Грёза, или Полёт мечты

В окружающий мир очень трудно вписаться
И законы его невозможно понять.
Хорошо бы сначала в себе разобраться,
Да до нужного уровня разум поднять.

Мы к нему прибегаем в любую минуту
Для ведения важных практических дел.
Но эмоции людям даны почему–то
И способность мечтать – видно, бог так хотел.

Настоящее не представляется раем;
В своих мыслях его постоянно кляня,
Мы мечтаем о лучшем и воображаем
О себе в превосходных одних степенях.

От того, что вокруг – на глазах только слёзы,
Раздражение, злость невозможно унять.
И – как средство от стресса – являются грёзы,
Содержание их не дано нам понять.

Я живу как живу: уважаю Шекспира,
Не курю и не пью, не играю с мячом.
И, пытаясь укрыться от этого мира,
Я мечтаю порой, и неважно – о чём.

На осеннем ветру машет веткой берёза,
И листочки с неё опадают в кусты.
А в предутреннем сне мне является грёза –
Порожденье инстинктов, а может – мечты…

Снова рушился мир… Катаклизмы природы
Повторялись так часто, что стали страшны…
Вдруг исчезла вся власть, и на горе народу
Погибала страна от гражданской войны.

Друг на друга поднялись войной регионы,
Раскололись на вражеские лагеря.
И куда–то бежали людей миллионы,
Человеческий облик совсем потеряв.

Города опустели, осталось немножко
В них людей, коим некуда было бежать.
Деревенский народ перешёл на картошку,
Порешив, что не будет ни сеять, ни жать…

Рыбаки погрузили «добро» на шаланды
И уехали с ним на свои острова.
По окрестностям рыскали дикие банды,
От которых спастись кто сумел бы едва…

По дорогам шли беженцы дикой толпою,
Что скорей походила на стаю волков.
Было место в ней стонам, и крикам, и вою,
И здесь каждый любого убить был готов.

Человек к человеку как зверь относился,
И одним лишь инстинктом толпа та жила…
А в далёком краю тёмный лес находился,
Лишь тропинка одна в его чащу вела.

И была в чаще леса поляна простая,
А на ней лишь могила под старой сосной.
И вокруг той могилы лишь поросль густая,
И ни птиц, ни зверей на поляне лесной.

Ну откуда бы взяться здесь этой могиле?!
Может, был здесь когда–то старинный погост?!
Но, похоже, что люди сюда приходили –
На сосновых ветвях был устроен помост.

Только где и когда сколотил его плотник,
И на эту поляну принёс для чего?..
Может, ждал тут когда–то медведя охотник,
Здесь и умер, а эта могила его?..

… А сегодня там девочка тихо сидела,
И к стволу той сосны прижималась спиной,
А на всё, что вокруг, безмятежно глядела,
И как будто не ведала жизни иной.

В этот мир приходя, что с собой мы приносим?!
Что хотим в этой жизни узнать и понять?..
Было девочке лет где–то семь или восемь,
Что могла она к этим годам воспринять?!.


Взор ребёнка прикован был к старой могиле,
Где в траве шевелился сверчок, стрекоча.
И распущены длинные волосы были,
В беспорядке лежали на узких плечах.

И скрывалась за этим какая–то тайна,
Не пускавшая девочку к миру живых…
Но на эту поляну заехал случайно
Оказавшийся в чаще отряд верховых.

Все молчали, лишь конь молодой волновался,
Первый раз, видно, всадника нёс на спине.
И с сосны вековой детский голос раздался:
«Мир вам, добрые люди, и мне;

Пусть всегда и во всём у вас будет удача,
Пусть вам счастье сопутствовать будет вовек…».
Озадачились все – что же всё это значит
И откуда здесь взялся живой человек?..

Наконец, разглядели её: «Кто такая?» –
Самый старший в отряде негромко спросил. –
«И откуда ты здесь оказалась?» – «Не знаю».
Говорить дальше девочке не было сил.

… Этот странный отряд, что в лесу оказался,
Мог считать себя детищем этой войны.
Из различных людей он не сразу создался,
А истории их были очень страшны.

