Сказ про Емелю. Часть 2. Афера

Ну, так вот,   
Как я и думал…
Ветер с поля резко дунул,
Ни с того, и ни с сего,
Не понятно, отчего
Вновь как будто накатило,
Свыше рифмой прихватило,
И полился мой рассказ
Будто заново в сей час.

Для того, чтоб наше дело
Прояснилось и запело,
Чтобы было все понятно
Складно, весело и внятно,
Нужно нам назад податься
Лет так, может, на шестнадцать.
Пленку вспять чуть отмотать,
И рассказ мой вновь начать.

Все случилось как-то скоро,
В ночь, когда луна с укором
На небесный свод взбираясь,
И за тучами скрываясь,
Не хотела быть светилом,
Когда в доме пахло мылом,
Когда веник свежий в бане
Ожидал своей компании,
Когда все наелись сытно,
И, вальяжно-габаритно
На постель свою взбирались,
Когда ложа прогибались
Под напором их владельцев,
Когда шерсть в руках умельцев
Становилась рукавами,
Когда кошка за мышами
Торопилась на охоту,
Когда вышел на работу
Злой сосед в ночную смену,
Выходя на жизни сцену,
Маму схватками помучив,
Под закрывшей небо тучей
Родилась в семье шахтера
Дочь по имени Афера.

Имя странное?
Возможно…
Только вот, неосторожно
Его теща предложила,
Ну..., как будто пошутила,
А отцу такое имя приглянулось,
Мать надулась,
Но перечить не решилась,
Так, увы, и получилось;
Дочь в семье той родилась
И Аферой назвалась.

У девчонки той с рожденья
Было как в обыкновенье
С самых дней, пожалуй, первых
Всем воздействовать на нервы.
Непрестанный ор в палате
Был медсестрам непонятен.
Вроде сыта, вроде мыта,
Запеленана, закрыта,
Чё орать-то, чё те надо?
Титя мамина в отраду?
Но у той малой оторвы
Не желудок был, а прорва.
Высосав до капли маму,
Продолжала наша дама
Нудно громко и противно
Свой немолчный ор надрывный.

Подросло дитя и стало
Лезть везде, куда попало,
Где нельзя и, где опасно,
Приходилось ежечасно
Девку извлекать из дыр,
Не видал таких проныр
Свет доселе, это точно.
Ну, Афера, ну и дочка!
Ни одна душа не знала
Сколько ж нервов потрепала
Эта девочка малышка,
А уж выросла, так, слышь-ка
На нее никто управы
Не нашел, поверьте право!
Научившись говорить,
Стала за нос всех водить.
Папу с мамой перессорит,
Всех соседей раззадорит,
Хоть ни стоит то того,
Но добьется своего.

Чада разные бывают,
Их по-разному стращают,
Кто-то хочет научить
Их не пить и не курить,
Ну, а нашей то Афере,
Лишь бы всех перехитрить.
Сколько б ей ни говорили,
Поощряли, или били,
Принуждали, умоляли,
И кричали, и пугали,
Ничего не помогало
Ну, а время все бежало,
А Афера подрастала,
И всего ей было мало.

Но, девице все же можно
Честь как есть, отдать, что должно.
К алкоголю равнодушна,
И наркотики не нужны,
И к курению была,
Непристрастна…
Во-дела!
Поначалу была дерзкой,
Своевольной даже, мерзкой,
Всем хамила без разбора,
Затевая спор и ссоры,
Но со временем удила
Со смиреньем закусила,
И что та лиса из басни
Стала вежливой напастью.
Подойдет, …само терпенье,
А посмотрит… - умиленье.
Глазки, что у милой киски,
Так и хочется ей в миску
Молочка налить побольше,
Но, увы, лишь стоит дольше
Предоставить ей вниманье,
Не заметишь, как созданье
Облапошит и обманет,
И аферой затуманит,
И не вспомнишь, как отдал
Ей свой кровный капитал.

