СЕРГЕЙ КАШИРИН
ЭЙ, РУССКИЕ!
БЕСЕДЫ РУССКОГО ДЕДА
2015
УДК 821
ББК 84(2Рос-Рус)6-5
К 31
Каширин С.И.
К 31 Русский – русским. Беседы русского деда. Стихи, баллады, поэмы. – СПб
2015.
Если поэт честен, а иным настоящий поэт и не может быть, если он национален, а иным настоящий поэт и не может быть, и если он обладает искренней патриотической социальной чувствительностью, он не может не реагировать на то, что происходит с его народом. Ибо, по Пушкину, неподкупный голос поэта – это эхо его народа. Чем и привлекает сборник новых стихов известного русского поэта Сергея Каширина, которым он включается в «мозговой штурм» Всероссийского созидательного Движения «Русский лад».
Каширин С.И.2015
И песня, и стих – это бомба и знамя,
И голос певца поднимает класс,
И тот, кто сегодня поет не с нами,
Тот против нас.
Маяковский
СЛУЖУ РОССИИ!
И раз, и другой осмотрю машину,
Готовясь к штурму высот.
Сяду в кабину,
Стоп-краном двину,
Включу турбину,
И вот…
Вы не слыхали такого органа?
Музыка – первый сорт.
Турбина, как будто кратер вулкана,
Извергла железный аккорд.
Сам удивляюсь: уж не грозу ли
Разгневал я в пекле ее.
Кто-нибудь скажет:
-- Проснулся Везувий!
А это – сердце мое.
За фюзеляжем лавиной света
Огненная струя.
Кто-то увидит, скажет:
-- Комета!
А это – стартую я.
От рева турбины вздрогнет планета,
Вибрирует дребезжа.
-- Землетрясение! – скажут.
А это
Ликует моя душа.
Горят на крыльях моей кометы
Две самых ярких звезды.
-- Звезды победы! – скажут.
А это
Звезды моей мечты.
Сверхзвуковые,
Сверхгрозовые
Барьеры все сокрушу.
Благословила в полет Россия.
-- Служу России! – скажу.
Дерзкая служба – дерзкие мысли.
Обдумаю – напишу
Стихи о России. И в этом смысле:
-- Служу России! – скажу.
И как ни влекла бы порой стихия
За роковую межу,
Служу России.
-- Живи, Россия!
Борись, Россия!
И – побеждай! – скажу.
ПО-РУССКИ ПРАВДУ ГОВОРИТЬ
Мне люди разные встречались
Служебной разной высоты,
Одни – красивые на зависть,
Другие – слишком уж просты.
Когда я летчиком военным
В полку высотников служил,
Я не завидовал надменным,
Я простотою дорожил.
При том, чего уж тут лукавить,
Чтоб важности себе придать,
Умел и кое-что прибавить,
И приукрасить, и приврать.
Но вот однажды в час полета,
Где перегрузка нервы жгла,
Ко мне в кабину самолета
Сестрой поэзия пришла.
Я в приграничном был дозоре,
Мне было некогда мечтать,
Да я и знать не знал, что вскоре
Мне суждено поэтом стать.
Но мы с поэзией дружили,
Она любила простоту,
И мы с ней дерзко виражили
И набирали высоту.
Случалось, крепким слогом крыли,
Входя то в штопор, то в пике,
Но только правду говорили
На чистом русском языке.
И в жизни, как ни трудно было
Кому-то что с плеча рубить,
Меня поэзия учила
По-русски правду говорить.
При этом, что всего важнее,
Порою, сколь ни дорога,
Но правду вслух сказать страшнее,
Чем встать под пулями врага.
Иной такой красавчик с усом,
А как послушаешь его,
Таким предстанет жалким трусом,
Что зайцу стыдно за него.
А ты умей лишь в правду верить,
Мечтать, любить, дерзать, творить,
И никогда не лицемерить,
И только правду говорить.
И пусть пословица подскажет,
И пусть по-русски подтвердит,
Что друг не тот, кто медом мажет,
А тот, кто правду говорит.
РУССКАЯ ДОГАДКА
Мир держится на том, что Бог Отец
Во всех делах и помыслах – Творец.
А сатана лишь разрушать мастак,
На что ни глянет – все ему не так.
Лукавый. Враг добра. Исчадье тьмы.
Его призванье – возмущать умы.
Безумствуя, завистливый и злой,
Он потрясает кулаком: -- Долой!
Вот так же и приспешники его.
Для них святого нету ничего.
О горе нам! О, муки для страны! –
Опять у власти слуги сатаны.
А вся причина наших русских бед
В том, что в России власти русских нет.
СУГУБО РУССКОЕ
В дни былые, помню, в школе
Диктовали мне в тетрадь:
Нам во имя лучшей доли
Надо лучшим подражать!
К совершенству путь реален.
Потому в мечтах твоих
Видишь – Ленин? Видишь – Сталин?
Будь в делах похож на них!
И трезвонят не с того ли
Телевизор и печать:
Надо нам для лучшей доли
Президентам подражать!
Быть вождю единоверцем
Свят обычай на Руси.
Но таким, как Борух Эльцын,
Боже правый, упаси!
ВПЕРЕД?!
Товарищи, которые
Чихвостили господ,
Учили, что историю
Делает народ.
Не смех ли, не умора ли! –
Внушали нам: -- Вперед!
Народ – творец истории.
Да здравствует народ!
А мы, поскольку строили
Заводы и дворцы,
Взаправду – не герои ли? --
Гордились – мы творцы!
Вдруг с маху мозги вправил нам
Один большой чудак:
-- И жили мы неправильно,
И строили не так!
Творящий, побеждающий,
Народ опешил: -- Ах!
Вчерашние товарищи,
Гляди-ка, в господах!
Они теперь хозяева
Заводов и дворцов.
Ну, а народ – куда его?
В холопы из творцов!
Выходит, объегорили
Под тот же клич: -- Вперед!
Так кто ж творец истории?
Русский ли народ?!
ДОГМАТИКИ
Ах, непреклонные догматики!
Под грузом истины – дугой.
А ни в стратегии, ни в тактике
Ни тпру, ни ну, ни в зуб ногой.
Они культурно выражаются.
Они внушительно галдят
И нецензурно удивляются,
Когда их слушать не хотят.
Глядят такими гонористыми,
Их к правде звать – напрасный труд.
И родились они пречистыми,
И таковыми и умрут.
Ах, войско поредевшей гвардии!
Ах, правоверный догматизм!
Ни пуле в лоб, ни демократии
Не одолеть ваш фанатизм.
Ведь легче встретить легендарною
Смерть в стратегическом бою,
Чем взять да вслух признать бездарную
Несостоятельность свою.
КУЛЬТУРНЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Крутым небесным росчерком
Я сам себя испытывал.
Я был военным летчиком
И сам себя воспитывал.
Крутил я петли мертвые,
Вонзался в небо штопором,
Сиял улыбкой гордою,
Себя считая соколом.
Не знал тоски-страдания,
Но жизнь, увы, для сокола
Земные испытания
Покруче подсуропила.
Я жил страстями бурными,
Но нет противней повести,
Чем поединки с курвами,
Что не имеют совести.
С изысканно речистыми,
Пречистыми паскудами,
Как напоказ – марксистами,
А втихаря – иудами.
Теперь их красноречие
К тому, чтобы не злился я,
Чтоб им бы не перечил я,
Чтоб с ними согласился я.
Но если жизнь расколота
Приманкой соглашательства,
Молчание – не золото,
А подлость и предательство.
И вот не реактивные,
А как в паскудстве водится,
До чертиков противные
Вести бои приходится.
Не гордые, военные,
А, так сказать, культурные,
Догматикам презренные
Бои литературные.
ПРИЗРАК
Призрак бродит по Европе,
призрак коммунизма.
Карл Маркс, Фридрих Энгельс.
Окаянно к русским в злобе,
Выкидыш марксизма,
Шлялся, шастал по Европе
Призрак коммунизма.
Все вокруг его бесило
Злее беса самого.
Даже мрачная могила
Отказалась от него.
Был Европою не признан,
Но, безудержно речист,
Жил и бредил коммунизмом
Этот первый коммунист.
Хоть не так уже и громок,
Как библейский Моисей,
Но его прямой потомок
И такой же фарисей.
Корчил нового Мессию
Мятежа и грабежа.
И влекла его в Россию
Наша русская душа.
За добро, за мягкотелость,
За способность всех любить
Очень призраку хотелось
Душу русскую растлить.
И приполз, и приволокся,
Прыть марксистскую явил,
Словно к Еве змей, и вовсе
Как архангел Гавриил.
Не готовой к обороне,
Карачун явить спеша,
С пломбой в дьявольском вагоне,
В пароходе из США.
Возмечтал идейкой гнусной,
Не умея честно жить,
Заодно с душою русской
Всю Россию сокрушить.
До сих пор еще мечтает
Уволочь в марксисткий ад,
И со злобой распыляет
От марксизма трупный яд.
ЭЙ, РУССКИЕ!
Был коммунизмом лозунг дан:
Рабы, воспряньте, вдохновляйтесь,
Эй, пролетарии всех стран,
Соединяйтесь!
Но то ли в лозунге изьян,
То ли в рабской силе,
Но пролетарии всех стран
Не победили.
Да ведь и впредь не победят –
Не той загрузки:
Все протестуют, все галдят,
Да не по-русски.
Пока на штурм, как на таран,
Пойти грозились,
Эксплуататоры всех стран
Объединились.
За собственность, за свой карман
Стеною встали.
И пролетарии всех стран
Хвосты поджали.
Коварным оказался враг
И злее в силе.
Тех раздолбали в пух и прах,
Тех подкупили.
И лозунги теперь в чести
Совсем иные:
Под корень русских извести!
Убить Россию!
Бушует мировой жандарм
Американского стандарта,
Россию видя как плацдарм
Для золотого миллиарда.
Он к русским злобой обуян.
Мужайтесь, русские, мужайтесь!
Эй, русские всех стран,
Объединяйтесь!
ВЕЧНЫЙ МАРКСИСТ
Должен честно признать,
Что чурбаном пречистым
Дернул черт меня стать
Правоверным марксистом.
Фридрих Энгельс, Карл Маркс
Злобой их камарильи,
Как собак, класс на класс
Дураков натравили.
От марксизма урод,
Ставший первым фашистом,
Гений русский народ
Объявил шовинистом.
Ужаснулся весь мир,
Видя русскую гибель,
Сколько этот упырь
Русской кровушки выпил.
Но ведь я не восстал
Против той свистопляски,
Под ту дудку плясал
По марксистской указке.
С дутой гения славой,
Где марксизм лицемерил,
Этой суке картавой
Власть в России доверил.
К коммунизму, нахал
С большевистскою рожей
И при гении звал
И без гения тоже.
Чтобы лоб не разбить,
Не сидеть в каталажке,
Речи стал говорить
По марксистской бумажке.
Чтоб изъять из марксизма
Русской правды избыток,
Чтоб в тюрьме большевизма
Не подохнуть от пыток.
Мне в обед сотня лет.
Говорят – вечный жид.
Но зато на обед
И кипит и шипит.
Я теперь демократ.
Я живу лучше лорда.
И пускай говорят:
Окаянная морда!
ПРЕМУДРЫЙ ХРЫЧ
Хочешь –пой, а хочешь – хнычь,
Жил да был премудрый хрыч.
Убежденный себялюб,
Прирожденный душегуб.
Начитавшись умных книг,
Возомнил, что все постиг.
И надумал блудолодей
Объегорить всех людей.
Мол, добились бы всего,
Если б слушались его.
А они пищат, визжат,
Раздражают, мельтешат.
Всех бы враз под нож пустить,
Да другими заместить.
Только ведь такую тьму
Не прикончить одному.
Надо, стало быть, словчить,
Друг на друга натравить.
Друг на друга, класс на класс,
Как наставил Карл Маркс.
И пошла возня, грызня
Всероссийская резня.
То ль народу Божий дар,
То ли солнечный удар.
Из кого-то душу вон.
Кто-то деру за кордон.
Хочешь – смейся, хочешь – хнычь,
Веселился злобный хрыч.
Возмечтал, что как в Кремле
Власть возьмет на всей Земле.
Говорят, что он бы смог.
Да прибрал прохвоста Бог.
А народ?.. А что – народ!
Весь народ не идиот.
И плюет народ, рыча,
На премудрого хрыча.
СВОБОДЕ СЛОВА
Меня то смех, то оторопь берет,
Как ты мне ловко затыкаешь рот.
Откуда у тебя такая прыть,
Что не дает мне правду говорить?
Как символ правды чистой и святой,
На шее крест сияет золотой.
Бог – это Правда. Истина. Так что ж
С крестом на шее ты горой за ложь?
Талантлива, красива, молода,
А за душой ни чести, ни стыда.
Не потому ли, не боясь греха,
Ты верно служишь дьяволу? Ха-ха?..
И криво ухмыляется народ:
Она свобода лишь для тех, кто врет.
СУДЬБА
Знать, у всех у нас такая участь…
Сергей Есенин
Красив, широк душой поэт.
Подчас до безрассудства пылок,
Прост – как дитя. И дела нет
Ему до чьих-то там ухмылок.
Не схимник. Не монах в миру.
Поет, сердца людские грея,
И если пир, то на пиру
Всех безоглядней, всех щедрее.
Он добрый. Злость ему чужда.
Весь мир готов обнять с любовью.
А что в ответ? Вражда. Нужда.
А за любовь – расплата кровью.
Извечно тем, кто прям и смел,
За откровенное сказанье
Кому – дуэль, кому – расстрел,
Кому пожизненно изгнанье.
И вот опять – разбой, грабеж.
Страну влекут на грань развала.
Порою кажется, что ложь
Навеки восторжествовала.
А сколько нынче развелось
Родни Иуды и Дантеса.
Грозят: теперь и думать брось
Перо поднять на мракобеса!
У них и власть, и денег тьма.
Готовы Русь предать оковам.
Но что сума и что тюрьма
Перед бессмертным русским словом!
Уже со всех сторон гроза
Да яростный зубовный скрежет.
А он, поэт, врагам в глаза
Бесстрашно правду-матку режет.
Нишкни, Иуда, не грози.
Пусть весь твой род зубами скрипнет,
Поэтов много на Руси,
И, значит, правда не погибнет!
ТЕАТР ТЕНЕЙ
Театр. Огней гирлянды. Афиши. Транспаранты.
Гранд-дамы. Гранды. Франты. Любители реприз.
Омоновцы-сержанты. Педанты-хироманты.
Фразеры-пасквилянты. Позеры-фигуранты.
Мутанты-оккупанты. Таланты – арестанты.
Суфлеры – иммигранты. Свист. Топот. Крики – бис!
Повторы. Варианты. А подает команды
Антрепренер джаз-банды комедиант Борис.
Ну, лицедей! Вития! Увертливее змия.
С ним, впрочем, все такие не плут, так шалапут.
Уж до того простые, уж до того святые,
Сплошь как генсек вчерашний – Иуда из иуд.
Нам слышать не первые их речи громовые,
Но верим – от дурные! – в словесный этот блуд.
Меж тем края родные в беде, как при Батые.
О, бедная Россия, куда тебя влекут!
Антракт. Интеллигенты. Ликуют диссиденты.
Они как ассистенты у мизансцен – гуртом.
Еще бы! Президенты дают дивертисменты
Да так, что на подмостках Гоморра и Содом.
Шум. Гам. Аплодисметы. Забавные моменты.
А под шумок агенты, заезжие притом,
Отслюнивают центы, проценты, дивиденды –
Мзду за погром фазенды московский Белый дом.
Фу! Тянет смрадом серы. Тут явно власть химеры.
Тут правят флибустьеры, исчадия ее.
Сплошь – господа. Премьеры. Функционеры. Мэры.
Какие кавалеры. Осанка, е-мое!
Элита высшей сферы. Дельцы. Акционеры,
Читай – миссионеры отнюдь не русской веры, --
Заморские манеры, заморское белье,
По виду – правоверы, по сущности – гетеры.
Ах, нет на вас холеры, продажное жулье!
Ну, времечко настало! По манию вандала
Святыни с пьедестала на свалку волокут.
Отечество крепчало, а тут как одичало,
Над светом идеала глумятся вор и плут.
Презренного металла им вечно не хватало,
Их жадность обуяла, гребут, гребут – все мало.
Во имя капитала оплеван честный труд.
Но как бы обирала не корчил либерала,
Над властью криминала грядет народный суд!
МОЛИТВА БЕЗБОЖНИКА
Капитализм меня ничем не радует.
Он золотые горы мне сулил.
А сам, подлюга, так меня обкрадывает,
Что я с тоски, как волк голодный, взвыл.
Капитализм победно верховодит,
Да пылко так, что от его щедрот
Едва-едва едва концы с концами сводит
В ярме господ ограбленный народ.
Социализм победами бравировал,
Но сдуру, что ль, иль выбился из сил,
Бездарно как-то вдруг капитулировал,
Как сам себе на горло наступил.
Был коммунизм в социализме верою,
Что Божьи храмы гробил наповал.
Но гордо – в коммунизм, как в Бога, верую! –
Никто в социализме не сказал.
И вот попы -- Осанна! – надрываются,
И Бог в капитализме тут как тут.
И детсады, и школы закрываются,
А Божьи храмы, как грибы, растут.
Капитализм лобзает Богородицу.
А на сердяг-трудяг ему плевать.
И крою я в сердцах за безработицу
И Господа, и Бога Сына Мать.
И сам плююсь под взорами их грозными,
И матерюсь, как будто пьяный вдрызг,
И зло молюсь за то, чтоб рано, поздно ли,
Но снова победил социализм.
ГУЛЛИВЕР
Великий грянул грохот.
-- Да здравствует! Ур-ря!
И лилипуты могут
Свалить богатыря.
Весть злую услыхав ту,
Мир верить не спешит.
Но богатырь взапрвду
Поверженный лежит.
Упал – аж клубы пыли
Над ним, как облака.
Подбили, подкузьмили
Подножкой мужика.
Ну, шушера! Ну, гадость!
Ну, сволочной народ! –
И радость им не в радость,
И оторопь берет.
От страха, фу-ты, ну-ты,
Ничтожества, сморчки,
Таращат лилипуты
Гайдаровы зрачки.
У всех одна мыслишка:
О помоги, Творец,
Чтоб тут ему и крышка,
И амба, и конец!
Казалось, гвозданулся
Аж вусмерть головой,
И вдруг – гляди! – очнулся.
О, черт возьми! – живой.
И вновь в поганом стане
И ужас, и тоска:
А ну, не дай Бог, встанет…
Ух, ну и даст пинка!
ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВНЯ
У бурмистра Власа бабушка Ненила
Починить избенку лесу попросила.
Николай Некрасов
Нынче не у Власа, а у Рафаила
Мэра-россиянина бабка попросила.
Тот как заведется:
-- Не смеши столицу!
Лес наш продается только за границу!
Или, может, дура, у тебя валюта?
Крестится старушка:
-- Господи, откуда?
Мэр глядит с ухмылкой:
-- Ну, тогда без взятки,
Без подарка, то бишь, разговоры кратки.
Ух, взвилась Ненила:
-- Не русская рожа!
У меня же с тыла драная одежа!
Что там палки-елки – не купить иголки,
В твоих магазинах втридорога полки.
Иль не знаешь, что ли, нечистая сила,
Не купить ни соли, ни спичек, ни мыла.
У тебя утроба -- что бугор у склепа,
А в деревне русской нету даже хлеба.
Нам его привозят на три дня буханку.
Любят россияне русскую крестьянку!
Как на цены гляну – аж мороз по коже.
А ведь продуктишки что ни день – дороже.
Лишь вздохну, увидев творог и сметану,
Молочко тем боле мне не по карману.
Обошлась бы чаем – сахару ни крохи.
Пенсийка такая, что протянешь ноги.
Да и ту тысчонку, что на смерть копила,
Инфляция рынка в мусор превратила.
Ловко демокрады показали кукиш:
За такие денежки даже гроб не купишь.
Так скажи, с чего мне наскрести на взятку,
Коли пробавляюсь коркой всухомятку?!
-- Перестань трепаться! – мэр вскочил сердито. –
Не с того ль храбра ты, что рыло не бито?!
Ишь она какою госпожою стала,
Мелешь что попало, и все тебе мало!
Словом, хватит вздорить, время нас рассудит.
Горя повидала – то ли еще будет!
Тут уж прямо взвыла госпожа Ненила:
-- У кого я, дура, милости просила!
Клялся, россиянин, быть мне братом верным.
Как избрали мэром – стал ворюгой первым.
Шкурник злей Малюты – требует валюты…
Господи, спаси нас, от падлы Иуды!...
ТОЧУ ТОПОР
Благодарю столицу! --
Мудра качать права:
Лес русский – за границу,
Мне, русскому, -- дрова.
Охота не охота,
Работа – не игра
Тяжелого до пота
Трудяги – топора.
К чертям собачьим –куртку,
Ладонью – пот со лба,
И р-раз! – за чуркой чурку
С размаху – на попа!
Вдруг свыше – треволненье, --
Ах! – ахнул мой топор,
Лес – не для населенья,
Лес – тоже за бугор!
А мне?.. А мне – отходы,
Хоть сдохни к декабрю.
«Спасибо за заботы!»--
Сквозь зубы говорю.
От туч низко висящих
Мрачнеет небосвод.
Хохочет телеящик,
А я – наоборот.
Не то чтоб притомился,
Не то чтоб нечем крыть,
Да вот – подзатупился
Топор – пора точить.
О времени гримасы!
Ну до каких же пор?!
Госдума точит лясы,
А я точу топор.
МЕЧТА РУСОФОБА
Какая гениальность! Графу «национальность»
Из паспортов решили исключить,
Чтоб русские молчали, чтоб их не замечали,
Чтоб русских даже имени лишить.
Как простофиле явному, тем паче – православному,
Так даже в Конституции РэФэ,
Как великодержавному, в веках в России главному,
Народу русскому теперь сказали – «Пфе!»
Зачем? А из резона, чтобы вполне законно
О русских потихоньку позабыть,
Чтоб русских без трезвона поставить вне закона,
И геноцидом напрочь истребить.
Подскажем русским людям: родной язык забудем!
Ну кто ж на чистом русском говорит?
Хотя совсем не близкий, заменим на английский,
А лучше даже сразу на иврит.
Чтоб русских унижали, чтоб их уничтожали,
Чтоб русофобам душу веселить,
Чтоб в край их русский древний, в безлюдные деревни
Евреев от арабов отселить.
Чтоб хлынула с востока, коварна и жестока,
Победами над русскими горда,
Власть в мановенье ока взяла в России ловко
Бездарных гастарбайтеров орда.
РУССКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
У нас, у русских, искони в народе
Обычай есть заветней всех иных,
Что старший брат в семье всегда в заботе
О шалунишках младшеньких своих.
Он младшему и сказочку расскажет,
И сопельки, не брезгуя, утрет,
Шнурочки на ботиночках завяжет
И в детский сад за ручку отведет.
А уж в сестренке и души не чает.
Он к ней с любовью братской так и льнет.
И в колыбельке нежно покачает,
И даже колыбельную споет.
И как прекрасно, что семья большая.
Здесь в радость все – и праздники, и труд.
Здесь, старшего по-братски уважая,
И младшие достойными растут.
Конечно, в жизни всякое бывает,
И если кто не слушаться горазд,
И если добрых слов не понимает,
То старший брат и подзатыльник даст.
Сочувствуя, жалеет, обнимает.
Больнее личной боль родных сердец.
Он сознает, он без подсказки знает,
Что старший брат в семье – второй отец.
В такой семейной русской круговерти
В большой семье, где жить да не тужить,
Я сам возрос, и вы уж мне поверьте,
Не так-то просто старшим братом быть.
Я старшим был. Я трудно жил. Горюя,
Я в деревенской русской рос избе.
Но не о личных бедах говорю я, --
Об общерусской говорю судьбе.
Как русский, и гордился и горжусь я,
Что, за собой ведя страну вперед,
В большой семье Советского Союза
Был старшим братом русский наш народ.
По-русски добр, с душою нараспашку,
Поскольку горе сам до дна познал,
В тяжелый час последнюю рубашку
Для младших братьев сам с себя снимал.
Но искренняя русская душевность
И то добро, что делал старший брат,
Являя русофобской страсти ревность,
Совсем обратный дали результат.
Головорезы! Изверги! Уроды! –
На русских с их сердечной добротой
Рванулись эти младшие народы
Поистине фашистскою ордой.
С огнем безумства в буркулах их узких,
С квохтаньем похотливых индюков
Девиц и жен насиловали русских,
Кастрировали русских пареньков.
Глумились, изощренно истязали
(Да здравствует интернационал!)
И головы прилюдно отрезали
Тем русским, кто их веру отвергал.
