напиши меня заново

Напиши меня заново, сочини, 
высеки образом набело между строк!
Я считаю до явления дни,
и, пока мотаю тут кем-то придуманный срок, —
напиши меня заново, перевыдумай, выноси,
как в покрове тайны зреющий плод,
Вправь хромающий вечно синтаксис,
проложи мне путь в перекрёстках хоть чьих-то дорог,
Будь вершителем, будь карателем и спасителем тоже будь,
Стань и Цезарем, и Брутом-предателем,
Я стерплю, лишь бы жизни снова немного вдохнуть.
Воплоти меня, сбудь меня,
данным именем вслух назови,
Его звуки так сладко горят,
Через раз сбивая удары в груди —
Персональная аритмия,
нам лишь ясная ахинея
.
.
.
Ты молчишь многоточиями, запятыми,
от которых пальцы не гнутся — стынут, немеют;
от которых и в кому впасть
не покажется вдруг фатальной затеей.
И хоть к черту на куличи, хоть Фенриру в пасть —
Только имя на кончике языка всласть лелея,
Выдыхая неприкрытую власть
в звенящую тишь,
Раскрои меня заново, ну же, смелее!
Но тобой придуман мой срок.
И ты молчишь.