Прощение и покаяние

Два дня подряд Дик Черни рассказывал своей напарнице Салли о приключениях в древнем мире. О красавице Далиле, отважной Юдифи, мудрой и смелой Дворе. Салли вначале слушала его рассказы, как бред больного, но Дик каждый раз вспоминал новые подробности. Горячо выражал испытанные им чувства.  Салли сверилась с Библией, и оказалось;  многое из того, что так эмоционально живописал оператор  изложено в Вечной Книге. И Салли постепенно прониклась  его повествованием, понимая, что не всё бред и видения  в голове Дика.  Салли задумала прояснить у хозяина лавки с резной дверью, где правда. Наутро третьего дня, привычно  вооружившись камерой и микрофоном, они направились на рынок в лавку старинных вещей.
    Давешний торговец в вязаной кипе на голове радушно принял их, как старых знакомых. Поинтересовался самочувствием Дика. И сделав изысканный комплимент Салли, принялся с явным удовольствием показывать  гостям  свои товары,  приговаривая:
      - Я много работала, собирал по крупицам разные предметы в отвалах земли. Тогда арабы безжалостно бульдозерами снимали культурный слой в  древней части Иерусалима. Превращали историю в мусор.  Я обращаю мусор в артефакт. Вот, посмотрите,  какую удивительную вещь я собрал из  осколков, найденных  в раскопках у стен бывшего дворца  царя Давида. Он показал гостям большую глиняную вазу из обожжённой глины. По всей поверхности шёл рисунок с  бегущими животными,  а в центре композиции бородатый  человек со старинным, похожим на арфу инструментом в руках.    
    - Я видела  такую древнегреческую вазу, - поспешила заметить всезнайка Салли, - это Орфей.
 - Нет, милая моя,  - возразил торговец, - это царь Давид. Он   играет на старинной арфе, которую некоторые называют – псалтырь. Отсюда и название – псалмы, а сборник  этих виршей «Псалтырь».
    Корреспонденты переглянулись, но спорить не стали.  А на дальней полке
обнаружился белый шар с множественными следами склейки. Дик мгновенно признал в нём шар,  освещавший таинственную комнату в шатре. Материал, из которого был сделан артефакт, напоминал матовое стекло. 
    - Я думаю, он служил царю лампой. Если в него поместить свечу…,– продолжал  хозяин, не заметив волнения гостя. – Но с другой стороны, не понятно, как её можно было менять, ведь шар цельный.
    - Он самосветящийся, - дрожащим голосом проговорил Дик. – Я видел его там… в  прошлом. Он стоял на чёрном блестящем  столе…
   И не успел он договорить фразу, как пространство в лавке антиквара причудливо исказилось, стены поплыли, раздвигаясь, и все трое оказались в уже знакомом Дику шатре.  Вокруг чёрного блестящего стола по-прежнему сидели люди, сосредоточенно глядя на светящийся шар. Неожиданно одна статная, светлоглазая красивая женщина порывисто встала, подошла к торговцу, и,  схватив его за рукав, потащила к двери. Тот вылетел наружу, словно пробка из бутылки шампанского. Затем привычным жестом, поправив на голове темно-красное покрывало из  тонкой ткани, обратилась к гостям:
    - Приветствую вас пришельцы из будущего. Будьте гостями во дворце царя иудейского Давида, – торжественным тоном произнесла она, - делая широкий приглашающий жест.
    Удивлённо оглядевшись,  Дик и Салли сообразили, что  странным образом оказались в царских покоях. В богато убранную комнату сквозь арки высоких окон лился яркий солнечный свет. А за окном виднелись плоские крыши  домов, окружённых зеленью деревьев. Дик тут же вскинул камеру, чтобы запечатлеть вид за окном. Фотоаппарат щёлкнул, но снимок не получился. Он продемонстрировал Салли пустой кадр и проговорил шепотом:    - Ну, что я тебе говорил? … 
   Салли сделала большие глаза  и   зашептала в ухо Дику: - всё равно снимай, потом посмотрим, и включи диктофон на запись.  У царя Давида было много жён, - продолжала таинственно шептать Салли. - Эту как зовут?
