жалуется, что недомогает.
Обследовался он в частной клинике доктора Джонсона, и сказал ему доктор Джонсон:
- Джозеф! У тебя камни в почках, а правая – так вся буквально ими забита и не работает, надо её удалять, а не то, не дай Бог, - некроз, омертвение, то есть. – И счёт на шесть тысяч долларов за консультацию предъявляет.
- А удаление сколько стоит? – Иосиф интересуется.
- 6О тысяч! – улыбается Джонсон.
«Зачем тебе шестьдесят тысяч платить? – говорю я брату по телефону. – Моя жена тебе бесплатно всё, что надо, сделает. Леночка у меня до сих пор отличный практикующий хирург, доцент, зав.отделением почечной патологии в областной больнице.»
И прилетел Иосиф в Абаканск через Северный полюс, чартерным рейсом, соглашение о котором подписал ещё генерал-губернатор Лебедь. Царствие ему небесное, земля пухом!
Мгновенно во всех цветных газетах и лакированных журналах Абаканска появились портреты моего брата, а по всем каналам ТВ – интервью.
- Скажите, какова цель вашего визита? – корреспонденты спрашивают.
- Цель простая, - брат улыбается. – В этом году моему прадедушке, великому художнику Василию Ивановичу Сурикову, доживи он, исполнилось бы 16О лет! Вот я и прилетел к брату, в кругу семьи отметить этот юбилей.
И ещё, конечно, виновата тоска по родине. Я ведь здесь родился.
Визит моего брата всколыхнул культурную общественность Абаканска.
Все вспомнили про юбилей Сурикова.
Союз художников мгновенно заказал постеры картин и организовал юбилейную выставку – сразу в трёх залах.
Агентство по делам культуры провело в областной библиотеке научную конференцию на тему «Что значит Суриков для Сибири и России?»
Союз архитекторов во дворе усадьбы-музея нашего прадеда торжественно открыл новый памятник.
Стоит Василий Иванович – мольберт в одной руке, кисть в другой, устремив взгляд вверх, и о чём-то думает, может, о новой картине, а может, о будущем Сибири или даже, чем чёрт не шутит, о возрождении всей России!
Но всё рано или поздно кончается. Всё хорошее – к великому сожалению, всё плохое – к счастью.
Закончились суриковские торжества.
Закончилось пребывание моего брата в больнице на обследовании.
И сказала моя жена брату моему:
- Нет у тебя, Иосиф, в почках никаких камней! А то, что поясница побаливала, так это признаки начинающегося панкреатита. Поберечь тебе надо свою поджелудочную железу, поменьше есть там, в изобильной Америке, жирного и копчёного, острого и солёного – и всё будет о,кей!
Удивился Иосиф.
- Как же так? – спрашивает, - а зачем же тогда Джонсон хотел мне почку удалить?
- Наверное, твоя почка кому-то в Штатах нужнее, чем тебе! – смеётся Леночка.
- Ну, вернусь я, покажу этому доктору Джонсону! Он мне не только 6 тысяч вернёт, но ещё и 6О тысяч за причинённый моральный и материальный ущерб приплатит.
И взяли мы на радостях цифровой фотоаппарат, и пошли втроём в музей-усадьбу великого нашего прадеда – на фоне нового памятника сфотографироваться на память.
Идём по улице Ленина, бывшей Благовещенской, подходим, а у калитки, около тополя, видим, стоит группа рабочих, в одинаковых зелёных комбинезонах, и один из них, значит, бензопилой тополь подпиливает, а другие шестами подталкивают его в направлении предполагаемого места падения.
Тополь старинный, в полтора обхвата, сопротивляется.
- Что вы делаете? – закричал мой брат. – Остановитесь! Этому тополю больше ста лет! Его посадил здесь мой прадедушка Суриков!
А рабочие не слышат, пилят и толкают…А бензопила ревёт…
И покачнулся столетний тополь, посаженный на радость жителям Абаканска руками Василия Ивановича. И наклонился тополь, и застонал, и заскрежетал, и рухнул на тротуар, хрустнув поломанными ветвями, как человек суставами.
- Зачем вы это сделали? – спросил я у рабочих. А те отвечают:
- Приказ начальства. Решили они расширить улицу на полтора метра, чтобы автомобилям просторнее было. Проект называется «Дорога в будущее». Вот тополь и оказался на проезжей части.
Только вынул брат мой Ося из кармана фотоаппарат, чтобы в режиме видео заснять поваленный тополь и толпу зевак вокруг, как возникли перед нами, откуда ни возьмись, два человека в одинаковых чёрных длинных пальто.
- Кто разрешил фотографировать? - строго спросил один. – Это исторический объект и охраняется государством.
- Кто вы такие? Предъявите документы! - строго сказал другой.
- Да что вы, ребята, - сказал я, - перед вами писатель Степан Бахинский, это – моя жена, а это – мой брат, кстати, гражданин Соединённых Штатов Америки!
- Американский шпион, значит? - строго спросил один.
- Пройдёмте с нами! – строго сказал другой. – И никакие мы вам не ребята! А вот кто вы такие, выясним в другом месте.
И пошли мы для выяснения наших личностей в сопровождении двух людей в одинаковых длинных чёрных пальто.
И рабочий снова включил бензопилу, и стал срезать хрустящие ветки.
А остальные, в одинаковых зелёных комбинезонах, стояли и смотрели нам вслед…
23 февраля 2ОО8г.
КАК ПЕСНЯ НА МОИ СТИХИ
«ПО НИКОЛАЕВКЕ ЦВЕТЁТ ЧЕРЁМУХА»
СТАЛА НАРОДНОЙ
А очень просто.
