Натан Яхве

  Бесформенное содержание никогда так не ценилось, как сейчас, и он его проводник, отметивший про себя на тающем фоне миража, что производство впечатлений в стране значительно увеличилось.
  У людей появились излишки сыпучего сахарного песка, от которого нелегко было избавиться из-за его липучести.
  Стоило ему увидеть две бородавки, как он превращался в сводника.
  Он усовершенствовал игру в шашки - теперь они ходят по вертикали и не стремятся, как раньше, в дамки.
  Он надеялся на получение лицензии на выращивание Западной культ-урны, а до этого, слушая в горах собственное эхо, становился самозванцем.
  Ему приятно было ощущать себя космической бурей в созвездии неопознанных талантов.
  И теперь, как в призрачном сне, его взору явилось нечто небесное, обогнавшее воображение семенящим шагом.
  Это была изящная, хрупкая женщина во всём белом, на кожанном поясе которой выгравирано: "Не кантовать!"
  Глядя на неё, он мысленно и чресленно валялся в сорной траве неодолимых желаний, крапивно обжигавших тело.
  Прошёл дождь и она зашлёпала по луже губами (но какими!)
  Ему захотелось стать рыбой-меченосцем у входа в султанский гарем, в который красавица направила свои стопы, полные нежности и капель из блестящих на солнце луж.
  Она вошла во дворец, и вдруг его стены сотряслись от мощнейшего взрыва.
  Стражники свалились замертво.
  Он бросился к её останкам.
  Цианисто-синие глаза валялись поодаль от тела.
  В них он успел прочесть: "Натаняху!"
  Израильская шахидка, мелькнуло в его мозгу, и он проснулся, упав на пол в обморок.