Тем, перед кем вчера лишь лебезили,
Превознося арабский халифат,
Теперь всех русских погубить грозили.
Да, впрочем, и сейчас еще грозят.
Погибелью стращают неминучей,
Идти войной готовятся на нас,
Но если так, то и на этот случай
Мы кое-что имеем про запас.
Добра, щедра, уступчива Россия,
Но сколько ж можно злом ее пытать?
Ах, русоненавистники тупые,
Не заставляйте подзатыльник дать!
НУ, КТО ЕЩЕ?
Авары, гунны, скифы, готы
Вкусить пытались от Руси.
Все варвары, все идиоты
Вкусили: накося, вкуси!
Междоусобица. Кошмары
Братоубийственной вражды.
Там – неразумные хазары,
Тут – слишком умные жиды.
Вот так и повелось от века,
Что Русь жила едва жива.
И что ни русский – то калека.
И что ни русская – вдова.
Но жены и рожать любили
К великой радости отцов.
И в семьях – в каждой! – жили-были
По семь, по десять сорванцов.
И подрастали драчунами,
Как подобает сорванцам.
И гордо: -- Не Москва ль за нами?! –
По-русски клич гремел бойцам.
И в Золотой Орде, и в Риме
Нас обратить мечтали в слуг.
Но был всех орд несокрушимей
Несокрушимый русский дух.
И не померкнет русской славы
В преданьях до скончанья лет
Нимб славы князя Святослава –
Нимб славы Жукова побед.
Побоище на льду Чудского
В тот гордый нимб вплести дано,
И славу поля Куликова,
И битву при Бородино.
За датой вспоминая дату,
Не вспомнить гордо не могу
И Ленинградскую блокаду,
И Брест, и Курскую дугу.
Упомянуть особо надо,
Повествование ведя,
Бессмертный подвиг Сталинграда
И трубку гордого вождя.
И подчеркнуть, что не спесивый
Великороссов гордый род
Мы исторически красивый,
Неподражаемый народ.
Кой у кого, кто эти даты
Забыл и вновь грозится лезть,
И натовских ракет армады,
И беспилотников не счесть.
Но как бы там ни перли орды,
Как ни пытали нас огнем,
Мы всем мерзавцам били морды,
Полезете – опять набьем.
Наш русский дух все в той же силе,
И сердце русское в груди.
Ну, кто еще там на Россию?
Давай, мерзавец, подходи!
Ух, страшной будет бойня! Страшной,
Как не бывало никогда.
Но все решает рукопашный.
Вот так. Учтите, господа!
БАЛЛАДА О БАЯНЕ
МАРШАЛА ЖУКОВА
В дни, когда яростных звуков
Пушек гремел ураган,
Брал иногда Маршал Жуков
В руки певучий баян.
В вихрях военной метели,
В громе военной грозы
Нежно лады его пели
И рокотали басы.
Жуков над картой склонялся
Словно в бою на штыках.
Жуков с фашизмом сражался
С русским баяном в руках.
Шло наше войско с боями,
Гробя врага наповал.
Жуков играл на баяне,
Великолепно играл!
Грозно гремели аккорды,
В битвах не зная границ.
Гитлера подлые орды
В ужасе падали ниц.
Логово зверя тараня,
Огненный дыбился вал.
Жуков играл на баяне.
Жуков в Берлине играл.
И над дымами развалин
В дни торжества своего
Генералиссимус Сталин
Музыку слушал его.
Грозы войны отгремели,
Те, где в боях победил.
Дочери тяжко болели,
Сам уже еле ходил.
Беды до дыр изодрали
Маршала нищий карман.
Жуков, страдая в опале,
Продал любимый баян.
Стыдно сказать, на лекарства
Недоставало порой.
Злил он вождей государства
Этот народный герой.
Вызовет, что ли, слезу вам,
Личное горе его…
Русские, что я скажу вам?
А не скажу ничего.
ДЕРЗАЙ, РОССИЯ!
Геройски все под стать Героям
В Советской армии служили.
И командиры перед строем
Всем благодарность выносили.
Во имя славы и побед
По героическому курсу
Звучал торжественно ответ:
-- Служу Советскому Союзу!
Верша геройские дела,
При поступи геройски грозной,
Казалось, армия была
На все века победоносной.
Но вдруг как жалкий лицемер
Иуде Ельцину на милость,
Без боя сдав СССР,
Она бездарно развалилась.
И генералы той звезды,
В лучах которой красовались,
Как цуцики, поджав хвосты,
Под юбки к женам разбежались.
И вот гремит как приговор
Врагам продавшемуся трусу:
-- Советской армии позор!
Позор Советскому Союзу!
Но тут судьбе иная слава,
Иной истории пример:
Не пала Русская держава
От краха СССР.
И грозно в годы грозовые
Гремит призыв из края в край:
-- Будь героической, Россия!
Твори! Дерзай! И побеждай!
ОБРЕЧЕННОСТЬ
Мне снились героические сны.
Под гимн «Мы наш, мы новый мир построим»
В жестоких битвах классовой войны
Я гордым возомнил себя героем.
Я в битву шел, не опуская глаз,
Я перед смертью не моргну и глазом!
Я – пролетарий! Я – рабочий класс!
Я обречен на битвы Карлом Марксом.
Я был тогда безумно молодой,
Когда он звал с буржуем силы мерить,
А он с такой роскошной бородой,
Что я не мог в победу не поверить.
Не требуя ни славы, ни наград,
Я безоглядно шел на баррикады,
И бил меня в упор свинцовый град,
И разносили в клочья артснаряды.
Но мне чертовски, черт возьми, везло!
В какую бы ни ввязывался драку,
Не погибал я, всем чертям на зло,
А воскресал и снова шел в атаку.
Нет, не совру, что Божью благодать,
Хотелось бы и большего добиться,
Но я сумел в боях завоевать
Такую жизнь, что ныне и не снится.
Но сны есть сны, а жизнь, увы, есть жизнь.
Уж лучше б, черт возьми, не просыпаться!
Проснулся, глядь – опять капитализм!..
И я встаю и вновь иду сражаться…
ГИЛЬОТИНЫ
Устремился к свободе народ
Как в малину.
Да придумал моральный урод
Гильотину.
Время мчалось то рысью, то вскачь,
То летело.
Ликовал, веселился палач:
То ли дело!
Шелохнулся – и с плеч голова,
И кровища.
А истории злая молва –
Это пища.
Чертыхаться – да это ж грешно!
Да и грустно.
Это было бы даже смешно,
Если б не было гнусно.
А людей – это сколько ж голов:
Миллиарды!
И найдутся, конечно же, вновь
Бонапарты.
И найдутся, хоть плачь, хоть кричи,
Кровопийцы.
И масштабов иных палачи,
И убийцы.
А народ для вальяжных господ
Нечто вроде скотины.
А ракет термоядерных флот –
Гильотины.
ЛОГИКА
Мир окаянством разрывая,
Безумной ярости полна,
Бушует третья мировая
Всех войн ужаснее война.
Балда балдой в словесном блуде
Балдеет мир чумным чумной.
И называют это люди
Психологической войной.
И жрут фальшивые лекарства,
И аппетит у всех двойной.
Что называют государства
Биологической войной.
Народы бурно вымирают
Катастрофической волной.
И это ныне называют
Демографической войной.
Словесный блуд. Геномпродукты.
Зенит с озоновой дырой.
Бациллы. Грипп. И даже фрукты –
Снаряды третьей мировой.
И если люди будут гордой
Такой вот логикой сильны,
Не надо будет ни четвертой
Ни термоядерной войны.
РУССКИЙ -- РУССКИМ
Беседа русского деда
Николай, давай закурим, Николай, давай нальем!
Русская прибаутка
Николай, а мы не курим,
Николай, а мы не пьем,
Так давай побалагурим
Просто так о том о сем.
По породе, по природе,
Трезвые пока,
Оба-два непьющих вроде
Русских мужика.
Что ж мы вечно спорим-вздорим
С жаром не людским?
Подивимся лучше морем –
Озером Чудским.
Ой, пречистое какое,
Не вода – хрусталь!
Ой, родное, ой, Чудское,
Голубая даль!
На душе от синей-сини
Тишь да благодать.
Нашей Матушки-России,
Нам ли не понять.
Глянем вдаль в века былые
В прошлое ее,
Ой, Россиюшка-Россия,
Солнышко мое!
Ты о чем, гармонь-тальянка,
Завела навзрыд?
На ладонь склоняясь, славянка
У окна сидит.
Как в тумане, голубые
Глазоньки ее.
Ой, Россиюшка-Россия,
Горюшко мое!
Сколько горя пережито!
Сколько русских драм!
Изначально Русь открыта
Всем семи ветрам.
Вот где ширь без берегов-то!
А ворон! Ворон!
А врагов-то! А врагов-то!
Да со всех сторон!
Озарили лес и долы
Грозы – от и до,
Там – хазары, там – монголы,
Там незнамо кто.
Копья острые топыря,
На копье – копье…
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Невский князем был бедовым,
Ярлу вмах – меж глаз!
Он Побоищем ледовым
Русь от смерти спас.
Но вокруг-то что творилось,
Ну ни дать, ни взять,
Заваруха заварилась –
Век не расхлебать!
Свой своих в упор не видя,
Батюшки мои! –
Свой своих возненавидя,
На своих -- свои!
О безумство! О проклятье!
Русь – за ратью рать
Мертвой хваткою объятья, --
Смерти не разъять!
Злей врага разя друг друга, --
Охти, гой-еси! –
На округу шла округа,
Русь супроть Руси.
Не на гада-супостата,
Вусмерть – до конца,
Сват на свата, брат на брата,
Сын против отца.
Ой вы, русичи, окститесь!
Уж не счесть могил,
В русском поле русский витязь
Русского рубил.
Ну, а позже что – не то же?
Нежного нежней,
То есть то же, да построже,
Да куда страшней.
Труп на трупе, труп у трупа,
Словно сон дурной,
Два великих душегуба
Правили страной.
Два сакральных, не банальных,
Скажем не шутя,
Два кроваво-гениальных
Не русских вождя.
Скажем прямо, два урода
Вели в коммунизм,
Против русского народа
Чиня терроризм.
Это что ж стряслось такое?
Пенясь и дымясь,
Волгой-матушкой рекою
Кровушка лилась.
Да не чья-то голубая,
За струей струя –
Наша. Красная. Родная.
Русская. Своя!
2
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Может, вдрызг себя задурим.
Может, что-нибудь поймем.
Русских слез и славы чаша,
Дорожить веля,
Нам дана в наследство наша
Русская земля.
Кровью русскою омыта
Вся – по окоем.
Ну, а мы-то что, а мы-то,
Мы-то как живем?!
Да достойны ли мы наших
Русских храбрецов,
За Россию в битвах павших
Дедов и отцов?!
Спорим-вздорим, брови хмурим,
А о чем? О чем?
А уж курим, так уж курим!
А уж пить, так пьем!
При такой-то русской шири
Как понять ее?..
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Ой ты, русский, ой, родимый,
В сонме городов
Разъединственно любимый
Древнерусский Гдов!
До чего ж ты русский хлестко!
Охти, гой еси! –
Брат славянского Изборска,
Ровесник Руси.
Здесь в тени берез и кленов
Спят во тьме могил
Коммунист Федор Сафонов
И поп Михаил.
Жили-были не дружили,
Уж при мне, не встарь.
Жизнь до срока положили
На русский алтарь.
С русской думою о хлебе,
О русском селе,
Этот видел рай на небе,
Этот – на Земле.
Говоря по-русски строго, --
Дурь. Максимализм.
Этот пылко верил в Бога,
Этот – в коммунизм.
И всего при том курьезней,
Что и тот и тот
Был серьезного серьезней
Русский патриот.
Так вот эти патриоты --
Душой – айсберги! –
Были в жизни антиподы,
Друг другу враги.
Тот и тот на свете белом,
Подводя итог,
Что-то русским людям сделал,
А что-то не смог.
Гдовичам родней родного
На покой ушли.
А построить рай для Гдова
Оба не смогли.
Так с мечтами их большими,
Словно чужаки,
И в могилах спят чужими
Наши мужики.
3
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Ты ли дурень, я ли дурень?
Без пол-литра не поймем.
Как и с многими другими,
Гдовский старожил,
С ними, русскими, родными,
Странно я дружил.
Гдов – районный центр всего лишь,
Но заговоришь –
Шиш кого-то переспоришь,
Переубедишь.
Ох, как встретимся, бывало,
Спор – живым не быть!
Так порой и подмывало
За грудки схватить.
Цирк, ей-Богу, комедийный.
А уж партий! Сект!
Только ты им, беспартийный,
Был не тот субъект.
Но когда главой района
Избрали тебя,
Ух, как взвыли обозлено,
Хором не взлюбя!
Тот грозился псом кусачим,
Тот – в острог упечь,
Тот вообще к чертям собачьим
И башку отсечь.
Оказалось – не виновен! –
Разобрался суд.
Так теперь кто жаждал крови
Друг друга грызут.
4
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
От такой от русской дури
Хоть по пьяни отдохнем.
Есть у нас, у русских, русскость,
Исстари в судьбе
До того тупая тупость,
Что не по себе.
Всех мы любим, всех жалеем,
За других скорбя.
Одного лишь не умеем –
Поберечь себя.
Искони у нас ведется,
Что в работе, что в бою,
Все-то русскому неймется
Русскость выказать свою.
Горд ли, рад или печален,
Но любой из нас всегда
Паче друга идеален.
Да! – друзья. Представьте: --Да!
И рождало зло такое
Во веки веков
В битвах – сказочных героев,
В жизни – дураков.
И дурней самообмана,
И подлей, чем воровство,
Дурь такая у Ивана,
Позабывшего родство.
Остолопы высшей пробы! –
Дураки до мистики,
Русские, а – русофобы,
Русоненавистники.
Не с того ль, что в буднях грустных
Только тот и пьян и сыт,
Кто – Россия не для русских! –
По-чубайсовски вопит.
Кто горазд за Божьи храмы,
За двуглавого орла,
Уж курить – так фимиамы,
А уж пить – так в три горла!
Нам что холодно, что жарко,
Дорвались – гуляй да пей!
Ничегошеньки не жалко,
Даже собственных детей.
В алкогольной перегрузке,
В русском горе роковом,
Пей по-русски без закуски,
Утираясь рукавом!
Нам и море по колено.
Нам и горе не беда.
Нам измена не измена,
Маята не маята!
Вымирай, моя держава!
А детей своих живьем
Мы налево и направо
Русофобам рассуем.
Чтоб они их всласть лупили,
Мстя за нас, нечистиков.
Чтоб они из них растили
Русоненавистников.
Гастарбайтерам по пьяни
Открывай пошире дверь.
Мы же иже россеяне,
Мы не русские теперь.
Их и так уже в Россию
К нам нахлынула орда.
Ну, а мы? А мы – такие!
Мы без чести и стыда.
И вот-вот от этой банды
Будут здесь, друзья мои,
Иммигранты – оккупанты,
Россияне – холуи.
5
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
И не дай Бог русской бури, --
Мы же шар земной взорвем.
Так скажи мне, сделай милость,
Быть такими гоже ли?
До чего ж мы докатились!
До чего ж мы дожили!
И дозволь, покамест трезвый,
Стариною, что ль, тряхнуть:
Русь над бездной – мир над бездной.
Вот в чем ужас. Вот в чем жуть.
Вижу искорку в прищуре
Ироническом твоем.
Ну, а как же мол, не курим?
Ну, а как же, мол, не пьем?
Не на этот ли счет
Неурядица:
Жизнь не ждет, жизнь идет,
Жизнь катится,
Кто не курит, кто не пьет,
Потом схватится.
Не докурит, не допьет,
И здоровеньким помрет.
Ах ты, Коля, Николай,
Дурака-то не валяй,
Сиди дома, не гуляй,
Да не подначивай давай.
Ты же видишь, я шучу.
Мне ли, что ли, хохмачу,
Забулдыжно-панибратски
Фамильярно-залихватски
Хлопать Колю по плечу.
Просто русской прибауткой
Огороды горожу
И совсем иной погудкой
Речь о нашей дури жуткой
Завершить теперь спешу.
Говорят, что наш галдеж
Без пол-литра не поймешь.
Значит, гож или не гож,
Надо выпить, хошь не хошь.
Но совсем наоборот
Говорит о том народ:
Настоящий русский тот,
Кто не курит и не пьет.
И не должен патриот
Пить-курить, как идиот.
Трезвые – уж то ли диво,
Чай умеют пить красиво.
Но кто водку пьет и пиво,
Тот помощник Тель-Авива.
Ну, а если в каждой шутке
Есть в подтексте доля шутки,
Кто подскажет, как нам жить, --
То ли пить, то ли не пить,
Русским быть или не быть?
6
Ах, тоска ночей бессонных!
Вот где сердце не унять.
Совесть дней моих преклонных
Вот что требует сказать:
Папа – турок, мама – грек,
А я – русский человек.
Вот откуда маята,
Вот где горе не беда.
И смышленым, непреклонным,
Кто рабом не хочет стать,
Красным, белым и зеленым,
Престарелым и влюбленным,
Безидейно разделенным,
Юношам, мужам и женам,
Олигарху и бомжу
Я по-русски так скажу:
Россияне! Я как другу
Должен каждому сказать:
Русские –тот русский свет,
Без кого России нет.
И, крепя России рать,
Не по крови, а по духу
Каждый русским должен стать.
7
Уж легко ли, не легко мне,
Всем желая только благ,
Каждому скажу: -- Запомни,
Не дай Бог опять ГУЛАГ,
Русский русскому – не враг!
Русский русскому будь братом.
Русский русских не обидь.
Русский духом русским ладом
Научись по-русски жить.
Русский русских береги.
Русский русским помоги.
Русский русских не предай.
Русский в русских не стреляй!
***
Я отнюдь не призываю
Ни к войне, ни к мятежу,
Ни к разбою-грабежу.
Я прекрасно понимаю,
Что подлюг не разбужу.
Но, давно уж дед и прадед,
Делу русскому служу
И прошу не Бога ради,
Как родной родных прошу,
Не для гнева, не для мести
Этот кодекс русской чести
От меня, от русака
Не на год, а – на века!
Так!..
ПОХМЕЛЬЕ
Ту власть теперь зовут таким режимом,
Что русских не по той дороге вел.
Да я и сам был дурью одержимым,
И сам не тем путем-дорогой шел.
Но истукан, что гордо вскинув руку
Торчал на стогнах наших площадей,
За ложь, за чернокнижную науку
Объявлен был подлейшим из вождей.
И проклят, и низвергнут с пьедестала,
С такой-то высоченной высоты! –
И свора, что прохвоста обожала,
От их звезды шарахнулась в кусты.
А русские-то наши простофили
В тоске-печали по его руке
Таким чистосердечным воем взвыли,
Что истинно дурак на дураке.
И горше всех от той тоски хирея,
Как верный раб чужого колдовства,
Всех прочих русских дураков дурнее
Вопил Иван, не помнящий родства.
Поди пойми рыдающих людишек! –
Кто оболдуй, кто пуще остолоп,
Кто дурью умудренный чернокнижник,
Кто прирожденно подлый русофоб.
У самого – и то обвисли крылья,--
Хорошенький в истории пример:
Ни рая на Земле, ни изобилья,
Ни коммунизма, ни СССР.
И так ли славно, так ли православно
С причастьем ходит по кругу стакан,
И выше тех, что свергнуты недавно,
На пьедестале новый истукан.
И в Божьем храме поп внушает строго,
Не важно, мол, генсеки ли, цари
Иль фюреры, любая власть – от Бога.
Внемли, баран! Люби! Боготвори!
И меж своими искони задира
В слезах от счастья искренне, навзрыд
Все с той же страстью нового кумира
Иван-дурак взахлеб боготворит.
Вот так-то. Вот такие вот делишки.
Гляжу. Молчу. И сам себя кляну.
И стыдно. И растрепаны нервишки.
А надо и свою признать вину.
Иному – ну хоть с потрохами ешьте! –
И власть, и евро-долларов гора,
А дураку Ивану, как и прежде,
Все так же ни кола и ни двора.
Нам на миру что горе, что веселье,
Но кто у власти, те и господа.
И ладно бы в чужом пиру похмелье,
А то – в своем. Такая вот беда.
В глазах рябит от суетни сорочьей.
Под чью-то дудку пляска и кутеж.
И соглашаться с дурью нету мочи,
А возразишь – костей не соберешь.
И не сочтешь премудрых пескаришек,
Тот – президент, а этот – генерал.
А уж кумиров новых, а вождишек!
А партий сколько, черт бы их побрал!
Те оборзели, эти обалдели.
Вопят, мотая сопли на кулак.
Неужто впрямь, неужто в самом деле,
Что ни Иван, то истинно дурак?!
А пуще всех пустой душонкой труся,
Поборник мотовства и воровства,
Лизнуть кумиру зад ползет на пузе
Иван-дурак не помнящий родства.
А там и жест все тот же, и осанка,
И тот же гимн, подправленный слегка.
Но где же, где же, где же сердце Данко,
Чтобы спасти Ивана-дурака?!
СТРАСТИ-МОРДАСТИ
Когда рубли в кармане были
И пропадал я в кабаках,
Друзья меня боготворили,
В кабак носили на руках.
Увы, рубли отшелестели.
У кабака один стою.
Друзья мои плевать хотели
На дружбу верную мою.
Моих попреков не выносят,
И, числя в круглых дураках,
Меня – любимого! – выносят
Из кабака на кулаках.
А их четырнадцать отличных,
Казалось, верных у меня,
Как говорится, закадычных,
И вдруг такая колготня!
И вот кручу башкой чумною.
-- Трезвей! – рычу себе. – Трезвей!
А что случилось бы со мною,
Когда б имел я сто друзей?!
Придя к такому вот итогу,
Соображаю, дуралей,
Нет, лучше все-таки, ей-Богу,
Не сто друзей, а сто рублей.
Теперь такие вот напасти,
Что у меня, -- у одного! –
Бездарные страсти-мордасти,
И ни того, и ни того…
ОШИБКИ
Ошибок в жизни кто не совершает!
Ошибки совершать нам не впервой.
Ошибка нас, конечно, раздражает,
Но как же обойтись без таковой?
Ошибка, впрочем, всякая бывает,
Одна – что хоть об стену головой,
Другая до того ошеломляет,
Что вообще с тоски хоть волком вой.
Ошибку можно завершить улыбкой,
Но лишь не совершить бы таковой,
Такой не обмишулиться ошибкой,
Что в жизни называют роковой.
ЗАТЯНИТЕ ПОЯСА!
Вот уже который год,
Хор подонков и господ
Сладко песенки поет,
Будто власть родной народ
Курсом правильным ведет
В тот шикарный огород
Где всегда на каждый рот
Колбасы невпроворот.
А народ…
А что – народ!
Для подонков и господ
Это ж просто идиот! --
Вот уже который год
Не в ту сторону идет
Да бессовестно орет,
Дескать, даже пес и тот
В рот колбас тех не берет,
То есть не обдуришь пса,
Что фальшива колбаса,
Да и той который год
Нам теперь недостает!
-- Ну, народ! – озлясь, орет
Хор подонков и господ.
-- Хрен вам, а не колбаса!
Затяните пояса!
Стонут люди: -- Эх, беда!
Эх, подонки господа,
Да ведь вам хоть плюй в глаза
Все как божия роса.
Лето. Зной. Горят леса.
От несчастья от такого
Даже хрен растет хреново,
Дешевеют нефть и газ,
Вздорожала колбаса,
Для простых людей, для масс
Жизнь настала злее пса,
Жжет глаза обид слеза.
В храме поп внушает строго,
Что любая власть от Бога.
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Кто-то против, кто-то за,
А трудящийся народ
Вот уже который год
Нище нищего живет,
А хор подонков и господ
Те же песенки поет:
-- Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
-- Ну и ну! – озлясь, народ
В обалдении орет.
Ну, а если в свой черед
Для подонков и господ
Беспардонный лозунг тот
Прозвучит наоборот:
--Эй, подонки господа,
Вам хоть верь, а хоть не верь,
Вы ведете не туда,
Так извольте-ка теперь,
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
ПУСТОБРЕХИ
До чего брехня густая! –
Хор брехливых голосов.
Это брешет злая стая
Либрехливых жирных псов.
Самый жирный в этой своре,
Потирая лапой нос,
Завывает первым в хоре
Завирально лживый пес.
Языком, как бритвой, режет,
Рад брехать один за трех,
До чего красиво брешет,
Сразу видно пустобрех!
У него такая лапа! –
Он породой песьей чист.
Мама шустрая, а папа…
Папа с кличкою – Юрист.
Шустрой своре на просторе
Не страшны ни зной, ни дождь,
Потому что в этой своре
Пустобрех – верховный вождь.
