Затянувшийся разговор

ЗАТЯНУВШИЙСЯ РАЗГОВОР

                Венок сонетов

                Великой памяти бесчисленных жертв               
               
                Большого Террора               

                «Неисповедимы дороги зла,
                Но не надо, люди, бояться!»
                Александр Галич «Поэма о Сталине»

                1

Безвинных вспомним, жизней не проживших
В родной стране, где правил произвол;
И в те года так много не решивших,
Не сделавших, когда их час пришел,
Верней, не час, а миг кровавой мести
С чудовищною, ярой клеветой...
И вот стоят заложниками чести
В Истории отеческой крутой.
История работала на славу
И в тупики сердечных завела,
Где стали сталинизму не по нраву
Они... и даты смерти нет в «делах»,
Как и могил их... в разные года
В безвременье, ушедших в никуда...


                2

В безвременье ушедших в никуда...
В потоке слов-ругательств, оскорбленья,
Когда светила не звезда – беда
Над ними грешными... Печать забвенья
Потом на век... – не Каина печать:
Гораздо хуже – выкрасть из сознанья
Потомков тех, кто не могли молчать
В разгул насилия над мирозданьем,
Кто против крепких сталинских запретов
Всей жизнью, всей работой восставал,
Кто был наркомом, плотником, поэтом,
А позже – «пылью лагерною» стал...
Их миллионы – где-то в жизни бывших,
Затравленных, замученных, погибших.


                3

Затравленных, замученных, погибших,
Засуженных в родимой стороне
По сфабрикованным доносам, – отделивших
Врагов народа... Будто в страшном сне
Развертывались травля и гоненья
На Разум, Совесть, Доброту людей.
И Ложь торжествовала во спасенье
Великих, мудрых сталинских идей.
И лезли карьеристы, подхалимы
На кресла, званья, ордена, чины. –
Номенклатура: ей необходима
Власть Сталина... Без памяти страны
Страна жила... – и не было следа
Исчезнувших в кровавые года.


                4

Исчезнувших в кровавые года,
Попавших под колеса инквизиций
Законов классовой вражды. Вражда –
Основа государственных позиций.
И совершались скорые суды
Во имя мести. Жажда произвола
Всё заслоняла: подвиги, труды,
Работы их... Ведь названа крамолой
Не критика, а слабенький намек
На критику... О, как карикатурен
Строй Сталина, что низостью высок,
Но был он выбелен, оштукатурен,
Отлакирован массой восхвалений
Эпохи смрада диких преступлений.



                5

Эпохи смрада диких преступлений
Нет хуже. Беззакония, террор –
В зените. Рвутся связи поколений:
Святыни уз – в беспамятства костер!
И страх, как предводитель сталинизма,
Как самый верный атрибут его,
Гуляет вволю по Союзной жизни,
Касаясь всех, и даже самого.
И по стране – процессы, террористы,
Вредители, троцкисты, кулаки
И банды левых, правых уклонистов
И сплошь шпионы... с лёгкой той руки
Вождя, творящего закон, ан нет,
Когда «закон» был гибок, как навет.


                6

Когда «закон» был гибок, как навет,
Когда зверел он в силе год от года,
Когда врагом уже в двенадцать лет
Любой, кто член семьи врага народа;
Когда путем злокозненных атак
Убиты – пулей, пыткой, сплетней мерзкой –
Якир, Вавилов, Бабель, Рудзутак,
Корнилов, Мандельштам, Хармс, Тухачевский .
И миллионы неизвестных столь,
И вся страна от ужасов горела,
Тогда она – смиренная юдоль:
Ведь не «закон» – а смерть вершила дело,
Когда убийством жизненных явлений,
Когда лавиной жутких истреблений.


                7

Когда лавиной жутких истреблений
Затронут, был почти,  что каждый дом
И стал всеобщим – страх, а спуд сомнений,
А боль утрат, а дума о былом –
Запрещены. Подвергнуты презренью
Интеллигентность, Вера, Доброта,
Порядочность... Прочь думы... Прочь прозренья,
Лишь Вера в Сталина, как во Христа,
На первом месте в жизни той далекой
И не было ее – упрямей, злей;
И отдана страна во власть порока
На откуп сброда массовых вождей.
И в темноте, заполонившей свет,
Был уничтожен государства цвет.


