Отец с сыном и Аксинья - рассказ в стихах

Разъярилась вьюга, - рёв как из утробы,
- Тропы и дороги прячет под сугробы.
Над трубой кудрявится сизо - белый дым…
Край глухой, заброшенный,  стал  мне он родным.

Променял я город  с нудной суетою
На уклад деревни, с милой  простотой.
Запрягу лошадку, да поеду в поле,
Лишь метель утихнет. Хорошо на воле!

За санями вихрями закружится снег,
Резвая «Красавица» наберёт в разбег.
- Засвистит заливисто певчий ветерок,
Да, из ноздрей лошадки повалит парок.

 А, сейчас мне надобно принести дровец,
И подбросить в печку. … Эх! Стал сдавать отец.
Кости прогревает и ворчит со стоном:
- Вань, чего - то в горле, как стоит препона!?

Может, самогонки хлебануть мне с мёдом…
Ночь всю проворочался,  иль то, на погоду?
Мне смешно: - Ну, батя, да ты ж всю ночь храпел!
- Вань, а ты что хочешь, чтоб я тебе  запел?

- И с полатей слазит: - А, сколь, забыл мне лет?
- Восемьдесят с хвостиком! – В этом весь ответ.
Кровь без разогреву то, скиснет как вода,
- В день три стопки выпью, да это ли беда?

Помнишь, на окраине, фельдшер жил у нас?
Пил, он спирт голимый и не болел ни раз,
- На завтрак, в полдень, ужин, - норму знал мужик
- Человек учёный! И был во всём - не «пшик».

 И, здоров, как буйвол, и до баб охочий.
Да, не раз в неделю, а по каждой ночи.
А, сейчас приметил я, - стал мужик не тот,
- На свою то, бабу уж, сил не наберёт…

Про тебя не знаю, жил ты не со мною,
- А ко мне приехал. –  Хоть бы раз с …какою?
Молодой сынок ты  – пятьдесят пять лет,
- А зазнобы Ванечка,  у тебя что ж, нет?

Без жены остался,  - так совладай с бедой.
Годы, не возьмёшь их! Промчат в реке  водой.
Аксинья, то, соседка, льнёт к тебе она,
Баба раскрасавица, и давно одна.

Я молчу, и думаю, что сказать в ответ:
-  Самогонку батя, пить будешь с мёдом, нет?
Или, может с перцем, - хорошо от хвори…
Через баб ты этих, я гляжу - в задоре!

Мне про женщин слушать, - нет на то охоты.
Двадцать лет жил с Настей, - на её заботы.
Я, кроме работы, мало чего видел…
И она ушла. Да я уж, не в обиде.

А, свою «хрущёвку» подарил я внучке,
- Вот такие, батя, в жизни закорючки.
- Да, поговорили мы, - заворчал старик
- Помню твою Настю я: Брала всё на крик…

А, с тобой мне милый мой, Ох! как хорошо!
Ты не обижайся, что дури мне нашло
В голову чего то? – Старый я совсем.
Стопочку вот выпью, огурчиком заем,

Да, и спать улягусь. Присмирела б вьюга,
И, когда умается  лешака подруга?
Старика обнял я: - Всё хорошо, отец,
Ты ложись, а я ещё, принесу дровец.

Выхожу на улицу, - воздух свеж и жгуч,
И светлеет небо, солнца бледный луч…
В серебро окрасились долы и леса…
Отступила непогодь. – Вот она, краса!

Радуйся, любуйся. На душе покой,
- От раздумий грустных отмахнись рукой.
В городе оставил я всё, что жизнь копил,
- Лишь, лошадку добрую для себя купил.

В нашей глухомани то, без неё …никак.
Помощь «деревенским» – это не пустяк.
Вся деревня наша –  на двадцать три двора.
Молодёжь разъехалась,  …летом детвора

Балует на волюшке, - внуки с городов.
А, по зиме здесь встретишь только стариков…
Аксинье молодухе, скоро «пятьдесят»,
- Крепкая хозяюшка: держит поросят,

Кур и уток множество, овцы и  коза.
И,  всегда  весёлая,  искорки в глазах.
И поёт красивые песни, про любовь,
Да с такой печалью, - стынет в жилах кровь.