Самы-самый в златоустах
Цирковой аристократ,
Что за бедных и за русских
Черту лысому не брат.
С ним что спереди, что сзади
К горлодеру горлодер,
Либералящие дяди –
Пустобрехи на подбор.
Сплошь при долларовых бабках,
Знают, что кому лизнуть,
Где пройти на задних лапках,
А где хвостиком вильнуть.
В брехологии искусных
Хор брехливых псов горласт
Не за бедных, не за русских,
А за тех, кто больше даст.
Почему же, кто-то спросит.
Жизнь все горше, что ни год?..
Псы барбосят, ветер носит,
И плюет на них народ.
ПОСПОРИМ?
Тот, кто говорит «Россия для русских», либо непорядочные люди, которые не понимают, что говорят, и тогда это просто придурки, либо провокаторы, потому что Россия – многонациональная страна.
Путин, 23.12.2003
Пришло письмо с надменной злобой гордой
От анонима, не через печать,
Что мне с моей бездарной русской мордой
Уж лучше бы заткнуться и молчать.
Что я впустую с русской рифмой дружен,
Пишу плохие русские стихи,
Русизм мой нынче никому не нужен,
И Бог меня накажет за грехи.
Я знаю сам, что я не гениален:
Черновики горою на столе,
Черновиками пол в избе завален,
А в творчестве отдача – на нуле.
Вот и гляжу на белый свет уныло.
А тут еще метельная зима,
И за ночь столько снега навалило,
Что поглядишь – и впрямь сойдешь с ума.
И все чертовски мне осточертело,
И грудь болит, и голова болит,
А жизнь, чертовка, так вот то и дело
Бьет по мозгам и плакать не велит.
И цены, и фальшивые лекарства.
Тоска. А надо, зубы сжав, молчать.
И каждый божий день от государства
По шее дивиденды получать.
И с завирухой снежной нету сладу,
И Бог пургу не хочет укрощать.
И надо брать совковую лопату
И двор идти от снега расчищать.
А тут под стать чертовской непогоде
Еще два неожиданных письма
На той же анонимной злобной ноте
И тоже ядовитые весьма.
И почерк на конвертах тоже гордый,
И тоже без обратных адресов,
И злобно обзывают русской мордой,
И что ни фраза – вой клыкастых псов.
Мол, так-растак, рифмач, не за богему,
Нам надоело, олух, намекать,
За русскую лирическую тему
И в ящик можно запросто сыграть.
И наплевать на все твои награды,
Всей гордой русской правде вопреки,
Все демократы будут только рады,
Когда, болван, отбросишь ты коньки.
Х-хе, до чего же, черт возьми, курьезно
Читать, как зол трусливый аноним,
С угрозами, что рано или поздно
Я доиграюсь творчеством моим.
Давно уже Россия не для русских,
И ты тому, придурок, не перечь,
При явных иммигрантских перегрузках
Ее придуркам русским не сберечь.
Теперь, когда на всей Земле-планете
Победу одержал капитализм,
Забудь всем существом своим в поэте
Дурацкий русский национализм.
Учти, когда под игом русофоба
Найдет погибель русская душа,
Безумно будет рада вся Европа,
И сверхбезумно будут рады США.
А я, когда такую вот расплату
Придуркам русским стали предвещать,
На всякий случай прихватив лопату,
Иду придурков русских защищать.
Иду, зову не дрогнувших под горем,
И если встанем все до одного,
То мы еще с иудами поспорим,
И мы еще посмотрим, кто кого!
СТЕРВА
Вести гнусные нависли.
В унисон теле-молве
Омерзительные мысли
Омерзели в голове.
Люди бредят как косые,
Проклиная хором власть,
Как «Единая Россия»
Стервой к власти дорвалась.
Не понять никак народу
Ну зачем наоборот
Шпарить через пень-колоду,
Править задом наперед?
Ну зачем она у власти,
Что, стервозе, надо ей?
Ха-ха-ха, да ради сласти,
Ради алчности своей.
У нее свинячье брюхо,
У нее собачья пасть,
Жрет – аж давится, ворюга,
Не нажраться стерве всласть.
Про нее, про стерву, слава
Окаянная идет,
Что налево и направо
Продает и предает.
А она-то, а она-то
Хоть бы хны – жует, жует,
И радешенька, и рада,
Что ограбила народ.
Прибамбасы-выкрутасы
С медом-ядом на устах,
И в Госдуме точит лясы,
И базарит на местах.
И над этой, над единой,
При отсутствии стыда,
Над натурой над змеиной
Да Иудина балда.
Сплошь в рядах ее едина
Сволота на сволоте.
Доиграется, дубина,
До дубины по балде.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ РУССКИЕ ДЕЛА!
Шумит-гудит, грядет-ревет стихия,
Гудит-гремит безумная гроза.
Смертельной мглой окутана Россия,
И жжет глаза горючая слеза.
Судьба шагает поступью железной,
В руке сжимая смерти рукоять.
Беда! Россия-матушка над бездной!
Кому ж Россию-матушку спасать?
Как одолеть ей силы роковые?
Неужто на поклон идти к брюзге,
Кто даже имя гордое – Россия
КаГтавя пГоизносит чеГез «Г»?
Он оскорблен. А кто, мол, чисто Гусский?
Пусть я – евГей, но я не алчный жид!
А сам меж тем душонкой мелкой, гнусной
Помочь ничем России не спешит.
Сегодня ей уже не в мочь от боли.
Она уже на роковой черте.
А мы? Что ж мы… Не русские мы, что ли?
Эй, русские, Россия-мать в беде!
Со всех сторон все злее силы злые.
Со всех сторон все гуще злобы мгла.
Для русского народа, для России
Кто будет делать добрые дела?
Жестокий ветер завывает люто.
Кого же звать на помощь? Ну кого?
Эй, русские! Не совершится чуда
Коль сами мы не сотворим его!
А мы? Мы что ж, России не родные?
Нас Матушка-Россия родила.
Эй, русские! Над бездною Россия!
Спешите делать русские дела!
ЖИЗНЬ
С утра синели небеса,
А в полдень грянула гроза.
Все изменяется на свете.
Сегодня – штиль, а завтра – ветер.
Как саранча, песок ползет,
Пустыня жизни смерть несет.
Изнемогая без воды,
Горят хлеба, горят сады.
Но на пути песка встает
Деревьев дружный хоровод.
И остановлена пустыня,
Ей нет пути вперед отныне.
Потом пройдут за годом год –
Глядишь, в барханах лес растет,
Ведь семена разносит ветер,
И все меняется на свете.
Ушла за горизонт гроза,
Опять синеют небеса,
Цветут сады, смеются дети…
Жизнь побеждает на планете!
ЯЗЫК -- НАРОД
И о веселом, и о грустном,
В беде ли, в радости, в тоске,
Я говорю на нашем русском,
Великом русском языке.
От иностранных не в восторге,
При чуткой русскости моей,
Могу и шпрехнуть –гутен морген,
И спикнуть к случаю – О,кей!
Со словарем и на французском,
Да, впрочем, на любом ином,
Но в жизни русской лишь на русском,
На нашем русском. На родном.
При надобности – на английском,
Коль обстоятельства велят,
Но уж никак не на российском,
Как русофобы говорят.
Язык наш русский! Ну не чудо ль! –
В нем для любого падежа
И нашей силы русской удаль,
И наша русская душа.
Не для словарных рамок узких,
А для космических широт
Язык в понятии для русских
Синоним русскому – народ.
В том некий тайный смысл. Доколе –
Впрямую и наоборот –
Жив говор, жив язык, дотоле
Жив и творец его – народ.
СЛОВО РУССКИХ КРЫЛАТЫХ ВИТЯЗЕЙ
Опять воздушные пираты
У русских рыщут рубежей.
Опять их подлые армады
Нам гнать приходится взашей.
А мы такая, понимаешь,
Закваски русской молодежь! –
Нахрапом нас не запугаешь,
На пушку злобой не возьмешь!
Мы как Покрышкин и Гастело,
И как Гагарин и Титов,
И пилотируем умело,
И каждый к подвигу готов.
Мы те же русские пилоты,
Воздушной гвардии бойцы,
Водить умеем самолеты,
Как наши деды и отцы.
Мы те же русские славяне,
Известен в небе почерк наш,
Мы не забыли о таране
И любим высший пилотаж.
Мы и отчаянные асы,
Мы и гроза любым врагам.
Мы той же русской «низшей» расы,
Что «высшей» дали по мозгам.
Любые в жизни перегрузки
Нам не впервой переносить.
Любого недруга по-русски
Мы били, бьем и будем бить.
Нам не страшны ничьи угрозы,
И зарубите на носу:
Мы – русские! Великороссы!
Дадим отпор любому псу.
Любого нового задиру
Наш русский встретит укорот.
Наш героизм известен миру.
Мы – героический народ.
И вы уж как там ни беснуйтесь,
Но нас не мыльтесь одолеть.
И к нам, пожалуйста, не суйтесь,
Чтоб после горько не жалеть.
ШАГАЙ, СЕСТРЕНКА!
Сестре Вере
Когда ходить ты только начинала,
Давались трудно первые шаги.
Упав, ручонки с плачем поднимала.
--Ну помоги! -- просила -- Помоги!
И так все жизнь не только для ребенка
По жизни путь-дорожка нелегка.
Не бойся, не робей, шагай, сестренка,
Я старший брат твой. Вот моя рука!
СЕРЕНАДА ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ
Племяннику Алеше
Износились мои сапоги,
А других не имею.
Говорил я себе: береги,
Да беречь не умею.
Слишком много тернистых дорог
Истоптал я.
Ни сапог, ни себя не берег.
Ох, устал я.
Нежно жалость ко мне не тая,
Молодая
Повстречалась мне рыбка моя
Золотая.
Был я горд, серенад ей не пел.
Невдомек дуралею,
Что ценить и жалеть не умел,
А теперь вот жалею.
Говорила, улыбкой маня:
-- Ох, Алешка,
Пожалей, пожалей ты меня
Хоть немножко!
Как любила, как льнула притом
По-родному.
Разобидел – вильнула хвостом
Да к другому.
Я от ревности не ошалел,
Пусть другие шалеют.
Я шалеть не хотел, а жалеть не умел.
Пусть другие жалеют!
Вот такая сложилась в судьбе
Серенада.
И с усмешкой сказал я себе:
-- Так и надо!
Хорохорясь, разгульно живу,
Наплевать обалдую.
А во сне… А во сне все зову,
Мою рыбку зову золотую.
Много женщин мне были близки,
Но о ней лишь жалею.
Глубину несказанной тоски
Рассказать не умею.
Ох, друзья, избегайте моих
Легкодумных ошибок,
Берегите своих дорогих,
Золотых своих рыбок…
ТЫ ПОЗОВИ
Ты позови, и я приду,
Примчусь из самой дальней дали,
И обниму, и отведу
С твоих ресниц слезу печали.
Я так хочу обнять твои
Покорно женственные плечи
И вечно слушать о любви
Твои застенчивые речи.
Зови меня, любовь, зови,
Не поводи с сомненьем бровью,
Чтобы энергия любви
Переполняла нас любовью.
Хочу, чтоб также, как и я,
И ты моим речам внимала,
Чтоб и тебя любовь моя
Теплом сердечным согревала.
Люби меня, как я тебя,
Чтоб мы друг друга обнимали,
Чтоб не ревнуя, не глупя,
Всю жизнь друг друга понимали.
Чтоб с жаром юности в крови
Ты сердцем к сердцу мне припала,
И чувство искренней любви
В груди вулканом клокотало.
Чтобы непрошенную грусть
Мы и в глаза бы не видали…
Ты позови, и я примчусь
Из самой-самой дальней дали.
ПОЭТ И ВРЕМЯ
Лирические страдания
1. Сюжет и бюджет
Когда мне было десять лет,
Мечтал я всласть поесть конфет.
Но дома был на то ответ:
-- У нас копейки лишней нет.
Ну, нет – и нет. А в двадцать лет
Я возомнил, что я – поэт.
Любил. Но мне сказали: -- Нет!
Поскольку бедно был одет.
Ну, нет – так нет. А в тридцать лет
Я метил в генералитет.
Но мне и тут сказали: -- Нет! –
Поэт не гож для эполет.
Ну, нет, так нет. А в сорок лет
Я стал заглядывать в буфет
И брать на закусь винегрет,
Поскольку скромным был бюджет.
Теперь –увы! – мне много лет.
Я, как ни как, давно поэт.
А как бюджет? А вот бюджет
Не вносит бодрости в сюжет.
2. Тупик
Лесть, понимаю, чести не к лицу,
Но пожимаю руку подлецу.
Конечно же, подонка не любя.
Конечно, презирая сам себя.
Он знает сам, что он подлец и плут.
Но что ему людей моральный суд.
В моих глазах читает он укор,
Но знает, что не пойманный – не вор.
Единоросс, ворюга, чинодрал,
Он у народа крупный куш урвал,
Пустил, как говорится, в оборот,
Плевать ему, хапуге, на народ.
Он возомнил, что истинно велик.
А я попал в безвыходный тупик.
Он баснословный и миллионер,
И безусловный коррупционер.
Он президенту якобы дружок,
Сотрет при слове правды в порошок.
Что ж перед ним примолк я, как немой?
Да он, подлец, теперь издатель мой.
И вижу я – дела мои плохи:
Не по душе ему мои стихи,
И он не хочет на меня смотреть,
И мне его противно лицезреть.
Мерзка презренного металла власть.
Не дай мне Бог пред ней стихами пасть!
3. Реплика о строчках
Мне и рубля не накопили строчки,
Краснодеревщики не слали мебель на дом,
И кроме свежевымытой сорочки
Мне ровным счетом ничего не надо.
Маяковский
Удача, твердят, не случайна.
Но как над строкой ни корпишь,
Поэзия все-таки тайна,
Которую не объяснишь.
На чашу весов не положишь,
Не выверишь по чертежу…
Прикинешь вот так, подытожишь:
Дано ли? Да так ли пишу?
Уж если не ладятся песни
И сам не рождается стих,
То тут хоть разбейся, хоть тресни,
Сердец не затронешь ничьих.
Так что же, вымучивать строчки,
Чтоб гнать за рубли их в печать?
Нет, так даже ради сорочки
Не надо. Уж лучше молчать.
4. С протянутой рукой
А кто я, собственно, такой?
Влачу, как раб, судьбы вериги.
Стою с протянутой рукой:
-- Подайте на изданье книги!
С кривой ухмылкою народ
В пустом кармане держит фигу:
-- Вишь, что придумал, обормот,
Тут нет на хлеб, а он – на книгу!
А тем и вовсе не до книг,
Кто при чинах и мерседесах.
И остаюсь я при своих
Литературных интересах.
5. Ода книжкину храму
Сегодня россиянин читает 7 минут в сутки.
СМИ
Сколь нищих к прекрасному
Ни зови, поэт,
Кажется несчастному,
Что лирика – бред.
Путь-дорогу модную
Ныне прочат нам:
К голоду – народную,
В роскошь – господам.
Ах, друзья-товарищи,
Давно ль без господ
Был самым читающим
В мире наш народ?!
А теперь – вот сраму-то! –
А, дескать, дебил,
Ваш народ и грамоту,
И разум пропил.
Пьет до отупения,
Множит забулдыг.
Разве тут до чтения?
Разве тут до книг?
Тут хоть в гроб от горести
Заживо ложись.
Нет печальней повести,
Чем такая жизнь.
Что ж сказать базарящим
Будто бы вот-вот
Вовсе не читающим
Станет наш народ?
А скажу сурово я:
Врете, наглецы!
Будут книги новые,
Будут и чтецы!
Даром, что ль, греховную
Люди жизнь клянут,
За пищей духовною
В книжкин храм идут?
И опять шагающим
Сквозь века – вперед
И самым читающим
Будет наш народ!
ВОПЛЬ ПРОВИНЦИАЛА
Соратнику по крылу и штурвалу
генерал-полковнику Леониду Лукичу Батехину
Мы одному с тобой молились Богу,
Соратники из одного гнезда.
Одна и та же нашу путь-дорогу
Нам озаряла алая звезда.
В одежке драной…Ни жилья, ни хлеба…
Война…Разруха… Голод…Нищета…
Но как сияло русской лавой небо!
Какой была прекрасною мечта!
И мы взорлили в солнечные дали,
И возмечтали: к звездам долетим!
Нас сталинскими соколами звали,
И мы гордились званием таким.
Была идея: коммунизм реален.
И мы не сомневались: быть тому!
И Богом был для нас товарищ Сталин,
И мы молились искренне ему.
И ты средь туч и молний реял смело,
Но вдруг с высот, что гордо покорял,
Спикировал в уют политотдела,
Как мы считали, дурака свалял.
Но ты был настоящим коммунистом.
А мы – свое: «Оратор! Выступлер!»
Карьеры ради, дескать, стал речистым
И в генерал-полковники попер.
У нас, крылатых ухарей-гвардейцев
Чудить-мутить натура широка,
И мы на всяких там политотдельцев
Поглядывали этак свысока.
Но ты был тверд. И преуспел. Удача?
Так ли, не так, казалось бы – гордись:
Москва. Квартира. Должностенка. Дача.
Ве есть. А жизнь… А как сегодня жизнь?
Мне не в пример, ты и поныне в силе.
Да и со мной ничуть не во вражде.
Твоя ль вина, что я, клонясь к могиле,
В провинциальной мыкаюсь нужде.
Увы, товарищ генерал-полковник,
Один ли я так обойден судьбой?
Прорвавшись к власти, явный уголовник
Нас числит всех никчемною толпой.
А сколько ж их таких, с ухваткой вражьей,
Сегодня в наших правящих верхах!
И почему вдруг коммунист вчерашний
Сегодня нам с тобою лютый враг?
Им словно бы не писаны законы,
Все оплевали – правду, доблесть, труд.
И нет войны, а гибнут миллионы,
До пенсии не доживая мрут.
Глашатаи марксизма-ленинизма,
Сплетясь с ворьем в змеиный их клубок,
Глумясь над нами, фарс капитализма
Долдонить навострились назубок.
Поднапустить в глаза умеют пыли.
Вопят: «Вперед!» -- а пятятся назад.
С пеленок большевизм превозносили,
А ныне ель-цинизму лижут зад.
Могучим был СССР. Великим.
И вдруг такой позорнейший развал.
Но почему же никакой Дникин
К отпору добровольцев не созвал?
Иль судорогой страха рот скривило?
Что ж не нашелся ни один смельчак
Полнять мятеж, как генерал Корнилов,
Верховным стать, как адмирал Колчак?
Ну, ладно, скажем, был генсек – Иуда.
Ну, а ЦК? Или – Политбюро?
И тут не обявился ниоткуда
Спасать их хоть какой-нибудь Шкуро.
Блажили: совесть, ум и честь эпохи!
Нам, дескать, путь указан Ильичем!
А на прверку что же? Пустобрехи,
Трусливые, как цуцики, причем.
В раздумье горьком чертыхнусь уныло.
Тоска! Уж лучше б сразу на погост.
На чуть не двадцать миллионов было,
А Ельцин цыкнул – все поджали хвост.
Зато в каком от доллара восторге!
С власть захватившей сворой на паях
Вчерашние парторги и комсорги
У олигархов ходят в холуях.
Наперебой – кто в клан «едренороссов»,
Кто в кодло Жириновских хохмачей,
В либерализм общественных отбросов,
В авантюризм чубайсовских рвачей.
А ты, товарищ генерал-полковник?
Недавно я услышал, что и ты,
Поскольку, мол, заслуженный сановник,
Сподобился достойной высоты.
Опять нас, маловерных, вдохновляешь
Сиянием регалий и наград.
Завидую? Брось, сам прекрасно знаешь,
Что про таких в народе говорят.
Галдят, плюются толпы безработных:
Вот, мол, идей высоких проводник,
Завел не в коммунизм, так твою так, негодник,
А в капиталистический тупик.
Подумайте, скажите-ка на милость,
Вперед шагали, а пришли назад.
Как будто все само собой случилось,
И тут никто ни в чем не виноват.
«Друзей, -- вздохнешь, -- охаивать негоже».
Но исстари, хоть трижды генерал,
Платон мне друг, а истина дороже,
Как Аристотель некогда сказал.
С себя вины я тоже не снимаю.
Свои стишки кропая между дел,
Пел дифирамбы Октябрю и Маю,
Да многое не так, как надо, пел.
Рифмуя, метил даже в трубадуры.
А что -- неплох про шуры-муры слог.
Но под ярмом цензуры-диктатуры
Встать в полный рост за истину не смог.
И подмывает воплем скандалиста
С досады взвыть на весь на белый свет:
«О, тяжела ты, участь коммуниста!»
Но это же, конечно, не ответ.
Перебирая поражений даты
Под грузом оскорбительных утрат,
Мы скажем, что ни в чем не виноваты.
Черт побери, а кто же виноват?
Летали смело. Преданно служили.
А что в итоге? Горечь и позор.
Выходит, что всю жизнь слепыми были,
Да так и не прозрели до сих пор.
Наш марш гремел, что сказка станет былью,
Что будем жить мы в сказочном раю.
А мы… Мы лбы в усердье расшибили
И ахнули у бездны на краю.
Гордясь, что жили в гордую эпоху,
Во имя счастья для родной земли,
Выходит, не тому молились Богу,
Выодит, не по той дороге шли.
И не закрыл идейной амбразуры
Никто в философическом бою –
Ни генералы от литературы,
Ни генералы в воинском строю.
Как пушкинский старик перед корытом
Разбитом перед нищею избой,
Я оставляю свой вопрос открытым
Не только лишь перед одним тобой.
От приговора нравственных законов
Увертки никакие не спасут
Ни единиц, как мы, ни миллионов
Паптийно-государственных иуд.
Как с тормозов сорвавшись, полным ходом
Гремит страна, как поезд под откос.
И все острей встает перед народом
Трагический в его судьбе вопрос.
И не имею права промолчать я,
Чиню сам над собою самосуд.
Не потому, что мне страшны проклятья,
А потому, что люди правды ждут.
Язнаю, что история рассудит
И всем воздаст по чести и уму,
Да только вот когда такое будет,
Известно только Богу одному.
И пусть я слаб, пусть голос мой негромок,
Я бью в набат – внемли и стар и мал! –
Чтоб сдуру опрометчивый потомок
Таких бы дров, как мы, не наломал!
БАЛЛАДА О ПСИХИЧЕСКОЙ АТАКЕ
Фамилия «чапаевской»пулеметчицы – Стольц.
СМИ
В ряду бесконечных житейских невзгод
За давностью лет не истаяв,
Впечатался в память мою эпизод
Из кинофильма «Чапаев».
Нервишечки школьные скручены в жгут.
Мы – зрительный зал – пионеры.
А на экране в атаку идут
Каппелевцы. Офицеры.
Погоны. Кокарды. Сиянье наград.
Ремни. Портупеи. Мундиры.
Глядишь – залюбуешься. Сказка Парад.
И впереди – командиры.
Притихла в молчанье восторженном степь,
Дивясь тому великолепью,
Как гордо шла белогвардейская цепь
В бой с красноармейскою цепью.
О, страшная поступь смертельных минут!
О,русского воинства ярость!
Ведь знают же, знают, что на смерть идут,
А вот ведь идут не сгибаясь.
Минута. Другая…Да так же нельзя!
В атаку – да сомкнутым строем!
Казалось, и зал онемевший, и я
Вот-вот в обалдении взвоем.
Бравировал полк офицерский, форсил.
Но шли так бесстрашно однако,
Что сам уже вид их гипнозом разил.
Психическая атака!
Вдруг в белой косыночке, бровки вразлет,
Красотка-кокотка, поганка,
Сощурясь, в упор навела пулемет
С тех пор легендарная Анка.
А рядом с ней – Петька. Красавец. Герой.
Прославленный ординарец.
И пал, и полег, как подрубленный, строй,
Где тоже к красавцу красавец.
И помню еще чей-то шепот впридых:
«О Господи! Боже ж мой, Боже!
Да что же ты делаешь, стерва? Своих?
Они же ведь русские тоже!»
Давно ль это было?.. Давненько. Давно.
Жалел я их, гибнущих, что ли?
Молчал. Утешал себя: это ж кино!»
А сердце сжималось от боли.
О, гордые парни, презревшие смерть!
Да можно ль таких ненавидеть?!
Уж лучше бы мне этот фильм не смотреть…
Уж лучше б их гибель не видеть…
И вот, вспоминая, тоскую. Скорблю.
Из героинь героиня! –
А я не любил ее и не люблю
И в тот момент и поныне.
Ах, память, на раны душевные соль,
Жестких раздумий докука.
Какая же ты нестерпимая боль
И невыразимая мука!