Как только меня перестали упоминать в статьях, радиопередачах и в сборниках застольных песен, изданных пиратским способом, как автора.
Была даже передача на Центральном телевидении под этим названием, где весёлый народ вовсю распевал «По Николаевке…», а в титрах, к моему большому сожалению, не нашлось места для моей фамилии.
Поэтому отсылаю музыковедов, литературоведов, любопытных читателей и исполнителей к странице 234 книги моих избранных стихотворений «Внушение на расстоянии», изданной Красноярским книжным издательством в 1992-м году в серии «Поэты на берегах Енисея», где песня напечатана под названием «ВДВОЁМ»
По Николаевке
цветёт черёмуха,
По Алексеевке
цветёт сирень…
И не хватает нам
хмельного воздуха –
Мы эту ночь не спим
и этот день…
И, сумасшедшие,
шучу, конечно, мы
О счастье шепчемся
и в забытьи
Всё ищем звёздочки
пятиконечные
В цветах сиреневых,
в садах любви…
Ах, годы быстрые,
ах, ветки вешние…
Воспоминанье нас
опять свело.
Но кто б подумать мог,
что люди грешные
Сады здесь вырубят,
себе назло…
А мы опять вдвоём –
без сна, без роздыха,
И продолжается
та ночь и день –
По Алексеевке
цветёт черёмуха,
По Николаевке
цветёт сирень…
Почему мы с моей возлюбленной искали в цветах сиреневых «звёздочки пятиконечные?»
Да потому, что все, ну, почти все сиреневые соцветия состоят из четырёх лепестков, и великое счастье, когда попадаются тебе при гадании: – Любит? Не любит…- пять сиреневых лепестков.
Значит, любит!
Пятый лепесток полагается обязательно съесть.
Первым, как говорится, положил на ноты эти стихи Сергей Трусов, а исполнила Людмила Луценко.
И я довольно часто слышал, прогуливаясь, как старушки в центральном парке культуры и отдыха имени Горького, собравшись вокруг скамеечки на центральной аллее, пели её хором.
Каково же было моё удивление, когда композиторы Алексей Парамонов и Серафим Щукин прислали мне совершенно непохожие мелодии на эти стихи, и песню запели в сельских клубах и городских дворцах культуры представители среднего поколения.
И, конечно же, изумлению и восторгу моему не было предела, когда я получил из Москвы диск композитора Сергея Таюшева, на котором был иной вариант этой песни, исполненной им с Татьяной Рузавиной, да так задорно, так энергично, с таким огоньком, что её подхватила и запела уже молодёжь, на дискотеках.
Четыре разные песни на одни стихи!
Небывалый случай.
Песня стала настолько популярной, что на её фоне один из кандидатов даже пытался стать депутатом Госдумы, впрочем, замнём для ясности.
А я, поэт Николай Ерёмин, по-прежнему живу в Красноярской Николаевской слободе, то есть в Николаевке, пишу рассказы и стихи и издаю Шеститомное собрание сочинений, три тома которого уже увидели свет.
И если Пушкина вдохновляла осень, то меня, как всегда, вдохновляет весна, возрождение природы, цветение черёмухи и сирени.
И я безмерно благодарен Владимиру Матецкому, который написал на мои стихи песню «Олимпийская медаль», и Светлане Сибирской, которая только что спела - «Когда слова становятся молитвой», и Олегу Меремкулову, который сейчас успешно работает над циклом романсов.
Пишутся, рождаются, слава Богу, и звучат песни на мои новые стихи, песни которые со временем, я надеюсь, тоже станут народными, как стала «По Николаевке цветёт черёмуха».
С уважением и почтением ко всем её поющим -
Николай ЕРЁМИН
21 мая 2ОО8г.
Я, ГЛАВНЫЙ АГЕНТ
Я его пиарил, как мог.
И когда новый Абаканский губернатор победил на выборах, назначил он меня Главным агентом по культуре и сказал:
- Действуй, Миша!
И я начал действовать.
Прежде всего, я вызвал к себе на ковёр в администрацию всех подчинённых мне агентов, 4О человек, и произнёс тронную речь.
- Дорогие друзья! – сказал я. - Позвольте мне вас так называть, поскольку мы не враги и никогда, надеюсь, ими не станем.
Не бойтесь меня. Все вы достались мне в наследство от команды старого губернатора, от его Управления Культуры, что, замечу вам, звучало неверно. Верней было бы Управление Культурой, но дело не в этом. Потому что нет уже Управления, а есть Агентство. Нет начальника Управления, а есть Главный агент Михаил Михайлович Стрелецкий, то есть я, и есть вы – мои агенты, мои стрельцы, позвольте мне вас так называть. И утро стрелецкой казни, изображённой на картине нашего великого земляка Василия Ивановича Сурикова, юбилей которого все мы с таким размахом недавно отмечали, я вам устраивать не собираюсь.
Более того, хочу Маргариту Петровну Хмель, как бывшего начальника Управления поблагодарить от всего сердца за большую проделанную работу и сказать, что вы, уважаемая Маргарита Петровна, не только замечательный организатор, но и прекрасная поэтесса, книгу которой «Люблю любовь» я недавно с большим восторгом прочитал.
- Я не поэтесса! Я поэт, - воскликнула Маргарита Петровна, - Цветаева – поэт. Ахматова – поэт. И я – поэт!
- Хорошо, хорошо! Вы поэт, и я вас прошу остаться в моём агентстве, в моей команде в должности поэта и консультанта, ведь у вас наработан большой опыт, не так ли? Ну, как, согласны?
