Записки армейской молодости - 2. Продолжение

Начало здесь:http://www.stihi.ru/2019/01/20/1758
продолжение - 1:http://www.stihi.ru/2019/03/05/9726


     Ещё до приказа об освобождении от самоподготовки, мне, как командиру отделения, было присвоено "гордое" воинское звание - ефрейтор. Причём, до принятия присяги, что было чётко зафиксированно в военном билете. Я три дня ходил без лычки,т.к. быть ефрейтором(переделанный солдат или недоделанный сержант) в авиации считолось чуть ли не позором. Но, под давлением комвзвода,мне пришлось эту лычку прицепить.
     Началась моя странная, но интересная служба. С утра я ходил на занятия, где был отличником и примерным учеником, а после обеда и до ужинамы мы с Кешей шли в клуб, где я становился разгильдяем, бездельником и нарушителем дисциплины. И такая метаморфоза происходила со мной каждый день.
     В наряды меня не посылали, в личное время после ужина, я два раза в неделю писал письма родителям. Больше мне некому было писать. Остальное время я тусовался (как сейчас принято говорить) с Кешей. Единственным развлечением, кроме репетиций естественно, была подготовка к принятию пищи. Заключалась она в том, что каждый день назначались три человека из взвода дежурные по кухне, которые заранее шли в столовую и готовили столы: выставляли бачки с пищей, тарелки с мясом (читай варёное сало), чистые тарелки, ложки и масло с сахаром. И если масло выдавалось ровно по количеству присутствующих, то сахар выдавался кусковой из расчёта три кусочка на едока, но в пачках. Естественно, в пачках были ломаные кусочки, а иногда оставались лишние. Этот остаток делился на заготовщиков и можно было выпить ещё кружку сладкого чая. Мне, снова-таки, как комотделения, это удовольствие выпадало не часто. Но всё же было.
     В один из декабрьских дней, когда подготовка программы к Новому Году шла полным ходом,во время обеда в столовую пришёл комвзвода, что с ним случалось крайне редко, и объявил, что он своей властью отменяет для меня и Кеши репетицию и вместо самоподготовки проведёт собрание взвода. Объявлено это было громким командирским голосом на всю столовую. Мы с Кешей были вынуждены подчиниться приказу и в строю(!) вернулись в казарму.
     Мы все собрались в ленкомнате роты и тут начался продуманный и подготовленный камандиром взвода цирк по дескредитации моего честного имени. Оказывается собрание было комсомольским и первым выступил комсорг взвода. Начал он с того, что из-за освобождения от самоподготовки, я мало времени провожу с личным составом вверенного мне отделения и не помогаю товарищам в учёбе, что сказывается на показателях успеваемости отделения. А так же я не занимаюсь укреплением дисциплины в отделении. И как я могу это делать, если у меня самого есть нарушения (какие - не ясно). С личным составом я веду себя вызывающе и неуважитедьно. И вот тут мне припомнили остатки сахара, обвинив меня в обмане товарищей и воровстве.
     Вдруг в ленкомнату заглянул дежурный по роте и попросил комвзвода к телефону на разговор с начальником политотдела. Надо было видеть, как этот вояка вытянулся в струнку у телефона и, то краснея, то бледнея, молча хлопал зенками. Наконец, отчеканив "Есть", он вернулся и с порога сказал, что поступило предложение отпустить Ланцмана (т.е.меня) и Кешу на репетицию. Согласие было единодушным и мы, злорадно улыбаясь, пошли в клуб.
     Это был ещё один виток в моей армейской судьбе.