   И словно разобрав её шёпот, хозяйка покоев назвала себя:
   - Меня зовут Бат-Шева. По вашему – Вирсавия. Я  любимая жена царя Давида, мать его сына Шломо или как вы привыкли называть - Соломона.
    Гости почтительно поклонились царице.
  - Ой, я слышала вашу историю, - не удержавшись, бесцеремонно проговорила Салли, - это Вас Давид отбил у своего полководца Урии. 
    Дик  Черни резко дёрнул её за рукав.  - Молчи, прояви  терпение.
Но Вирсавия не обиделась, она лишь снисходительно улыбнулась и сказала:
 - Давид увидел меня из этого окна, когда я на закате  совершала вечерние омовения на крыше своего дома. Его и сейчас можно увидеть. -  Царица грациозно повела рукой, указывая на один из домов.
 Телевизионщики не преминули поглядеть на плоскую крышу дома военачальника Урии.  Дик снова щёлкнул камерой на всякий случай.
    - Давид не знал тогда, кто я. Он с первого взгляда пленился моей красотой и полюбил меня всем сердцем.
     Вирсавия скромно опустила голову и поправила на груди украшение в виде нанизанных на ленту широких золотых пластин.  От взгляда Салли не укрылась довольная улыбка, промелькнувшая на губах царицы.
    - Он велел пригласить меня во дворец,  -  произнесла она с глубоким вздохом. Я повиновалась, пришла. Давид был ещё молод, хорош собой и он был царь….  Ну, кто бы мог устоять перед ним, - смущённо сказала Вирсавия, и щёки её зарделись, как у юной девушки.
  Салли понимающе кивнула, а Дик в смущении опустил глаза.
  - Я осталась в покоях царя и делила с ним ложе.  Но когда Давид узнал, что я жена Урии, он велел мне вернуться в свой дом. – Задумчиво продолжала Вирсавия, глядя в окно, словно видела там времена, когда была молода и счастлива. - Но муж мой не  пришёл  домой…
  - Ну, ничего нового под Луной, - зашептала в ухо Дику опытная  Салли. – Муж не захотел позора и тогда Давид отправил его на войну в самое пекло сражения, где он и погиб…
  - Да, ты ещё скажи, что царь женился на Вирсавии «по залёту», - возмущённо зашептал в ответ оператор.
  - И скажу, - цинично подтвердила Салли, - Ну, конечно, и по любви. Ведь он прожил с ней до конца дней.
   Вирсавия не замечала перепалки гостей, она  погрузилась в воспоминания, и взвешенно расставляя слова, безмятежно рассказывала о своей жизни.
   - Давид взял меня в свой дом и женился на мне. Я ждала ребёнка.
   Салли победно посмотрела на оператора говорящим  взглядом.
   Вирсавия пригласила чужестранцев за низкий деревянный стол, уставленный разнообразными блюдами в керамической расписной посуде.  Слуги, подававшие еду,  незаметно удалились. Вирсавия потчевала гостей, как радушная хозяйка. Предлагала еду, просила наливать вина.   Когда гости насытилась, царица продолжила рассказывать:
     - У царя Давида было несколько жён и много наложниц. Старший сын Амнон родился, когда Давид ещё жил в Хевроне. Была у царя  дочь Фомарь или Тамар. От следующей жены у царя был сын по имени Авшалом или Авессалом. Его он любил больше других. Авессалом был красив, статен, носил длинные густые волосы и слыл прекрасным воином.  Был среди детей царя сын по имени Адония. Всех детей, рождённых жёнами и наложницами, царь признавал  и любил.   
    Опомнившись,  Салли жарко зашептала, хватая оператора за рукав:
  - Ты включил диктофон? Странно, но я прекрасно её понимаю…
  -  Везде, где я оказывался, я понимал все наречия, – также тихо ответил Дик.