- Ха-ха! Согласна ли я? Да я об этом и мечтать не смела…
- Ну, вот и ладненько.
А теперь я обращаюсь ко всем. Служите мне верой и правдой. И всё будет хорошо. Со временем мы реформируем Агентство в Министерство Культуры, я стану министром, а все вы получите портфели Заведующих кабинетов министерства.
Но это дело будущего.
Сейчас же мы должны провести смотр наших подразделений – театров, дворцов культуры, клубов, библиотек… Что ещё не приватизировано – приватизировать. Что ещё не акционировано – акционировать, а что не поддаётся реформированию – оставить в ведении государства.
Все жители нашей необъятной Абаканской области должны быть охвачены культурным движением. Все должны знать нас в лицо! Поэтому мы, носители культуры, начинаем акцию «Абаканск – кочующая столица культуры».
Конец оседлой жизни!
С этой минуты все мы – кочевники!
И наша акция прошла блестяще.
Я дал каждому агенту по автобусу «Икарус». И 4О «Икарусов» с актёрами, художниками, корреспондентами, танцорами, певцами, музыкантами, композиторами, поэтами 4О дней кочевали по городам и районным центрам области.
Мы не только освоили 4О миллионов рублей, но действительно и подружились.
Мы прославились не только в области, но и далеко за её пределами.
Маргарита Петровна была на высоте. Собственно, это она, чтобы завоевать моё доверие, безукоризненно провела кочевников от старта до финиша, и во всех местах звучал её вдохновенный, грудной, из самой глубины души, голос:
- Люблю любовь в начале мая!
И если только захочу,
Рекой резвяся и играя,
Любые горы сворочу!
В заключение участники акции устроили в Культурно-историческом центре, на Стрелке, грандиозное шоу под названием «Великое кочевье»
Специально для этого я пригласил из Америки всемирно известного художника Шемякина, кстати, тоже Михаила Михайловича.
По его уникальным эскизам к балету «Щелкунчик» каждому кочевнику были изготовлены эксклюзивные костюмы и карнавальные маски.
Стены КИЦа были увешаны яркими картинами.
В таинственном полумраке горели тысячи свечей, играла сказочная музыка.
Я в костюме короля, Маргарита в костюме королевы, и Михаил Михайлович Шемякин в костюме Щелкунчика, окружённые толпой восторженных почитателей, поднимались по лестнице, ведущей куда-то вверх, где были накрыты белоснежные фуршетные столы – с хрустальными бокалами, наполненными излучающим солнце вином.
Все вокруг кланялись нам – и каждый получал в награду конверт с конвертируемой валютой, не облагаемой налогами.
Маргарита же получила от меня Золотой знак почётного жителя прекрасного нашего сибирского города Абаканска и диплом Заслуженного работника культуры.
Энергетика была обалденной!
Стоял хрустальный звон…
Все пили весёлое вино победы, танцевали, а потом пели хором сочинённый в честь меня гимн – музыка народная, слова поэта, моей фаворитки Маргариты Хмель:
«Михаил Михайлович Стрелецкий –
Парень, полный силы молодецкой.
Он, как воздух, нам необходим.
С ним мы бескультурье победим!»
Жаль, губернатора не было с нами.
В это время он присутствовал в Москве на инаугурации нового президента.
2ОО8г.
ТВОРЧЕСКИЙ ДЕНЬ
- Ну и как прошёл твой творческий день? – спросила Михаила Злобина жена Маша.
- Плохо.
- Что так?
- А, и вспоминать не хочется, то ли магнитная буря повлияла, то ли колдовал кто…
Утром, как только ты ушла на работу, стал я делать неотложные звонки, и вдруг, посреди разговора, телефон перестал работать. Глухо. Набрал я О36 по мобильному, в чём дело, спрашиваю. Отключили за неуплату, отвечают. Как так, возмущаюсь, я специально в начале месяца предоплату сделал. Идите, разбирайтесь в Сервисный центр!
Прихожу – а там столпотворение. Старики и старухи ломятся к двум окошкам с квитанциями в руках.
Всех отключили!
- Кто последний? – спрашиваю.
- Я! – отвечает бойкая старушонка.
- В левую кассу или в правую?
- Сразу в обе, где будет быстрее!
Ладно, стою, и тут передо мною открылось окошко третьей кассы. Только я протянул свою квитанцию в окошко, как бойкая старушонка оттолкнула меня и закричала:
- Я впереди!
- Пожалуйста, - говорю, - но зачем толкаться? Я ведь тоже могу тебя толкнуть, да посильнее!
- Во-первых, не ты, а вы! Я с вами вместе свиней не пасла! А во-вторых, что хочу, то и ворочу! И ничего мне не будет. Потому что у меня справка из психобольницы! – да как захохочет…
Посмотрел я на толпу, наверное, у всех справки, подумал, и вышел вон…
- И ты из-за этой ерунды расстроился? – спросила Михаила Маша. – Я каждый день сталкиваюсь с такими сценами, и ничего.
- Слушай дальше!
Сел я в автобус и поехал в областную библиотеку, в отдел редких книг, журнал «Мир искусства» полистать. В начале прошлого века издавал его миллионер Рябушинский,
лучших художников к изданию привлёк – Бакст, Добужинский, Врубель, Коровин.
Хорошо всем платил, пока с революционерами не связался и не разорился.
Дай, думаю, сниму ксерокопии для своего альманаха «Многоликая любовь», ну, там виньетки, заставки, рисунки, напомню современникам о гениальных художниках прошлого.
Захожу, а меня не пропускают.