И, может, не нужен бы был этот стих
О тех миллионных расстрелах,
Но сколько же их и сегодня таких
В России и красных, и белых…
ДА ЗДРАВСТВУЕТ «РУССКИЙ ЛАД»!
«Единая Россия» мрет от счастья,
На радостях истерика и визг,
Поскольку подло дорвалась до власти,
Предательски угробив коммунизм.
В пустопорожнем бесится азарте
Под гром брехни ее телепрограмм.
С ней тьма таких вот партиек и партий,
В делах которых правды ни на грамм.
А речи-то, а речи-то какие! –
Утрачен стыд. Оплеван честный труд.
Того гляди – Великую Россию
За доллары на клочья разорвут.
Но вот в протест против такого рвения,
Чтобы не дать страну повергнуть ад,
Народом русским создано Движение
С названием народным – «Русский лад».
С названием красиво показательным,
Что не отступит при любой беде,
Правдивым, Всероссийским, созидательным,
Нацеленным на подвиги в труде.
Пускай галдят, вот – националисты,
У нас,, у русских, свой особый стиль:
Какой бы нам ни выпал путь тернистый,
Любую сказку превращаем в быль.
В беде задор удвоим и утроим,
Известно всем, что нам и черт не брат.
Мы наш, мы новый – русский! – мир построим,
Что даже сказку превзойдет стократ.
От санкций, не надейтесь, не подохнем.
Мы, русские, умеем не стонать.
А если надо, и в бою не дрогнем.
Мы, русские, умеем побеждать.
Нам не впервой являть в бою отвагу,
А если бить врага, так наповал.
И если в бой пошли, назад – ни шагу,
Как Сталин нам однажды приказал.
Любите. Проявляйте уважение.
Мы – русские. Здесь русский наш уклад.
Мы победим. Да здравствует Движение
С названием победным – «Русский лад»!
С названием решительным, уверенным
По ритму героических баллад,
Сказать по-русски пламенно намеренным:
-- Да здравствует в России русский лад!
ВЕЛИКОРОСС
Владимиру Степановичу Никитину --
Председателю Координационного совета
Движения «Русский лад»
Я в большевистских не ходил вождях,
Ни комиссаром не был, ни чекистом,
Но в беспощадных классовых боях
Был безоглядно верным коммунистом.
Победы знал и пораженья знал.
Про коммунизм трибунно не долдонил.
Не Библию читал, а «Капитал»,
Хоть ни хрена в нем толком и не понял.
Во имя пролетариев всех стран
Плевать хотел на личное богатство,
Крепил союз рабочих и крестьян
И свято верил в равенство и братство.
В борьбе бывало всяко – кровь и грязь.
Культ личности. Застой и перестройка.
То злясь, то чертыхаясь, то стыдясь,
Я коммунистом оставался стойко.
Но как ни хорохорься, ни крепись,
При всем моем партийном постоянстве,
Терзала душу каверзная мысль:
Подгнило что-то в нашем государстве!
Да, было много срывов и преград.
Все превозмог, мужая год от года,
Не ради привилегий и наград,
А ради блага моего народа.
И вдруг такой убийственный сюрприз! –
СССР – страну социализма
Разграбило и разорило вдрызг
Ворье из камарильи ель-цинизма.
Идею, что ль, внезапно не взлюбя,
Где брат не раз губил родного брата,
И партия угробила себя
И диктатура пролетариата.
И вот стою у бездны на краю,
И ни рукою, ни ногой не двину,
И те, с кем вместе шел в одном строю,
Предательски подталкивают в спину.
И тут во мне очнулась русскость вдруг:
И нашей русской воли непокорность,
И Пушкиным воспетый русский дух,
И русское достоинство, и гордость.
И встал я пред врагами в полный рост:
-- Ну, подходите, -- говорю, -- дебилы.
Я – русский! – говорю. – Великоросс!
И я готов померить с вами силы!
А вы?.. Гляжу – какая все же мразь
Влечет Россию к полному раздраю.
И говорю открыто, не таясь,
Что эту мразь открыто презираю.
Ах, сволота! Ах, скопище иуд!
Как рветесь вы вершить реванш троцкизма!
Но неизбежен всенародный суд
И приговор врагам патриотизма!
И будет вечно над землей сиять
Зарей победоносною свобода,
И к правде звать и правдой побеждать
Во имя счастья русского народа!
СЛАВА РУССКОЙ РОССИИ!
Клокотала в Германии к русским лютая злоба.
Погубить нас пытаясь, шла за ней вся Европа.
Шла на нас, на славян, как безмозглая масса,
Так сказать, европейская высшая раса.
Нам погибель несла их несметная сила.
Ой, что было!..Что было… На могиле – могила.
Победить этот сброд, скажем прямо, по сути,
Смог лишь русский народ – наши русские люди.
Неспроста же живет со времен Святослава,
Славя русский народ, наша русская слава.
Скажем неисчислимой до сих пор вражьей силе:
-- Бойтесь непобедимой гордой русской России!
И уж как там не нравится, как бы нам ни грозили,
Скажем русскую здравицу:
Слава Русской России!
НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ
Мы за русскую правду свою
До последнего дрались патрона.
Смертью храбрых в нравном бою
Вся в повал полегла оборона.
И картавит какой-то кретин,
Оскверняя эфир ульти-матом:
«Русь, сдавайсь! Ты остался один
Против НАТО с пустым автоматом.»
Евро-доллары… Атом… Броня…
Как татаро-монгольские орды,
Все плотней окружают меня
Эти жидо-масонские орды.
На последнем стою рубеже,
Что не снился ни немцу, ни шведу,
И хазарский потомок уже
Надо мной предвкушает победу.
Ну, а я?.. О погибельный час!
В кулаке аж до судорог сжата –
Распоследний мой боезапас –
Стратегической смерти граната.
Ну, подлюги!.. Как Русь татарву…
Только суньтесь попробуйте, гады,
Я вас вместе с собою взорву…
И не ждите пощады!
СПРАШИВАЙ СЕБЯ!
Гордишься, что рожден в России:
«Россия – Родина моя!»
И вдруг обронишь, что другие
Куда богаче есть края.
Что ж, есть, допустим,, и такие.
Но, всю вселенную любя,
«А что я сделал для России?» --
Почаще спрашивай себя!
ВЫСОКООБРАЗОВАННЫМ МЕРЗАВЦАМ
Нам это племя всем давно знакомо,
Надменны – за версту не подходи! –
У каждого по два, по три диплома,
И по два, по три ромба на груди.
И ладно б инородческих лукавцев,
Так самых-самых русских что ни есть
Высокообразованных мерзавцев,
Что в нынешней России и не счесть.
У них напасть особого недуга:
Не коммунизм и не демократизм,
А диктатура собственного брюха –
Животного инстинкта эгоизм.
Для их орды не писаны законы,
Над ними ленинизма ореол.
Там бывших коммунистов миллионы
И многомиллионный комсомол.
Бывало всяко. Жуткие потери.
Война. Попытка строить коммунизм.
И в коммунистах люди, а не звери,
И беспримерный русский героизм.
Но вместе с тем тьма тьмущая примеров:
Брехней марксистско-ленинских речей
Жила-была и свора лицемеров
И беспардонно подлых трепачей.
И не в каком-то там особом роде,
Что изощренно навострился врать,
А в том великом и простом народе,
Что ныне русским не желают звать.
А что до всяких там единороссов
И прочих доморощенных иуд,
Так это просто партийки отбросов
И прочих инородческих паскуд.
И вот – кошмар. Как светопреставленье,
Злей, чем потоп от затяжных дождей,
В Москве – пожар. В народе – обалденье.
И смута. И предательство вождей.
Что это было? Заблужденье века? -
Поди пойми крутой зигзаг его! –
Тупое сумасбродство человека
Иль дерзкой русской правды торжество?
Не раз Россией по заслугам битым,
Всем русоненавистникам давно
Известно, что вовек в бою открытом
Им одолеть Россию не дано.
И вот жонглеры плутовских уловок,
Что правды никогда не скажут вслух,
Кагал полуподпольных полукровок
И спит и ненавидит русский дух.
Они добра нам, русским, не желают.
У них от Мальты рыцари в чести.
Они извечно до сих пор мечтают
Всех русских подчистую извести.
И все-то им, истерикам, неймется.
Теперь мигрантов шлют за ратью рать.
Надеются, что орды инородцев
Россию смогут изнутри взорвать.
Но как бы ни бесился их Мессия,
Мечтая напрочь русских истребить,
Жила-была Великая Россия,
Жила, живет и вечно будет жить!
РУССКИЙ ПРИКАЗ
Это было в последнем бою.
Я последним остался в строю.
Чесанул по рядам пулемет,
И полег в окружении взвод.
И судьба предложила обмен –
Выбирай: или смерть – или плен.
Словом, так: или жизнь -- или честь.
А врагов, черт возьми, и не счесть.
Я один в их несметном кольце.
Как не думать о смертном конце!
А я русским не попросту был,
А я Русь больше жизни любил,
И тогда в тот трагический час
Я по рации отдал приказ:
-- Чтоб кольцо немчуры истребить,
Чтоб России свободною быть,
Чтоб во веки веков без меня
Не померкло сияние дня,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
Онемел потрясенный эфир.
Ошалел ошарашенный мир.
Но комбат, поднимая ладонь,
Рубанул:
-- Батарея, огонь!..
И взметнулся карающий смерч,
И взбесилась терзаючи смерть,
И померкло сияние дня,
И не стало на свете меня…
Ни следа… Ни могилы… Ни дат…
Я с тех пор безымянный солдат…
Я с тех пор неизвестный солдат…
Разметал мое тело фугас,
Но гремит сквозь века мой приказ:
-- Люди Русские, помните нас!
Люди добрые, пойте о нас!
Чтоб несметных врагов истребить,
Чтоб России свободною быть,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
***
Тут и воля, и вечный покой,
И сердечный потомкам привет…
И вовеки команде такой
В целом мире сравнения нет.
ДУМА 9-го МАЯ
Павших в бою поминая,
Под орудийный салют
Гордо 9 Мая
Русские люди встают.
В честь легендарных сражений
Кровопролитной войны,
С болью за стыд поражений
Многострадальной страны.
Всяко на фронте бывало,
Но не забудет народ,
Как бесподобно звучало:
- В бой! Коммунисты – вперед!
Слава тех дней отгремела
В мрак кукурузных трущоб.
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал безумец Хрущев.
Ночь подобрав потемнее,
Истинно истинный дуб,
Выволок из Мавзолея
Гения Сталина труп.
Истинно изверг из морга
На окаянном горбу.
Гитлер, визжа от восторга,
Перевернулся в гробу.
Видя, что дело пустое
Трупный лечить организм,
Брежнев в тупик до застоя
Лично завел коммунизм.
Лично без личной победы
Маршальский чин получил.
Сам себе орден Победы
Собственноручно всучил.
Тут гробостройка приспела.
Числя народ дурачьем,
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал прохвост Горбачев.
Взяв прямиком на Чернобыль
Явно предательский курс,
Злее фашизма угробил
Мирный Советский Союз.
И уж совсем оголтело,
Чтоб коммунизм додушить,
То, чего Гитлер не сделал,
Ельцин сумел совершить.
Рабски покорную фразе,
Как только власть захватил,
Буйствуя в пьяном экстазе
КПСС запретил.
А до чего же пречисты
Были все эти хмыри:
Истинные коммунисты,
Ленинцы, черт побери!
В страхе, что Ленин и Сталин
Вряд ли идею спасут,
Где они, кем они стали
Толпы таких вот паскуд?
Я вам мораль не читаю.
Я вам елея не лью.
Я вместе с вами мечтаю
Думу додумать свою.
Или вот так же хотите
Вновь городить огород?
Что ж вы так тупо молчите?
Ну, кто там гордый – вперед!
Чтобы без грома орудий
Жить не тужить без войны…
С праздником, гордые люди,
Граждане гордой страны!
СОДЕРЖАНИЕ
Служу России!...............................................3
По-русски правду говорить………………………..5
Русская догадка…………………………………………..8
Сугубо русское…………………………………………….9
Догматики…………………………………………………….11
Культурные испытания…………………………………12
Призрак…………………………………………………………14
Эй,
Вечный марксист…………………………………………..19
Премудрый хрыч……………………………………………21
Свободе слова……………………………………………….24
Судьба……………………………………………………………25
Театр теней……………………………………………………27
Молитва безбожника……………………………………29
Гулливер………………………………………………………..30
Забытая деревня……………………………………………32
Т очу топор…………………………………………………….35
Мечта русофоба…………………………………………….37
Русское предупреждение……………………………..38
Ну, кто еще?.....................................................42
Баллада о баяне маршала Жукова……………….45
Дерзай, Россия!...............................................48
Обреченность………………………………………………..49
Гильотины……………………………………………………..51
Логика…………………………………………………………...52
Русский – русским…………………………………………54
Похмелье……………………………………………………….73
Страсти-мордасти………………………………………….76
Ошибки………………………………………………………….78
Затяните пояса!.................................................78
Пустобрехи………………………………………………………81
Стерва……………………………………………………………..87
Спешите делать русские дела!........................89
Жизнь……………………………………………………………..90
Язык – народ…………………………………………………..91
Слово русских крылатых витязей…………………..93
Шагай, сестренка!.............................................95
Серенада золотой рыбке……………………………….95
Ты
Поэт и время………………………………………………….99
Вопль провинциала………………………………………105
Баллада о психической атаке………………………113
Да здравствует «Русский лад»!.....................116
Великоросс……………………………………………………119
Слава русской России!....................................121
На последнем рубеже…………………………………..122
Спрашивай себя!.............................................123
Высокообразованным мерзавцам………………..124
Русский приказ………………………………………………..127
Дума 9-го Мая…………………………………………………129
КАШИРИН СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ
Академик Петровской академии наук и искусств
Член Союза писателей России
Член Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов
Лауреат Всесоюзной литературной премии им.Н.Островского.
Всероссийской премии Святого князя Александра Невского
Международной премии «Филантроп»
Дипломант православного Царицынского Александро-Невского
Фестиваля
Лауреат Всероссийского творческого фестиваля «Русский лад-2014».
Кавалер ордена святого князя Александра Невского З-ей степени,
Медалей Маршала Жукова, Защитнику Ленинградского неба,
Патриот России, Сергея Есенина и др.
Почетный гражданин древнерусского города Гдова.
Автор более трех десятков книг стихов и прозы.
Живет в городе Гдове.
СЕРГЕЙ КАШИРИН
ЭЙ, РУССКИЕ!
БЕСЕДЫ РУССКОГО ДЕДА
2015
УДК 821
ББК 84(2Рос-Рус)6-5
К 31
Каширин С.И.
К 31 Русский – русским. Беседы русского деда. Стихи, баллады, поэмы. – СПб
2015.
Если поэт честен, а иным настоящий поэт и не может быть, если он национален, а иным настоящий поэт и не может быть, и если он обладает искренней патриотической социальной чувствительностью, он не может не реагировать на то, что происходит с его народом. Ибо, по Пушкину, неподкупный голос поэта – это эхо его народа. Чем и привлекает сборник новых стихов известного русского поэта Сергея Каширина, которым он включается в «мозговой штурм» Всероссийского созидательного Движения «Русский лад».
Каширин С.И.2015
И песня, и стих – это бомба и знамя,
И голос певца поднимает класс,
И тот, кто сегодня поет не с нами,
Тот против нас.
Маяковский
СЛУЖУ РОССИИ!
И раз, и другой осмотрю машину,
Готовясь к штурму высот.
Сяду в кабину,
Стоп-краном двину,
Включу турбину,
И вот…
Вы не слыхали такого органа?
Музыка – первый сорт.
Турбина, как будто кратер вулкана,
Извергла железный аккорд.
Сам удивляюсь: уж не грозу ли
Разгневал я в пекле ее.
Кто-нибудь скажет:
-- Проснулся Везувий!
А это – сердце мое.
За фюзеляжем лавиной света
Огненная струя.
Кто-то увидит, скажет:
-- Комета!
А это – стартую я.
От рева турбины вздрогнет планета,
Вибрирует дребезжа.
-- Землетрясение! – скажут.
А это
Ликует моя душа.
Горят на крыльях моей кометы
Две самых ярких звезды.
-- Звезды победы! – скажут.
А это
Звезды моей мечты.
Сверхзвуковые,
Сверхгрозовые
Барьеры все сокрушу.
Благословила в полет Россия.
-- Служу России! – скажу.
Дерзкая служба – дерзкие мысли.
Обдумаю – напишу
Стихи о России. И в этом смысле:
-- Служу России! – скажу.
И как ни влекла бы порой стихия
За роковую межу,
Служу России.
-- Живи, Россия!
Борись, Россия!
И – побеждай! – скажу.
ПО-РУССКИ ПРАВДУ ГОВОРИТЬ
Мне люди разные встречались
Служебной разной высоты,
Одни – красивые на зависть,
Другие – слишком уж просты.
Когда я летчиком военным
В полку высотников служил,
Я не завидовал надменным,
Я простотою дорожил.
При том, чего уж тут лукавить,
Чтоб важности себе придать,
Умел и кое-что прибавить,
И приукрасить, и приврать.
Но вот однажды в час полета,
Где перегрузка нервы жгла,
Ко мне в кабину самолета
Сестрой поэзия пришла.
Я в приграничном был дозоре,
Мне было некогда мечтать,
Да я и знать не знал, что вскоре
Мне суждено поэтом стать.
Но мы с поэзией дружили,
Она любила простоту,
И мы с ней дерзко виражили
И набирали высоту.
Случалось, крепким слогом крыли,
Входя то в штопор, то в пике,
Но только правду говорили
На чистом русском языке.
И в жизни, как ни трудно было
Кому-то что с плеча рубить,
Меня поэзия учила
По-русски правду говорить.
При этом, что всего важнее,
Порою, сколь ни дорога,
Но правду вслух сказать страшнее,
Чем встать под пулями врага.
Иной такой красавчик с усом,
А как послушаешь его,
Таким предстанет жалким трусом,
Что зайцу стыдно за него.
А ты умей лишь в правду верить,
Мечтать, любить, дерзать, творить,
И никогда не лицемерить,
И только правду говорить.
И пусть пословица подскажет,
И пусть по-русски подтвердит,
Что друг не тот, кто медом мажет,
А тот, кто правду говорит.
РУССКАЯ ДОГАДКА
Мир держится на том, что Бог Отец
Во всех делах и помыслах – Творец.
А сатана лишь разрушать мастак,
На что ни глянет – все ему не так.
Лукавый. Враг добра. Исчадье тьмы.
Его призванье – возмущать умы.
Безумствуя, завистливый и злой,
Он потрясает кулаком: -- Долой!
Вот так же и приспешники его.
Для них святого нету ничего.
О горе нам! О, муки для страны! –
Опять у власти слуги сатаны.
А вся причина наших русских бед
В том, что в России власти русских нет.
СУГУБО РУССКОЕ
В дни былые, помню, в школе
Диктовали мне в тетрадь:
Нам во имя лучшей доли
Надо лучшим подражать!
К совершенству путь реален.
Потому в мечтах твоих
Видишь – Ленин? Видишь – Сталин?
Будь в делах похож на них!
И трезвонят не с того ли
Телевизор и печать:
Надо нам для лучшей доли
Президентам подражать!
Быть вождю единоверцем
Свят обычай на Руси.
Но таким, как Борух Эльцын,
Боже правый, упаси!
ВПЕРЕД?!
Товарищи, которые
Чихвостили господ,
Учили, что историю
Делает народ.
Не смех ли, не умора ли! –
Внушали нам: -- Вперед!
Народ – творец истории.
Да здравствует народ!
А мы, поскольку строили
Заводы и дворцы,
Взаправду – не герои ли? --
Гордились – мы творцы!
Вдруг с маху мозги вправил нам
Один большой чудак:
-- И жили мы неправильно,
И строили не так!
Творящий, побеждающий,
Народ опешил: -- Ах!
Вчерашние товарищи,
Гляди-ка, в господах!
Они теперь хозяева
Заводов и дворцов.
Ну, а народ – куда его?
В холопы из творцов!
Выходит, объегорили
Под тот же клич: -- Вперед!
Так кто ж творец истории?
Русский ли народ?!
ДОГМАТИКИ
Ах, непреклонные догматики!
Под грузом истины – дугой.
А ни в стратегии, ни в тактике
Ни тпру, ни ну, ни в зуб ногой.
Они культурно выражаются.
Они внушительно галдят
И нецензурно удивляются,
Когда их слушать не хотят.
Глядят такими гонористыми,
Их к правде звать – напрасный труд.
И родились они пречистыми,
И таковыми и умрут.
Ах, войско поредевшей гвардии!
Ах, правоверный догматизм!
Ни пуле в лоб, ни демократии
Не одолеть ваш фанатизм.
Ведь легче встретить легендарною
Смерть в стратегическом бою,
Чем взять да вслух признать бездарную
Несостоятельность свою.
КУЛЬТУРНЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Крутым небесным росчерком
Я сам себя испытывал.
Я был военным летчиком
И сам себя воспитывал.
Крутил я петли мертвые,
Вонзался в небо штопором,
Сиял улыбкой гордою,
Себя считая соколом.
Не знал тоски-страдания,
Но жизнь, увы, для сокола
Земные испытания
Покруче подсуропила.
Я жил страстями бурными,
Но нет противней повести,
Чем поединки с курвами,
Что не имеют совести.
С изысканно речистыми,
Пречистыми паскудами,
Как напоказ – марксистами,
А втихаря – иудами.
Теперь их красноречие
К тому, чтобы не злился я,
Чтоб им бы не перечил я,
Чтоб с ними согласился я.
Но если жизнь расколота
Приманкой соглашательства,
Молчание – не золото,
А подлость и предательство.
И вот не реактивные,
А как в паскудстве водится,
До чертиков противные
Вести бои приходится.
Не гордые, военные,
А, так сказать, культурные,
Догматикам презренные
Бои литературные.
ПРИЗРАК
Призрак бродит по Европе,
призрак коммунизма.
Карл Маркс, Фридрих Энгельс.
Окаянно к русским в злобе,
Выкидыш марксизма,
Шлялся, шастал по Европе
Призрак коммунизма.
Все вокруг его бесило
Злее беса самого.
Даже мрачная могила
Отказалась от него.
Был Европою не признан,
Но, безудержно речист,
Жил и бредил коммунизмом
Этот первый коммунист.
Хоть не так уже и громок,
Как библейский Моисей,
Но его прямой потомок
И такой же фарисей.
Корчил нового Мессию
Мятежа и грабежа.
И влекла его в Россию
Наша русская душа.
За добро, за мягкотелость,
За способность всех любить
Очень призраку хотелось
Душу русскую растлить.
И приполз, и приволокся,
Прыть марксистскую явил,
Словно к Еве змей, и вовсе
Как архангел Гавриил.
Не готовой к обороне,
Карачун явить спеша,
С пломбой в дьявольском вагоне,
В пароходе из США.
Возмечтал идейкой гнусной,
Не умея честно жить,
Заодно с душою русской
Всю Россию сокрушить.
До сих пор еще мечтает
Уволочь в марксисткий ад,
И со злобой распыляет
От марксизма трупный яд.
ЭЙ, РУССКИЕ!
Был коммунизмом лозунг дан:
Рабы, воспряньте, вдохновляйтесь,
Эй, пролетарии всех стран,
Соединяйтесь!
Но то ли в лозунге изьян,
То ли в рабской силе,
Но пролетарии всех стран
Не победили.
Да ведь и впредь не победят –
Не той загрузки:
Все протестуют, все галдят,
Да не по-русски.
Пока на штурм, как на таран,
Пойти грозились,
Эксплуататоры всех стран
Объединились.
За собственность, за свой карман
Стеною встали.
И пролетарии всех стран
Хвосты поджали.
Коварным оказался враг
И злее в силе.
Тех раздолбали в пух и прах,
Тех подкупили.
И лозунги теперь в чести
Совсем иные:
Под корень русских извести!
Убить Россию!
Бушует мировой жандарм
Американского стандарта,
Россию видя как плацдарм
Для золотого миллиарда.
Он к русским злобой обуян.
Мужайтесь, русские, мужайтесь!
Эй, русские всех стран,
Объединяйтесь!
ВЕЧНЫЙ МАРКСИСТ
Должен честно признать,
Что чурбаном пречистым
Дернул черт меня стать
Правоверным марксистом.
Фридрих Энгельс, Карл Маркс
Злобой их камарильи,
Как собак, класс на класс
Дураков натравили.
От марксизма урод,
Ставший первым фашистом,
Гений русский народ
Объявил шовинистом.
Ужаснулся весь мир,
Видя русскую гибель,
Сколько этот упырь
Русской кровушки выпил.
Но ведь я не восстал
Против той свистопляски,
Под ту дудку плясал
По марксистской указке.