  - Простите мне мою смелость, царица, - обратилась Салли к Вирсавии на языке хозяйки, видя, что та сделала паузу.  – Правда ли, что пророк Нафан предрёк царю,  смерть его сына, -  спросила Салли. – У нас известна притча пророка Нафана о богатом соседе, отобравшем  у бедного последнюю овечку, которую пророк будто бы рассказал царю Давиду….
    Царица остановила Салли предостерегающим жестом. – Да, правда. Давид  раскаялся всем сердцем  и повинился перед Богом таким псалмом:

Взываю к Богу я в сердечном сокрушенье
Пусть гнев Господень нас повергнет в прах,
Отрекаюсь я от злобных беззаконий,
В душе  вздыхаю о своих грехах.
 
  Увидев его искренне раскаяние, сказал ему Нафан:
   - Бог любит тебя за твои дела перед народом твоим. Ты не умрёшь, но кара Божья настигнет твоего сына.  И сбылось по слову его…., мой первенец, зачатый во грехе, прожил только десять дней….
     Салли, как мать понимала печаль царицы. Она сочувственно вздохнула.  Дик и Салли потерянно переглянулись.
    Царица  снова подошла к окну, её пышные волосы в солнечном свете отливали цветом старого золота. Вирсавия грациозно поправила покрывало, соскользнувшее с головы. И  забыв о пришельцах, задумчиво глядела вдаль.
     «Какие непростые судьбы у женщин в библейской истории», - думал Дик взволнованный её рассказом, а Салли желая отвлечь Вирсавию от печальных мыслей спросила:
    - Давид сочинял псалмы всегда?
    - Ещё юным пастухом любил Давид играть на арфе и петь славу Господу, сочиняя псалмы, – не без гордости произнесла Вирсавия.  Но мысли её всё ещё были о пророчестве  Нафана, и она в задумчивости произнесла страшную фразу:   - Проклятье господа пало и на других детей Давида.
   Она тяжело вздохнула, затем жестом предложив гостям пересесть на мягкие подушки, разложенные на низком деревянном топчане меж двух опорных колонн, и продолжила своё повествование.
   - Пришлось Давиду страдать и плакать по  наследнику царства Израиля,  старшему сыну Амнону. Возжелал он любви своей сестры Фомарь. И презрев законы Божьи, сказавшись больным, обманом заманил девушку в свою комнату. Он имел её, как женщину, а потом с позором выгнал.
    Салли легко могла представить себе, как соблазнял он  льстивыми речами простодушную девушку, доверявшую своему брату. И как, взяв сестру силой, он отверг её. Большой корреспондентский опыт подсказывал ей подобные истории. Но не знал Амнон, что обиженная женщина может отомстить жестоко чужими руками.
    И в подтверждение мыслей Салли Вирсавия сказала тихо:  - Плакала обиженная Фомарь над своим унижением. И пришла с жалобой к брату Авессалому. Загорелось сердце его гневом на  недостойного. И отправился он к отцу с требованием наказать преступника. За  блуд побивали камнями. Но Давид, не смог наказать своего сына, ибо Бог заповедал родителям любить и жалеть своих чад. Он лишь выслал из Иерусалима  старшего сына Амнона. Велев ему гнать  овец в Хеврон. Но Авессалом не простил ему бесчестия сестры.  Два года таил он ожесточение на брата и придумал, как отомстить  Амнону.
      - Воистину месть – это блюдо, что подают холодным, - не преминула вставить Салли. Она хотела сказать ещё что-то, но Дик приложил палец к губам:  - Молчи, не  перебивай…
     - Авессалом устроил праздник по случаю стрижки овец. Созвал на него людей со всей округи. Пригласил и брата Амнона. Тот думал, что обида забылась, и тоже прибыл на праздник.
     Повествующий голос Вирсавии  вёл оператора на крытую террасу,  где собрались мужчины, окончившие нелегкую работу по стрижке овец.  Он сидел с ними за столом и видел, как утолив голод и жажду вином, стали они в большой круг. И закружилась в танце. Подхватила  и Дика быстрая, весёлая  хора. Мелькали  перед его глазами разгорячённые бородатые лица…
   О следующие слова царицы он запнулся, будто на бегу налетел на камень.