- У нас перерегистрация читательских билетов!
- Нет у меня билета, и никогда не было, - говорю.
- Тогда оформляйте новый. Давайте ваш паспорт.
- И паспорта нет, не ношу, чтобы не потерять. Вот, есть удостоверение литературного объединения «Керосиновая лампа», кстати, с паспортными данными. Спишите из него!
- Нет, нам нужен паспорт, а вдруг в удостоверении устаревшие данные?
- Да нет, новые. Но зачем вам они, если Госдума недавно в Москве приняла закон о неразглашении паспортных данных?
- Москва далеко, а здесь Абаканск. Нет паспорта – нет и читательского билета!
Развернулся я и вышел вон.
Но у самой раздевалки догнала меня директор библиотеки, милая женщина, с которой мы не раз проводили всяческие мероприятия.
- Михаил Иосифович, извините! Прошу вас вернуться! Мы вам сейчас выпишем билет Почётного читателя нашей библиотеки....
Татьяна Ивановна, как вы не узнали? Это же наш знаменитый поэт Михаил Иосифович Злобин, наша гордость, член Союза писателей, лауреат Пушкинской премии…
Его вся страна знает!
Татьяна Ивановна покраснела, как рак, и сказала:
- Ради Бога, извините, Михаил Иосифович, не врубилась сразу, меня название «Керосиновая лампа» с толку сбило. Я же ваши стихи наизусть в седьмом классе учила, они же в школьную хрестоматию включены! Вот вам Красный читательский билет. Добро пожаловать во все отделы, без очереди!
- Да мне, собственно, в отдел редких книг.
- Это на четвёртом этаже!
-Чаще нужно в библиотеке бывать и с народом общаться! Тогда и узнавать тебя будут, - проворчала жена Маша. – И ты из-за этой ерунды расстроился?
- Ничего себе, ерунда! Тебя не узнают, в упор, можно сказать, не видят, демонстрируют, что без бумажки ты букашка…
Короче, поднимаюсь я на четвёртый этаж, стучусь, открываю дверь, а там – чайник кипит, и пар из него валит по всей комнате, уставленной старинными книгами.
- Да не чайник это, а увлажнитель воздуха! – пояснила мне очень красивая молодая заведующая отделом Марина и выдала переплетённый комплект журнала..
Конечно, журнал классный! Оформление, что надо, некоторые рисунки и виньетки не грех и позаимствовать, конечно, со ссылкой на первоисточник. Но когда я попросил снять ксерокопии, Марина сказала, что ксерокопирование запрещено, потому что сокращает жизнь оригинала.
-Я воспроизведу оригиналы в своём альманахе! - возразил я.- И жизнь их продлится в новом поколении!
-Нет! – сказала Марина, как ножом отрезала.
Так что полистал я, полистал «Мир искусства» и, как говорится, не солоно хлебавши, вышел вон.
- И ты, конечно из-за этой ерунды опять расстроился? – спросила Маша Михаила.
- И из-за этой, и из-за того, что, когда я к твоему приходу решил приготовить что-нибудь поесть и стал резать кусок мяса, только что вынутого из холодильника, нож выскользнул, и я порезал себе до крови большой палец правой руки, что практически невозможно! Не иначе колдонул на меня кто-то. Вот, глянь, кое-как залепил я рану лейкопластырем, а кровь всё сочится…
- Бедный ты мой, бедный! Так расстроиться! Из-за такой ерунды! С кем не бывает! Мне бы твои беды! Дай-ка сюда свой пальчик, сейчас мы его перебинтуем, и всё будет хорошо. Вот так! И что мы имеем в итоге? - спросила Маша.
- А в итоге мы имеем всего одно четверостишие, - сказал Михаил,- вот послушай:
«Снова заря Мандельштама встаёт над острогом,
Напоминая и предупреждая о многом.
В строгом остроге кончается срок – но меж строк
Встретит ли завтра поэта зарёю Восток?»
- Ну, что ж, - сказала Маша, права была Ахматова, когда сказала:- Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…Всё-таки, ты - молодец!
Тут зазвонил телефон.
- Вот видишь, и телефон подключили, а ты расстраивался!
Апрель 2ОО8г.
Я ЖИЛ В РАЮ
При социализме я жил в раю.
Поясняю.
По всей России – ад, тоталитарный коммунистический режим, барачное жильё, идеологический контроль, то репрессанс, то реабилитанс, в магазинах – пустые полки. Хоть шаром покати. А у нас, в секретном закрытом городе, Абаканске-26, – тишь да гладь, Божья благодать, мир, коммунизм с человеческим лицом. У каждого жителя – благоустроенная квартира, даже у меня, старого холостяка. У каждого служащего - приличная зарплата. В универмаге – всё, что душе угодно, и еда, и питьё, и шмотки заграничные. В центре города – Дворец культуры с античными колоннами. Рядом – искусственное озеро, круглый год купайся, вода тёплая, потому что с подогревом. По берегам – пальмы, завезённые из экзотических стран. На ветках птички поют…
Рай, да и только, хоть и за колючей проволокой.
Недаром наш город, почтовый ящик, воспет в стихах моего любимого поэта Михаила Злобина и в романах его друга Константина Невинного.
Был он и до сих пор есть в шестидесяти километрах от настоящего Абаканска.
Только теперь он не закрытый, а открытый, и не Абаканск-26, а Свинцовогорск.
И открыт до сих пор, как ниппель, - только в одну сторону, на выезд, а въезд по-прежнему строго по пропускам.
