Ваня

Жена моя имеет привычку рожать всех своих детей в городе своего детства, куда я и наведался недавно, чтобы получить на руки новенького мальчишку, в базовой комплектации, отвратительного цвета и требующего последующей доработки, называемой вскармливанием и воспитанием, первую часть каковой и выполняет моя супруга в упомянутом городишке.

А цвет — это у них, младенцев, так заведено — какой-то желтушно-сливово-розовый первые недели.
Нос мамин, глаза показывает неохотно, как серый осенний день экономит солнце, но когда мне его дали в руки впервые, он, с испугу видать, с трудом разлепил веки и уставился на целую секунду в то место, где было моё лицо серым глазом.


...

Совсем малютка был, а смотрел, как взрослый суровый человек.
Иногда над ним наклоняешься, и говоришь что-нибудь, он слушает-слушает, а потом как подастся к тебе навстречу, взгляд осмысленный, кривит рот, вот прямо сейчас что-то скажет, откровение какое-то, и говорит отчётливо:
— Агу!
Ага, думаю, вот и я такой же младенец.

Сейчас уже большой, сильный. Бороду повыдергал.
Соня его обожает, а он её видит и хохочет, как ненормальный, так что приходится разгонять этих двоих.

Аллергия, Ленка сидит без молока, рыбы, и т.д., а все вокруг жрут яйца пасхальные.

Ну и всё такое, вирус, сопли, температура, проехали...

Независимо от того, какая в комнате температура, Ваня всегда бурно радуется, месит пространство руками-ногами, когда его раздевают; ненавидит одеваться.

Грызёт всё подряд, и вообще, присоска слюнявая.

Иногда на него нападает буйство, и он свирепо колотит  своими игрушками-погремушками по всему, что попадёт.
Иногда он задумчив, и тогда с ним можно поговорить о жизни и о проблемах.
Иногда он поёт трескучим поросячим басом, это значит, он терпит, он терпит.

Соню я такой маленькой не помню, но нас с Леной просто валит жизнеутверждающее Ванино:
— Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!!


...

Ваня дополз до печки и облизал кочергу.
Ваня преодолел тигра, преодолел медведя, дополз до печки, раскалённая дверка поцеловала его в лоб.
У Вани два зуба.

Все эти достижения грандиозны, но главное, что он выздоровел.
Городское поветрие Соня притащила из школы, болело пол-класса, пол-города.
Я страдал полтора дня, но в полную силу: со стонами и охами; жена чуть дольше, но легче; а малыш наш как затемпературил, 38.5, пять дней, ничего не легче, видно было, как он изнемогает с каждым днём и совсем смиряется под болезнью. Потом больница.
Неизвестно, смог бы он выжить, если бы не антибиотики.
Дети касаются вечности, а нам это страшно.


Ваня говорит три слова: "кислый", "цифры" и "амим". Как у него получается "кислый" не понятно, может быть потому, что он очень сильно при этом морщится. После слова "амим" Ваня всегда бросается на пол, и почему-то целует пол.

Ещё он говорит: "сном", это слон.

Слова "ещё" и "всё" невозможно отличить друг от друга, и это источник недоразумений.

Оди - одевать- раздевать.
Бр-бр - гулять, ехать, большая машина.
У - все незнакомые вещи и животные-насекомые, которые вызывают удивление, достойны внимания.
Ди - все остальные глаголы, а также вода.
Рычание, как лев - восторг.

Алёу - произносится в телефон с очень игривой интонацией.

...

- Ваня, закрой холодильник!
Ваня говорит:
- Арли (горит),- и показывает, что там, действительно, горит, и ты, папа, посмотри, если не веришь.
Закрывает холодильник и опять открывает его.
- Закрой!
Но как, скажите, можно это сделать, если открываешь, и горит свет, и столько всякого разного, и веет тайным холодом, и нельзя. Вот как?
- Где попа?
Ваня в отчаянии шлёпает себя по попе и закрывает холодильник.
Папу он слушает. Потому что папа выполняет свои обещания.
Если мне придётся ещё раз это сказать, то это будет уже по-настоящему страшно.
 В такой критический момент Ваня разражается вдруг какой-то быстрой речью, каким-то загадочным повествованием, ни слова в котором не угадать, но все эти слова взвешены, рассудительны и кротки.
Холодильник закрыт. Папа смеётся и укрощён.
С мамой ещё проще, если мама сердита, к ней он просто лезет целоваться. Это не всегда срабатывает, а почему - загадка и для Вани, и для папы.