Боевой единицей отряд стал не сразу,
По дорогам войны очень долго кружил,
Наконец, отыскал себе прочную базу,
Защищал местных жителей, с ними дружил.

И однажды избрали бойцы командира,
Что возглавил отряд в эти трудные дни.
Отличительным знаком стал цвет их мундира,
Чёрной гвардией стали считаться они.

Все привыкли к погоням, засадам, разведкам,
Ко всему относились всерьёз, не шутя…
Предводитель отряда подъехал к тем веткам,
И на руки к нему соскользнуло дитя

И мгновенно уснуло, доверясь чужому,
Опустилась головка на чёрный мундир,
И легли тут же волосы цвета соломы…
– «Всё, поехали» – тихо сказал командир.

Ехал лесом отряд, растянувшись в цепочку,
Впереди командир на коне вороном.
Обходя по возможности каждую кочку,
Все молчали и думали лишь об одном –

Как теперь поступить им со странной находкой,
Обнаруженной только что в чаще лесной?..
И бежали их лошади лёгкой походкой,
И назад отходили сосна за сосной.

Все бойцы воевали за общее дело,
Командир почитался как брат и отец.
И один из них – храбрый, решительный, смелый
К командиру подъехать посмел наконец.

– «Мы поручим кому–то над нею опеку?..
Не отстану, ответ пока не получу…»
– «Да не знаю ещё… Может, выбросить в реку?..»
– «Командир, ты серьёзно?..» – «Да нет же… Шучу…».

Лишь под вечер на базу отряд возвратился,
Но никто не был ранен, никто не погиб.
Был обычным тот рейд, им никто не гордился,
И про базу отряда не знали враги.

Жить пристроили девочку к жителям местным,
Оказалась она в деревенской семье.
Разузнать про неё было всем интересно.
Приходил командир и сидел на скамье.

Ощущал он какое–то чувство тревоги,
Спать спокойно не мог, и давило в груди.
Знали все – отказали у девочки ноги,
Никогда она больше не сможет ходить.

… И спросил командир, со скамьи не вставая,
Устремив свой внимательный взгляд на кровать:
«Как же имя твоё?» – «Я не помню… Не знаю…» –
– «Да?.. Тогда мы Русалкой тебя будем звать,

Раз тебя на поляне лесной отыскали,
Где смотрели на нас голубые глаза…
Но родных твоих мы здесь отыщем едва ли,
Если ты ничего нам не сможешь сказать…».

– «Раньше жили в каком–то мы городе, вроде,
И бежали… Не помню, что было потом…
Я однажды очнулась в чужом огороде,
Кто–то на руки взял меня, внёс в один дом…

Чей–то голос сказал: «Не несут её ноги,
А в хозяйстве крестьянском какой с неё толк?..
Мы не можем помочь ей, мы люди – не боги,
Отнесём её в лес, а уж там серый волк…»».

– «Ну, теперь ты у нас» – командир приподнялся
И ребёнка обнял огрубевшей рукой. –
«Кто бы в этом лесу охранять тебя взялся?!.
А у нас здесь порядок какой–никакой…».

Все тревоги прошли. Жизнь пошла по уставу,
Хоть ненастен был день, и темна была ночь…
Была девочка тихого, доброго нрава,
И в отряде её полюбили как дочь.

… Продолжалась война. Шли бои то и дело,
По тревоге в поход отправлялся отряд.
А Русалочка та молча вслед им глядела
И молилась, чтоб все возвратились назад.

Погибали бойцы. Было каждого жалко,
Даже тех, кто родился не в этом краю.
На вечерней заре пела песни Русалка
Про ушедших из жизни в жестоком бою.

Её голос окреп, прорывалось в нём пламя
Непростых и суровых военных годов…
Чёрной гвардии девочка стала как знамя,
Под которым сражаться был каждый готов…

… – «Ну и чем всё закончилось?» – спросят поэты. –
«Где концовка, к который ты всё подогнал?..».
Я не знаю, что смог бы ответить на это –
Я для грёзы своей не придумал финал.

Пусть другие поэты найдут перспективы
Для истории этой, придуманной мной, –
Я «спасибо» скажу, поклонюсь им учтиво,
А себе подарю небольшой выходной…



21 августа 2019 года