Может, правда, может, вздор

За морями как-то встарь,
Мал, но пакостлив до жути,
В Гулливерии был царь
По прозванью Лилипутин.

Говорили, например,
Острословы на планете,
Что не всякий Гулливер
Под ногой его заметит.

Но вменил царёв указ -
А не то, мол, сразу в глаз,
И вперёд ногами к Богу -
Гулливерам всякий раз
Осторожно ставить ноги.

То ли малый рост виной,
То ли то, что жалок ликом,
Но хотел любой ценой
Царь казаться всем великим.

Для того и гнал волну
По стране и за пределы,
И с соседями войну
Затевал он то и дело.

И со сворой верных рыл,
В дури удержу не зная,
Гулливеров он чмырил,
В три погибели сгиная.

И такой потешник был,
Что страну лет двадцать с гаком
Поднимать с колен любил,
Чтобы тут же ставить раком.

Ну, не царь был, а орёл,
Но однажды гулкой ранью
В Гулливерию забрёл
Ланцелот один по пьяни.

Он не шибко был умён,
И в политике не очень,
И совсем не ведал он
Этих местных заморочек.

Здесь он вновь плясал и пил,
В пляске под ноги не глядя,
И случайно наступил
На царя, что шлялся рядом.

Краткий писк из-под ноги!..
А плясун, коль верить сказке,
Глянул вниз на сапоги,
Но включить не смог мозги -
И опять пустился в пляску.

Может, правда, может, вздор,
Но бесплатно и с почётом
В Гулливерии с тех пор
Наливают Ланцелоту.