Но чем дальше, тем и круче,
Стала папу совесть мучить,
Что такое дочке имя
Наречено было ими,
Только здесь ведь, хошь, ни хошь,
Но, что посеешь, то пожнешь.
То, что видел он как шалость,
Невесть как образовалось
В преогромную проблему,
И теперь они дилемму
Не могли решить с супругой.
А тем временем подруга
В сочетании с артисткой,
Стала сущей аферисткой.
Весь поселок был в испуге,
По нему ходили слухи,
Что не в шутку, а в серьез
Может вмиг ввести в гипноз
Эта девочка любого,
Стоит лишь сказать ей слово.
И пытались ведь побить,
Чтобы деньги возвратить,
Эту девку, и не раз,
Но, увы, …в тот самый час,
Когда с ней они встречались,
Неизбежно попадались
На крючок ее соблазна,
Ну, а после всяко-разно
Вспоминали, и гадали,
И жалели, и рыдали,
Сокрушаясь: «Как же так
Мы попали вновь впросак?!
И не помним даже сами,
Как своими же руками
Ей не уши оборвали,
А отдали, ВСЕ ОТДАЛИ!...
Содержимое карманов,
Будто были сильно спьяну».
И понятно, что у них,
После случаев таких,
Никакого там желанья,
К ней попасться на свиданье
Больше не было совсем.
Надоела девка всем.
Весь поселок стал бояться,
Чтоб на путь ей не попасться,
И Аферин дом родной
Обходили стороной.

Жил в поселке участковый.
Звали просто, дядей Вовой.
Был он честный и непьющий.
Только больно уж хитрющий.
Что там, пьяницы, воришки,…
Эти мелкие делишки
Дядю Вову не прельщали.
Хоть они и доставляли
Пусть, конечно и не всем
Кучу всяческих проблем.
Взяться он любил со рвеньем
За любое преступленье,
И, как частный детектив
Раскрывал он их мотив.

Поначалу он к Афере
Относился несерьезно.
Девка крутит, что за горе?!
Что ж вы плачете так слезно?
Обманула? Ой, простите!
Ну, а что же вы хотите?
К вам она в карманы лезла?
Нет?! Так браться бесполезно.
Вы же сами ей отдали!
Право! Если бы украли…,
Ну, а так, не стоит свеч.
Нервы нужно поберечь.

Так скептически, и вяло,
Отвечал он, что попало
Тем, кто с жалобой ему
Объясняли, что к чему.

Так бы может все и длилось,
Но намедни так случилось,
Что Афера обманула
И на всю зарплату вздула
Тетю Нюру, а она,
Участковому жена.

Что же дальше?
Мы, пожалуй,
Вам расскажем мал-по-малу,
Но не сразу, а сейчас,
Чтоб продолжить свой рассказ,
Я на время перестану
Развивать его по плану,
Про Аферу, про жену,
Про родную сторону,
И про русский стиль толковый,
И про схемы дяди Вовы.
Что составил он намедни,
После траурной обедни,
Потеряв жены зарплату,
Как поклялся, что расплату
Он Афере те-рь устроит,
И такое подготовит
Он чертовке…! Ох, поверьте!
Он заставит до копейки
Все отдать ее, смотрит-ка.
В миг с лица его улыбка
Вся сошла, совсем-совсем.
От таких своих проблем.

Ну, да ладно, время льется
Стих и рифма нам дается,
И опять друзья, отселе
Возвратимся мы к Емеле.

Перемене в этом друге
Удивлялись все в округе.
Стал он чистым, трезвым, бритым,
С виду светлым и умытым,
Одеваться стал прилично,
Вежлив стал в беседе личной.
Про спиртное не вспомянет,
И предложат-то, не станет.
Вместо выпивки, Емеля
Стал работать, и на деле
Стал показывать уменье,
И старание, и рвенье.
А к тому ж,…
Ведь все при нем,
Стал он видным женихом.


Ведь теперь-то наш, Емеля
Был умел во всяком деле.
Станом стройн, широк плечом,
И весьма красив лицом.
Все девицы той округи
Стали до него в подруги
Набиваться день за днём,
Да-й настойчиво причём.
То блинов ему нажарят,
То картошки с луком сварят,
То пельменей принесут,
То пижнак ему сошьют.
В общем, кто во что горазд.
Только он всех этих бразд
Ну, никак не замечал,
И подруг не привечал.
 
