Ползу, как будто древний пластун

Как солдат, чуть косевший от вьюг,
Восковой фонарь заснул на посту –
В темноте упал я в память мою
И ползу, как будто древний пластун.

Патронташем на истертом ремне
Клепки бьются, слышен сыпчатый стук,
Но оружие, как прежде при мне –
Карандаш, что я не бросил из рук.

Я рисую план судьбы, словно бинт,
Что завяжет боль досады гуртом,
Жаль, мотивы умозрительных битв
Ветры вышибут презренья кнутом.

Что ж,  не стих минувшей страсти азарт,
Им на воздухе пишу для тебя,
Но... не видно: толи я не казак,
То ль забыла ты, меня не любя,

То ль фонарь, что мзду с прохожих взымал,
Перешел к врагу…дал мраку поклон,
Ну а может, атаманша-зима
Весь хорунжую взяла во полон.

Но, коль вместе им сражаться пришлось,
Не меняться им враждой, расходясь,
Нет предательства – то вьюжная злость,
Нет отступничества – лишь звон дождя.

Но теплеет – что ж сосулькой колоть
Грудь равнины, в мелких строках листы?
Нужно, чтобы врачь-господь смазал плоть
Слов елеем всем, кто духом не стыл.

Что ж, обиды градом пота сотру,
К солнцу-дружбе причащусь налегке,
Ведь известно, что пластунский патруль
Встанет, если атаман вдалеке.

Я дойду с ним до тебя или нет,
Не пойму…да только вижу с утра:
Тронул ласковых снегов линимент
Лед расщелин-заживающих ран.


Линимент – мазь