С дутой гения славой,
Где марксизм лицемерил,
Этой суке картавой
Власть в России доверил.
К коммунизму, нахал
С большевистскою рожей
И при гении звал
И без гения тоже.
Чтобы лоб не разбить,
Не сидеть в каталажке,
Речи стал говорить
По марксистской бумажке.
Чтоб изъять из марксизма
Русской правды избыток,
Чтоб в тюрьме большевизма
Не подохнуть от пыток.
Мне в обед сотня лет.
Говорят – вечный жид.
Но зато на обед
И кипит и шипит.
Я теперь демократ.
Я живу лучше лорда.
И пускай говорят:
Окаянная морда!
ПРЕМУДРЫЙ ХРЫЧ
Хочешь –пой, а хочешь – хнычь,
Жил да был премудрый хрыч.
Убежденный себялюб,
Прирожденный душегуб.
Начитавшись умных книг,
Возомнил, что все постиг.
И надумал блудолодей
Объегорить всех людей.
Мол, добились бы всего,
Если б слушались его.
А они пищат, визжат,
Раздражают, мельтешат.
Всех бы враз под нож пустить,
Да другими заместить.
Только ведь такую тьму
Не прикончить одному.
Надо, стало быть, словчить,
Друг на друга натравить.
Друг на друга, класс на класс,
Как наставил Карл Маркс.
И пошла возня, грызня
Всероссийская резня.
То ль народу Божий дар,
То ли солнечный удар.
Из кого-то душу вон.
Кто-то деру за кордон.
Хочешь – смейся, хочешь – хнычь,
Веселился злобный хрыч.
Возмечтал, что как в Кремле
Власть возьмет на всей Земле.
Говорят, что он бы смог.
Да прибрал прохвоста Бог.
А народ?.. А что – народ!
Весь народ не идиот.
И плюет народ, рыча,
На премудрого хрыча.
СВОБОДЕ СЛОВА
Меня то смех, то оторопь берет,
Как ты мне ловко затыкаешь рот.
Откуда у тебя такая прыть,
Что не дает мне правду говорить?
Как символ правды чистой и святой,
На шее крест сияет золотой.
Бог – это Правда. Истина. Так что ж
С крестом на шее ты горой за ложь?
Талантлива, красива, молода,
А за душой ни чести, ни стыда.
Не потому ли, не боясь греха,
Ты верно служишь дьяволу? Ха-ха?..
И криво ухмыляется народ:
Она свобода лишь для тех, кто врет.
СУДЬБА
Знать, у всех у нас такая участь…
Сергей Есенин
Красив, широк душой поэт.
Подчас до безрассудства пылок,
Прост – как дитя. И дела нет
Ему до чьих-то там ухмылок.
Не схимник. Не монах в миру.
Поет, сердца людские грея,
И если пир, то на пиру
Всех безоглядней, всех щедрее.
Он добрый. Злость ему чужда.
Весь мир готов обнять с любовью.
А что в ответ? Вражда. Нужда.
А за любовь – расплата кровью.
Извечно тем, кто прям и смел,
За откровенное сказанье
Кому – дуэль, кому – расстрел,
Кому пожизненно изгнанье.
И вот опять – разбой, грабеж.
Страну влекут на грань развала.
Порою кажется, что ложь
Навеки восторжествовала.
А сколько нынче развелось
Родни Иуды и Дантеса.
Грозят: теперь и думать брось
Перо поднять на мракобеса!
У них и власть, и денег тьма.
Готовы Русь предать оковам.
Но что сума и что тюрьма
Перед бессмертным русским словом!
Уже со всех сторон гроза
Да яростный зубовный скрежет.
А он, поэт, врагам в глаза
Бесстрашно правду-матку режет.
Нишкни, Иуда, не грози.
Пусть весь твой род зубами скрипнет,
Поэтов много на Руси,
И, значит, правда не погибнет!
ТЕАТР ТЕНЕЙ
Театр. Огней гирлянды. Афиши. Транспаранты.
Гранд-дамы. Гранды. Франты. Любители реприз.
Омоновцы-сержанты. Педанты-хироманты.
Фразеры-пасквилянты. Позеры-фигуранты.
Мутанты-оккупанты. Таланты – арестанты.
Суфлеры – иммигранты. Свист. Топот. Крики – бис!
Повторы. Варианты. А подает команды
Антрепренер джаз-банды комедиант Борис.
Ну, лицедей! Вития! Увертливее змия.
С ним, впрочем, все такие не плут, так шалапут.
Уж до того простые, уж до того святые,
Сплошь как генсек вчерашний – Иуда из иуд.
Нам слышать не первые их речи громовые,
Но верим – от дурные! – в словесный этот блуд.
Меж тем края родные в беде, как при Батые.
О, бедная Россия, куда тебя влекут!
Антракт. Интеллигенты. Ликуют диссиденты.
Они как ассистенты у мизансцен – гуртом.
Еще бы! Президенты дают дивертисменты
Да так, что на подмостках Гоморра и Содом.
Шум. Гам. Аплодисметы. Забавные моменты.
А под шумок агенты, заезжие притом,
Отслюнивают центы, проценты, дивиденды –
Мзду за погром фазенды московский Белый дом.
Фу! Тянет смрадом серы. Тут явно власть химеры.
Тут правят флибустьеры, исчадия ее.
Сплошь – господа. Премьеры. Функционеры. Мэры.
Какие кавалеры. Осанка, е-мое!
Элита высшей сферы. Дельцы. Акционеры,
Читай – миссионеры отнюдь не русской веры, --
Заморские манеры, заморское белье,
По виду – правоверы, по сущности – гетеры.
Ах, нет на вас холеры, продажное жулье!
Ну, времечко настало! По манию вандала
Святыни с пьедестала на свалку волокут.
Отечество крепчало, а тут как одичало,
Над светом идеала глумятся вор и плут.
Презренного металла им вечно не хватало,
Их жадность обуяла, гребут, гребут – все мало.
Во имя капитала оплеван честный труд.
Но как бы обирала не корчил либерала,
Над властью криминала грядет народный суд!
МОЛИТВА БЕЗБОЖНИКА
Капитализм меня ничем не радует.
Он золотые горы мне сулил.
А сам, подлюга, так меня обкрадывает,
Что я с тоски, как волк голодный, взвыл.
Капитализм победно верховодит,
Да пылко так, что от его щедрот
Едва-едва едва концы с концами сводит
В ярме господ ограбленный народ.
Социализм победами бравировал,
Но сдуру, что ль, иль выбился из сил,
Бездарно как-то вдруг капитулировал,
Как сам себе на горло наступил.
Был коммунизм в социализме верою,
Что Божьи храмы гробил наповал.
Но гордо – в коммунизм, как в Бога, верую! –
Никто в социализме не сказал.
И вот попы -- Осанна! – надрываются,
И Бог в капитализме тут как тут.
И детсады, и школы закрываются,
А Божьи храмы, как грибы, растут.
Капитализм лобзает Богородицу.
А на сердяг-трудяг ему плевать.
И крою я в сердцах за безработицу
И Господа, и Бога Сына Мать.
И сам плююсь под взорами их грозными,
И матерюсь, как будто пьяный вдрызг,
И зло молюсь за то, чтоб рано, поздно ли,
Но снова победил социализм.
ГУЛЛИВЕР
Великий грянул грохот.
-- Да здравствует! Ур-ря!
И лилипуты могут
Свалить богатыря.
Весть злую услыхав ту,
Мир верить не спешит.
Но богатырь взапрвду
Поверженный лежит.
Упал – аж клубы пыли
Над ним, как облака.
Подбили, подкузьмили
Подножкой мужика.
Ну, шушера! Ну, гадость!
Ну, сволочной народ! –
И радость им не в радость,
И оторопь берет.
От страха, фу-ты, ну-ты,
Ничтожества, сморчки,
Таращат лилипуты
Гайдаровы зрачки.
У всех одна мыслишка:
О помоги, Творец,
Чтоб тут ему и крышка,
И амба, и конец!
Казалось, гвозданулся
Аж вусмерть головой,
И вдруг – гляди! – очнулся.
О, черт возьми! – живой.
И вновь в поганом стане
И ужас, и тоска:
А ну, не дай Бог, встанет…
Ух, ну и даст пинка!
ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВНЯ
У бурмистра Власа бабушка Ненила
Починить избенку лесу попросила.
Николай Некрасов
Нынче не у Власа, а у Рафаила
Мэра-россиянина бабка попросила.
Тот как заведется:
-- Не смеши столицу!
Лес наш продается только за границу!
Или, может, дура, у тебя валюта?
Крестится старушка:
-- Господи, откуда?
Мэр глядит с ухмылкой:
-- Ну, тогда без взятки,
Без подарка, то бишь, разговоры кратки.
Ух, взвилась Ненила:
-- Не русская рожа!
У меня же с тыла драная одежа!
Что там палки-елки – не купить иголки,
В твоих магазинах втридорога полки.
Иль не знаешь, что ли, нечистая сила,
Не купить ни соли, ни спичек, ни мыла.
У тебя утроба -- что бугор у склепа,
А в деревне русской нету даже хлеба.
Нам его привозят на три дня буханку.
Любят россияне русскую крестьянку!
Как на цены гляну – аж мороз по коже.
А ведь продуктишки что ни день – дороже.
Лишь вздохну, увидев творог и сметану,
Молочко тем боле мне не по карману.
Обошлась бы чаем – сахару ни крохи.
Пенсийка такая, что протянешь ноги.
Да и ту тысчонку, что на смерть копила,
Инфляция рынка в мусор превратила.
Ловко демокрады показали кукиш:
За такие денежки даже гроб не купишь.
Так скажи, с чего мне наскрести на взятку,
Коли пробавляюсь коркой всухомятку?!
-- Перестань трепаться! – мэр вскочил сердито. –
Не с того ль храбра ты, что рыло не бито?!
Ишь она какою госпожою стала,
Мелешь что попало, и все тебе мало!
Словом, хватит вздорить, время нас рассудит.
Горя повидала – то ли еще будет!
Тут уж прямо взвыла госпожа Ненила:
-- У кого я, дура, милости просила!
Клялся, россиянин, быть мне братом верным.
Как избрали мэром – стал ворюгой первым.
Шкурник злей Малюты – требует валюты…
Господи, спаси нас, от падлы Иуды!...
ТОЧУ ТОПОР
Благодарю столицу! --
Мудра качать права:
Лес русский – за границу,
Мне, русскому, -- дрова.
Охота не охота,
Работа – не игра
Тяжелого до пота
Трудяги – топора.
К чертям собачьим –куртку,
Ладонью – пот со лба,
И р-раз! – за чуркой чурку
С размаху – на попа!
Вдруг свыше – треволненье, --
Ах! – ахнул мой топор,
Лес – не для населенья,
Лес – тоже за бугор!
А мне?.. А мне – отходы,
Хоть сдохни к декабрю.
«Спасибо за заботы!»--
Сквозь зубы говорю.
От туч низко висящих
Мрачнеет небосвод.
Хохочет телеящик,
А я – наоборот.
Не то чтоб притомился,
Не то чтоб нечем крыть,
Да вот – подзатупился
Топор – пора точить.
О времени гримасы!
Ну до каких же пор?!
Госдума точит лясы,
А я точу топор.
МЕЧТА РУСОФОБА
Какая гениальность! Графу «национальность»
Из паспортов решили исключить,
Чтоб русские молчали, чтоб их не замечали,
Чтоб русских даже имени лишить.
Как простофиле явному, тем паче – православному,
Так даже в Конституции РэФэ,
Как великодержавному, в веках в России главному,
Народу русскому теперь сказали – «Пфе!»
Зачем? А из резона, чтобы вполне законно
О русских потихоньку позабыть,
Чтоб русских без трезвона поставить вне закона,
И геноцидом напрочь истребить.
Подскажем русским людям: родной язык забудем!
Ну кто ж на чистом русском говорит?
Хотя совсем не близкий, заменим на английский,
А лучше даже сразу на иврит.
Чтоб русских унижали, чтоб их уничтожали,
Чтоб русофобам душу веселить,
Чтоб в край их русский древний, в безлюдные деревни
Евреев от арабов отселить.
Чтоб хлынула с востока, коварна и жестока,
Победами над русскими горда,
Власть в мановенье ока взяла в России ловко
Бездарных гастарбайтеров орда.
РУССКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
У нас, у русских, искони в народе
Обычай есть заветней всех иных,
Что старший брат в семье всегда в заботе
О шалунишках младшеньких своих.
Он младшему и сказочку расскажет,
И сопельки, не брезгуя, утрет,
Шнурочки на ботиночках завяжет
И в детский сад за ручку отведет.
А уж в сестренке и души не чает.
Он к ней с любовью братской так и льнет.
И в колыбельке нежно покачает,
И даже колыбельную споет.
И как прекрасно, что семья большая.
Здесь в радость все – и праздники, и труд.
Здесь, старшего по-братски уважая,
И младшие достойными растут.
Конечно, в жизни всякое бывает,
И если кто не слушаться горазд,
И если добрых слов не понимает,
То старший брат и подзатыльник даст.
Сочувствуя, жалеет, обнимает.
Больнее личной боль родных сердец.
Он сознает, он без подсказки знает,
Что старший брат в семье – второй отец.
В такой семейной русской круговерти
В большой семье, где жить да не тужить,
Я сам возрос, и вы уж мне поверьте,
Не так-то просто старшим братом быть.
Я старшим был. Я трудно жил. Горюя,
Я в деревенской русской рос избе.
Но не о личных бедах говорю я, --
Об общерусской говорю судьбе.
Как русский, и гордился и горжусь я,
Что, за собой ведя страну вперед,
В большой семье Советского Союза
Был старшим братом русский наш народ.
По-русски добр, с душою нараспашку,
Поскольку горе сам до дна познал,
В тяжелый час последнюю рубашку
Для младших братьев сам с себя снимал.
Но искренняя русская душевность
И то добро, что делал старший брат,
Являя русофобской страсти ревность,
Совсем обратный дали результат.
Головорезы! Изверги! Уроды! –
На русских с их сердечной добротой
Рванулись эти младшие народы
Поистине фашистскою ордой.
С огнем безумства в буркулах их узких,
С квохтаньем похотливых индюков
Девиц и жен насиловали русских,
Кастрировали русских пареньков.
Глумились, изощренно истязали
(Да здравствует интернационал!)
И головы прилюдно отрезали
Тем русским, кто их веру отвергал.
Тем, перед кем вчера лишь лебезили,
Превознося арабский халифат,
Теперь всех русских погубить грозили.
Да, впрочем, и сейчас еще грозят.
Погибелью стращают неминучей,
Идти войной готовятся на нас,
Но если так, то и на этот случай
Мы кое-что имеем про запас.
Добра, щедра, уступчива Россия,
Но сколько ж можно злом ее пытать?
Ах, русоненавистники тупые,
Не заставляйте подзатыльник дать!
НУ, КТО ЕЩЕ?
Авары, гунны, скифы, готы
Вкусить пытались от Руси.
Все варвары, все идиоты
Вкусили: накося, вкуси!
Междоусобица. Кошмары
Братоубийственной вражды.
Там – неразумные хазары,
Тут – слишком умные жиды.
Вот так и повелось от века,
Что Русь жила едва жива.
И что ни русский – то калека.
И что ни русская – вдова.
Но жены и рожать любили
К великой радости отцов.
И в семьях – в каждой! – жили-были
По семь, по десять сорванцов.
И подрастали драчунами,
Как подобает сорванцам.
И гордо: -- Не Москва ль за нами?! –
По-русски клич гремел бойцам.
И в Золотой Орде, и в Риме
Нас обратить мечтали в слуг.
Но был всех орд несокрушимей
Несокрушимый русский дух.
И не померкнет русской славы
В преданьях до скончанья лет
Нимб славы князя Святослава –
Нимб славы Жукова побед.
Побоище на льду Чудского
В тот гордый нимб вплести дано,
И славу поля Куликова,
И битву при Бородино.
За датой вспоминая дату,
Не вспомнить гордо не могу
И Ленинградскую блокаду,
И Брест, и Курскую дугу.
Упомянуть особо надо,
Повествование ведя,
Бессмертный подвиг Сталинграда
И трубку гордого вождя.
И подчеркнуть, что не спесивый
Великороссов гордый род
Мы исторически красивый,
Неподражаемый народ.
Кой у кого, кто эти даты
Забыл и вновь грозится лезть,
И натовских ракет армады,
И беспилотников не счесть.
Но как бы там ни перли орды,
Как ни пытали нас огнем,
Мы всем мерзавцам били морды,
Полезете – опять набьем.
Наш русский дух все в той же силе,
И сердце русское в груди.
Ну, кто еще там на Россию?
Давай, мерзавец, подходи!
Ух, страшной будет бойня! Страшной,
Как не бывало никогда.
Но все решает рукопашный.
Вот так. Учтите, господа!
БАЛЛАДА О БАЯНЕ
МАРШАЛА ЖУКОВА
В дни, когда яростных звуков
Пушек гремел ураган,
Брал иногда Маршал Жуков
В руки певучий баян.
В вихрях военной метели,
В громе военной грозы
Нежно лады его пели
И рокотали басы.
Жуков над картой склонялся
Словно в бою на штыках.
Жуков с фашизмом сражался
С русским баяном в руках.
Шло наше войско с боями,
Гробя врага наповал.
Жуков играл на баяне,
Великолепно играл!
Грозно гремели аккорды,
В битвах не зная границ.
Гитлера подлые орды
В ужасе падали ниц.
Логово зверя тараня,
Огненный дыбился вал.
Жуков играл на баяне.
Жуков в Берлине играл.
И над дымами развалин
В дни торжества своего
Генералиссимус Сталин
Музыку слушал его.
Грозы войны отгремели,
Те, где в боях победил.
Дочери тяжко болели,
Сам уже еле ходил.
Беды до дыр изодрали
Маршала нищий карман.
Жуков, страдая в опале,
Продал любимый баян.
Стыдно сказать, на лекарства
Недоставало порой.
Злил он вождей государства
Этот народный герой.
Вызовет, что ли, слезу вам,
Личное горе его…
Русские, что я скажу вам?
А не скажу ничего.
ДЕРЗАЙ, РОССИЯ!
Геройски все под стать Героям
В Советской армии служили.
И командиры перед строем
Всем благодарность выносили.
Во имя славы и побед
По героическому курсу
Звучал торжественно ответ:
-- Служу Советскому Союзу!
Верша геройские дела,
При поступи геройски грозной,
Казалось, армия была
На все века победоносной.
Но вдруг как жалкий лицемер
Иуде Ельцину на милость,
Без боя сдав СССР,
Она бездарно развалилась.
И генералы той звезды,
В лучах которой красовались,
Как цуцики, поджав хвосты,
Под юбки к женам разбежались.
И вот гремит как приговор
Врагам продавшемуся трусу:
-- Советской армии позор!
Позор Советскому Союзу!
Но тут судьбе иная слава,
Иной истории пример:
Не пала Русская держава
От краха СССР.
И грозно в годы грозовые
Гремит призыв из края в край:
-- Будь героической, Россия!
Твори! Дерзай! И побеждай!
ОБРЕЧЕННОСТЬ
Мне снились героические сны.
Под гимн «Мы наш, мы новый мир построим»
В жестоких битвах классовой войны
Я гордым возомнил себя героем.
Я в битву шел, не опуская глаз,
Я перед смертью не моргну и глазом!
Я – пролетарий! Я – рабочий класс!
Я обречен на битвы Карлом Марксом.
Я был тогда безумно молодой,
Когда он звал с буржуем силы мерить,
А он с такой роскошной бородой,
Что я не мог в победу не поверить.
Не требуя ни славы, ни наград,
Я безоглядно шел на баррикады,
И бил меня в упор свинцовый град,
И разносили в клочья артснаряды.
Но мне чертовски, черт возьми, везло!
В какую бы ни ввязывался драку,
Не погибал я, всем чертям на зло,
А воскресал и снова шел в атаку.
Нет, не совру, что Божью благодать,
Хотелось бы и большего добиться,
Но я сумел в боях завоевать
Такую жизнь, что ныне и не снится.
Но сны есть сны, а жизнь, увы, есть жизнь.
Уж лучше б, черт возьми, не просыпаться!
Проснулся, глядь – опять капитализм!..
И я встаю и вновь иду сражаться…
ГИЛЬОТИНЫ
Устремился к свободе народ
Как в малину.
Да придумал моральный урод
Гильотину.
Время мчалось то рысью, то вскачь,
То летело.
Ликовал, веселился палач:
То ли дело!
Шелохнулся – и с плеч голова,
И кровища.
А истории злая молва –
Это пища.
Чертыхаться – да это ж грешно!
Да и грустно.
Это было бы даже смешно,
Если б не было гнусно.
А людей – это сколько ж голов:
Миллиарды!
И найдутся, конечно же, вновь
Бонапарты.
И найдутся, хоть плачь, хоть кричи,
Кровопийцы.
И масштабов иных палачи,
И убийцы.
А народ для вальяжных господ
Нечто вроде скотины.
А ракет термоядерных флот –
Гильотины.
ЛОГИКА
Мир окаянством разрывая,
Безумной ярости полна,
Бушует третья мировая
Всех войн ужаснее война.
Балда балдой в словесном блуде
Балдеет мир чумным чумной.
И называют это люди
Психологической войной.
И жрут фальшивые лекарства,
И аппетит у всех двойной.
Что называют государства
Биологической войной.
Народы бурно вымирают
Катастрофической волной.
И это ныне называют
Демографической войной.
Словесный блуд. Геномпродукты.
Зенит с озоновой дырой.
Бациллы. Грипп. И даже фрукты –
Снаряды третьей мировой.
И если люди будут гордой
Такой вот логикой сильны,
Не надо будет ни четвертой
Ни термоядерной войны.
РУССКИЙ -- РУССКИМ
Беседа русского деда
Николай, давай закурим, Николай, давай нальем!
Русская прибаутка
Николай, а мы не курим,
Николай, а мы не пьем,
Так давай побалагурим
Просто так о том о сем.
По породе, по природе,
Трезвые пока,
Оба-два непьющих вроде
Русских мужика.
Что ж мы вечно спорим-вздорим
С жаром не людским?
Подивимся лучше морем –
Озером Чудским.
Ой, пречистое какое,
Не вода – хрусталь!
Ой, родное, ой, Чудское,
Голубая даль!
На душе от синей-сини
Тишь да благодать.
Нашей Матушки-России,
Нам ли не понять.
Глянем вдаль в века былые
В прошлое ее,
Ой, Россиюшка-Россия,
Солнышко мое!
Ты о чем, гармонь-тальянка,
Завела навзрыд?
На ладонь склоняясь, славянка
У окна сидит.
Как в тумане, голубые
Глазоньки ее.
Ой, Россиюшка-Россия,
Горюшко мое!
Сколько горя пережито!
Сколько русских драм!
Изначально Русь открыта
Всем семи ветрам.
Вот где ширь без берегов-то!
А ворон! Ворон!
А врагов-то! А врагов-то!
Да со всех сторон!
Озарили лес и долы
Грозы – от и до,
Там – хазары, там – монголы,
Там незнамо кто.
Копья острые топыря,
На копье – копье…
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Невский князем был бедовым,
Ярлу вмах – меж глаз!
Он Побоищем ледовым
Русь от смерти спас.
Но вокруг-то что творилось,
Ну ни дать, ни взять,
Заваруха заварилась –
Век не расхлебать!
Свой своих в упор не видя,
Батюшки мои! –
Свой своих возненавидя,
На своих -- свои!
О безумство! О проклятье!
Русь – за ратью рать
Мертвой хваткою объятья, --
Смерти не разъять!
Злей врага разя друг друга, --
Охти, гой-еси! –
На округу шла округа,
Русь супроть Руси.
Не на гада-супостата,
Вусмерть – до конца,
Сват на свата, брат на брата,
Сын против отца.
Ой вы, русичи, окститесь!
Уж не счесть могил,
В русском поле русский витязь
Русского рубил.
Ну, а позже что – не то же?
Нежного нежней,
То есть то же, да построже,
Да куда страшней.
Труп на трупе, труп у трупа,
Словно сон дурной,
Два великих душегуба
Правили страной.
Два сакральных, не банальных,
Скажем не шутя,
Два кроваво-гениальных
Не русских вождя.
Скажем прямо, два урода
Вели в коммунизм,
Против русского народа
Чиня терроризм.
Это что ж стряслось такое?
Пенясь и дымясь,
Волгой-матушкой рекою
Кровушка лилась.
Да не чья-то голубая,
За струей струя –
Наша. Красная. Родная.
Русская. Своя!
2
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Может, вдрызг себя задурим.
Может, что-нибудь поймем.
Русских слез и славы чаша,
Дорожить веля,
Нам дана в наследство наша
Русская земля.
