ТридцатиРублевой

Это было, есть и будет, это всё cтаро как мир.
Лишь история рассудит: кто изгой, а кто кумир?
Облачила деву властью пара сотен мужиков:
Чтоб деревне было счастье – погоняй крутых быков;

Нам кормить семейства надо, зарабатывать бабло,
Будешь получать оклады, коль потопчешь то х…ло. 
И пошла во власть девица, и в судах пошла рубиться,
Мужики же, честь держа, не жалели ни гроша.

Так летели пух и перья от противной сатаны,
Что нечистый хлопнул дверью, скрывшись в недрах глубины.
Но девица знать не промах: Зверя в логове добьём!
Захватив и меч и порох, опустилась в тот проём.

Там под дверью ходят тенью шептуны, говоруны,
И интриги подмастерья, и халдеи-пачкуны.
Льётся там елей на уши: Никого, наш свет, не слушай, 
Мы тебя озолотим, приголубим и дадим
Всё, что душеньке угодно, что в желаньях будет для
Потребления ежегодно. Про себя же: Как же, бля!

Вот в деревню колесница заезжает на быках.
За рулем краса-девица, вся в нарядах и медах.
Но исчезли вдруг все ситцы, хлебы все и все дары.
Только сребреников тридцать – подношенье сатаны,

Покатились по асфальту на виду у мужиков,
Часть попала к адъютанту – генеральному быков.
Вот на всю деревню сцена! Сзади: Занавес! – кричат.
Опоздали: в вони тлена просвещен электорат.

Не ищите совпадения в рифмах прозы боевой
С окружающими. Мнение, стихоплётское порой,
Навевается навозом, что вывозят на поля,
Где от запаха зловоний чуть кружится голова.