      - Авессалом сказал своим друзьям: «Пусть празднует Амнон, а как развеселится сердце его от вина, убейте его без жалости». Так и  поступили они с Амноном, - коротко выдохнула царица.
     Пауза была долгой, все молчали.
   - За убийство без суда в Израиле  казнили.  Убоялся Авессалом гнева Давида и бежал в дальний предел в Гиссуру.
    - Авессалом  не просто мстил брату, он думал и о престоле, который достанется ему после смерти первенца, - вставила Салли своё слово.
   - Ты умна, чужестранка, - сказала Вирсавия, - мы убедились в том очень скоро. Давид страдал от горя. Два его сына стали преступниками, а дочь была опозорена.
Яростью не обличи меня своею
Гневом, Господи, святым не накажи.
В немощи свой взор поднять не смею
Исцели недуг больной души…
 Молил Господа  Давид  о прощении для чад своих в своём псалме.
    - Давид там ещё чем-то  серьёзным болел, – снова проявила свои познания Салли, шепча на ухо Дику.
     - Да брось ты свои выкладки. Потом в статью вставишь, если живыми выберемся. - Сказал, как отрезал Дик. Замечания Салли разрушали картину, возникающую перед его мысленным взором. - Нешуточные интриги,  плели против царя в его дворце. – Задумчиво  проговорил Дик, стараясь глубже погрузиться в ту эпоху.
      Но вдруг он заметил, что на лицо Вирсавии упала тень, и она заговорила другим тоном. Сдержанно и печально.
     - Через два года вернулся из-за границы Авессалом. Но не покаялся он в свершённом грехе.  Отец и сын примирились. Но это было примирение без покаяния.   При всей любви отца к сыну отношения с Авессаломом у царя были сложные. Давид не прогнал сына, но и не приблизил к себе, как прежде. Тот лишь сокрушался: «Зачем я пришёл из Гиссура?». Сын  рвался к власти при живом отце.  И вот, научаемый придворными он организовал против Давида подлый заговор.  Собрал войско своих сторонников и пошёл на Иерусалим. - Царица встала и нервно заходила по комнате, остановилась у   ниши с посудой.
     Дик  чуть не ахнул, заметив среди посуды знакомую вазу с бородатым арфистом. Ту, что видел в лавке торговца стариной. Он посмотрел на Салли,  и по её лицу понял, что она тоже узнала этот предмет. 
      За разговором они не заметили, что солнце село, и зал стал  быстро погружаться в темноту. Глубокие тени легли у опорных колонн. Слуги появились в зале бесшумно. Двое принесли зажжённые светильники в виде лампад наполненных маслом. Один  держал поднос с кувшином вина и посеребрёнными  бокалами. Виноград, финики и белый сыр поставила на стол молодая прислужница. 
    Наконец Вирсавия совладала с собой. Присев  к столу, она предложила гостям угощение. Неверные отблески огня лампад кровавым светом старили лицо царицы. Нелегко давался ей  рассказ о тех печальных событиях.
   - При рождении сыну Давида было дано имя Отец Мира, Ав-Шалом, но не мир нёс он дому своему, а войну. Давид понимал, что царство дано ему из рук Господа, и если Господь захочет лишить его царства, то  отберёт, а не захочет – не даст свершиться беззаконию. Не хотел царь допустить кровопролития. Пешком увёл Давид из Иерусалима всех обитателей дома и жителей города. Остались хранить порядок во дворце только десять женщин, среди которых были и жёны царя. Я ждала ребёнка…, - она словно извинялась за то, что случилось после не по её вине. Вирсавия вздохнула,  но продолжила после короткой паузы. - Горько было думать царю, что  обезумели   люди,  пошедшие за Авессаломом.  Забыли они, что Давид сокрушил в единоборстве Голиафа, забыли  подвиги царя,  победившего врагов и создавшего сильное государство, как забыли праведность царя. Не вспоминали, что псалмы, которые они поют, прославляя Господа, принадлежат его боговдохновенному слогу.  Печалился Давид. От горя сильно сдал, поседела борода его. – Вирсавия утёрла набежавшую слезу краем накидки.  Печаль отражалась на   её лице, пропал блеск золота в волосах. Гости заметили перемены, но не посмели произнести  и полслова.