Кровью русскою омыта
Вся – по окоем.
Ну, а мы-то что, а мы-то,
Мы-то как живем?!
Да достойны ли мы наших
Русских храбрецов,
За Россию в битвах павших
Дедов и отцов?!
Спорим-вздорим, брови хмурим,
А о чем? О чем?
А уж курим, так уж курим!
А уж пить, так пьем!
При такой-то русской шири
Как понять ее?..
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Ой ты, русский, ой, родимый,
В сонме городов
Разъединственно любимый
Древнерусский Гдов!
До чего ж ты русский хлестко!
Охти, гой еси! –
Брат славянского Изборска,
Ровесник Руси.
Здесь в тени берез и кленов
Спят во тьме могил
Коммунист Федор Сафонов
И поп Михаил.
Жили-были не дружили,
Уж при мне, не встарь.
Жизнь до срока положили
На русский алтарь.
С русской думою о хлебе,
О русском селе,
Этот видел рай на небе,
Этот – на Земле.
Говоря по-русски строго, --
Дурь. Максимализм.
Этот пылко верил в Бога,
Этот – в коммунизм.
И всего при том курьезней,
Что и тот и тот
Был серьезного серьезней
Русский патриот.
Так вот эти патриоты --
Душой – айсберги! –
Были в жизни антиподы,
Друг другу враги.
Тот и тот на свете белом,
Подводя итог,
Что-то русским людям сделал,
А что-то не смог.
Гдовичам родней родного
На покой ушли.
А построить рай для Гдова
Оба не смогли.
Так с мечтами их большими,
Словно чужаки,
И в могилах спят чужими
Наши мужики.
3
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Ты ли дурень, я ли дурень?
Без пол-литра не поймем.
Как и с многими другими,
Гдовский старожил,
С ними, русскими, родными,
Странно я дружил.
Гдов – районный центр всего лишь,
Но заговоришь –
Шиш кого-то переспоришь,
Переубедишь.
Ох, как встретимся, бывало,
Спор – живым не быть!
Так порой и подмывало
За грудки схватить.
Цирк, ей-Богу, комедийный.
А уж партий! Сект!
Только ты им, беспартийный,
Был не тот субъект.
Но когда главой района
Избрали тебя,
Ух, как взвыли обозлено,
Хором не взлюбя!
Тот грозился псом кусачим,
Тот – в острог упечь,
Тот вообще к чертям собачьим
И башку отсечь.
Оказалось – не виновен! –
Разобрался суд.
Так теперь кто жаждал крови
Друг друга грызут.
4
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
От такой от русской дури
Хоть по пьяни отдохнем.
Есть у нас, у русских, русскость,
Исстари в судьбе
До того тупая тупость,
Что не по себе.
Всех мы любим, всех жалеем,
За других скорбя.
Одного лишь не умеем –
Поберечь себя.
Искони у нас ведется,
Что в работе, что в бою,
Все-то русскому неймется
Русскость выказать свою.
Горд ли, рад или печален,
Но любой из нас всегда
Паче друга идеален.
Да! – друзья. Представьте: --Да!
И рождало зло такое
Во веки веков
В битвах – сказочных героев,
В жизни – дураков.
И дурней самообмана,
И подлей, чем воровство,
Дурь такая у Ивана,
Позабывшего родство.
Остолопы высшей пробы! –
Дураки до мистики,
Русские, а – русофобы,
Русоненавистники.
Не с того ль, что в буднях грустных
Только тот и пьян и сыт,
Кто – Россия не для русских! –
По-чубайсовски вопит.
Кто горазд за Божьи храмы,
За двуглавого орла,
Уж курить – так фимиамы,
А уж пить – так в три горла!
Нам что холодно, что жарко,
Дорвались – гуляй да пей!
Ничегошеньки не жалко,
Даже собственных детей.
В алкогольной перегрузке,
В русском горе роковом,
Пей по-русски без закуски,
Утираясь рукавом!
Нам и море по колено.
Нам и горе не беда.
Нам измена не измена,
Маята не маята!
Вымирай, моя держава!
А детей своих живьем
Мы налево и направо
Русофобам рассуем.
Чтоб они их всласть лупили,
Мстя за нас, нечистиков.
Чтоб они из них растили
Русоненавистников.
Гастарбайтерам по пьяни
Открывай пошире дверь.
Мы же иже россеяне,
Мы не русские теперь.
Их и так уже в Россию
К нам нахлынула орда.
Ну, а мы? А мы – такие!
Мы без чести и стыда.
И вот-вот от этой банды
Будут здесь, друзья мои,
Иммигранты – оккупанты,
Россияне – холуи.
5
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
И не дай Бог русской бури, --
Мы же шар земной взорвем.
Так скажи мне, сделай милость,
Быть такими гоже ли?
До чего ж мы докатились!
До чего ж мы дожили!
И дозволь, покамест трезвый,
Стариною, что ль, тряхнуть:
Русь над бездной – мир над бездной.
Вот в чем ужас. Вот в чем жуть.
Вижу искорку в прищуре
Ироническом твоем.
Ну, а как же мол, не курим?
Ну, а как же, мол, не пьем?
Не на этот ли счет
Неурядица:
Жизнь не ждет, жизнь идет,
Жизнь катится,
Кто не курит, кто не пьет,
Потом схватится.
Не докурит, не допьет,
И здоровеньким помрет.
Ах ты, Коля, Николай,
Дурака-то не валяй,
Сиди дома, не гуляй,
Да не подначивай давай.
Ты же видишь, я шучу.
Мне ли, что ли, хохмачу,
Забулдыжно-панибратски
Фамильярно-залихватски
Хлопать Колю по плечу.
Просто русской прибауткой
Огороды горожу
И совсем иной погудкой
Речь о нашей дури жуткой
Завершить теперь спешу.
Говорят, что наш галдеж
Без пол-литра не поймешь.
Значит, гож или не гож,
Надо выпить, хошь не хошь.
Но совсем наоборот
Говорит о том народ:
Настоящий русский тот,
Кто не курит и не пьет.
И не должен патриот
Пить-курить, как идиот.
Трезвые – уж то ли диво,
Чай умеют пить красиво.
Но кто водку пьет и пиво,
Тот помощник Тель-Авива.
Ну, а если в каждой шутке
Есть в подтексте доля шутки,
Кто подскажет, как нам жить, --
То ли пить, то ли не пить,
Русским быть или не быть?
6
Ах, тоска ночей бессонных!
Вот где сердце не унять.
Совесть дней моих преклонных
Вот что требует сказать:
Папа – турок, мама – грек,
А я – русский человек.
Вот откуда маята,
Вот где горе не беда.
И смышленым, непреклонным,
Кто рабом не хочет стать,
Красным, белым и зеленым,
Престарелым и влюбленным,
Безидейно разделенным,
Юношам, мужам и женам,
Олигарху и бомжу
Я по-русски так скажу:
Россияне! Я как другу
Должен каждому сказать:
Русские –тот русский свет,
Без кого России нет.
И, крепя России рать,
Не по крови, а по духу
Каждый русским должен стать.
7
Уж легко ли, не легко мне,
Всем желая только благ,
Каждому скажу: -- Запомни,
Не дай Бог опять ГУЛАГ,
Русский русскому – не враг!
Русский русскому будь братом.
Русский русских не обидь.
Русский духом русским ладом
Научись по-русски жить.
Русский русских береги.
Русский русским помоги.
Русский русских не предай.
Русский в русских не стреляй!
***
Я отнюдь не призываю
Ни к войне, ни к мятежу,
Ни к разбою-грабежу.
Я прекрасно понимаю,
Что подлюг не разбужу.
Но, давно уж дед и прадед,
Делу русскому служу
И прошу не Бога ради,
Как родной родных прошу,
Не для гнева, не для мести
Этот кодекс русской чести
От меня, от русака
Не на год, а – на века!
Так!..
ПОХМЕЛЬЕ
Ту власть теперь зовут таким режимом,
Что русских не по той дороге вел.
Да я и сам был дурью одержимым,
И сам не тем путем-дорогой шел.
Но истукан, что гордо вскинув руку
Торчал на стогнах наших площадей,
За ложь, за чернокнижную науку
Объявлен был подлейшим из вождей.
И проклят, и низвергнут с пьедестала,
С такой-то высоченной высоты! –
И свора, что прохвоста обожала,
От их звезды шарахнулась в кусты.
А русские-то наши простофили
В тоске-печали по его руке
Таким чистосердечным воем взвыли,
Что истинно дурак на дураке.
И горше всех от той тоски хирея,
Как верный раб чужого колдовства,
Всех прочих русских дураков дурнее
Вопил Иван, не помнящий родства.
Поди пойми рыдающих людишек! –
Кто оболдуй, кто пуще остолоп,
Кто дурью умудренный чернокнижник,
Кто прирожденно подлый русофоб.
У самого – и то обвисли крылья,--
Хорошенький в истории пример:
Ни рая на Земле, ни изобилья,
Ни коммунизма, ни СССР.
И так ли славно, так ли православно
С причастьем ходит по кругу стакан,
И выше тех, что свергнуты недавно,
На пьедестале новый истукан.
И в Божьем храме поп внушает строго,
Не важно, мол, генсеки ли, цари
Иль фюреры, любая власть – от Бога.
Внемли, баран! Люби! Боготвори!
И меж своими искони задира
В слезах от счастья искренне, навзрыд
Все с той же страстью нового кумира
Иван-дурак взахлеб боготворит.
Вот так-то. Вот такие вот делишки.
Гляжу. Молчу. И сам себя кляну.
И стыдно. И растрепаны нервишки.
А надо и свою признать вину.
Иному – ну хоть с потрохами ешьте! –
И власть, и евро-долларов гора,
А дураку Ивану, как и прежде,
Все так же ни кола и ни двора.
Нам на миру что горе, что веселье,
Но кто у власти, те и господа.
И ладно бы в чужом пиру похмелье,
А то – в своем. Такая вот беда.
В глазах рябит от суетни сорочьей.
Под чью-то дудку пляска и кутеж.
И соглашаться с дурью нету мочи,
А возразишь – костей не соберешь.
И не сочтешь премудрых пескаришек,
Тот – президент, а этот – генерал.
А уж кумиров новых, а вождишек!
А партий сколько, черт бы их побрал!
Те оборзели, эти обалдели.
Вопят, мотая сопли на кулак.
Неужто впрямь, неужто в самом деле,
Что ни Иван, то истинно дурак?!
А пуще всех пустой душонкой труся,
Поборник мотовства и воровства,
Лизнуть кумиру зад ползет на пузе
Иван-дурак не помнящий родства.
А там и жест все тот же, и осанка,
И тот же гимн, подправленный слегка.
Но где же, где же, где же сердце Данко,
Чтобы спасти Ивана-дурака?!
СТРАСТИ-МОРДАСТИ
Когда рубли в кармане были
И пропадал я в кабаках,
Друзья меня боготворили,
В кабак носили на руках.
Увы, рубли отшелестели.
У кабака один стою.
Друзья мои плевать хотели
На дружбу верную мою.
Моих попреков не выносят,
И, числя в круглых дураках,
Меня – любимого! – выносят
Из кабака на кулаках.
А их четырнадцать отличных,
Казалось, верных у меня,
Как говорится, закадычных,
И вдруг такая колготня!
И вот кручу башкой чумною.
-- Трезвей! – рычу себе. – Трезвей!
А что случилось бы со мною,
Когда б имел я сто друзей?!
Придя к такому вот итогу,
Соображаю, дуралей,
Нет, лучше все-таки, ей-Богу,
Не сто друзей, а сто рублей.
Теперь такие вот напасти,
Что у меня, -- у одного! –
Бездарные страсти-мордасти,
И ни того, и ни того…
ОШИБКИ
Ошибок в жизни кто не совершает!
Ошибки совершать нам не впервой.
Ошибка нас, конечно, раздражает,
Но как же обойтись без таковой?
Ошибка, впрочем, всякая бывает,
Одна – что хоть об стену головой,
Другая до того ошеломляет,
Что вообще с тоски хоть волком вой.
Ошибку можно завершить улыбкой,
Но лишь не совершить бы таковой,
Такой не обмишулиться ошибкой,
Что в жизни называют роковой.
ЗАТЯНИТЕ ПОЯСА!
Вот уже который год,
Хор подонков и господ
Сладко песенки поет,
Будто власть родной народ
Курсом правильным ведет
В тот шикарный огород
Где всегда на каждый рот
Колбасы невпроворот.
А народ…
А что – народ!
Для подонков и господ
Это ж просто идиот! --
Вот уже который год
Не в ту сторону идет
Да бессовестно орет,
Дескать, даже пес и тот
В рот колбас тех не берет,
То есть не обдуришь пса,
Что фальшива колбаса,
Да и той который год
Нам теперь недостает!
-- Ну, народ! – озлясь, орет
Хор подонков и господ.
-- Хрен вам, а не колбаса!
Затяните пояса!
Стонут люди: -- Эх, беда!
Эх, подонки господа,
Да ведь вам хоть плюй в глаза
Все как божия роса.
Лето. Зной. Горят леса.
От несчастья от такого
Даже хрен растет хреново,
Дешевеют нефть и газ,
Вздорожала колбаса,
Для простых людей, для масс
Жизнь настала злее пса,
Жжет глаза обид слеза.
В храме поп внушает строго,
Что любая власть от Бога.
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Кто-то против, кто-то за,
А трудящийся народ
Вот уже который год
Нище нищего живет,
А хор подонков и господ
Те же песенки поет:
-- Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
-- Ну и ну! – озлясь, народ
В обалдении орет.
Ну, а если в свой черед
Для подонков и господ
Беспардонный лозунг тот
Прозвучит наоборот:
--Эй, подонки господа,
Вам хоть верь, а хоть не верь,
Вы ведете не туда,
Так извольте-ка теперь,
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
ПУСТОБРЕХИ
До чего брехня густая! –
Хор брехливых голосов.
Это брешет злая стая
Либрехливых жирных псов.
Самый жирный в этой своре,
Потирая лапой нос,
Завывает первым в хоре
Завирально лживый пес.
Языком, как бритвой, режет,
Рад брехать один за трех,
До чего красиво брешет,
Сразу видно пустобрех!
У него такая лапа! –
Он породой песьей чист.
Мама шустрая, а папа…
Папа с кличкою – Юрист.
Шустрой своре на просторе
Не страшны ни зной, ни дождь,
Потому что в этой своре
Пустобрех – верховный вождь.
Самы-самый в златоустах
Цирковой аристократ,
Что за бедных и за русских
Черту лысому не брат.
С ним что спереди, что сзади
К горлодеру горлодер,
Либералящие дяди –
Пустобрехи на подбор.
Сплошь при долларовых бабках,
Знают, что кому лизнуть,
Где пройти на задних лапках,
А где хвостиком вильнуть.
В брехологии искусных
Хор брехливых псов горласт
Не за бедных, не за русских,
А за тех, кто больше даст.
Почему же, кто-то спросит.
Жизнь все горше, что ни год?..
Псы барбосят, ветер носит,
И плюет на них народ.
ПОСПОРИМ?
Тот, кто говорит «Россия для русских», либо непорядочные люди, которые не понимают, что говорят, и тогда это просто придурки, либо провокаторы, потому что Россия – многонациональная страна.
Путин, 23.12.2003
Пришло письмо с надменной злобой гордой
От анонима, не через печать,
Что мне с моей бездарной русской мордой
Уж лучше бы заткнуться и молчать.
Что я впустую с русской рифмой дружен,
Пишу плохие русские стихи,
Русизм мой нынче никому не нужен,
И Бог меня накажет за грехи.
Я знаю сам, что я не гениален:
Черновики горою на столе,
Черновиками пол в избе завален,
А в творчестве отдача – на нуле.
Вот и гляжу на белый свет уныло.
А тут еще метельная зима,
И за ночь столько снега навалило,
Что поглядишь – и впрямь сойдешь с ума.
И все чертовски мне осточертело,
И грудь болит, и голова болит,
А жизнь, чертовка, так вот то и дело
Бьет по мозгам и плакать не велит.
И цены, и фальшивые лекарства.
Тоска. А надо, зубы сжав, молчать.
И каждый божий день от государства
По шее дивиденды получать.
И с завирухой снежной нету сладу,
И Бог пургу не хочет укрощать.
И надо брать совковую лопату
И двор идти от снега расчищать.
А тут под стать чертовской непогоде
Еще два неожиданных письма
На той же анонимной злобной ноте
И тоже ядовитые весьма.
И почерк на конвертах тоже гордый,
И тоже без обратных адресов,
И злобно обзывают русской мордой,
И что ни фраза – вой клыкастых псов.
Мол, так-растак, рифмач, не за богему,
Нам надоело, олух, намекать,
За русскую лирическую тему
И в ящик можно запросто сыграть.
И наплевать на все твои награды,
Всей гордой русской правде вопреки,
Все демократы будут только рады,
Когда, болван, отбросишь ты коньки.
Х-хе, до чего же, черт возьми, курьезно
Читать, как зол трусливый аноним,
С угрозами, что рано или поздно
Я доиграюсь творчеством моим.
Давно уже Россия не для русских,
И ты тому, придурок, не перечь,
При явных иммигрантских перегрузках
Ее придуркам русским не сберечь.
Теперь, когда на всей Земле-планете
Победу одержал капитализм,
Забудь всем существом своим в поэте
Дурацкий русский национализм.
Учти, когда под игом русофоба
Найдет погибель русская душа,
Безумно будет рада вся Европа,
И сверхбезумно будут рады США.
А я, когда такую вот расплату
Придуркам русским стали предвещать,
На всякий случай прихватив лопату,
Иду придурков русских защищать.
Иду, зову не дрогнувших под горем,
И если встанем все до одного,
То мы еще с иудами поспорим,
И мы еще посмотрим, кто кого!
СТЕРВА
Вести гнусные нависли.
В унисон теле-молве
Омерзительные мысли
Омерзели в голове.
Люди бредят как косые,
Проклиная хором власть,
Как «Единая Россия»
Стервой к власти дорвалась.
Не понять никак народу
Ну зачем наоборот
Шпарить через пень-колоду,
Править задом наперед?
Ну зачем она у власти,
Что, стервозе, надо ей?
Ха-ха-ха, да ради сласти,
Ради алчности своей.
У нее свинячье брюхо,
У нее собачья пасть,
Жрет – аж давится, ворюга,
Не нажраться стерве всласть.
Про нее, про стерву, слава
Окаянная идет,
Что налево и направо
Продает и предает.
А она-то, а она-то
Хоть бы хны – жует, жует,
И радешенька, и рада,
Что ограбила народ.
Прибамбасы-выкрутасы
С медом-ядом на устах,
И в Госдуме точит лясы,
И базарит на местах.
И над этой, над единой,
При отсутствии стыда,
Над натурой над змеиной
Да Иудина балда.
Сплошь в рядах ее едина
Сволота на сволоте.
Доиграется, дубина,
До дубины по балде.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ РУССКИЕ ДЕЛА!
Шумит-гудит, грядет-ревет стихия,
Гудит-гремит безумная гроза.
Смертельной мглой окутана Россия,
И жжет глаза горючая слеза.
Судьба шагает поступью железной,
В руке сжимая смерти рукоять.
Беда! Россия-матушка над бездной!
Кому ж Россию-матушку спасать?
Как одолеть ей силы роковые?
Неужто на поклон идти к брюзге,
Кто даже имя гордое – Россия
КаГтавя пГоизносит чеГез «Г»?
Он оскорблен. А кто, мол, чисто Гусский?
Пусть я – евГей, но я не алчный жид!
А сам меж тем душонкой мелкой, гнусной
Помочь ничем России не спешит.
Сегодня ей уже не в мочь от боли.
Она уже на роковой черте.
А мы? Что ж мы… Не русские мы, что ли?
Эй, русские, Россия-мать в беде!
Со всех сторон все злее силы злые.
Со всех сторон все гуще злобы мгла.
Для русского народа, для России
Кто будет делать добрые дела?
Жестокий ветер завывает люто.
Кого же звать на помощь? Ну кого?
Эй, русские! Не совершится чуда
Коль сами мы не сотворим его!
А мы? Мы что ж, России не родные?
Нас Матушка-Россия родила.
Эй, русские! Над бездною Россия!
Спешите делать русские дела!
ЖИЗНЬ
С утра синели небеса,
А в полдень грянула гроза.
Все изменяется на свете.
Сегодня – штиль, а завтра – ветер.
Как саранча, песок ползет,
Пустыня жизни смерть несет.
Изнемогая без воды,
Горят хлеба, горят сады.
Но на пути песка встает
Деревьев дружный хоровод.
И остановлена пустыня,
Ей нет пути вперед отныне.
Потом пройдут за годом год –
Глядишь, в барханах лес растет,
Ведь семена разносит ветер,
И все меняется на свете.
Ушла за горизонт гроза,
Опять синеют небеса,
Цветут сады, смеются дети…
Жизнь побеждает на планете!
ЯЗЫК -- НАРОД
И о веселом, и о грустном,
В беде ли, в радости, в тоске,
Я говорю на нашем русском,
Великом русском языке.
От иностранных не в восторге,
При чуткой русскости моей,
Могу и шпрехнуть –гутен морген,
И спикнуть к случаю – О,кей!
Со словарем и на французском,
Да, впрочем, на любом ином,
Но в жизни русской лишь на русском,
На нашем русском. На родном.
При надобности – на английском,
Коль обстоятельства велят,
Но уж никак не на российском,
Как русофобы говорят.
Язык наш русский! Ну не чудо ль! –
В нем для любого падежа
И нашей силы русской удаль,
И наша русская душа.
Не для словарных рамок узких,
А для космических широт
Язык в понятии для русских
Синоним русскому – народ.
В том некий тайный смысл. Доколе –
Впрямую и наоборот –
Жив говор, жив язык, дотоле
Жив и творец его – народ.
СЛОВО РУССКИХ КРЫЛАТЫХ ВИТЯЗЕЙ
Опять воздушные пираты
У русских рыщут рубежей.
Опять их подлые армады
Нам гнать приходится взашей.
А мы такая, понимаешь,
Закваски русской молодежь! –
Нахрапом нас не запугаешь,
На пушку злобой не возьмешь!
Мы как Покрышкин и Гастело,
И как Гагарин и Титов,
И пилотируем умело,
И каждый к подвигу готов.
Мы те же русские пилоты,
Воздушной гвардии бойцы,
Водить умеем самолеты,
Как наши деды и отцы.
Мы те же русские славяне,
Известен в небе почерк наш,
Мы не забыли о таране
И любим высший пилотаж.
Мы и отчаянные асы,
Мы и гроза любым врагам.
Мы той же русской «низшей» расы,
Что «высшей» дали по мозгам.
Любые в жизни перегрузки
Нам не впервой переносить.
Любого недруга по-русски
Мы били, бьем и будем бить.
Нам не страшны ничьи угрозы,
И зарубите на носу:
Мы – русские! Великороссы!
Дадим отпор любому псу.
Любого нового задиру
Наш русский встретит укорот.
Наш героизм известен миру.
Мы – героический народ.
И вы уж как там ни беснуйтесь,
Но нас не мыльтесь одолеть.
И к нам, пожалуйста, не суйтесь,
Чтоб после горько не жалеть.
ШАГАЙ, СЕСТРЕНКА!
Сестре Вере
Когда ходить ты только начинала,
Давались трудно первые шаги.
Упав, ручонки с плачем поднимала.
--Ну помоги! -- просила -- Помоги!
И так все жизнь не только для ребенка
По жизни путь-дорожка нелегка.
Не бойся, не робей, шагай, сестренка,
Я старший брат твой. Вот моя рука!
СЕРЕНАДА ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ
Племяннику Алеше
Износились мои сапоги,
А других не имею.
Говорил я себе: береги,
Да беречь не умею.
Слишком много тернистых дорог
Истоптал я.
Ни сапог, ни себя не берег.
Ох, устал я.
Нежно жалость ко мне не тая,
Молодая
Повстречалась мне рыбка моя
Золотая.
Был я горд, серенад ей не пел.
Невдомек дуралею,
Что ценить и жалеть не умел,
А теперь вот жалею.
Говорила, улыбкой маня:
-- Ох, Алешка,
Пожалей, пожалей ты меня
Хоть немножко!
Как любила, как льнула притом
По-родному.
Разобидел – вильнула хвостом
Да к другому.
Я от ревности не ошалел,
Пусть другие шалеют.
Я шалеть не хотел, а жалеть не умел.
Пусть другие жалеют!
Вот такая сложилась в судьбе
Серенада.
И с усмешкой сказал я себе:
-- Так и надо!
Хорохорясь, разгульно живу,
Наплевать обалдую.
А во сне… А во сне все зову,
Мою рыбку зову золотую.
Много женщин мне были близки,
Но о ней лишь жалею.