Помнится, когда однажды Константин Невинный, приглашенный на литературную встречу к нам в библиотеку имени кой-кого, то есть Горького, позабыл паспорт и показывал на КПП удостоверение депутата Верховного совета СССР, бдительная охранница сказала ему: «Знаю, кто вы, люблю читать ваши романы, а всё равно без паспорта не пропущу, не имею права!»
Встречи с литераторами из Абаканска проводились часто.
Материально обеспеченные наши трудящиеся тянулись к духовным ценностям, сами писали стихи, сочиняли музыку, рисовали картины, в общем, развивались.
Я, например, работая инженером по теплоснабжению, сочинял пародии, и не только добродушные, но и острые, злые, и плохо бывало тому литератору, кто попадался мне под горячую руку! Даже Михаил Злобин, бывало, заискивал передо мной, даже Константин Невинный!
Все знали меня, критика и пародиста Кирилла Кирпиченко, и считались с моим мнением.
Боже, как быстро летит время!
Вот уже и социализм рухнул, и завяли пальмы около нашего пруда, и наступила райская жизнь после перестройки во всей России, а жаль прошлого, жаль убирать колючую проволоку, обмотанную вокруг нашего города. Жаль упразднять КПП – контрольно-пропускной пункт, хоть он уже и обветшал, и дежурят на нём бесплатно, на общественных началах, непреклонные ветераны-коммунисты, не раскаявшиеся в своих грехах и уцелевшие после многочисленных чисток, поддерживают порядок в качестве дружинников. Неспроста висит перед входом фото и объявление: «Разыскивается Овчаров Иван Петрович, 198О года рождения, который 17 ноября 2ОО7г. прошёл через КПП и бесследно исчез»
И всё же перестройка дала свои прекрасные положительные плоды.
Свобода слова и дела. Гласность и народовластие.
С этим не поспоришь.
Когда нас рассекретили, и узнал весь мир, что при помощи плутония, изготовленного на нашем заводе, можно неоднократно взорвать весь Земной шар, финансирование из столицы прекратили, производство было остановлено. И все интеллектуальные силы, покинули нашу колючку. Мозги, так сказать, перетекли за границу, и опустел научный центр имени Королёва, золотая клетка, где в райских условиях развивали передовые прогрессивные технологии оборонные отечественные светила.
Четыре этажа который год стоят, позабытые, позаброшенные, никому не нужные, даже коммерческим структурам. А нас, оставшихся в коммунистическом раю, не забыли разве только что американцы, которые под видом гуманитарной помощи для нужд разоружения и демонтажа ядерного реактора присылают каждый год энное количество долларов, на которые мы и живём, доживаем, вспоминая боевой ХХ век.
И вот недавно старый холостяк, проживший всю жизнь с подаренной мне в детстве куклой, обезьянкой Чи-чи-чи, которую я безумно любил и люблю, и которая была моим талисманом, приносящим счастье, и музой моей, стал я, наконец, старшим инженером.
И исполнилось мне 55 лет.
И издал я книгу стихов, посвящённую моей любимой обезьянке, под названием «Время Ч», и разослал приглашения на юбилей и презентацию в библиотеку имени кой- кого, то есть Горького.
Съехались мои сослуживцы и собратья по перу, постаревшие, но лёгкие на подъём.
Слава Богу, никто из них, уже подверженных склерозу, не забыл паспорт, и на КПП всех пропустили без задержки.
Даже Михаил Злобин приехал.
Даже Константин Невинный.
Мой вечер состоял из двух отделений. В первом – чтение мною моей книги. Во втором – чествование меня.
Книгу «Время Ч», можно сказать, я писал всю сознательную жизнь, на хорошо известную тему:
«Обезьяна Чи-чи-чи
Продавала кирпичи.
Но забыла про дела –
И случайно родила»
Был ещё и другой вариант, заканчивающийся строками:
«За верёвку дёрнула –
И случайно….»
Однако, я не стал развивать его ввиду явного эстетического неблагозвучия рифмы.
Тема перестройки, связанной с дефицитом кирпича, тема возрождения России старым дедовским способом оказалась мне ближе и полностью овладела мною. Тему я раскрывал, переделывая известные поэтические шедевры. И на презентации устроил своеобразную викторину: читал стихотворение и просил угадать, от лица какого поэта оно сочинено.
Ну, например.
«Среди миров, в мерцании светил
Одной Чи-чи пусть имя повторяют.
Я с ней бы всю Россию возродил,
Пусть продаёт она - по мере сил,
И кирпичи – у ней лишь покупают!»
Гости от души хлопали в ладоши и смеялись, а тем, кто угадывал, я дарил по настоящему кирпичу, с автографом, сделанным светящейся краской.
Во втором отделении меня буквально завалили ответными подарками, особенно много досталось мне авторучек и блокнотов для стихов, до конца дней моих хватит.
Михаил Злобин сказал:
- Дорогой Кирилл! Я восхищён твоим творчеством. Вот уже полвека ты радуешь нас своим неподдельным юмором, поэтому я долго думал – и придумал. Прими от меня Диплом и звание первого лауреата Злобинской премии «Серебряное кольцо»
Пусть эта премия со временем станет самой престижной, а твой талант расцветает всё больше и больше. Потому что прилагаемое кольцо с надписью «Господи, спаси и сохрани мя!» не просто серебряное, а волшебное, старинное, и найдено мною на берегу Енисея.
Повернёшь кольцо три раза вокруг пальца, загадаешь желание – и всё сбудется, в чём убеждался я неоднократно на личном опыте.
Константин Невинный сказал:
- В начале прошлого ХХ века в литературе было много течений и направлений – имажинизм, символизм, акмеизм, футуризм.
