Одесский говор, часть 4

Шо то мне не нравятся за Ваши намеренЬя. Вы шо тут круче Яшки Косого стать хотите? Учтите местные контрасты — качать права — Вам здесь не тут…

У товарища на работе был коллега по фамилии Кениксберг. К телефону его звали не иначе, как: «Товарищ Калининград, Вас к телефону».

В одесском Политехе студенты между собой Альберта Эйнштейна Аликом Однокамушкиным называли.

У сапожника:
— На когда Вам нужны эти туфли?
— На уже!
— Ну на вчера я Вам не сделаю — приходите завтра после пяти.

Один знакомый сапожник предупреждал клиентов: «По старой сапожной традиции, обувь не забранная до вечера ночью пропивается!»

Дом быта, в своей каморке сидел старый-старый еврей. Однажды мама (по её рассказам, ей лет 20 было) принесла ему туфли, надо было подклеить, в колхоз нечего было взять… Так дяденька посмотрел внимательно поверх очков на обувь, ковырнул подошву и изрек: «Мадам, их давно уже пора продать!»
С тех пор у нас в семье о той вещи, что давным-давно пора выкинуть мы говорим «Её пора продать» …

(Одессит об очень здоровом парне) — Да он запросто мог зажать в кулаке батон хлеба и просить окружающих угадать, что спрятано у него в руке.

— Привет, рассказывай как дела!
— Не хочу тебя расстраивать, но у меня всё хорошо.

— Вот тут пора определяться: или ты – Мужик, или — Девочка Наташа!

— Хреновая пища – хер да горчица. Вроде и мясо, а есть не хочется.