Сады Любви, сады Печали...

(посвящается  Ивану Прохоровичу Бедро, уникальному сибирскому  учёному-садоводу, основателю научного садоводства в Минусинской долине. Правда, «песнь творца» часто обрывали…   
   Его сажали в тюрьму, а он выходил и сажал новый сад,  показывая, что «сажать» можно по-разному. Его снова бросали в застенки. А он выходил, набирал полную грудь воздуха свободы и «запевал» по новой,  упрямо сажая  третий  сад, плодов которого  уже, к сожалению, не увидел.)

Сады Любви, сады Печали,
Сады Надежды и Мечты.
Вас с упоением  венчали
С землёй Сибири. Как кресты…

Вросла корнями  вера в чудо,
И в кронах расцвела заря,
И первый плод упал на блюдо,
И терпким вкус казался зря…
О, ликованье до удушья!
Восторг победы! Но беда
Уже дышала равнодушьем
И шла по следу. Сквозь года
Плевала горечью сомнений,
Звеня цепями над творцом,
Укрыв сады плащом забвенья,
Терновым  одарив венцом…

И всё ж других надежд настала,
Казалось, лучшая пора.
Но… Воронья слетелась стая
Под  сладкий  отзвук топора.
Вмиг ощетинилась укором
Прокесарённая земля,
Проснувшись за чужим забором.
Где сад? Где липы? Тополя?
Забилась бабочка от боли,
О страшном думая конце,
Желая тут же тлёю-молью
Воскреснуть местью во «дворце».

А "терема" росли всё гуще,
Как мухоморы на дрожжах.
И в пустошь превращалась пуща.
Бесценный сад худел, дрожал.
Тропа вилась в недоуменьи:
Ужели впрямь «поставлен крест»?
Ужели новым поколеньям
Не нужен дивный дар Небес?
Где тот, что не предавший Бога,
Пройдёт заросшею тропой?
Увидит сад, больной, убогий,
Прошепчет: «Возродись и пой!»

Сады Любви, сады Печали,
Сады Надежды и Мечты…
Но, как бы вас не величали,
Вы – к Небу светлые мосты,
Что ввысь взметнули ветки-руки
В мольбе прожить ещё  весну,
Услышать ветра голос  гулкий,
И поцелуй пчелы ко сну,
И соков буйное броженье
Вновь ощутить круговорот,
Увидеть Жизни отраженье
В зерцале томных тихих вод…

И Небеса не промолчали.
И вновь под солнцем расцвели
Сады немыслимой Печали,
Сады немеркнущей Любви…