Мать пыталась пару раз
Через родительский наказ
О женитьбе образ мыслей
Свому сыну навязать.
Но Емеля лоб чесал
И мамаше отвечал,
Что покамест нет и смысла
Эту тему развивать.
Мол, придёт ещё то время
Когда он уз брачных стремя
На себя примереть сможет,
А пока он помоложе,
Нужно встать ему покрепче,
И не тратиться на встречи.
Так, хоть вежлив был ответ,
Отвечал он твердо «нет!»

А вот к вере друг курьезный
Относиться стал серьёзно.
Он и Библию читал,
И все службы посещал.
Побывав в бесовских лапах,
И почуяв адский запах,
Стал Емеля жизнь ценить,
И душою дорожить.

Вот, однажды в воскресенье
У друзей, да не последних
Стали свадьбу собирать,
И народ решил гулять.

Пригласили и Емелю
Побывать при этом деле.
Приглашение приняв,
И на службе побывав,
И подарок припася,
В гости друг наш собрался.

Оказалось, что селенье,
Где случилось обрученье,
Называлося «Озера»,
Там, где и жила Афера.
Ну, а эта, кстати, дама,
Хоть была и жуть упряма,
Но вполне соображала,
Что своих-то обобрала,
Почти всех уже она,
И народ то-й видел в снах,
Чтоб на путь к ней не попасться,
Ейным чарам не поддаться.
И поэтому при встрече
Убегали по далече.
И Афера, что есть мочи,
До гостей была охоча.

Если где-то новоселье,
День рожденье иль веселье,
И народ туда съезжался,
Или на ночь оставался,
Им Афера тут как тут,
Начинала строить путы.

Тут намедни участковый,
Вид придав себе суровый,
Стиснув зубы поплотней,
Сдвинув брови посильней,
Движимый супруги горем,
Отправляется к Афере.
А жена ему на входе:
Ты ж смотри, она ведь, вроде,
Как гипнозом обладает.
На тебя ль не повлияет?

«Я гипнозу не подвластный,
Так что, все ее напрасны,
Будут ковы для меня», -
Говорит ей муж, обняв.
И собрав всю волю в кучу,
Он, фуражку нахлобучив,
Дверь открыл, душой вздохнул,
И на улицу шагнул.

А тем временем народ,
Что на свадьбы хоровод
Во Озерах собрался;,
За веселье принялся;.
Начал люд там есть и пить,
Всяки тосты говорить,
Ну, а тесть, напившись с гаком,
Учинил со свекром драку.

Кто-то их хотел унять,
Но ведь, нет, чтобы разнять,
Сам попал в драчливый пыл,
И по тыкве получил.
Эко, русская гулянка!
Да без драки…?! Что ж за пьянка?
Получив по мордосям
Взялся люд за порося.
Стали снова есть и пить,
Всяки тосты говорить.

Тут, зализывая раны,
Вдруг народ приметил спьяну,
Что Емеля наш не пил,
И на драку не ходил,
За все время лишь вина он
Меньше рюмки пригубил,
И, что странно… «скажешь, тоже!
И на русских т-непохоже!»
И без выпивки был весел,
И как все не куролесил. 

Говорит ему народ:
Чтой-то парень наш не пьет!
Ты чего такой, Емеля? 
Почему как не при деле?
Иль ты нас не уважаешь?
Наш общаг не почитаешь?
Почему за весь вечор
Пил чуть-чуть лишь свой кагор?

Тут Емеля кашлянул,
На народ вокруг взглянул,
И с серьезностью во взоре
Кулаком по сто;лу ткнул.
И сказал он зычно: Так!
Раньше пить я был мастак.
Но однажды так допился,
Что до ада докатился.
Так что я теперь, короче,
К алкоголю не охочий.

Тут притих слегка народ,
А один ему: так вот!
Расскажи-ка нам, Емеля.
Что там был за хоровод?

Тот вначале застеснялся,
Но народ не унимался,
Стал его он умалять,
Уговаривать, кричать,
Допекать и донимать
Про сей случай рассказать.
Кашлянув, Емеля встал,
И как есть, все рассказал.