Глубину несказанной тоски
Рассказать не умею.
Ох, друзья, избегайте моих
Легкодумных ошибок,
Берегите своих дорогих,
Золотых своих рыбок…
ТЫ ПОЗОВИ
Ты позови, и я приду,
Примчусь из самой дальней дали,
И обниму, и отведу
С твоих ресниц слезу печали.
Я так хочу обнять твои
Покорно женственные плечи
И вечно слушать о любви
Твои застенчивые речи.
Зови меня, любовь, зови,
Не поводи с сомненьем бровью,
Чтобы энергия любви
Переполняла нас любовью.
Хочу, чтоб также, как и я,
И ты моим речам внимала,
Чтоб и тебя любовь моя
Теплом сердечным согревала.
Люби меня, как я тебя,
Чтоб мы друг друга обнимали,
Чтоб не ревнуя, не глупя,
Всю жизнь друг друга понимали.
Чтоб с жаром юности в крови
Ты сердцем к сердцу мне припала,
И чувство искренней любви
В груди вулканом клокотало.
Чтобы непрошенную грусть
Мы и в глаза бы не видали…
Ты позови, и я примчусь
Из самой-самой дальней дали.
ПОЭТ И ВРЕМЯ
Лирические страдания
1. Сюжет и бюджет
Когда мне было десять лет,
Мечтал я всласть поесть конфет.
Но дома был на то ответ:
-- У нас копейки лишней нет.
Ну, нет – и нет. А в двадцать лет
Я возомнил, что я – поэт.
Любил. Но мне сказали: -- Нет!
Поскольку бедно был одет.
Ну, нет – так нет. А в тридцать лет
Я метил в генералитет.
Но мне и тут сказали: -- Нет! –
Поэт не гож для эполет.
Ну, нет, так нет. А в сорок лет
Я стал заглядывать в буфет
И брать на закусь винегрет,
Поскольку скромным был бюджет.
Теперь –увы! – мне много лет.
Я, как ни как, давно поэт.
А как бюджет? А вот бюджет
Не вносит бодрости в сюжет.
2. Тупик
Лесть, понимаю, чести не к лицу,
Но пожимаю руку подлецу.
Конечно же, подонка не любя.
Конечно, презирая сам себя.
Он знает сам, что он подлец и плут.
Но что ему людей моральный суд.
В моих глазах читает он укор,
Но знает, что не пойманный – не вор.
Единоросс, ворюга, чинодрал,
Он у народа крупный куш урвал,
Пустил, как говорится, в оборот,
Плевать ему, хапуге, на народ.
Он возомнил, что истинно велик.
А я попал в безвыходный тупик.
Он баснословный и миллионер,
И безусловный коррупционер.
Он президенту якобы дружок,
Сотрет при слове правды в порошок.
Что ж перед ним примолк я, как немой?
Да он, подлец, теперь издатель мой.
И вижу я – дела мои плохи:
Не по душе ему мои стихи,
И он не хочет на меня смотреть,
И мне его противно лицезреть.
Мерзка презренного металла власть.
Не дай мне Бог пред ней стихами пасть!
3. Реплика о строчках
Мне и рубля не накопили строчки,
Краснодеревщики не слали мебель на дом,
И кроме свежевымытой сорочки
Мне ровным счетом ничего не надо.
Маяковский
Удача, твердят, не случайна.
Но как над строкой ни корпишь,
Поэзия все-таки тайна,
Которую не объяснишь.
На чашу весов не положишь,
Не выверишь по чертежу…
Прикинешь вот так, подытожишь:
Дано ли? Да так ли пишу?
Уж если не ладятся песни
И сам не рождается стих,
То тут хоть разбейся, хоть тресни,
Сердец не затронешь ничьих.
Так что же, вымучивать строчки,
Чтоб гнать за рубли их в печать?
Нет, так даже ради сорочки
Не надо. Уж лучше молчать.
4. С протянутой рукой
А кто я, собственно, такой?
Влачу, как раб, судьбы вериги.
Стою с протянутой рукой:
-- Подайте на изданье книги!
С кривой ухмылкою народ
В пустом кармане держит фигу:
-- Вишь, что придумал, обормот,
Тут нет на хлеб, а он – на книгу!
А тем и вовсе не до книг,
Кто при чинах и мерседесах.
И остаюсь я при своих
Литературных интересах.
5. Ода книжкину храму
Сегодня россиянин читает 7 минут в сутки.
СМИ
Сколь нищих к прекрасному
Ни зови, поэт,
Кажется несчастному,
Что лирика – бред.
Путь-дорогу модную
Ныне прочат нам:
К голоду – народную,
В роскошь – господам.
Ах, друзья-товарищи,
Давно ль без господ
Был самым читающим
В мире наш народ?!
А теперь – вот сраму-то! –
А, дескать, дебил,
Ваш народ и грамоту,
И разум пропил.
Пьет до отупения,
Множит забулдыг.
Разве тут до чтения?
Разве тут до книг?
Тут хоть в гроб от горести
Заживо ложись.
Нет печальней повести,
Чем такая жизнь.
Что ж сказать базарящим
Будто бы вот-вот
Вовсе не читающим
Станет наш народ?
А скажу сурово я:
Врете, наглецы!
Будут книги новые,
Будут и чтецы!
Даром, что ль, греховную
Люди жизнь клянут,
За пищей духовною
В книжкин храм идут?
И опять шагающим
Сквозь века – вперед
И самым читающим
Будет наш народ!
ВОПЛЬ ПРОВИНЦИАЛА
Соратнику по крылу и штурвалу
генерал-полковнику Леониду Лукичу Батехину
Мы одному с тобой молились Богу,
Соратники из одного гнезда.
Одна и та же нашу путь-дорогу
Нам озаряла алая звезда.
В одежке драной…Ни жилья, ни хлеба…
Война…Разруха… Голод…Нищета…
Но как сияло русской лавой небо!
Какой была прекрасною мечта!
И мы взорлили в солнечные дали,
И возмечтали: к звездам долетим!
Нас сталинскими соколами звали,
И мы гордились званием таким.
Была идея: коммунизм реален.
И мы не сомневались: быть тому!
И Богом был для нас товарищ Сталин,
И мы молились искренне ему.
И ты средь туч и молний реял смело,
Но вдруг с высот, что гордо покорял,
Спикировал в уют политотдела,
Как мы считали, дурака свалял.
Но ты был настоящим коммунистом.
А мы – свое: «Оратор! Выступлер!»
Карьеры ради, дескать, стал речистым
И в генерал-полковники попер.
У нас, крылатых ухарей-гвардейцев
Чудить-мутить натура широка,
И мы на всяких там политотдельцев
Поглядывали этак свысока.
Но ты был тверд. И преуспел. Удача?
Так ли, не так, казалось бы – гордись:
Москва. Квартира. Должностенка. Дача.
Ве есть. А жизнь… А как сегодня жизнь?
Мне не в пример, ты и поныне в силе.
Да и со мной ничуть не во вражде.
Твоя ль вина, что я, клонясь к могиле,
В провинциальной мыкаюсь нужде.
Увы, товарищ генерал-полковник,
Один ли я так обойден судьбой?
Прорвавшись к власти, явный уголовник
Нас числит всех никчемною толпой.
А сколько ж их таких, с ухваткой вражьей,
Сегодня в наших правящих верхах!
И почему вдруг коммунист вчерашний
Сегодня нам с тобою лютый враг?
Им словно бы не писаны законы,
Все оплевали – правду, доблесть, труд.
И нет войны, а гибнут миллионы,
До пенсии не доживая мрут.
Глашатаи марксизма-ленинизма,
Сплетясь с ворьем в змеиный их клубок,
Глумясь над нами, фарс капитализма
Долдонить навострились назубок.
Поднапустить в глаза умеют пыли.
Вопят: «Вперед!» -- а пятятся назад.
С пеленок большевизм превозносили,
А ныне ель-цинизму лижут зад.
Могучим был СССР. Великим.
И вдруг такой позорнейший развал.
Но почему же никакой Дникин
К отпору добровольцев не созвал?
Иль судорогой страха рот скривило?
Что ж не нашелся ни один смельчак
Полнять мятеж, как генерал Корнилов,
Верховным стать, как адмирал Колчак?
Ну, ладно, скажем, был генсек – Иуда.
Ну, а ЦК? Или – Политбюро?
И тут не обявился ниоткуда
Спасать их хоть какой-нибудь Шкуро.
Блажили: совесть, ум и честь эпохи!
Нам, дескать, путь указан Ильичем!
А на прверку что же? Пустобрехи,
Трусливые, как цуцики, причем.
В раздумье горьком чертыхнусь уныло.
Тоска! Уж лучше б сразу на погост.
На чуть не двадцать миллионов было,
А Ельцин цыкнул – все поджали хвост.
Зато в каком от доллара восторге!
С власть захватившей сворой на паях
Вчерашние парторги и комсорги
У олигархов ходят в холуях.
Наперебой – кто в клан «едренороссов»,
Кто в кодло Жириновских хохмачей,
В либерализм общественных отбросов,
В авантюризм чубайсовских рвачей.
А ты, товарищ генерал-полковник?
Недавно я услышал, что и ты,
Поскольку, мол, заслуженный сановник,
Сподобился достойной высоты.
Опять нас, маловерных, вдохновляешь
Сиянием регалий и наград.
Завидую? Брось, сам прекрасно знаешь,
Что про таких в народе говорят.
Галдят, плюются толпы безработных:
Вот, мол, идей высоких проводник,
Завел не в коммунизм, так твою так, негодник,
А в капиталистический тупик.
Подумайте, скажите-ка на милость,
Вперед шагали, а пришли назад.
Как будто все само собой случилось,
И тут никто ни в чем не виноват.
«Друзей, -- вздохнешь, -- охаивать негоже».
Но исстари, хоть трижды генерал,
Платон мне друг, а истина дороже,
Как Аристотель некогда сказал.
С себя вины я тоже не снимаю.
Свои стишки кропая между дел,
Пел дифирамбы Октябрю и Маю,
Да многое не так, как надо, пел.
Рифмуя, метил даже в трубадуры.
А что -- неплох про шуры-муры слог.
Но под ярмом цензуры-диктатуры
Встать в полный рост за истину не смог.
И подмывает воплем скандалиста
С досады взвыть на весь на белый свет:
«О, тяжела ты, участь коммуниста!»
Но это же, конечно, не ответ.
Перебирая поражений даты
Под грузом оскорбительных утрат,
Мы скажем, что ни в чем не виноваты.
Черт побери, а кто же виноват?
Летали смело. Преданно служили.
А что в итоге? Горечь и позор.
Выходит, что всю жизнь слепыми были,
Да так и не прозрели до сих пор.
Наш марш гремел, что сказка станет былью,
Что будем жить мы в сказочном раю.
А мы… Мы лбы в усердье расшибили
И ахнули у бездны на краю.
Гордясь, что жили в гордую эпоху,
Во имя счастья для родной земли,
Выходит, не тому молились Богу,
Выодит, не по той дороге шли.
И не закрыл идейной амбразуры
Никто в философическом бою –
Ни генералы от литературы,
Ни генералы в воинском строю.
Как пушкинский старик перед корытом
Разбитом перед нищею избой,
Я оставляю свой вопрос открытым
Не только лишь перед одним тобой.
От приговора нравственных законов
Увертки никакие не спасут
Ни единиц, как мы, ни миллионов
Паптийно-государственных иуд.
Как с тормозов сорвавшись, полным ходом
Гремит страна, как поезд под откос.
И все острей встает перед народом
Трагический в его судьбе вопрос.
И не имею права промолчать я,
Чиню сам над собою самосуд.
Не потому, что мне страшны проклятья,
А потому, что люди правды ждут.
Язнаю, что история рассудит
И всем воздаст по чести и уму,
Да только вот когда такое будет,
Известно только Богу одному.
И пусть я слаб, пусть голос мой негромок,
Я бью в набат – внемли и стар и мал! –
Чтоб сдуру опрометчивый потомок
Таких бы дров, как мы, не наломал!
БАЛЛАДА О ПСИХИЧЕСКОЙ АТАКЕ
Фамилия «чапаевской»пулеметчицы – Стольц.
СМИ
В ряду бесконечных житейских невзгод
За давностью лет не истаяв,
Впечатался в память мою эпизод
Из кинофильма «Чапаев».
Нервишечки школьные скручены в жгут.
Мы – зрительный зал – пионеры.
А на экране в атаку идут
Каппелевцы. Офицеры.
Погоны. Кокарды. Сиянье наград.
Ремни. Портупеи. Мундиры.
Глядишь – залюбуешься. Сказка Парад.
И впереди – командиры.
Притихла в молчанье восторженном степь,
Дивясь тому великолепью,
Как гордо шла белогвардейская цепь
В бой с красноармейскою цепью.
О, страшная поступь смертельных минут!
О,русского воинства ярость!
Ведь знают же, знают, что на смерть идут,
А вот ведь идут не сгибаясь.
Минута. Другая…Да так же нельзя!
В атаку – да сомкнутым строем!
Казалось, и зал онемевший, и я
Вот-вот в обалдении взвоем.
Бравировал полк офицерский, форсил.
Но шли так бесстрашно однако,
Что сам уже вид их гипнозом разил.
Психическая атака!
Вдруг в белой косыночке, бровки вразлет,
Красотка-кокотка, поганка,
Сощурясь, в упор навела пулемет
С тех пор легендарная Анка.
А рядом с ней – Петька. Красавец. Герой.
Прославленный ординарец.
И пал, и полег, как подрубленный, строй,
Где тоже к красавцу красавец.
И помню еще чей-то шепот впридых:
«О Господи! Боже ж мой, Боже!
Да что же ты делаешь, стерва? Своих?
Они же ведь русские тоже!»
Давно ль это было?.. Давненько. Давно.
Жалел я их, гибнущих, что ли?
Молчал. Утешал себя: это ж кино!»
А сердце сжималось от боли.
О, гордые парни, презревшие смерть!
Да можно ль таких ненавидеть?!
Уж лучше бы мне этот фильм не смотреть…
Уж лучше б их гибель не видеть…
И вот, вспоминая, тоскую. Скорблю.
Из героинь героиня! –
А я не любил ее и не люблю
И в тот момент и поныне.
Ах, память, на раны душевные соль,
Жестких раздумий докука.
Какая же ты нестерпимая боль
И невыразимая мука!
И, может, не нужен бы был этот стих
О тех миллионных расстрелах,
Но сколько же их и сегодня таких
В России и красных, и белых…
ДА ЗДРАВСТВУЕТ «РУССКИЙ ЛАД»!
«Единая Россия» мрет от счастья,
На радостях истерика и визг,
Поскольку подло дорвалась до власти,
Предательски угробив коммунизм.
В пустопорожнем бесится азарте
Под гром брехни ее телепрограмм.
С ней тьма таких вот партиек и партий,
В делах которых правды ни на грамм.
А речи-то, а речи-то какие! –
Утрачен стыд. Оплеван честный труд.
Того гляди – Великую Россию
За доллары на клочья разорвут.
Но вот в протест против такого рвения,
Чтобы не дать страну повергнуть ад,
Народом русским создано Движение
С названием народным – «Русский лад».
С названием красиво показательным,
Что не отступит при любой беде,
Правдивым, Всероссийским, созидательным,
Нацеленным на подвиги в труде.
Пускай галдят, вот – националисты,
У нас,, у русских, свой особый стиль:
Какой бы нам ни выпал путь тернистый,
Любую сказку превращаем в быль.
В беде задор удвоим и утроим,
Известно всем, что нам и черт не брат.
Мы наш, мы новый – русский! – мир построим,
Что даже сказку превзойдет стократ.
От санкций, не надейтесь, не подохнем.
Мы, русские, умеем не стонать.
А если надо, и в бою не дрогнем.
Мы, русские, умеем побеждать.
Нам не впервой являть в бою отвагу,
А если бить врага, так наповал.
И если в бой пошли, назад – ни шагу,
Как Сталин нам однажды приказал.
Любите. Проявляйте уважение.
Мы – русские. Здесь русский наш уклад.
Мы победим. Да здравствует Движение
С названием победным – «Русский лад»!
С названием решительным, уверенным
По ритму героических баллад,
Сказать по-русски пламенно намеренным:
-- Да здравствует в России русский лад!
ВЕЛИКОРОСС
Владимиру Степановичу Никитину --
Председателю Координационного совета
Движения «Русский лад»
Я в большевистских не ходил вождях,
Ни комиссаром не был, ни чекистом,
Но в беспощадных классовых боях
Был безоглядно верным коммунистом.
Победы знал и пораженья знал.
Про коммунизм трибунно не долдонил.
Не Библию читал, а «Капитал»,
Хоть ни хрена в нем толком и не понял.
Во имя пролетариев всех стран
Плевать хотел на личное богатство,
Крепил союз рабочих и крестьян
И свято верил в равенство и братство.
В борьбе бывало всяко – кровь и грязь.
Культ личности. Застой и перестройка.
То злясь, то чертыхаясь, то стыдясь,
Я коммунистом оставался стойко.
Но как ни хорохорься, ни крепись,
При всем моем партийном постоянстве,
Терзала душу каверзная мысль:
Подгнило что-то в нашем государстве!
Да, было много срывов и преград.
Все превозмог, мужая год от года,
Не ради привилегий и наград,
А ради блага моего народа.
И вдруг такой убийственный сюрприз! –
СССР – страну социализма
Разграбило и разорило вдрызг
Ворье из камарильи ель-цинизма.
Идею, что ль, внезапно не взлюбя,
Где брат не раз губил родного брата,
И партия угробила себя
И диктатура пролетариата.
И вот стою у бездны на краю,
И ни рукою, ни ногой не двину,
И те, с кем вместе шел в одном строю,
Предательски подталкивают в спину.
И тут во мне очнулась русскость вдруг:
И нашей русской воли непокорность,
И Пушкиным воспетый русский дух,
И русское достоинство, и гордость.
И встал я пред врагами в полный рост:
-- Ну, подходите, -- говорю, -- дебилы.
Я – русский! – говорю. – Великоросс!
И я готов померить с вами силы!
А вы?.. Гляжу – какая все же мразь
Влечет Россию к полному раздраю.
И говорю открыто, не таясь,
Что эту мразь открыто презираю.
Ах, сволота! Ах, скопище иуд!
Как рветесь вы вершить реванш троцкизма!
Но неизбежен всенародный суд
И приговор врагам патриотизма!
И будет вечно над землей сиять
Зарей победоносною свобода,
И к правде звать и правдой побеждать
Во имя счастья русского народа!
СЛАВА РУССКОЙ РОССИИ!
Клокотала в Германии к русским лютая злоба.
Погубить нас пытаясь, шла за ней вся Европа.
Шла на нас, на славян, как безмозглая масса,
Так сказать, европейская высшая раса.
Нам погибель несла их несметная сила.
Ой, что было!..Что было… На могиле – могила.
Победить этот сброд, скажем прямо, по сути,
Смог лишь русский народ – наши русские люди.
Неспроста же живет со времен Святослава,
Славя русский народ, наша русская слава.
Скажем неисчислимой до сих пор вражьей силе:
-- Бойтесь непобедимой гордой русской России!
И уж как там не нравится, как бы нам ни грозили,
Скажем русскую здравицу:
Слава Русской России!
НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ
Мы за русскую правду свою
До последнего дрались патрона.
Смертью храбрых в нравном бою
Вся в повал полегла оборона.
И картавит какой-то кретин,
Оскверняя эфир ульти-матом:
«Русь, сдавайсь! Ты остался один
Против НАТО с пустым автоматом.»
Евро-доллары… Атом… Броня…
Как татаро-монгольские орды,
Все плотней окружают меня
Эти жидо-масонские орды.
На последнем стою рубеже,
Что не снился ни немцу, ни шведу,
И хазарский потомок уже
Надо мной предвкушает победу.
Ну, а я?.. О погибельный час!
В кулаке аж до судорог сжата –
Распоследний мой боезапас –
Стратегической смерти граната.
Ну, подлюги!.. Как Русь татарву…
Только суньтесь попробуйте, гады,
Я вас вместе с собою взорву…
И не ждите пощады!
СПРАШИВАЙ СЕБЯ!
Гордишься, что рожден в России:
«Россия – Родина моя!»
И вдруг обронишь, что другие
Куда богаче есть края.
Что ж, есть, допустим,, и такие.
Но, всю вселенную любя,
«А что я сделал для России?» --
Почаще спрашивай себя!
ВЫСОКООБРАЗОВАННЫМ МЕРЗАВЦАМ
Нам это племя всем давно знакомо,
Надменны – за версту не подходи! –
У каждого по два, по три диплома,
И по два, по три ромба на груди.
И ладно б инородческих лукавцев,
Так самых-самых русских что ни есть
Высокообразованных мерзавцев,
Что в нынешней России и не счесть.
У них напасть особого недуга:
Не коммунизм и не демократизм,
А диктатура собственного брюха –
Животного инстинкта эгоизм.
Для их орды не писаны законы,
Над ними ленинизма ореол.
Там бывших коммунистов миллионы
И многомиллионный комсомол.
Бывало всяко. Жуткие потери.
Война. Попытка строить коммунизм.
И в коммунистах люди, а не звери,
И беспримерный русский героизм.
Но вместе с тем тьма тьмущая примеров:
Брехней марксистско-ленинских речей
Жила-была и свора лицемеров
И беспардонно подлых трепачей.
И не в каком-то там особом роде,
Что изощренно навострился врать,
А в том великом и простом народе,
Что ныне русским не желают звать.
А что до всяких там единороссов
И прочих доморощенных иуд,
Так это просто партийки отбросов
И прочих инородческих паскуд.
И вот – кошмар. Как светопреставленье,
Злей, чем потоп от затяжных дождей,
В Москве – пожар. В народе – обалденье.
И смута. И предательство вождей.
Что это было? Заблужденье века? -
Поди пойми крутой зигзаг его! –
Тупое сумасбродство человека
Иль дерзкой русской правды торжество?
Не раз Россией по заслугам битым,
Всем русоненавистникам давно
Известно, что вовек в бою открытом
Им одолеть Россию не дано.
И вот жонглеры плутовских уловок,
Что правды никогда не скажут вслух,
Кагал полуподпольных полукровок
И спит и ненавидит русский дух.
Они добра нам, русским, не желают.
У них от Мальты рыцари в чести.
Они извечно до сих пор мечтают
Всех русских подчистую извести.
И все-то им, истерикам, неймется.
Теперь мигрантов шлют за ратью рать.
Надеются, что орды инородцев
Россию смогут изнутри взорвать.
Но как бы ни бесился их Мессия,
Мечтая напрочь русских истребить,
Жила-была Великая Россия,
Жила, живет и вечно будет жить!
РУССКИЙ ПРИКАЗ
Это было в последнем бою.
Я последним остался в строю.
Чесанул по рядам пулемет,
И полег в окружении взвод.
И судьба предложила обмен –
Выбирай: или смерть – или плен.
Словом, так: или жизнь -- или честь.
А врагов, черт возьми, и не счесть.
Я один в их несметном кольце.
Как не думать о смертном конце!
А я русским не попросту был,
А я Русь больше жизни любил,
И тогда в тот трагический час
Я по рации отдал приказ:
-- Чтоб кольцо немчуры истребить,
Чтоб России свободною быть,
Чтоб во веки веков без меня
Не померкло сияние дня,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
Онемел потрясенный эфир.
Ошалел ошарашенный мир.
Но комбат, поднимая ладонь,
Рубанул:
-- Батарея, огонь!..
И взметнулся карающий смерч,
И взбесилась терзаючи смерть,
И померкло сияние дня,
И не стало на свете меня…
Ни следа… Ни могилы… Ни дат…
Я с тех пор безымянный солдат…
Я с тех пор неизвестный солдат…
Разметал мое тело фугас,
Но гремит сквозь века мой приказ:
-- Люди Русские, помните нас!
Люди добрые, пойте о нас!
Чтоб несметных врагов истребить,
Чтоб России свободною быть,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
***
Тут и воля, и вечный покой,
И сердечный потомкам привет…
И вовеки команде такой
В целом мире сравнения нет.
ДУМА 9-го МАЯ
Павших в бою поминая,
Под орудийный салют
Гордо 9 Мая
Русские люди встают.
В честь легендарных сражений
Кровопролитной войны,
С болью за стыд поражений
Многострадальной страны.
Всяко на фронте бывало,
Но не забудет народ,
Как бесподобно звучало:
- В бой! Коммунисты – вперед!
Слава тех дней отгремела
В мрак кукурузных трущоб.
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал безумец Хрущев.
Ночь подобрав потемнее,
Истинно истинный дуб,
Выволок из Мавзолея
Гения Сталина труп.
Истинно изверг из морга
На окаянном горбу.
Гитлер, визжа от восторга,
Перевернулся в гробу.
