Поющий на мандарине

  О лозунге "Русский с китайцем братья навек" я вспомнил, когда друзья Синь Хуа и Жень Шень пригласили меня в China town в Манхэттене на цикл вечеров в помощь по разучиванию гимна США.
  Собралось много народу с до-ре-ми-фамилиями на цзынь, янь и вань.
  Последнее было близко по духу и звучанию, хотя в лозунге моя национальность не упоминалась.
  Это не помешало мне причислить себя к великому народу 1/6 суши, избежав конфликта с китайцами, благо я был единственным, не считая Чарльза Планктона, прекрасно владевшего русским и самим собой, как я полагаю приставленного ФБР следить за мной.
  Лично я это приветствовал, так как страдаю эпилептическими припадками в самое неподходящее время и могу ударить в грязь не совсем русским лицом.
  Для большей конспирации я предложил Синь Хуа и Жень Шень поменятся фамилиями.
  Подслушав это, Планктон что-то отметил в своей записной книжке и улыбнулся мне более чем широкой китайской улыбкой, в которой проглядывало что-то корейское.
  Это меня насторожило.
  Настал последний день изучения американского гимна, и я почти обвыкся с толпой.
  Оставалось слиться с ней в финальном исполнении.
  Народ запел, и это было здорово.
  Китайцы коверкали американские слова как могли.
  Но почему-то их перепуганные жёлтые лица были обращены в мою сторону.
  И тогда я понял, что за эти две недели настолько вжился в их среду, что оказался единственным поющим на мандарине.
  Чарльз Планктон протиснулся ко мне и крепко пожав руку, со слезами в голосе сказал, я так и думал, что Вы работаете на нас, дорогой товарищ. Немедленно сообщу в Москву, чтобы Вас представили к награде.