Призадумался народ,
Взор потупил и не пьет,
Речи не произнося,
Молча точит порося…

А тем часом дядя Вова,
Озерковый участковый
До той свадьбы подошел
И, конечно же, нашел
Возле свадьбы он Аферу.
Ну, а та, не то, чтоб, деру,
Но его увидев, вдруг,
Подняла с тропинки сук,
Наклонилась, и суком
Стала на тропинке дом,
Ну, и дерево под стать
Тому дому рисовать.

Он подходит, зрит картину,
И желает знать причину,
Как случилось, что она,
Когда к ней пришла жена,
Жестко ту так обманула
И на всю зарплату вздула?
На нее глядит он строго,
А она, вздохнув немного,
Так смиренно отвечает,
Мол, сама того не знает.
И она… ну… честно слово,
Деньги все отдать готова,
Только… нет ведь их совсем,
Что она их насовсем,
Отдала в детдом сиротам,
Что давно уже заботой,
К малышам таким живет,
Водит с ними хоровод…
Что она ведь просто просит,
Люди сами ей приносят
Свои деньги, коль не прочь
Тем сиротушкам помочь,
А она их ой как любит,
И балует, и голубит…

Слушал-слушал участковый…
Льется речь из уст лиловых.,
Глазки смотрят прямо в душу,
Только слушал бы и слушал,
Все складней, все интересней,
Словно колыбельна песня.

Ах! Сиротки! Ах, ребята!
Никому-то их не надо!
Все шпыняют их, ругают,
А она их защищает,
В праздник носит им подарки,
В боли делает припарки.
Ей пустяк ведь сущий нужен,
Чтоб на праздничный на ужин
Им подарки подарить
На всего-то тыщи три…

Говорила-говорила,
И мозги ему скрутила,
Не заметил он, как взял
И три тыщи ей отдал.

Шел потом домой суровый
Дядя Вова участковый,
Как-то глупо улыбаясь,
Перед кем-то объясняясь,
Сам с собою говоря,
Понимая, что все зря.

Вот те здрасте!
Как же так!?
Как и он попал впросак? 
Документы не проверил,
Просто на слово поверил,
Сам открыл, и сам достал,
Ей свой кровный капитал…

Ну, да ладно…
Как потом,
Он войти боялся в дом,
И, потупив очи долу
Пред супругою предстал…
Этот мы рассказ опустим…
Нам и так хватает грусти.

Лучше мы пойдем к Афере
И посмотрим, что за горе…
Или радость ищет тех,
Кому Бог дает успех.

Был народ на свадьбе той
Об Афере о такой
Весь как есть предупрежден,
И, увидев у окон
Лик ее весьма пригожий,
Говорит: Ой! Матерь Божья!
Только этого накала
Нам сегодня не хватало!

А увидев, как достал,
И ей денежку отдал
Сам Озерский участковый,
Испугались, не то слово,
И народ запричитал,
Как один и стар, и мал.

И давай весь люд о ней,
Каждый прежнего страшней
Говорить до истерицы
Всяко разно небылицы.
И хотя толпа и знала,
Что и правды там немало,
Но страшны глаза у страха,
А тем паче, если сваха
Приукрасит все, что можно,
То поверить… ой, как сложно!
И где правда, и где ложь,
Ну, никак не разберешь.

Слушал-слушал то Емеля,
И решил узнать на деле,
Правда ль то, что весь народ
Про Аферу ту несет?

В этот миг в стихотворенье
Важно вставить дополненье,
Что Афера та лицом,
И фигурою притом
Краше всех была в округе.
Говорили на досуге,
Что не будь изъян в души,
Хоть иконы с ней пиши.

Ведь глаза-то у Аферы –
Две огромные озеры,
Словно небо голубые,
И такие озорные,
Ну, красива шельма, ах!
Если бы не жуткий страх,
Что она тебя обманет,
И при встрече одурманит,
Все бы парни в том селенье
Почитали за везенье
С этой девкой всяку встречу…
Но…
Отвлекшись недалече,
Возвратимся мы опять,
Чтобы встречу описать
С нею молодца Емели.
Что ж там вышло в самом деле?