Дорогой Кирюша, в начале нашего неповторимого ХХ1 века объявляю тебя родоначальником нового течения и направления, имя которому «Чичичизм», и провозглашаю лозунг: «Под знаменем Чичичизма – вперёд, к победе Кирпичизма!»
Что тут началось!
Присутствующие с криками «Вперёд!», «К победе!» с огромным энтузиазмом стали сдвигать столы, накрывать их скатертями-самобранками, на которых словно по волшебству появились шампанское, водка, коньяк, бутерброды с сервелатом и красной икрой, апельсины, мандарины, яблоки, лимоны и бананы…
Бутылки были открыты.
Все стали пить-выпивать и петь под гитару романсы про обезьянку Чи-чи-чи, потом очаровательные работницы библиотеки и поэтессы, надев на себя маски и костюмы обезьянок, стали танцевать нечто Чичиобразное…
Помню, все кричали наперебой и желали мне ещё долго-долго работать главным теплотехником, и до пенсии, и после. Каждому хотелось со мной чокнуться.
- Пока Кирилл Кирпиченко на этой должности – наши души и наши тела будут одинаково согреты и днём, и ночью! Так выпьем же за это!
И я пил, пил, пил, пока не вырубился.
Помню только, успел перед этим три раза повернуть серебряное кольцо вокруг пальца и подумать: - Господи, как я хочу оказаться сейчас в своей любимой постельке со своей ненаглядной музой Чи-чи, и чтобы из куклы превратилась она в красавицу и стала моей женой, чтобы на старости лет не жить мне в одиночестве!
Проснулся – в голове свинцовая тяжесть.
Лежу в шикарной спальне, на просторной кровати, под балдахином, и глазам своим не верю. Я возлежу, а передо мной стоит красавица писаная.
- Кто ты? Как тебя зовут? – спрашиваю.
- Ну, ты Кирилл, и накирялся вчера! – в ответ слышу, - раскрой глаза пошире, это я, жена твоя законная, ненаглядная, Чи-чи-чи-на де Габриак! –
И подносит к моим губам серебряную чашу с прохладным огуречным рассолом.
- Выпей! Вот так, до дна! И дай мне слово, что больше до конца дней своих ни капли спиртного в рот не возьмёшь. Иначе превращу тебя обратно в обезьяну, от которой все произошли, а сама человеком останусь.
И колечко мне волшебное, улыбаясь, показывает.
Март 2ОО8г
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
«Работа над ошибками» - так я решил называть автобиографический роман.
- Минёр может ошибиться в жизни только один раз, - любил повторять мой дедушка, инвалид Великой Отечественной войны.
- Поэт может ошибаться постоянно. По существу, вся его жизнь – это цепь взаимосвязанных ошибок, - в каждой главе будет повторять мой прототип.
- Самая большая наша ошибка в том, что ты вообще появился на свет, нам в наказание, - будут повторять родители моего прототипа, пока Бог не призовёт их на Высший суд.
Но как бы там ни было, появился я на белый свет – и началось!
Первая любовь – Вера-Верочка.
Первая ошибка и первые стихи:
«Я люблю тебя до слёз!
А ты любишь? Вот вопрос»
Ошибся, но издал первую книгу стихов.
Вторая Любовь – Надя-Наденька.
Снова ошибся, но издал вторую книгу стихов.
Третья любовь – Люба-Любушка.
Ошибка закончилась женитьбой.
Жена не терпела стихов. Она внимательно читала мои изданные книги и по каждому стихотворению учиняла мне допрос с пристрастием и последующим расследованием.
«Я люблю тебя до слёз!» - Кого это ты любил? И сейчас, наверное, любишь, а меня обманываешь! – восклицала она и начинала рыдать.
- Да никого я кроме тебя, моя хорошая, моя любимая, моя ласковая, моя нежная, не люблю, - шептал я ей на ушко, вытирая сладкие слёзы. – Люблю Любовь!
- Так докажи! – шептала она.
И в результате моих доказательств появились на свет два очаровательных близнеца – Коля и Толя.
После чего последовало очередное выяснение отношений, и стало ясно, что третья моя любовь закончилась.
Да, в Веру я потерял веру, на Надежду потерял надежду, а Любу разлюбил.
И перешёл на прозу.
Бракоразводный процесс зафиксировал мою третью ошибку. Дети и всё имущество – квартира, дача, машина – родительское наследство - достались жене. И остался я один-одинёшенек, без средств к существованию. Фактически, на улице.
И сказал я сам себе: - Нет, так дальше продолжаться не может!
И пошёл в банк «Авангард», и взял кредит, и купил себе однокомнатную квартиру, и устроился в «Авангард» кассиром, и поступил на экономическое отделение Абаканского
Универа по специальности «Банковское дело», и стал, скажу без ложной скромности, в финансовых вопросах специалистом высшего класса.
Если минёр может ошибиться лишь раз, подорваться и разлететься на клочки, то банкир может ошибаться, сколько угодно и - оставаться целым и невредимым.
Пришло время расплачиваться по взятому кредиту.
Вызывает меня Генеральный директор «Авангарда» и говорит:
-Александр Иванович! У вас есть две прекрасные возможности сесть в тюрьму. Одна – раньше, за непогашение кредита, другая – позже. Выбирайте, раньше или позже?
- Конечно, позже, говорю я, - но поясните, в чём дело?
- А дело в том, что наш коммерческий банк, как вы, очевидно, уже давно догадываетесь, на грани банкротства, извините за невольный каламбур.
