1. Сказ о серебряной шкуре и мистическом сне

       Дополнительная (начальная часть-сказ)
          к мистической повести «Сибирский сказ о любви».

Порою в жизненных увёртках
Душа у тела на задворках
в цене не выше отрубей?
Душе не надобно рублей.
Ей мило место в поговорках,
а слово в них не воробей.
Не злил так в жизни никого, как
тебя, Душа. Ну, хоть убей!

Себя теряя в экивоках,
замри, Душа, но не дубей!
В невеждах числишься, иль в доках,
в условно ли кровоподтёках,
иль в укрывающем дупле,
не спи, не стынь, Душа, в потёмках,
когда нуждаешься в тепле!
В мирах загадочных и тонких
тебе напомнят… о тебе.
          .            .            .
…Людские связи и раздоры
не сразу, пусть, а при повторе
открою с тайной стороны
для всех любителей историй
из недалёкой старины.

Моей, пожалуйста, вины
не умаляйте, если вскоре
меня поймаете на вздоре.
Издержки лепета видны.

Знакомы только с Медной Горкой?
Забыли сказы? Мне вас жаль…
Жму мякоть   грёз   я, но и с «коркой»
старинной   были   Сказ связал.

Хожу с крестом, хожу с иконкой,
но независимо узнал:
чтоб отвратить угрозу, мал
мозг человека перед Кромкой...

В игре со страстью и с пороком
Весна зовёт, чтоб за порогом
околдовал без спросу Май.
Тайга таинственна до срока,
а в некий миг сведёт с ума
и Душу выманит далёко…
            .           .           .
…Гордыню жми, пока вредна.
С гордыней ты в тайге комичен.
Тайга   собой   покорена.
А люди в ней – лишь пшик величий.
Прирос к тайге – укореняй
живучесть в ней и слушай притчи...

...Жизнь у охотников не рай.
Пусть у стрелков права не птичьи,
но если нет лесной добычи,
то вволю вой, блюдя обычай,
хоть   волком   на луну… хоть лай.
В тайге из ружей хоть стреляй,
хоть не стреляй – на всех нет дичи
и зверь бежит на дальний край.

В лесу ручьи, в овражках лужи,
есть и с   трясиной   уголки.
Трофеи, хоть   бери   –  горьки
и солоны – хоть жди что лучше…

В тайге, где жизнь особо учит,
со зверем наперегонки
пути – один другого круче.
Пешком охотиться сподручней.

Иван-охотник «под уздцы»
вёл сам себя – в тумане морок.
Лес для охоты – вёрст под сорок
туда-сюда, сводя концы.

Отцу шептала дочь спросонок:
– Мне снился, тятя, медвежонок.
  Он сам просился в гости к нам
  и шёл в тайге к твоим рукам.

– Ужель тебе зверь бурый – пара?
  Тебе ли белобрысой с ним
  играть?!  Диковинные сны!
– Нет, тятя! Никого попало

  ты мне сыщи – мой мишка бел.
  Почти, как   крестик   серебристый…
– Мне не поймать…          – Ты ж, тятя, быстрый!
  Бежишь быстрей, чем наш кобель!

  И молочка у нас, и мяса
  в дому найдём для малыша…
Отец над Настей посмеялся,
но вслух надежды не лишал…

…Иван в чащобе против ветра
насторожился, слыша сплошь
не то чей плач, не то скулёж.
Умея красться незаметно,

Иван приблизился в упор…
Ого! А сон-то дочкин в руку.
Вот и вступай с Судьбою в спор!
С молящим взором, словно к другу,

к Ивану вскинулся с земли
зверёк диковинный по масти.
Таким он был во сне у Насти?!
Такого дома посели –

народу сунется душ триста!
Отколь, мол, мишка серебристый?!
Сам с медвежонком вой не вой –
заноза в лапе у него

и надо вытащить без риска,
пока медведицы нет близко…
…Скормив краюшку малышу,
Иван успел под малый шум

занозу вытащить из лапы.
И взвесил мишку, не глумясь,
на вскидку с видом эскулапа:
«…Шерсть небывалая у нас…

…А взор у мишки человечий!..
…Ну что, страдалец, ни гу-гу?
Тебя б болезного на плечи,
да к Насте через всю тайгу.

Страдал ты, брат, не понарошку.
Терпеть боль от занозы – ад!
Ты не боись, малыш Ерошка.
Тебя так буду называть.

Ну что, пойдёшь на плечи к Ване?
В душе к тебе, брат Ерофей,
не как в каком-нибудь бахвале,
есть лишь добро. Ты не трофей»…

Иван едва ли нечестивец.
Как скажет барин, без проблем
доставил Насте бы гостинец.
И тут охотник обомлел.

По-человечески кивнул
ему мордашкой медвежонок
и ускользнуть не преминул
от Вани под насмешки соек.

«Так глянул, словно и не зверь! –
Иван держал в обиде марку. –
Сбегаешь? Ну, беги резвей.
Скорей свою отыщешь мамку.

Идти с тобою не судьба
нам к Насте. Пусть для сердца убыль,
но надо мною нет суда
у дочки малой.    Утаю    быль»…
            *          *          *
…Иван, напевом душу веселя,
шёл в сумерках, почти уже кромешных.
Наткнулся за околицей села
на Тёму – полоумного из местных.

«Секрет твой, Ваня, будет ли пропет?
Решение твоё необратимо?..
Ты дочку-то жалей! – воскликнул дед. –
Кто сны ещё расскажет так правдиво»?!

         (продолжение в http://www.stihi.ru/2019/08/22/2501)