Дневник 156. Световое - Рубцова

  Если внимательно собрать световую и цветовую лексику рубцовской поэзии, то очевидно, что она демонстрирует нам предрасположенность к чистым тонам: белый (19), тёмный (25), светлый (18), чёрный (10), жёлтый (13), чистый (9), зелёный (10), синий, голубой, лазурный (13), красный и багряный (9), золотой и солнечный (14), серый (5). Совсем почти неохоч поэт был к сложным живописным прилагательным: их всего 6 в сборнике «Подорожники", Москва. "Молодая гвардия", 1976): серебряно-янтарный, огнеликий, сказочно-огнистый, белоколонный, златогривый, многоцветный.
  Здесь почитатель поэзии века серебряного заскучает: Рубцов традиционен.
  Присовокупим к перечисленному пару десятков кратких прилагательных тех же тонов, редкое другое: тусклый, медный, рыжий, ясный, смутный, атласный, сияющий и ещё несколько. Если всю эту палитру раскинуть по всему полю сборника, то получится немного. Однако Николай Рубцов так умел распорядиться «скромным багажом» световой лексики, что простые цвета у него наливаются то драматическим, то умиротворённым, то ликующим…
  Вот только первая строфа одного из самых его тревожных, «нервных», загадочных стихотворений - «На ночлеге»:

Лошадь белая в поле тёмном.
Воет ветер, бурлит овраг,
Светит лампа в избе укромной,
Освещая осенний мрак.

  Все существительные испытывают давления «света» или "мрака". А за внешней простотой изложения – глубокий драматизм.