Огонь Калины Красной - оберег для народа

Огонь «Калины Красной»: оберег для народа

Памяти Василия Васильевича Власова, крестьянина села Новленское Щелковского ( ныне Сергиево-Посадского района), отца семерых сыновей, арестованного 5 августа 1937 года и расстрелянного 23 августа в Бутово - посвящается.


Сегодня, 25 июля 2019 года, в день 90-летия Василия Шукшина, мне хочется поговорить о том фильме, о котором я долго думала, и думала — как шифровальщик над посланием, как поэт над стихами собрата-поэта. Ведь это — не просто фильм: сложен и одновременно прост его художественный язык, как может быть сложно и просто устроено гениальное стихотворение. Поэт заставляет нас думать вместе с ним, дает отсылки к тем культурологическим точкам, которых напрямую в тексте вроде бы нет. В этом фильме Шукшин не режиссер, не актер — он Поэт. Он ведет нас по мистической дороге...

В самом деле, что это за «Калина красная», где калины на экране вовсе нет — ни красных кистей, ни белого цвета? Калина красная ни разу не появляется в кадре. Если не считать секундного эпизода с мальчиком, роняющим одиночные красные ягоды в реку?

Калины нет, зато много берез: образ дерева  один из ключевых в картине. Есть красный огонь - в гораздо большем количестве, чем это проявляется в экранном времени. Есть песни: множество песен, явленных где в строчке, где в полустрочке, если бы дать им прозвучать полностью — они бы заняли, пожалуй, все время фильма.
По количеству песен этот фильм — мюзикл. По фактуре смыслов этот фильм — культурологический лабиринт. И в то же время — простая, житейская история. Фильм-заговор, фильм- оберег. Ведь исполненные древней поэзии магические заговоры и читались по поводу простых, житейских ситуаций. Вот таких, как сюжет о встрече Егора и Любы. Но о чем же говорит нам Шукшин — говорит вокруг да около этого сюжета?

...Красный фон на титрах. Открытый красный цвет.  Список ролей, фамилии съёмочной группы  идут белыми на красном фоне — будто белые цветы калины и ее красные ягоды.  Таким и будет художественное решение фильма: бело-красным. Светлым и пламенным.
Тут же красный цвет откликается в занавесях на сцене, где поют заключённые свою «выпускную» песню. И песня эта — необычная. «Вечерний звон» - что может быть проще? Это стихи Ивана Козлова, ослепшего и обездвиженного болезнью русского поэта 19 века, по одной из легенд, воспевшего звоны и песнопения Афонского монастыря в своем стихотворении. Легенды отсылают исток стихотворения то на Афон, то в Иверский грузинский монастырь, и, если легенды ошибаются, то они порой бывают правдивей правды...  В колонии, посреди богоборческого времени, звучит Афонское песнопение... Не монахи поют — заключенные, по сути, те же монахи, оставшиеся один на один со своей душой... А что в душе, есть ли путь к Богу?

Сразу, с первых кадров, с нами начат разговор о религии, о религиозном смысле жизни. Мы можем не замечать, можем не соглашаться — но разговор уже начат.
Разговор начат и о истории двадцатого века, о непростом ее осмыслении: на стене актового зала колонии проплывают белые слова «живее всех живых» - на красном фоне. Это плакат под цвет калины: красные ягоды, белые цветы. Камера, едва показав, теряет половину фразы, остается только слово «живых». Слово «живых» держится несколько мигов  над головами заключенных, и они живые, настоящие — не актеры, не статисты, не массовка. И мы понимаем, что в этом фильме нет случайностей. Камера показывает только то, что нужно Автору, Поэту. В фильме очень мало деталей. И если деталь появляется — она нужна, она будет говорить со зрителем, это сам Автор ее привлек для разговора. И скрытую реплику надо будет только понять. Прочесть.
«Партия живее всех живых» или «Ленин живее всех живых» - так и так мог звучать плакат атеистического времени. Шукшин обозначает вектор разговора и оставляет над людьми слово «живых». Над всеми — и над виновными, и над безвинно страдающими, может, и над их надзирателями — над всеми. Шукшин не судит, и тем вернее говорит нам о Том, Кто будет судить.

Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда веселых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.

Это строки из «Вечернего звона», и песня звучит на фоне слова «живых»...

Продолжение следует