Вспомним мы, что наш герой
Тоже был хорош собой,
Но надеялся при этом
Он, однако не на это.
Отправляясь до порога,
Парень обратился к Богу,
И лишь позже он вздохнул
И наружу к ней шагнул.

И по Божьему виденью,
По особу вразумленью
Кошелек свой открывает
И оттуда вынимает
Он пять тысяч сразу сам,
Все, что только было там.

Вот, подходит он к девице,
Говорит ей: «Ну, сестрица,
Вот тебе мой капитал.
Все, что есть. Я сам отдал».
Улыбаясь ей с при этом,
Смотрит девка: «Ты… с приветом!?».
Что за диво?!
В первый раз,
Чтобы кто-то без прикрас,
Без особенных сказаний,
И без сложных увещаний,
И без чар ее отдал
Просто так ей весь свой нал.

А народ-то, а народ!
Весь к окну прильнул, и вот!
Смотрит…
Глянь-ка! Во, картина!
Ну, и шельма! Ну, хитрина!
Парня окрутила враз,
Даже не начав свой сказ!

А тем временем Емеля
Говорит ей:
«В самом деле…
О тебе такие слухи,
Словно ты, не тронув мухи,
Можешь каждого с полслова
Облапошить, и готово!?

Что гипноз твой столь силен,
Что не может даже слон,
От твоих от чар укрыться?
Что ему ты как тигрица
Запускаешь когти в спину,
Словно адская машина.
И нет спасу никакого!
Даже местный участковый
Деньги все тебе отдал.
Я ведь сам сейчас видал,
Как его ты охмурила!
Что за дьявольская сила
У тебя в устах сокрыта?
Ну, так… на!
Тебе свои-то
Отдаю я деньги сразу,
Но скажи, неужто сглаза
Твоего спастись так сложно?
Ведь, поверить невозможно,
На тебя когда смотрю я,
На красивую такую,
Что на это ты способна…»
Стало девке неудобно,
А из уст его елей
Так и льется в сердце к ней.

Глядь! Румянец на щеках!
Охватил Аферу страх.
Стало девице вдруг стыдно,
За саму себя обидно.
А Емеля ж продолжает,
И все деньги ей пихает,
А она их взять не может.
Вот умора! Скажешь тоже…
Что твориться с девкой стало!
А ведь это лишь начало…
Вся… потупив очи долу,
Как у Божьего престола,
Оказалась в миг она,
Глядь! Небесная страна!
И все ангелы вокруг,
На нее воззрели вдруг,
И давай Емеле вторить! 
Стало страшно здесь Афере…
И не спрятаться от них!
А Емеля в этот миг
Руку на сердце кладет,
Деньги ей в ладонь дает,
А ее от них, о, Боже!
Затрясло вдруг крупной дрожью.
А Емеля ей опять:
Мне, сестра, не стоит врать.
И тем паче в первой встрече.
Так что искренние речи
Ты прости мне, это честно.
Хоть, возможно, неуместно,
Но поверить не могу я,
Глядя на тебя такую,
Чтоб такое! о такой!
Говорил народ честной.

Льется речь его, журчит,
Ну, а девица… молчит,
Ведь все ясно… и по делу,
И глаза глядят так смело,
Прямо в душу… как рентген,
Достигая аж до ген.
А Емеля ж продолжает,
Увещает, просвещает,
Удивляясь кстати сам
Всем таким своим словам.

Тут, в глаза ему глянув,
И прерывисто вздохнув,
Говорит она: «Постой!
Ты вообще хоть кто такой?
Ангел с неба или бес?
Как ты в душу мне залез?
Почему твои слова
Слушать я могу едва?
Почему на сердце мука,
А в душе такая скука?
В горле встал комок большой…
Ты злодей, или герой?
Никогда не стар, ни мал,
Деньги сам мне не давал.
Я брала, как «так и надо»,
А твои, как пламя ада,
Нестерпимо жгут мне руки,
А внутри такие муки!
Совесть жжет, как горн кузнечный,
Как же я была беспечна!
Сколько ж зла я совершила!
Сколько боли причинила
Я за жизнь невинным людям!
Боже! Что ж теперь мне будет?!»
Тут у девки, вот те раз!
Слезы брызнули из глаз,
Как расплакалась подруга!
И в плечо Емеле вдруг
Лбом уткнулась и рыдает,
И бедняжка причитает:
«Я не знаю, парень, кто ты…
Но великую работу 
Сотворил с моим ты сердцем,
Словно отворил мне дверцу.
Я как будто бы прозрела…
Ах! Ведь как же я хотела
От привычки от такой
Вся избавиться порой!
Но никак не получалось,
Будто зло в меня вселялось…
И вело меня опять
Люд невинный охмурять.