В гости приглашает, …глянулся ей я?
- Заходи Михайлович, ты ж мне как родня…
На базар сколь раз меня, всё «за так» возил,
А сама смеётся: - Да, сутки б, погостил.

Что с тобою станется, ты на вид хорош!
Иль, в делах любовных стал совсем негож?
И, вдруг, серьёзно скажет: - Скучно мне одной,
- Долгими ночами, ну хоть волчицей вой.

Заходи Михайлович, просто посидим,
- По рюмашке выпьем, да и поговорим.
Ну, а я упёртый, не иду к Аксинье,
- А глаза Аксиньины, словно небо – синие…

Батя, прав конечно, нет годам возврата.
- С Настей не ужились. Кто в том виноватый?
Взять, …отец мой в городе сорок лет прожил,
А потом, в деревню, взял и укатил.

Мать в деревню - нет, уж!  Развелась от злости,
А в дереве бабы: - Милости вас просим…
Мамку пережил он и свою Арину…
Крепкий ещё батя, только ломит спину.

Настя моя вредною женщиной была,
- А сынов быстрёхонько трёх мне родила.
Многого хотелось ей, что не так – всё в крик.
Сыпала проклятьями: - Вань, ты не мужик!

Не мужик! – Куда мне? – Я в делах не хваткий.
Вроде зарабатывал? - Жили не в заплатках…
Ей орёл был нужен,  чтоб летал высоко.
Жизнь мне с нею стала горестным уроком.

Буду жить с отцом я, сам себе управой.
…Ну, а про Аксинью? – Мне она по нраву…
Блажь! На лето внуков привезут  мне дети,
- Ягода, рыбалка, - солнце ярко светит.

Речка рядом – чистая, озеро, лесок,
 Поле земляничное, - мигом туесок
До краёв наполнится, - сласть и аромат.
Дети здесь свободные, дома не сидят.

 Водит их отец мой их по грибным местам,
А, рыбачить рады, да ранью по утрам…
Моих внуков четверо – парни на подбор!
А с ними дед усатый – «Дядька Черномор».

Снасти рыболовные у отца в порядке:
Лески и крючочки, разные насадки.
Из лозы «мордушки» выплетать он мастер.
Знает приговорки на рыбачье счастье.

Отдыхать у речки благодатно летом.
А, с дымком ушица – вкусно! – А  рассветы?
Нет мне здесь печалей и городских забот…
И с отцом мы ладим, - дольше пусть живёт.

Добрый человек он и любит почудить,
- Рядом с ним мне стало радостнее жить.
Хата у нас крепкая, хватит на сто лет,
Всё везде как надобно, дыр в заборе нет…

Так, что я с деревни – нет! Не ступлю ногой.
Скажите – свихнувшийся человек, благой.
Что мне вам ответить? – Да, очень счастлив я.
- Не ленись, - прокормит нас Матушка земля.

В дровяник наведался, чтоб набрать дровец,
Тут подошла Аксинья: Вань, здоров отец?
На неё смотрю я, - он, ещё как здоров!
«Восемьдесят третий»! А, не спустил паров.

Аксинья в шубке новой, в  шали расписной.
Вань, я к вам по делу. Да ты иди, не стой.
С пирожками в гости, Ох! уйму напекла.
- Да куда ж мне столько то? – Съем ли их одна…

В избу с ней заходим мы, батя за столом,
- Тяпнул  самогоночки, да видать с лишком.
Песни распевает, и в горле нет препоны…
На Аксинью глянул: - Я в тебя влюблённый!

А она смеётся, вкусно пахнет сдобой:
 - Пирожки румяные. Вань, да ты попробуй!
Подала отцу. Эх! Хороша Аксинья!
А глаза у ней, словно небо синие…

Выпили, конечно. Батя взял гармошку:
Вань, сыграй сынок, ну, а я «на ложках».
А ты, Аксинья, спой! Петь ты мастерица…
Ванька, а на пару, всё же, слаще спится…