   - Войдя в город, Авессалом надругался над жёнами Давида, словно мстил отцу за поруганную Фомарь. Скоро забыл он свои обещания, данные  сторонникам, стал творить бесчинства. Видя такое его поведение, многие отвернулись от него. И пришли к Давиду, который собрал вокруг себя своих верных приверженцев. Я всё это время была рядом с Давидом. Лишь покаяние  приносит прощение. Так пел Давид:
Господи, прими моё моленье
Пусть исчезнут грозные враги.
Всем, кто кается, даруй спасенье
В вечности воскреснуть помоги.

    - Если мы отречемся от наших детей в их грехах, то кто поможет им? – грустно произнесла царица.  -  Но не дождался Давид покаяния от своего сына. И пошёл на него войной. 
     Салли и Дик ловили каждое слово царицы и пред их мысленным взором неслись всадники в блестящих шлемах на коренастых конях, клубилась пыль под ногами пеших воинов, ведомых Давидом на Иерусалим. И сам царь во главе войска в красной накидке с мечом в руке и позолочённом шлеме въезжал в главные ворота.  Горели факелы в руках нападающих. В страхе бежал из города Авессалом верхом на крепком мулле, спеша  укрыться в небольшом лесу. От быстрой скачки он потерял свой шлем и его роскошные длинные волосы, которыми он гордился, развевались позади, как поверженное знамя.
   - Когда мул вбежал  под ветви большого дуба, сильный порыв ветра поднял волосы Авессалома.  – возбуждено продолжала Вирсавия. - И запутался он волосами своими в ветвях дуба и повис, а мул, бывший под ним, убежал.  Повис Авессалом между небом и землею, как между жизнью и смертью.  - Вирсавия продолжала свою нелёгкую повесть  - Иоав, у которого Авессалом сжёг поле пшеницы, возглавил погоню за бежавшим сыном царя. И нашёл его висящим на дубе. Взял он три стрелы и вонзил их в  красивое тело   предателя. Так бесславно пал Авесалом.
   - А что же Давид? – осмелился тихо спросить Дик, которого обуревали смешанные чувства возмущения и сочувствия.
   - Даже во время этой войны Давид умолял своих полководцев: «Сберегите мне отрока Авессалома».  Для любящего отца Авессалом был не отступник, но его дитя.  Давид очень сокрушался  об убитом сыне.  И пошел он в башню над воротами, и плакал, и  говорил так: «Сын мой Авессалом! Ах, Авессалом,  сын мой! О, кто бы дал мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой!» Так сокрушается Бог о смерти грешника.  – Вирсавия умолкла в горьком молчанье. Пауза была долгой.    
   Воспользовавшись ею, Салли снова зашептала в ухо Дику:
    - Рассказывает, будто читает книгу о чужой жизни, а на самом деле это её путь и судьба. И она сыграла немалую роль во всех этих событиях. Дик был вынужден согласиться с напарницей и, поразмыслив, добавил:
   - Мне при первой встрече в шатре, было сказано, что узнаю я многое о  судьбах женщин сильных духом. О тех,  кто изменил ход истории. 
   И продолжил про себя: - Вирсавия внешне тихая и покорная изменила жизнь царя Давида и его семейства. Из-за любви к ней наслал Бог проклятие на  детей царя.  А с другой стороны  - ни один из детей Вирсавии не пошёл против отца. Именно она прививала  своим детям благочестие и смирение.    Вирсавия будто подтвердила мысли Дика.   