Говорила-говорила,
В раскаяньи слезы лила,
Льются парню на плечо,
А на сердце горячо.

Удивляется Емеля:
«Вот, где правда-то на деле!
Правда в том, что на кресте,
Грех всем тем, кто во Христе,
Жертвой Сына была прощен
И навеки удален».

А народ глядит… дивится…
Что случилося с девицей?
Почему она рыдая,
И Емелю обнимая
Лоб в плечо ему уткнувши,
Изливает ему душу?

А Емеля наш притих,
И боясь спугнуть тот миг,
Ей никак не запретил,
Только… руку положил
К ней на голову так… нежно…
Чтоб раскаяний тех грешных
Чувств сердечных не прервать.
В небо он взглянул опять…
Улыбнулся… Бог не взыщет ;
А в руке его… пять тыщ.

Здесь рассказ прервать бы можно.
Знаешь… Богу всех возможно,
И Емелю, и Аферу,
И Ивана, и Федору,
И кого-й-то там еще
Изменить, чтоб был прощен
Всякий грех его навеки.
Нет на свете человека,
Чтоб был Богу неподвластный.
Потому то ежечасно,
Мы молитвы совершаем,
И Его провозглашаем
Господином, и Владыкой,
И Спасителем великим,
Нашим Богом и Творцом,
Вечным любящим Отцом.

Ну, а если ты мамаша,
Или братик, иль папаша,
Или теща, иль свекровь,
Или еще какая кровь,
И твоя душа в боренье,
Просишь ты, чтоб Бог спасенье
Или сыну подарил,
Или матери открыл…
В общем, кто-то в самом деле,
Как Афера иль Емеля,
Как заблудшая овца,
Все блуждает без конца.
Знай! Спасти такого все же,
С Богом вместе, друг мой, сможешь.
Ты молитвою своей,
Хоть и кажется сильней
Грех его… и все так сложно!
С Богом, друг мой, все возможно!

И на этом я сейчас,
Завершить хотел рассказ,
И закрыть произведенье,
Но, предвидя возмущенье,
И толпы претензий глас:
Как же так! Уже!? Сейчас!?
А Афера? А Емеля?
А на самом-то на деле
Чем же все там завершилось?
Что ж там дальше приключилось?
Я скажу:
У всех у нас
Есть какой-то свой рассказ.
И свое мы продолженье
Можем выдать во мгновенье.
Поженить их тем же летом,
Иль отправить их с приветом
Через годик во столицу,
Или даже заграницу,
Чтобы он миссионером,
А она как зав отделом,
Вместе Господу служили,
И друг друга ввек любили…

Я не мню себя поэтом,
Но фантазии на это,
И на то, и на другое,
Мне б хватило. Ведь благое
Слово рифмой сладкой льется,
И строка к строке кладется.
Было б времени побольше,
Можно было бы и дольше
Мне историю развить,
И сюжет покруче свить.
Но я думаю, что все ж,
Как бы ни был стих хорош,
Но ко всем произведеньям
Должно быть и завершеньям.
И поэтому сейчас
Все ж закончу свой рассказ.

Ну, а всем, кто был послушен,
И внимательно все слушал,
Положив на сердце руку, 
Я скажу:
Спасибо друг!
Для тебя я и старался,
И в стихах здесь изъяснялся.
Без тебя б никто из нас,
Кто старается сейчас,
Или пишет, или служит,
Никому бы не был нужен.
И тебе я, мой читатель,
Иль ценитель, иль даятель,
Эти строки посвящаю,
И тебе всех благ желаю,
Что ж, счастливо! В путь дорогу!
Всем пока!
И… Слава Богу!