Цели, поставленные перед ним, выполнены, сроки соблюдены. Я удаляюсь, как говорится, в далёкие палестины. А вы остаётесь банкротить банк в качестве Внешнего управляющего. Применяйте всё, чему вас там, в Универе, выучили.
Выкрутитесь – свобода. Не выкрутитесь – тюрьма.
- Что ж, попытаюсь выкрутиться, - согласился я.
И стал Внешним управляющим.
Да каким!
Не буду объяснять неискушённому читателю схему банкротства. Скажу только, что в конечном результате и пострадавшие, было, вкладчики остались не обиженными, с долгосрочными ценными бумагами на руках, и я – в солнечной Испании, в гостеприимной Барселоне, с достаточным стартовым капиталом на счету.
Квартира – в центре города, рядом со знаменитым красивейшим собором «Саграда фамилиа» величайшего архитектора Гауди, к сожалению, так нелепо попавшего под трамвай. Под четырёхкомнатными апартаментами – гараж с автоматической дверью. Въезжаешь, ставишь Мерседес и в лифте поднимаешься прямо к себе в гостиную, проходишь через кухню и спальню в зимне-летний сад, со спутниковой антенной, тарелкой, стоящей среди роз, включаешь многоканальный телевизор, устраиваешься поудобнее на диване и ты – в России, никакой изоляции от родного языка и от событий на родине.
Посмотрел новости, надиктовал на компьютер очередную главу романа «Работа над ошибками», конечно же, ошибками, в основном, чужими, распечатал на русском, испанском и английском – и спать!
Завтра же новые страницы романа попадут по электронной почте к издателям трёх стран. Да, читатели уже заинтересованы и ждут продолжения.
А утром – выпил китайского чая Пу Эр или кофе Арабика, сел в Мерседес – и на работу, в офис.
Бизнес – важнее всего!
Схема «Купи – отремонтируй – продай или сдай в аренду» действует безотказно.
Таким образом, стал я владельцем ресторана «Христофор Колумб» около морского вокзала, рядом с памятником великому мореплавателю, глядящему в бескрайние просторы Средиземного моря.
Таким же образом стал я и владельцем оперного театра, где сам Муссолини когда-то выступал с зажигательной речью. Отремонтировал и сдал в аренду.
Но – самое главное - открыл банк, под названием «Золотая песета», чтобы развивать испано-русские финансовые связи…
И задумался.
Вспомнил я и про свои ошибки и решил их исправить, сгладить, так сказать. шрамы и рубцы, оставленные Верой, Надеждой и Любовью в моей душе.
И пригласил их на постоянное место жительство в Барселону.
И они согласились!
В одном самолёте, чартерным рейсом, воскресным солнечным днём 8 марта, прилетели три женщины, которых я любил, а с ними сыновья мои, близнецы, как две капли воды на меня похожие – Коля и Толя.
Я сам встретил их в аэропорту, сам на Мерседесе отвёз в ресторан «Христофор Колумб», покружив по городу и вдоль Средиземного моря под восторженные ахи и охи…
В ресторане нас ждал праздничный стол.
- Дорогие мои красавицы! – обратился я к виновницам торжества. - Давайте поднимем эти звонкие бокалы с неповторимым вином «Коррида».
Много лет назад замечательная женщина Клара Цеткинд объявила 8 Марта международным женским днём. От всей души поздравляю вас с праздником весны, который совпал по календарю с Прощёным воскресеньем. В этот день мы все должны простить друг другу всё-всё-всё! Кто старое помянет, тому, как говорится, глаз вон. Так что с этой минуты – никаких обид!
Я вас люблю, хочу, чтобы вы ощутили это и начали рядом со мною новую жизнь.
Поэтому.
Дарю я тебе, Вера, оперный театр. Владей и пой, как когда-то в Абаканске. Ты ведь мечтала стать оперной дивой. И пусть все поют под твою дудку.
Тебе, Надя, дарю я ресторан, в котором мы сейчас находимся. Помню, как ты любила вкусно сготовить и вкусно поесть. Тебе здесь и карты в руки.
Тебя, Люба, прошу принять банк «Золотая песета», ты ведь всегда любила деньги и знала, что с ними делать.
Вас же, дорогие мои сыновья, хочу определить я в мореходное училище, чтобы вы стали отважными знаменитыми мореплавателями и повидали весь белый свет.
А я буду с вашей и с Божьей помощью продолжать, пока хватит сил, роман «Работа над ошибками». Ведь что, в конце концов, остаётся от человека? То, что он сказал, или написал.
Есть возражения?
Возражений не было.
И выпили мы замечательного вина «Коррида».
И обнялись.
И расцеловались.
И стали жить-поживать, добра наживать.
Так до сих пор и живём - в дружбе и в согласии.
Март 2ОО8г.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ РЕВКОМА
Четыре года назад на общем собрании писателей Абаканска меня единогласно избрали председателем Ревизионной комиссии, Ревкома, если говорить кратко.
Я долго отказывался, но вновь избранные М.К., председатель Союза, и К.М., председатель Литфонда, были непреклонны.
- Дорогие братья-писатели! - говорил я, - многие из вас жили при социализме и, конечно, помнят, что давным-давно В.И Ленин, знаменосец социализма и вождь мирового пролетариата, объявил, что социализм – это учёт и контроль.
Писатели мгновенно учредили Ревкомы и стали ревизорами, контролируя каждое сказанное слово, каждую полученную и потраченную копейку.