   - Мой второй ребёнок родился слабым и болезненным.  - Голос Вирсавии звучал озабоченно, как у матери нездорового младенца. – Я дала ему имя Шломо, означающее  мир - Шалом.  В то время, когда его старшие братья обучались воинскому делу, рвались занять престол, мой Соломон жил при мне во дворце. Занимался с учителями, познавая мирные науки. Изучал Тору с Нафаном, - на сей раз в её словах слышались нотки гордости. – Он просил у Бога не силы, а мудрости и терпения. И Господь щедро наградил его и тем и другим. Давид любил младшего сына за кротость, сам учил его законам божьим. – На губах царицы играла мягкая улыбка, было видно, что ей приятно воспоминать те времена. - Ещё одного сына, что родился у меня, мы вместе назвали Нафаном, в честь пророка.
    Тут  Салли возбуждённо воскликнула:   - Он же  предрёк Давиду гибель сыновей.  Я бы никогда даже не произнесла его имени.   
   - Его устами говорил Господь. Наказание Бог дал, чтобы мы искупили свой грех. - Произнесла царица, снисходительно глядя на Салли. - Сказано: «Наставь юношу при начале пути: и он не уклонится от него, когда состарится».  У меня родились четыре сына. Я направляла  сынов своих на путь истинный. Когда  старшему, самому умному и способному сыну моему Соломону, исполнилось двенадцать лет, дал мне клятву Давид, что станет Соломон  наследником.  И примет царство после него.  Чему свидетелем был пророк Нафан.  Бог открыл Давиду, что именно Соломон из всех его детей должен стать наследником Государства. И он должен построить Храм Живому Богу. И разместить там Скрижали Завета, которые спас Давид от филистимлян. Остаток дней своих Давид готовил всё, что заповедал ему Господь для постройки  здания.
   Продолжая говорить назидательным, ровным голосом, Вирсавия дважды хлопнула в ладоши и сделала  кому-то невидимому едва заметный знак. Спустя мгновение в комнату вошёл прислужник с ярким белым шаром, помещённым в металлическую сетку. Шар сверкал, как сгусток чистой энергии, преображая всё вокруг.  Сама собой включилась видеокамера, висящая на шее у Дика. Как бешенный завибрировал смартфон в кармане куртки Салли. Он непрерывно сигналил, словно принимал сообщения одно за другим. Салли выхватила телефон из кармана. Экран светился, показывая запрос поисковой системы:  «Соломон».
    Искажение  окружающего пространства продолжалось не  больше минуты. Пока прислужник, подхватив длинным шестом,  словно выхватил удочкой из воды золотую рыбку, подвесил шар к потолочной балке.
    Всё вокруг изменилось. Царские покои засверкали золотой росписью стен, на опорных колоннах загорелись светильники, свет их отражался в  серебряных полированных зеркалах.  Мебель из тёмного ливанского кедра устлана подушками из шёлка.   
     Гости поняли, что  волшебным образом оказались в другом  помещении.
   - Не удивляйтесь, чужестранцы. Мы во дворце царя Соломона.  - Видя замешательство гостей, улыбнулась Вирсавия.  Она продолжила говорить с оттенком  удовлетворения.
   - С тех пор, как воцарился в земле Израиля Соломон, статус мой во дворце поднялся. Я стала зваться царица-мать. И сразу потянулись ко мне просители с просьбами. Одним из первых пришёл Адония – четвёртый сын Давида.  Ещё при жизни Давида сын его - Адония пытался захватить престол. Но заговор его был  раскрыт. Став царём Соломон помиловал брата и поставил его командовать войсками. Адония просил меня посодействовать в женитьбе на последней наложнице царя Давида.  Что усилило бы его влияние. Я передала Соломону его просьбу. Но мой мудрый сын усмотрел в том новую попытку Адонии захватить власть. Он велел казнить Адонию и Иоава, который принял сторону заговорщика.
    - О, снова братоубийство, - воскликнула Салли, а у нас говорят, что Соломон был мирным  и  добрым.  Не воевал с соседями…
    - Это правда, - подтвердила Вирсавия, - Соломон замирился с Египтом, взяв в жёны дочь фараона. Он торговал с финикийским царём,  отправляя ему оливковое масло и пшеницу. А взамен тот присылал кедр, кипарис и золото для строительства Храма. Соломону удалось победить голод. Процветали торговля, ремёсла и строительство. Страна богатела. А дворец Соломона считался одним из чудес Света. Поглядеть на дворец приехала в Израиль сама царица Савская.
