110 лет назад было написана основная (большая) часть лирического цикла Александра Блока «Через 12 лет», посвященного первой любви поэта. В 2019 году исполняется 160 лет со дня рождения его "синеокой тени" Ксении Михайловне Садовской.
Юноша, студент, влюбленный,
Избранник неба и поэт,
Посмотрит он на это отрешенно
Через двенадцать лет.
Потом придет другая,
Такая же прощальная любовь,
И встреча, давняя, большая,
Вновь взбудоражит кровь.
Пройдут года, и в день осенний
Вспомнит он еще не раз
И тайный голос тот, и городок вечерний,
И глубину её далёких глаз.
Юноша, поэт, влюбленный
© Copyright: Елена Малахова 2, 2019
Свидетельство о публикации №119080707650
Свидетельство о публикации №119080707650
Рецензии
Елена Малахова
27 ноября 2014 г. •
«СИНЕОКАЯ ТЕНЬ...»
Они так больше и не встретились… Ни через пять, ни через десять, ни через пятнадцать лет… Никогда! Жили в одном городе, почти рядом, ходили по одним и тем же улицам, но так уж сложилось – в разное время и в разные часы. Каждый жил своими заботами и делами. Судьба не дала им больше ни одного шанса… Он известный в России поэт, она его бывшая возлюбленная – красавица, головокружительная дама, его «синеокая тень». В его сердце давно поселилось новое чувство, жила иная любовь, он посвящал стихи другой, потому что не писать он не мог: поэзия – была смыслом его жизни. Он увлекался вновь и вновь, чтобы ночью в тишине, оставаясь наедине с самим собой, поведать миру о своей музе, о той, которая подобно богине, излучала всегда свет. Он знал, что только в одиночестве можно творить, что только оно одно всегда было ему союзником и другом. Из-под его пера выходили настоящие шедевры. И каждый раз это было искренно, трепетно и великолепно. Она его старше – намного, но по-прежнему хороша и желанна. У нее трое детей – уже взрослых, муж, знакомые… – словом, ничем ни примечательная жизнь, самая обычная, как у многих – с каждодневными делами и хлопотами. Отличалась она от других женщин только тем, что когда-то в нее был влюблен знаменитый поэт.
И вот как-то незаметно из ее жизни ушла весна, да и осень давно пролетела. Скончался муж. Следует заметить, что он был гораздо старше ее. Дети разлетелись кто куда – у них давно семьи, живут своими печалями и радостями. А она осталась совсем одна. И дни теперь ей казались серыми, скучными, однообразными. И даже время как будто остановилось. Она неизлечимо больна и, видимо, не помнит ту давнюю историю любви, случившуюся с ней на одном из заграничных курортов, когда высокий темноволосый юноша сопровождал ее повсюду, не отходил ни на шаг, дарил розы и не сводил с нее своих больших восхищенных глаз. Но время имеет одно поразительно живучее свойство – оно многое стирает из памяти, оставляя взамен какие-то эпизоды, мгновенья, отрывки и детали… У нее оно стерло все! Кто она и откуда – не помнила и даже не знала, что тот, кто ее так пылко и нежно любил и кому она отвечала взаимностью, умер, оставив после себя великолепные стихи, обессмертившие ее имя.
Она, стояла у окна, судорожно и нервно перебирая худыми длинными пальцами листы почтовой бумаги и долго и пристально смотрела на дорогой ей когда-то почерк, силясь что-то вспомнить. Ее состарившееся бледное лицо было сосредоточено и выражало озабоченность. Вот уже несколько дней перед ее глазами мелькал образ дамы в сиреневом шелковом платье и шляпе с широкими полями. Сегодня, наконец, она что-то вспомнила, достала из пачки, перетянутой розовой лентой, листок, исписанный ровным мелким почерком, бережно положила на стол и стала читать. Слезы, так быстро появившиеся на ее когда-то красивом лице, не давали прочесть написанное. И только одна фраза ясно обозначалась:
«Моя любовь, моя царица!»
В комнату вошел седой мужчина в белом халате. Это был врач. Он пришел навестить свою пациентку, имя которой не знал. Она уже полгода находилась в этой клинике. Тихо – почти не слышно всегда сидела у окна, сжимая в руках какой-то сверток, перетянутый розовой лентой. Врач увидел лежащий на столе лист бумаги, протянул руку, чтобы его взять. Женщина не противилась, слезы стояли в ее глазах. Он начал читать, и вскоре с удивлением и любопытством посмотрел на сидящую напротив него больную, еще вчера не понимающую ничего. Чтобы снять напряжение и охватившее его волнение, прочел вслух:
A la tres chere, a la tres-belle...
Baudelaire
Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!
Ни верный друг, ни брат, ни мать,
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.
Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.
Весна 1898
Эти строки были врачу знакомы. Более того, он знал их наизусть! Не помня себя от волнения, запинаясь, он спросил:
– Откуда… у Вас это стихотворение?
Она тихо ответила:
– Его мне написал один молодой человек…
– Вы…Вы… Садовская?
Она утвердительно кивнула.
– А как Вы узнали?