Слава Богу, в1991 году социализм спокойно умер, скончалась идеологическая цензура, восторжествовали гласность и свобода слова. На дворе - новый, ХХ1-й век, 2ОО8-й год. Довольно уже того, что всех нас контролирует налоговая инспекция, налоговая полиция, регистрационная палата, таможня, суды, и т.д. и т.п. К сожалению, контролирующие аппендиксы в виде Ревкомов, порождённые социализмом, до сих пор не удалены и периодически воспаляются, мешая нам жить. Писатель – это не учётчик и не контролёр. Так давайте же упраздним нашу Ревизионную комиссию, удалим наш аппендикс! И распространим инициативу по всем писательским организациям России! Время реформ ещё не миновало. Это будет хорошее дополнение в новый готовящийся закон о творческих союзах.
- Нет! – сказал М.К. , председатель Союза. - Мы не обладаем правом законодательной инициативы. Нас никто не поймёт! – Так можно договориться до того, что и Союз писателей вообще не нужен, ведь организован он был по инициативе диктатора И.В.Сталина для контроля над писательским инакомыслием! .Недаром почти все делегаты Первого съезда писателей были арестованы и расстреляны.
- Нет,- повторил К.М., председатель Литфонда. - Ревизионная комиссия была и должна быть! И должна контролировать нашу деятельность. А не то мы такого натворим!
И я вынужден был уступить.
Абаканск хотя и миллионный город, а всё же – большая деревня, где все всё друг про друга знают.
Четыре года пролетели, как четыре прекрасных мгновения.
И когда вновь собралось отчётно-перевыборное собрание, работа председателя Союза и председателя Литфонда была признана отличной. М.К и К.М. были выдвинуты на новый срок и уже готовилось тайное голосование, как кто-то из старичков-писателей тихо произнёс:
- А почему мы не заслушали отчёт председателя Ревкома? Будто его у нас и вовсе нет.
- Может, не стоит? – пытался возразить я.
- Как это – не стоит? – спросил председатель Союза.
- Как это – не стоит? – повторил председатель Литфонда.- Мы, значит, вкалывали как папы Карлы, а председатель Ревкома груши околачивал и не работал?
- Да разве это работа – быть ревизором и собирать компромат? – опять возразил я. –Но, если вы так настаиваете…
Вы, уважаемый М.К., как председатель Союза, за время своего правления издали четыре свои книги, в твёрдом переплёте, истратив на это деньги, которые должны были быть потрачены на издание книг наших престарелых и больных ветеранов и юбиляров. А на деньги, перечисленные из благотворительных фондов, а также от спонсоров и меценатов на общие писательские нужды, .вы в пригороде нашего прекрасного сибирского города Абаканска, в районе бывшего совхоза «Удачный» построили себе на берегу Енисея двухэтажный коттедж, с подземным гаражом, где уже стоит недавно купленный «Джип».
А вы, уважаемый К.М.,. как председатель Литфонда, средства, перечисленные из Москвы, пустили на реставрацию старинного особняка купца Кузнецова, но вместо того, чтобы, как предполагалось, переселить туда наш Союз и Литфонд, сдали его в аренду банку «Кедровый орешек», а на деньги, вырученные от этой сделки с совестью, купили усадьбу в Подмосковье, на Рублёвке, куда собираетесь в скором времени переехать и жить на проценты с капитала, обеспечив себе тем самым счастливую старость.
- Это наглая ложь! – воскликнул М.К.
- Это возмутительное враньё! – воскликнул К.М.
- Нет, не ложь и не враньё, - спокойно сказал я, - копии обличающих вас документов находятся на хранении в ячейке одного из сейфов банка «Кедровый орешек», где у меня есть свой человек. И я могу предъявить их в любой момент.
Что тут началось!
Писатели повскакали с мест, стали кричать, размахивать руками, топать ногами…
Так что председатель Союза срочно объявил открытое собрание закрытым и перенёс его на неделю, «до выяснения обстоятельств».
Целую неделю я был героем телевизионных репортажей и газетных полос.
Мои книги, лежавшие годами в магазинах «Русское слово», «Знания» и «Светоч» мёртвым грузом, были мгновенно распроданы. Издатели из Москвы и Санкт-Петербурга вычислили меня по Интернету и заключили несколько солидных договоров на новые проекты, перечислив по электронной почте авансы.
Через неделю я выступил на продолжении отчётно-перевыборного собрания с разоблачительной речью.
Разоблачал я себя.
- Дорогие братья-писатели! – сказал я. – Четыре года был я председателем Ревкома, то есть Ревизионной комиссии.
Каюсь, ничего я не делал. Мне было стыдно контролировать деятельность избранных вами честных и порядочных людей, которыми являются М.К. и К.М. Которые в ущерб своему творчеству, отрывая драгоценное время от создания, может быть, бессмертных и нетленных произведений, помогали вам отмечать юбилеи, получать льготные путёвки, пособия и гранты…
Приношу им свои глубочайшие извинения!
Всё, что я говорил неделю назад, это выдумка чистейшей воды, и озвучена была она с единственной целью, чтобы вы поняли, наконец, что никакой Ревком нам не нужен и освободили бы меня от занимаемой фискальной должности.
Предлагаю тайное голосование заменить явным, то есть открытым.
- Кто за то, чтобы освободить председателя Ревкома и вообще ликвидировать Ревизионную комиссию?
Так.
А кто за то, чтобы переизбрать М.К. и К.М. на новый срок?
Тоже единогласно.
Вот и отлично, вот и хорошо!
Июнь 2ОО8г.
Час расплаты. Библиографическая редкость 2008
© Copyright: Николай Ерёмин, 2019
Свидетельство о публикации №119082806826
Свидетельство о публикации №119082806826
Рецензии