Трудный трип под легкий треп продолжение

ІІІ

1.
Покоя нет.
В тени горячих дюн
мы снова шли к проплешинам востока,
где солнца диск, поднявшись вдруг до срока,
был так прекрасен, холоден и юн,

2.
что проводник, явлённому дивясь,
пустился в даль немого монолога
о чудесах, сомнениях, тревогах,
в которых жизнь со смертью заплелась,

3.
пустых словах и времени петле.
Его рассказ был ярок, как зарницы
забытых детств.
- До временной границы
пойдём без слёз и чуть навеселе.

4.
Чтоб поддержать величие зари,
я расскажу немного о закатах!
Ты знаешь ведь - Адам не ведал брата,
и маясь чем-то странным изнутри,

5.
просил у неба смыслов для себя,
едва-едва познавшего свободу
от смутных дум, рождённых мимоходом,
пока алкать возможно, не скорбя.

6.
Но был недолог сдержанности путь:
Господь придумал первенцу в подмогу
комок страстей - малышку-недотрогу,
что так мечтала душенькой рискнуть,

7.
и жизнь испить из кубка суеты!
Ребро - ребром, но так случилась Ева.
Для короля Эдема королева,
пускай и в дебрях райской пустоты.

8.
Не знаю, что подвигло праотца
на эту просьбу: скука ли, печали?
А может небосклон?!
Хотя, едва ли.
В конце концов, подробности конца

9.
Адаму Вышний вряд ли открывал
до часа Змия.
Гад и искуситель
спокойно вполз в священную обитель,
и в ней с усмешкой восторжествовал

10.
над тёмной сутью сладкого плода.
Подумать только - древа порожденье
весь замысел разрушило в мгновенье,
идею рая взрезав без труда

11.
простым соблазном!
Женщины венец
слепил Адама праведные очи,
за ясным днём предвидев тайны ночи,
когда не столь внимателен Отец,

12.
и можно телом душу подкупить.
Был мрачен рок, и первенец поддался
призывам той, кому предназначался
клубок, укрывший тоненькую нить

13.
сакральной веры в трепетность души,
что дарит шанс когда-то стать лучами
Его свеченья.
Годы за плечами
к финалу стоят сущие гроши,

14.
сожгут нутро, добавят седины
и не дадут уставшему покоя.
Адам мечтал о том, как приоткроет
божественные сущности весны,

15.
да так, увы, окошка не нашёл,
как, впрочем, и ворот с прозрачной дверью...
Зато, оставшись там с Господней дщерью,
познал, что плохо - часто хорошо.

16.
И тесный мрак, написанный с утра,
к полуночи предстанет чистым светом,
чтоб кто-то смог, а кто-то резким вето
в спокойной лжи упрятал добрый нрав.

17.
Поэтому земным и невдомек,
зачем любить, кого-то безответно!..
В обычной жизни смерть всегда конкретна,
и не елозит глупо между строк

18.
написанных под вечер от руки
растерянным страдальцем эпитафий.
Мы по дороге выспимся в Зографе,
чтоб выдох свой избавить от тоски,

19.
и оглянуться после, а не до
ошибок века.
Где бы кто коснулся
богатств ума, что к вечеру проснулся,
и, осознав, что занят ерундой,

20.
владыку тьмы назвал галиматьёй?..
Вот ты дивишься вычурной оценке,
а сам то что?!
Пять строчек на коленке -
и ты уже отправлен на покой

21.
за новый мир на стане! -
Я застыл
над ровным счётом мёртвой пустотою
чужих глубин.
Но кто же мне откроет
пять вечных тайн, которыми я жил

22.
до сей поры?
Попутчик замолчал,
но миг спустя опять открылся в гласе:
- Палач всегда себя находит в Спасе,
стирая кровь с багряного меча.

23.
Попробуй встать, когда прикован весь
к таким несносным в сущности запретам,
что жизнь готов отнять в борьбе за это
пустое счастье быть подольше здесь!

24.
А всё ведь - страх.
Испуга вечный друг,
гнетущий дух, и рвущий в клочья душу.
Тебе бы сердце глупое дослушать,
так нет же - ты выныриваешь вдруг

25.
из белой пены собственной мечты
о суете намоленных прощений
того, что было.
Он, конечно, гений!
Но кто, прости, Ему - какой-то ты?!

26.
Эксперимент?
Проект проекта?
Сын?
Подвижный ком венерианской глины?
Вы все - равны, но, к счастью, не едины
в борьбе за то, чтоб только лишь один

27.
царём остался, вечностью храним.
Рабы рабов, торгующие волей
за тёплый суп да пригоршню фасоли.
О, человек!
Твой символ - мутный дым,

28.
а уж никак не ангела крыло...
Нет-нет, с тобой ведь всякое случалось!
И ты был светом вечного начала,
пока в пустой душе не отлегло

29.
за суть финала.
Ты воспринял смерть
как миг, в котором прошлое сгорает.
И миф про ад, ведущий мудрых к раю,
твою расплавил глиняную твердь. -

30.
и он умолк.
Участливый закат
пытался скрыть какие-то моменты
из старых номеров дивертисмента
к спектаклю грёз, толкающих назад

31.
любую душу.
В небе облака
писали с ветром новые картины,
толкая нас в негнущиеся спины,
и предлагая спрятаться, пока

32.
остатки дня ещё не отошли
за шторы мраком выпущенной ночи.
Я оглянулся.
К звёздам приколочен,
зажатый в круге времени петли,

33.
висел Луны невыспавшейся лик.
Мы оба пали с выдохами наземь,
и смежив очи в прожитом экстазе,
нырнули в сон как искренности миг.