– Это стихотворение Александра Блока, известного русского поэта, и посвящено оно Ксении Михайловне Садовской.
– Вы счастливая женщина, – продолжал он, – Вы видели самого Блока! Он Вас любил… И самое поразительное то, что Вы все вспомнили...
http://www.facebook.com/elena.malahova.94/posts/476142735857763
Елена Малахова 2 08.08.2019 03:45 • Заявить о нарушении
27 ноября 2014 г. •
«СИНЕОКАЯ ТЕНЬ...»
Они так больше и не встретились… Ни через пять, ни через десять, ни через пятнадцать лет… Никогда! Жили в одном городе, почти рядом, ходили по одним и тем же улицам, но так уж сложилось – в разное время и в разные часы. Каждый жил своими заботами и делами. Судьба не дала им больше ни одного шанса… Он известный в России поэт, она его бывшая возлюбленная – красавица, головокружительная дама, его «синеокая тень». В его сердце давно поселилось новое чувство, жила иная любовь, он посвящал стихи другой, потому что не писать он не мог: поэзия – была смыслом его жизни. Он увлекался вновь и вновь, чтобы ночью в тишине, оставаясь наедине с самим собой, поведать миру о своей музе, о той, которая подобно богине, излучала всегда свет. Он знал, что только в одиночестве можно творить, что только оно одно всегда было ему союзником и другом. Из-под его пера выходили настоящие шедевры. И каждый раз это было искренно, трепетно и великолепно. Она его старше – намного, но по-прежнему хороша и желанна. У нее трое детей – уже взрослых, муж, знакомые… – словом, ничем ни примечательная жизнь, самая обычная, как у многих – с каждодневными делами и хлопотами. Отличалась она от других женщин только тем, что когда-то в нее был влюблен знаменитый поэт.
И вот как-то незаметно из ее жизни ушла весна, да и осень давно пролетела. Скончался муж. Следует заметить, что он был гораздо старше ее. Дети разлетелись кто куда – у них давно семьи, живут своими печалями и радостями. А она осталась совсем одна. И дни теперь ей казались серыми, скучными, однообразными. И даже время как будто остановилось. Она неизлечимо больна и, видимо, не помнит ту давнюю историю любви, случившуюся с ней на одном из заграничных курортов, когда высокий темноволосый юноша сопровождал ее повсюду, не отходил ни на шаг, дарил розы и не сводил с нее своих больших восхищенных глаз. Но время имеет одно поразительно живучее свойство – оно многое стирает из памяти, оставляя взамен какие-то эпизоды, мгновенья, отрывки и детали… У нее оно стерло все! Кто она и откуда – не помнила и даже не знала, что тот, кто ее так пылко и нежно любил и кому она отвечала взаимностью, умер, оставив после себя великолепные стихи, обессмертившие ее имя.
Она, стояла у окна, судорожно и нервно перебирая худыми длинными пальцами листы почтовой бумаги и долго и пристально смотрела на дорогой ей когда-то почерк, силясь что-то вспомнить. Ее состарившееся бледное лицо было сосредоточено и выражало озабоченность. Вот уже несколько дней перед ее глазами мелькал образ дамы в сиреневом шелковом платье и шляпе с широкими полями. Сегодня, наконец, она что-то вспомнила, достала из пачки, перетянутой розовой лентой, листок, исписанный ровным мелким почерком, бережно положила на стол и стала читать. Слезы, так быстро появившиеся на ее когда-то красивом лице, не давали прочесть написанное. И только одна фраза ясно обозначалась:
«Моя любовь, моя царица!»
В комнату вошел седой мужчина в белом халате. Это был врач. Он пришел навестить свою пациентку, имя которой не знал. Она уже полгода находилась в этой клинике. Тихо – почти не слышно всегда сидела у окна, сжимая в руках какой-то сверток, перетянутый розовой лентой. Врач увидел лежащий на столе лист бумаги, протянул руку, чтобы его взять. Женщина не противилась, слезы стояли в ее глазах. Он начал читать, и вскоре с удивлением и любопытством посмотрел на сидящую напротив него больную, еще вчера не понимающую ничего. Чтобы снять напряжение и охватившее его волнение, прочел вслух:
A la tres chere, a la tres-belle...
Baudelaire
Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!
Ни верный друг, ни брат, ни мать,
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.
Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.
Весна 1898
Эти строки были врачу знакомы. Более того, он знал их наизусть! Не помня себя от волнения, запинаясь, он спросил:
– Откуда… у Вас это стихотворение?
Она тихо ответила:
– Его мне написал один молодой человек…
– Вы…Вы… Садовская?
Она утвердительно кивнула.
– А как Вы узнали?
– Это стихотворение Александра Блока, известного русского поэта, и посвящено оно Ксении Михайловне Садовской.
– Вы счастливая женщина, – продолжал он, – Вы видели самого Блока! Он Вас любил… И самое поразительное то, что Вы все вспомнили...
http://www.facebook.com/elena.malahova.94/posts/476142735857763
Елена Малахова 2 08.08.2019 03:45 • Заявить о нарушении