Воин и бабочка

Плед веков седым забвением измят,
Но хранят века луг синий под звездой,
Где играл с красивой девушкой солдат,
В медных латах полководец молодой.

Говорил ей: “Я почти весь мир прошел,
Но к тебе явлюсь на отдых после драк,
Нежит душу мне волос кудрявый шелк,
Да на платье птичий гомон тетрадрахм.

Но что деньги – просто шея без главы:
Им молись, и самого придавят ниц…
Скупость  сбив, не кровь пойдет ласкать ковыль,
А вода, питая трели вешних птиц.

Да проси ты в песне легкой об ином,
Чтоб струя единства тропы обтекла,
Не водой, не кровью – огненным вином
Я поил тебя, о, вольная стрела…

В нем свобода –  пограничная канва,
За свободой – хаос, воля – что внутри,
И пускай твою страну завевал,
Но всегда свободна ты, дитя зари!

Знаю, витязи не все поймут меня,
Но в рассветном сари наш пожар не стих,
Ты мне – бабочка, грей взмахами огня
Нашу память, что не взял холодный Стикс…”

А девчонка два запястья, как крыла,
На спине солдата в чашу смяла вдруг:
“Шата Рох” – осанну солнцу вознесла,
Да и вырвалась одна гулять на луг:

“Горы треснут, и джамшидовы лучи
Вновь прольются в мир без боли, без потерь –
Громко плакала – царь Зратра так учил –
Не уйдешь ты, навсегда ты мой теперь…”

“Но не стоит воина волей обделять” –
Песнь любимого послышалась вослед,
Словно кочка, что вросла сквозь пастбищ гладь,
В бег девичий, с платья сдернув звон монет.

Тетрадрахму в горсть зажала Шата Рох,
А в другую, бабочку поймав живьем,
Прошептала: “Род мой древний не оглох”,
И – до милого в зеленый окоем.

Сладко льнет, сменив знаменье чаш зари
На два крепких, хоть девичьих кулака:
“Две гробницы… где весталка? – посмотри
Угадай, не то опять намну бока”.

Ну а воин улыбнулся: “Боль скупа,
Щедрость воли нам приятней духоты,
Знаю, милая, что всё в твоих руках,
Ибо бабочка-весталка – это ты.

Только что за весть несешь? Твои князья
С нами нынче, ты же, гордая, одна…
И запела Шата Рох, хлебнув вина,
“Думал взял нас, но мою страну не взять,
Видишь, бабочка взлетела – вот она!”

Загрустил солдат: “Я не палач, не паш,
В лож вонзаю вечной правды острие:
“Что ты взял – то навсегда потом отдашь,
Что отдал – то в вечных странствиях твое…

Что там шепчешь, солнцу высунув язык? –
То расслышит славный огненный стихир,
Ведь хотел я, единя верхи, низы,
Чтоб для всех настал прекрасный, новый мир.

Если пряник вам не мил – вновь будет плеть,
Но не я ударю вас – раздоров мрак.
А тебе, друг – в утро бабочкой лететь,
Но пред небом разожми второй кулак.

Вновь послышался девичий гулкий стон:
“Вечно мой ты, солнцем глажу по щеке,
Но… руки не разжимаю, чтоб Харон
Вместе вел нас по забвения реке…”

Полководец улыбнулся: “Я здоров,
Мир у ног, чего еще желаешь ты?
Только… много есть мечтаний и миров,
Что цветут, как на лугу простом цветы.

И уйду я к ним когда-то, но сейчас
Ты монету береги, как волшебство
Ярвень божий…” жаль, что воина бог не спас,
Витязь пал, но не забыл о н ничего.

Подкосил его наветов черный дым,
Но омыла ноги вешняя вода:
Прав он был: мы все земное отдадим,
Только память остается навсегда.

С ней легко родной стране сквозь пыль дорог
Свет нести, что знает, вышний стол любя:
Отдала солдату дева Шата Рох
Тетрадрахму, что хранила для себя.

Та девица снова здесь оставит след,
На земле, что так похожа… посмотри!
Но любимого ей вспомнить или нет? –
То не скажут власти, россыпи монет,
Лишь поведает свобода, что внутри,
Да былина, приоткрыв в словах ответ
Тихой заводи и бабочке зари.


Примечания

Шата Рох Осанна Ария Осанна Тавелья (Шата Рохксанария Тавелья) – с гресхославского, либо русколанского наречья можно переложить как: “пусть горы треснут, но дитя солнца подарит мне новый солнечный свет, как повелел я”

Зратра – Заратустра

Стихир (либо всеславь стхира) – отрывок из древнего девиза, так называемой полной защиты копья:  пантичья, панитокпья, пантимир, пантистихир.

Весталка – предсказательница судьбы, жрица, приносящая благую весть. В отличие от Рима, в славянских (в том числе, в этрусских) землях провинившуюся весталку не лишали воздуха, воды и еды и не убивали, а отправляли на золотой птице в храм солнца в Антии для последующего обучения.

В данной легенде передается частный случай встречи Раз и Дэви – юноши и девушки, которые сходятся лишь ненадолго, чтобы совершить что-либо важное, испытав катарсис для преоткрытия тайны, а после разлучаются, странствуя по мирам, затем сходясь снова для преодоления очередного трамплина во взаимных судьбах.