Когда папа рисует или работает, к нему лучше не приближаться вообще. Но что делать Ване, если он уже тут?
Ваня отважно залезает к папе на руки и сидит очень тихо шесть секунд. Ёрзает. Трогает кисти или инструмент. Папа терпит.
- Ди!
Достаётся коробка детских красок, наливается вода, рядом ставится стул, и сажается Ваня. Ваня рисует. Кисть неинтересна, рисовать лучше пальцами. По телу. По столу. По шторам. !!!
 Ну хоть сидит спокойно.
Но бывает, отец невозможен, раздражён, свиреп, он выкатывает глаза и рычит:
- ВАНЯ!!- это, как говорит мама, "обосраться", но Ванюша спокойно отходит в сторону, занимается чем-то отвлечённо-своим и только приговаривает с таким же выкатыванием глаз и рычанием "АННЯ!, АННЯ!, АННЯ!"
Папе бывает тогда и смешно, и стыдно.


2 года.

 - Сяс дам, сяс дам, ну папа... - оказывается, выпрашивал конфету. Когда его поняли, весь заёрзал, запрыгал, засуетился, вобщем, пришёл в состояние неописуемой радости.

 - Ай! - это расчёсываться, так Соню по утрам причёсывают в школу.
- Кто там, - молоток.
 - Ать, - читать.
 - Дих, - вода.
- Па-а, - пар, произносится шёпотом с придыханием.
- Чиипа-ха, чиипа-ха, чиипа-ха... - повторяется много раз, с большим удовольствием и даже немного с куражом.
- Шла, - пошёл, нашёл, бабское влияние.
- Пум, - почему-то "волосы".


2 года 3 месяца.

- Щёка, - щётка.
- Пука, - пульт.
- Сю-упог, - сапог.
- Кыч-н-га, - кочерга.
- Киг-ког, - прыг-скок.
- Тин-как, - тик-так.
- Дах, - карандаш.


Вообще, уже всё говорит.

...-  Шарик был ма-аленький, папа надул его, он стал большо-ой..
Ваня поражён диалектикой и с восторгом повторяет:
- Шака майкий, папа ду, шака шОООй! - повторяет без конца.
- А потом Ваня лёг на него, и шарик лопнул, и опять стал ма-а-аленький, - это правдивое описание метатаморфоз вызывает вулкан смеха.
- Шака маайкий, ета-ета ШООЙ, ета... ма-а-а-айкий!...

Ваня в таком возрасте, когда многое позволяется, почти всё прощается, и уже кое-какие инициативы можно воплотить самому. Он ощущает себя большим барином. Тем обиднее, когда что-то не по его хотению. Это грубо ломает его благостный мир, и он активно, конечно, протестует: ругается, дерётся, надувает грозно губы, а когда всё это не помогает, уже остаётся истерить, падать на пол и по всякому козлиться. Фу.
 Обычно папа за такие концерты грозит "по попе", и это кое-как действует.
 Но оказывается, если в такой момент боли или обиды подойти к мальцу и ласково-ласково, как бабушка, мягко-мягко говорить:
- Ваня, Ванечка, хороший мой мальчик, солнышко ты моё ясное и т. д., Ваня начинает, таясь, улыбаться, убегает, и больше уже не скандалит. Вот такое вот.   


...

Соня закрывает дверь в свою комнату. Это отдельная тема.

...

- Это чо? Это чо? Это чо? - большой шмель осваивает потеплевшую землю и камни, Ваня  пытается уловить смысл его виражей, садится на корточки, наклоняется, почти касается рукой.
- Пока, шмей, пока, шмей! - кричит на прощанье. Идём дальше.


Младенцы обожают телефоны. Телефоном может быть всё: кусок картона, корочка хлеба, сам телефон, и всякий мусор. На нём нажимается кнопка (со звуком "пик" или без звука "пик"), оно прикладывается к уху, в него говорится.
Обычно Ваня звонит Соне, дома она или нет, не важно.
- О! Пйивет, `Оня! Прйивет, `Оня! Прйивет,`Оня!, - дальше следует серия хмыканий, киваний, нечленораздельной, но очень эмоциональнойц речи, всё это перебивается каким-то диким похохатыванием, и внезапно:
- Ну сё, пока! - снова нажимается кнопка.


        2,7

Ваня осторожно относится к врачам. К врачебным кабинетам, зданиям, атрибутам, а также к упоминаниям обо всём этом. И ещё о чистке зубов. Про жуткий скандал у стоматолога я даже вспоминать не хочу.
Вобще-то он панически этого боится. Соня боялась воды диким страхом.
У детей есть дикие детские страхи.
Страх - это рост?

Страх - злоба - обман и подлость - чёрные дни - тишина под защитой - полёт ясности - это рост.