                8

Был уничтожен государства цвет...
И лишь в печати есть воспоминанья,
Где жуткий отсвет тех кошмарных лет,
Как вырванные пытками «признанья»,
Нас заставляют мысленно пройти
«Крутым маршрутом»  и кругами ада,
И, Боже правый, от сего пути
С ума бы не сойти... Гнетет прохлада
Эпох последовавших, вперебой
Хвалили власти Сталина исправно,
А что поделать?.. не пойдут же в бой
За истину, убитые злорадно –
Вне пола, возраста, разлуки ранней...
Воспомним их... Круги воспоминаний...


                9

Воспомним их... Круги воспоминаний
Писателей, свидетелей, врачей –
О самом главном в той эпохе давней –
История страны и палачей.
Разгон, Шаламов, Гинзбург, Солженицын
Рассказывают страстно (от себя),
Какие страшные, коварные страницы
Им приготовила Отечества Судьба.
Доносы... пытки... «нужные признанья»...
«58-я»... «тройка»... приговор...
И «пересылки», тюрьмы... и стенанья...
И реквием, и миллионный хор –
Их имена, родные на земле,
Дошедшие, пусть высветят во мгле!


                10

Дошедшие, пусть высветят во мгле,
Их имена и недошедших тоже
Пусть вспоминают... на родной земле
Их памяти на сердце нет дороже!
Их подвиг... Ах, не подвиг, просто смерть
Расставила доверчивые сети:
И вроде рано – нынче умереть,
И вроде поздно – жить на этом свете.
И не дано им третьего... хоть плачь,
Хоть заходись в истерике окольной...
Гуляет по Союзу Он – Палач,
Их всех на плаху – нравом своевольным:
Вне пола, возраста, разлуки ранней...
Прокрустов путь их... – пленников страданий...


                11

Прокрустов путь их... – пленников страданий...
Внимательно давайте проследим.
А где он, путь? Ау! В чернилах давних
Его не видно. Закавычен дым
От пули, вросшей в дату... Истребили
(Достойные умельцы истреблять)
Все жизни их... когда-то жили-были,
А где теперь? – Велели расстрелять.
И всё! Что нужно  больно уж пытливым,
Хотите вновь? – Да  что за разговор...
И умолкает голос сиротливый,
Что так хотел властям сказать в упор:
«Дань памяти, убитым в страшном зле,
Великим жертвам – на родной земле».


                12

Великим жертвам – на родной земле,
Безвинно осужденным и погибшим
В застенках, в лагерях, что даже след
Не отыскать их. - Где-то в жизни бывшим:
На стройках, на заводах, в деревнях,
В столицах, в селах, в городках районных,
А что теперь? – Не отыскать их прах,
И не воздать им почестей законных.
Так, значит, нужно в городке любом,
В столицах, в деревнях – по всей России
Их поминать: молитвою, крестом,
Некрологом сквозным в небесной сини,
Во всех краях – без «помпы», без потех –
Мемориалы ставить, помнить всех...


                13

Мемориалы ставить, помнить всех...
Их имена, как эхо потрясенья,
Должны стоять на памятниках тех:
Эпохи мрачной нужное знаменье.
Какой позор, что власти до сих пор
Не знают боли в их упокоенье,
И длится, длится этот разговор
Десятки лет, когда соизволенья
Добьёмся мы... казалось бы, пустяк,
Но Память совестью выводит строчки,
Пока давно, всегда, на всех путях
Тень ленинизма головы морочит.
Ее б изъять, чтоб в деле был успех,
Иначе Каина злосчастный грех!


                14

Иначе Каина злосчастный грех:
Похуже первородного, – страшнее...
Он отмечается стираньем вех
Меж прошлым и грядущим... Ахинею
Мы сами выдумали и казним
Себя за лицемерье, двоедушье...
Давайте ж, молча, поклонимся им,
Мемориалам нашего бездушья; –
Когда над ними властвовал по праву
Большой Террор, где каждый зримо мертв...
С ума бы только не свихнуться, право,
Над этой бездной бесконечных жертв...
Всем миром их воспомним, всех погибших –
Безвинных вспомним, жизней не проживших.


                * * *

Безвинных вспомним, жизней не проживших –
В безвременье ушедших в никуда:
Затравленных, замученных, погибших
Исчезнувших в кровавые года
Эпохи смрада диких преступлений,
Когда «закон» был гибок, как навет,
Когда лавиной жутких истреблений
Был уничтожен государства цвет.
Воспомним их... Круги воспоминаний
Дошедшие пусть высветят во мгле
Прокрустов путь их... – пленников страданий...
Великим жертвам на родной земле –
Мемориалы ставить, помнить всех:
Иначе Каина злосчастный грех!
                1988, 2007, 2017