   - Правда, что у них была любовь? - не удержалась Салли от вопроса.
    Вирсавия откровенно усмехнулась на бестактность гостьи и сказала неопределенно:
    - Не могу сказать…. У Соломона было 700 жён и 300 наложниц. Недостатка в женщинах не было. Я  думаю, что  и когда он писал свою Песню песней,  имел в виду не  конкретную девушку. Скорее Суламит  была игрой его воображения,  чистый образ любви.
   - У нас считается Песня песней первым образцом любовной поэзии, - снова проявила эрудицию Салли. – Его красивые нежные сравнения любимой перешли в поэзию разных народов.
   - Приятно слышать лестные слова о сыне, - не без гордости сказала царица.
   - Как удавалось Соломону столько знать, быть мудрым в своих решениях? – осмелился задать вопрос оператор, молчавший до этой минуты.
  - Знания дают нам умные книги и хорошие учителя, а мудрость дарует жизненный опыт, - назидательно сказала Вирсавия. – И был у Соломона этот светящийся шар. Он хранит историческую память и как Светоч приносит  озарения творчества.  – При этих её словах трижды яркой вспышкой блеснул шар под потолком залы.
   «Вот почему в шатре древние персонажи собрались у Белого Шара – хранителя исторической памяти!» - догадался Дик. – «Разбитый шар влечёт потерю памяти народов о своём прошлом, о связи времён».
   - А тот несчастный, что пытался проникнуть с вами в наши покои, украл его из земли - хранительницы. – Раздражённо сказала Вирсавия. - Он не смог вынуть шар из  металлической сети и чтобы унести разбил его.
    Гости переглянулись, без слов поняв, почему шар  в лавке был склеен из кусков.  Они тут же забыли о торговце.
  - Я читала в наших источниках, что Соломон первым записал прежде тайные знания эзотерики из традиций разных народов и даже ввёл для пояснения рисунки в трактаты «Ключи Соломона» и «Малый ключ». Будто бы его глава «Гоэтия» описывает то, что в современной нам науке принято считать человеческими гормонами. – Торопилась Салли выложить свои познания.  Оператор постоянно дёргал напарницу за рукав, желая  остановить. И пытаясь сгладить неловкость, Дик вставил своё слово:
     - В нашем мире известна книга мудрых Притчей царя Соломона…
     - Спасибо на добром слове, - мягко кивнула  Дику царица.
     - А правда ли, что Соломон разочаровался в своей жизни и тогда написал пессимистичную книгу Экклезиаста? - включила  корреспондента Салли.
    - Не знаю, этого уже не видели мои глаза. - Твёрдо сказала царица.   
    Она поднялась, расправила свои одежды, скинула с головы покрывало, явив себя во всей красе: статная, пышноволосая, ясноглазая. Такой прельстила она царя Давида. 
  – Я  провела слишком много времени с вами, чужестранцы. – Сказала Вирсавия уставшим голосом. -  Теперь ступайте.
   - Как мы найдём дорогу? - попыталась остановить царицу  Салли. Но Дик  Черни твёрдо взял её за руку, подталкивая к выходу из залы.
  - Идите, дорога ведёт идущего, - напутствовала их Вирсавия – жена царя Давида, мать царя Соломона. Двух великих царей иудейских.
    Выйдя из дверей дворца, они увидели город залитый солнцем. Мощённые плитами узкие улочки,  застроенные каменными домами, расходились лучами в разные стороны. Город окружала толстая крепостная стена, на  которой могли разъехаться всадники. Ворота в город сторожили каменные башни. А в центре города, на вершине холма возвышался воздушный,  величественный Храм.
     Напарники быстро шли по городу, будто кто-то толкал их в спину. Они  легко нашли узкую торговую улочку,  где шумел народ. Среди сутолоки и суеты рынка они одновременно увидели знакомую узкую резную дверь. За ней путешественников во времени ждал современный восточный базар и  готовая к репортажу их съёмочная группа.


Август 2019г.