Видя, что дело пустое
Трупный лечить организм,
Брежнев в тупик до застоя
Лично завел коммунизм.
Лично без личной победы
Маршальский чин получил.
Сам себе орден Победы
Собственноручно всучил.
Тут гробостройка приспела.
Числя народ дурачьем,
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал прохвост Горбачев.
Взяв прямиком на Чернобыль
Явно предательский курс,
Злее фашизма угробил
Мирный Советский Союз.
И уж совсем оголтело,
Чтоб коммунизм додушить,
То, чего Гитлер не сделал,
Ельцин сумел совершить.
Рабски покорную фразе,
Как только власть захватил,
Буйствуя в пьяном экстазе
КПСС запретил.
А до чего же пречисты
Были все эти хмыри:
Истинные коммунисты,
Ленинцы, черт побери!
В страхе, что Ленин и Сталин
Вряд ли идею спасут,
Где они, кем они стали
Толпы таких вот паскуд?
Я вам мораль не читаю.
Я вам елея не лью.
Я вместе с вами мечтаю
Думу додумать свою.
Или вот так же хотите
Вновь городить огород?
Что ж вы так тупо молчите?
Ну, кто там гордый – вперед!
Чтобы без грома орудий
Жить не тужить без войны…
С праздником, гордые люди,
Граждане гордой страны!
СОДЕРЖАНИЕ
Служу России!...............................................3
По-русски правду говорить………………………..5
Русская догадка…………………………………………..8
Сугубо русское…………………………………………….9
Догматики…………………………………………………….11
Культурные испытания…………………………………12
Призрак…………………………………………………………14
Эй,
Вечный марксист…………………………………………..19
Премудрый хрыч……………………………………………21
Свободе слова……………………………………………….24
Судьба……………………………………………………………25
Театр теней……………………………………………………27
Молитва безбожника……………………………………29
Гулливер………………………………………………………..30
Забытая деревня……………………………………………32
Т очу топор…………………………………………………….35
Мечта русофоба…………………………………………….37
Русское предупреждение……………………………..38
Ну, кто еще?.....................................................42
Баллада о баяне маршала Жукова……………….45
Дерзай, Россия!...............................................48
Обреченность………………………………………………..49
Гильотины……………………………………………………..51
Логика…………………………………………………………...52
Русский – русским…………………………………………54
Похмелье……………………………………………………….73
Страсти-мордасти………………………………………….76
Ошибки………………………………………………………….78
Затяните пояса!.................................................78
Пустобрехи………………………………………………………81
Стерва……………………………………………………………..87
Спешите делать русские дела!........................89
Жизнь……………………………………………………………..90
Язык – народ…………………………………………………..91
Слово русских крылатых витязей…………………..93
Шагай, сестренка!.............................................95
Серенада золотой рыбке……………………………….95
Ты
Поэт и время………………………………………………….99
Вопль провинциала………………………………………105
Баллада о психической атаке………………………113
Да здравствует «Русский лад»!.....................116
Великоросс……………………………………………………119
Слава русской России!....................................121
На последнем рубеже…………………………………..122
Спрашивай себя!.............................................123
Высокообразованным мерзавцам………………..124
Русский приказ………………………………………………..127
Дума 9-го Мая…………………………………………………129
КАШИРИН СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ
Академик Петровской академии наук и искусств
Член Союза писателей России
Член Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов
Лауреат Всесоюзной литературной премии им.Н.Островского.
Всероссийской премии Святого князя Александра Невского
Международной премии «Филантроп»
Дипломант православного Царицынского Александро-Невского
Фестиваля
Лауреат Всероссийского творческого фестиваля «Русский лад-2014».
Кавалер ордена святого князя Александра Невского З-ей степени,
Медалей Маршала Жукова, Защитнику Ленинградского неба,
Патриот России, Сергея Есенина и др.
Почетный гражданин древнерусского города Гдова.
Автор более трех десятков книг стихов и прозы.
Живет в городе Гдове.
СЕРГЕЙ КАШИРИН
ЭЙ, РУССКИЕ!
БЕСЕДЫ РУССКОГО ДЕДА
2015
УДК 821
ББК 84(2Рос-Рус)6-5
К 31
Каширин С.И.
К 31 Русский – русским. Беседы русского деда. Стихи, баллады, поэмы. – СПб
2015.
Если поэт честен, а иным настоящий поэт и не может быть, если он национален, а иным настоящий поэт и не может быть, и если он обладает искренней патриотической социальной чувствительностью, он не может не реагировать на то, что происходит с его народом. Ибо, по Пушкину, неподкупный голос поэта – это эхо его народа. Чем и привлекает сборник новых стихов известного русского поэта Сергея Каширина, которым он включается в «мозговой штурм» Всероссийского созидательного Движения «Русский лад».
Каширин С.И.2015
И песня, и стих – это бомба и знамя,
И голос певца поднимает класс,
И тот, кто сегодня поет не с нами,
Тот против нас.
Маяковский
СЛУЖУ РОССИИ!
И раз, и другой осмотрю машину,
Готовясь к штурму высот.
Сяду в кабину,
Стоп-краном двину,
Включу турбину,
И вот…
Вы не слыхали такого органа?
Музыка – первый сорт.
Турбина, как будто кратер вулкана,
Извергла железный аккорд.
Сам удивляюсь: уж не грозу ли
Разгневал я в пекле ее.
Кто-нибудь скажет:
-- Проснулся Везувий!
А это – сердце мое.
За фюзеляжем лавиной света
Огненная струя.
Кто-то увидит, скажет:
-- Комета!
А это – стартую я.
От рева турбины вздрогнет планета,
Вибрирует дребезжа.
-- Землетрясение! – скажут.
А это
Ликует моя душа.
Горят на крыльях моей кометы
Две самых ярких звезды.
-- Звезды победы! – скажут.
А это
Звезды моей мечты.
Сверхзвуковые,
Сверхгрозовые
Барьеры все сокрушу.
Благословила в полет Россия.
-- Служу России! – скажу.
Дерзкая служба – дерзкие мысли.
Обдумаю – напишу
Стихи о России. И в этом смысле:
-- Служу России! – скажу.
И как ни влекла бы порой стихия
За роковую межу,
Служу России.
-- Живи, Россия!
Борись, Россия!
И – побеждай! – скажу.
ПО-РУССКИ ПРАВДУ ГОВОРИТЬ
Мне люди разные встречались
Служебной разной высоты,
Одни – красивые на зависть,
Другие – слишком уж просты.
Когда я летчиком военным
В полку высотников служил,
Я не завидовал надменным,
Я простотою дорожил.
При том, чего уж тут лукавить,
Чтоб важности себе придать,
Умел и кое-что прибавить,
И приукрасить, и приврать.
Но вот однажды в час полета,
Где перегрузка нервы жгла,
Ко мне в кабину самолета
Сестрой поэзия пришла.
Я в приграничном был дозоре,
Мне было некогда мечтать,
Да я и знать не знал, что вскоре
Мне суждено поэтом стать.
Но мы с поэзией дружили,
Она любила простоту,
И мы с ней дерзко виражили
И набирали высоту.
Случалось, крепким слогом крыли,
Входя то в штопор, то в пике,
Но только правду говорили
На чистом русском языке.
И в жизни, как ни трудно было
Кому-то что с плеча рубить,
Меня поэзия учила
По-русски правду говорить.
При этом, что всего важнее,
Порою, сколь ни дорога,
Но правду вслух сказать страшнее,
Чем встать под пулями врага.
Иной такой красавчик с усом,
А как послушаешь его,
Таким предстанет жалким трусом,
Что зайцу стыдно за него.
А ты умей лишь в правду верить,
Мечтать, любить, дерзать, творить,
И никогда не лицемерить,
И только правду говорить.
И пусть пословица подскажет,
И пусть по-русски подтвердит,
Что друг не тот, кто медом мажет,
А тот, кто правду говорит.
РУССКАЯ ДОГАДКА
Мир держится на том, что Бог Отец
Во всех делах и помыслах – Творец.
А сатана лишь разрушать мастак,
На что ни глянет – все ему не так.
Лукавый. Враг добра. Исчадье тьмы.
Его призванье – возмущать умы.
Безумствуя, завистливый и злой,
Он потрясает кулаком: -- Долой!
Вот так же и приспешники его.
Для них святого нету ничего.
О горе нам! О, муки для страны! –
Опять у власти слуги сатаны.
А вся причина наших русских бед
В том, что в России власти русских нет.
СУГУБО РУССКОЕ
В дни былые, помню, в школе
Диктовали мне в тетрадь:
Нам во имя лучшей доли
Надо лучшим подражать!
К совершенству путь реален.
Потому в мечтах твоих
Видишь – Ленин? Видишь – Сталин?
Будь в делах похож на них!
И трезвонят не с того ли
Телевизор и печать:
Надо нам для лучшей доли
Президентам подражать!
Быть вождю единоверцем
Свят обычай на Руси.
Но таким, как Борух Эльцын,
Боже правый, упаси!
ВПЕРЕД?!
Товарищи, которые
Чихвостили господ,
Учили, что историю
Делает народ.
Не смех ли, не умора ли! –
Внушали нам: -- Вперед!
Народ – творец истории.
Да здравствует народ!
А мы, поскольку строили
Заводы и дворцы,
Взаправду – не герои ли? --
Гордились – мы творцы!
Вдруг с маху мозги вправил нам
Один большой чудак:
-- И жили мы неправильно,
И строили не так!
Творящий, побеждающий,
Народ опешил: -- Ах!
Вчерашние товарищи,
Гляди-ка, в господах!
Они теперь хозяева
Заводов и дворцов.
Ну, а народ – куда его?
В холопы из творцов!
Выходит, объегорили
Под тот же клич: -- Вперед!
Так кто ж творец истории?
Русский ли народ?!
ДОГМАТИКИ
Ах, непреклонные догматики!
Под грузом истины – дугой.
А ни в стратегии, ни в тактике
Ни тпру, ни ну, ни в зуб ногой.
Они культурно выражаются.
Они внушительно галдят
И нецензурно удивляются,
Когда их слушать не хотят.
Глядят такими гонористыми,
Их к правде звать – напрасный труд.
И родились они пречистыми,
И таковыми и умрут.
Ах, войско поредевшей гвардии!
Ах, правоверный догматизм!
Ни пуле в лоб, ни демократии
Не одолеть ваш фанатизм.
Ведь легче встретить легендарною
Смерть в стратегическом бою,
Чем взять да вслух признать бездарную
Несостоятельность свою.
КУЛЬТУРНЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Крутым небесным росчерком
Я сам себя испытывал.
Я был военным летчиком
И сам себя воспитывал.
Крутил я петли мертвые,
Вонзался в небо штопором,
Сиял улыбкой гордою,
Себя считая соколом.
Не знал тоски-страдания,
Но жизнь, увы, для сокола
Земные испытания
Покруче подсуропила.
Я жил страстями бурными,
Но нет противней повести,
Чем поединки с курвами,
Что не имеют совести.
С изысканно речистыми,
Пречистыми паскудами,
Как напоказ – марксистами,
А втихаря – иудами.
Теперь их красноречие
К тому, чтобы не злился я,
Чтоб им бы не перечил я,
Чтоб с ними согласился я.
Но если жизнь расколота
Приманкой соглашательства,
Молчание – не золото,
А подлость и предательство.
И вот не реактивные,
А как в паскудстве водится,
До чертиков противные
Вести бои приходится.
Не гордые, военные,
А, так сказать, культурные,
Догматикам презренные
Бои литературные.
ПРИЗРАК
Призрак бродит по Европе,
призрак коммунизма.
Карл Маркс, Фридрих Энгельс.
Окаянно к русским в злобе,
Выкидыш марксизма,
Шлялся, шастал по Европе
Призрак коммунизма.
Все вокруг его бесило
Злее беса самого.
Даже мрачная могила
Отказалась от него.
Был Европою не признан,
Но, безудержно речист,
Жил и бредил коммунизмом
Этот первый коммунист.
Хоть не так уже и громок,
Как библейский Моисей,
Но его прямой потомок
И такой же фарисей.
Корчил нового Мессию
Мятежа и грабежа.
И влекла его в Россию
Наша русская душа.
За добро, за мягкотелость,
За способность всех любить
Очень призраку хотелось
Душу русскую растлить.
И приполз, и приволокся,
Прыть марксистскую явил,
Словно к Еве змей, и вовсе
Как архангел Гавриил.
Не готовой к обороне,
Карачун явить спеша,
С пломбой в дьявольском вагоне,
В пароходе из США.
Возмечтал идейкой гнусной,
Не умея честно жить,
Заодно с душою русской
Всю Россию сокрушить.
До сих пор еще мечтает
Уволочь в марксисткий ад,
И со злобой распыляет
От марксизма трупный яд.
ЭЙ, РУССКИЕ!
Был коммунизмом лозунг дан:
Рабы, воспряньте, вдохновляйтесь,
Эй, пролетарии всех стран,
Соединяйтесь!
Но то ли в лозунге изьян,
То ли в рабской силе,
Но пролетарии всех стран
Не победили.
Да ведь и впредь не победят –
Не той загрузки:
Все протестуют, все галдят,
Да не по-русски.
Пока на штурм, как на таран,
Пойти грозились,
Эксплуататоры всех стран
Объединились.
За собственность, за свой карман
Стеною встали.
И пролетарии всех стран
Хвосты поджали.
Коварным оказался враг
И злее в силе.
Тех раздолбали в пух и прах,
Тех подкупили.
И лозунги теперь в чести
Совсем иные:
Под корень русских извести!
Убить Россию!
Бушует мировой жандарм
Американского стандарта,
Россию видя как плацдарм
Для золотого миллиарда.
Он к русским злобой обуян.
Мужайтесь, русские, мужайтесь!
Эй, русские всех стран,
Объединяйтесь!
ВЕЧНЫЙ МАРКСИСТ
Должен честно признать,
Что чурбаном пречистым
Дернул черт меня стать
Правоверным марксистом.
Фридрих Энгельс, Карл Маркс
Злобой их камарильи,
Как собак, класс на класс
Дураков натравили.
От марксизма урод,
Ставший первым фашистом,
Гений русский народ
Объявил шовинистом.
Ужаснулся весь мир,
Видя русскую гибель,
Сколько этот упырь
Русской кровушки выпил.
Но ведь я не восстал
Против той свистопляски,
Под ту дудку плясал
По марксистской указке.
С дутой гения славой,
Где марксизм лицемерил,
Этой суке картавой
Власть в России доверил.
К коммунизму, нахал
С большевистскою рожей
И при гении звал
И без гения тоже.
Чтобы лоб не разбить,
Не сидеть в каталажке,
Речи стал говорить
По марксистской бумажке.
Чтоб изъять из марксизма
Русской правды избыток,
Чтоб в тюрьме большевизма
Не подохнуть от пыток.
Мне в обед сотня лет.
Говорят – вечный жид.
Но зато на обед
И кипит и шипит.
Я теперь демократ.
Я живу лучше лорда.
И пускай говорят:
Окаянная морда!
ПРЕМУДРЫЙ ХРЫЧ
Хочешь –пой, а хочешь – хнычь,
Жил да был премудрый хрыч.
Убежденный себялюб,
Прирожденный душегуб.
Начитавшись умных книг,
Возомнил, что все постиг.
И надумал блудолодей
Объегорить всех людей.
Мол, добились бы всего,
Если б слушались его.
А они пищат, визжат,
Раздражают, мельтешат.
Всех бы враз под нож пустить,
Да другими заместить.
Только ведь такую тьму
Не прикончить одному.
Надо, стало быть, словчить,
Друг на друга натравить.
Друг на друга, класс на класс,
Как наставил Карл Маркс.
И пошла возня, грызня
Всероссийская резня.
То ль народу Божий дар,
То ли солнечный удар.
Из кого-то душу вон.
Кто-то деру за кордон.
Хочешь – смейся, хочешь – хнычь,
Веселился злобный хрыч.
Возмечтал, что как в Кремле
Власть возьмет на всей Земле.
Говорят, что он бы смог.
Да прибрал прохвоста Бог.
А народ?.. А что – народ!
Весь народ не идиот.
И плюет народ, рыча,
На премудрого хрыча.
СВОБОДЕ СЛОВА
Меня то смех, то оторопь берет,
Как ты мне ловко затыкаешь рот.
Откуда у тебя такая прыть,
Что не дает мне правду говорить?
Как символ правды чистой и святой,
На шее крест сияет золотой.
Бог – это Правда. Истина. Так что ж
С крестом на шее ты горой за ложь?
Талантлива, красива, молода,
А за душой ни чести, ни стыда.
Не потому ли, не боясь греха,
Ты верно служишь дьяволу? Ха-ха?..
И криво ухмыляется народ:
Она свобода лишь для тех, кто врет.
СУДЬБА
Знать, у всех у нас такая участь…
Сергей Есенин
Красив, широк душой поэт.
Подчас до безрассудства пылок,
Прост – как дитя. И дела нет
Ему до чьих-то там ухмылок.
Не схимник. Не монах в миру.
Поет, сердца людские грея,
И если пир, то на пиру
Всех безоглядней, всех щедрее.
Он добрый. Злость ему чужда.
Весь мир готов обнять с любовью.
А что в ответ? Вражда. Нужда.
А за любовь – расплата кровью.
Извечно тем, кто прям и смел,
За откровенное сказанье
Кому – дуэль, кому – расстрел,
Кому пожизненно изгнанье.
И вот опять – разбой, грабеж.
Страну влекут на грань развала.
Порою кажется, что ложь
Навеки восторжествовала.
А сколько нынче развелось
Родни Иуды и Дантеса.
Грозят: теперь и думать брось
Перо поднять на мракобеса!
У них и власть, и денег тьма.
Готовы Русь предать оковам.
Но что сума и что тюрьма
Перед бессмертным русским словом!
Уже со всех сторон гроза
Да яростный зубовный скрежет.
А он, поэт, врагам в глаза
Бесстрашно правду-матку режет.
Нишкни, Иуда, не грози.
Пусть весь твой род зубами скрипнет,
Поэтов много на Руси,
И, значит, правда не погибнет!
ТЕАТР ТЕНЕЙ
Театр. Огней гирлянды. Афиши. Транспаранты.
Гранд-дамы. Гранды. Франты. Любители реприз.
Омоновцы-сержанты. Педанты-хироманты.
Фразеры-пасквилянты. Позеры-фигуранты.
Мутанты-оккупанты. Таланты – арестанты.
Суфлеры – иммигранты. Свист. Топот. Крики – бис!
Повторы. Варианты. А подает команды
Антрепренер джаз-банды комедиант Борис.
Ну, лицедей! Вития! Увертливее змия.
С ним, впрочем, все такие не плут, так шалапут.
Уж до того простые, уж до того святые,
Сплошь как генсек вчерашний – Иуда из иуд.
Нам слышать не первые их речи громовые,
Но верим – от дурные! – в словесный этот блуд.
Меж тем края родные в беде, как при Батые.
О, бедная Россия, куда тебя влекут!
Антракт. Интеллигенты. Ликуют диссиденты.
Они как ассистенты у мизансцен – гуртом.
Еще бы! Президенты дают дивертисменты
Да так, что на подмостках Гоморра и Содом.
Шум. Гам. Аплодисметы. Забавные моменты.
А под шумок агенты, заезжие притом,
Отслюнивают центы, проценты, дивиденды –
Мзду за погром фазенды московский Белый дом.
Фу! Тянет смрадом серы. Тут явно власть химеры.
Тут правят флибустьеры, исчадия ее.
Сплошь – господа. Премьеры. Функционеры. Мэры.
Какие кавалеры. Осанка, е-мое!
Элита высшей сферы. Дельцы. Акционеры,
Читай – миссионеры отнюдь не русской веры, --
Заморские манеры, заморское белье,
По виду – правоверы, по сущности – гетеры.
Ах, нет на вас холеры, продажное жулье!
Ну, времечко настало! По манию вандала
Святыни с пьедестала на свалку волокут.
Отечество крепчало, а тут как одичало,
Над светом идеала глумятся вор и плут.
Презренного металла им вечно не хватало,
Их жадность обуяла, гребут, гребут – все мало.
Во имя капитала оплеван честный труд.
Но как бы обирала не корчил либерала,
Над властью криминала грядет народный суд!
МОЛИТВА БЕЗБОЖНИКА
Капитализм меня ничем не радует.
Он золотые горы мне сулил.
А сам, подлюга, так меня обкрадывает,
Что я с тоски, как волк голодный, взвыл.
Капитализм победно верховодит,
Да пылко так, что от его щедрот
Едва-едва едва концы с концами сводит
В ярме господ ограбленный народ.
Социализм победами бравировал,
Но сдуру, что ль, иль выбился из сил,
Бездарно как-то вдруг капитулировал,
Как сам себе на горло наступил.
Был коммунизм в социализме верою,
Что Божьи храмы гробил наповал.
Но гордо – в коммунизм, как в Бога, верую! –
Никто в социализме не сказал.
И вот попы -- Осанна! – надрываются,
И Бог в капитализме тут как тут.
И детсады, и школы закрываются,
А Божьи храмы, как грибы, растут.
Капитализм лобзает Богородицу.
А на сердяг-трудяг ему плевать.
И крою я в сердцах за безработицу
И Господа, и Бога Сына Мать.
И сам плююсь под взорами их грозными,
И матерюсь, как будто пьяный вдрызг,
И зло молюсь за то, чтоб рано, поздно ли,
Но снова победил социализм.
ГУЛЛИВЕР
Великий грянул грохот.
-- Да здравствует! Ур-ря!
И лилипуты могут
Свалить богатыря.
Весть злую услыхав ту,
Мир верить не спешит.
Но богатырь взапрвду
Поверженный лежит.
Упал – аж клубы пыли
Над ним, как облака.
Подбили, подкузьмили
Подножкой мужика.
Ну, шушера! Ну, гадость!
Ну, сволочной народ! –
И радость им не в радость,
И оторопь берет.
От страха, фу-ты, ну-ты,
Ничтожества, сморчки,
Таращат лилипуты
Гайдаровы зрачки.
У всех одна мыслишка:
О помоги, Творец,
Чтоб тут ему и крышка,
И амба, и конец!
Казалось, гвозданулся
Аж вусмерть головой,
И вдруг – гляди! – очнулся.
О, черт возьми! – живой.
И вновь в поганом стане
И ужас, и тоска:
А ну, не дай Бог, встанет…
Ух, ну и даст пинка!
ЗАБЫТАЯ ДЕРЕВНЯ
У бурмистра Власа бабушка Ненила
Починить избенку лесу попросила.
Николай Некрасов
Нынче не у Власа, а у Рафаила
Мэра-россиянина бабка попросила.
Тот как заведется:
-- Не смеши столицу!
Лес наш продается только за границу!
Или, может, дура, у тебя валюта?
Крестится старушка:
-- Господи, откуда?
Мэр глядит с ухмылкой:
-- Ну, тогда без взятки,
Без подарка, то бишь, разговоры кратки.
Ух, взвилась Ненила:
-- Не русская рожа!
У меня же с тыла драная одежа!
Что там палки-елки – не купить иголки,
В твоих магазинах втридорога полки.
Иль не знаешь, что ли, нечистая сила,
Не купить ни соли, ни спичек, ни мыла.
У тебя утроба -- что бугор у склепа,
А в деревне русской нету даже хлеба.
Нам его привозят на три дня буханку.
Любят россияне русскую крестьянку!
Как на цены гляну – аж мороз по коже.
А ведь продуктишки что ни день – дороже.
Лишь вздохну, увидев творог и сметану,
Молочко тем боле мне не по карману.
Обошлась бы чаем – сахару ни крохи.
Пенсийка такая, что протянешь ноги.
Да и ту тысчонку, что на смерть копила,
Инфляция рынка в мусор превратила.
Ловко демокрады показали кукиш:
За такие денежки даже гроб не купишь.
Так скажи, с чего мне наскрести на взятку,
Коли пробавляюсь коркой всухомятку?!
-- Перестань трепаться! – мэр вскочил сердито. –
Не с того ль храбра ты, что рыло не бито?!
Ишь она какою госпожою стала,
Мелешь что попало, и все тебе мало!
Словом, хватит вздорить, время нас рассудит.
Горя повидала – то ли еще будет!
Тут уж прямо взвыла госпожа Ненила:
-- У кого я, дура, милости просила!
Клялся, россиянин, быть мне братом верным.
Как избрали мэром – стал ворюгой первым.
Шкурник злей Малюты – требует валюты…
Господи, спаси нас, от падлы Иуды!...
ТОЧУ ТОПОР
Благодарю столицу! --
Мудра качать права:
Лес русский – за границу,
Мне, русскому, -- дрова.
Охота не охота,
Работа – не игра
Тяжелого до пота
Трудяги – топора.
К чертям собачьим –куртку,
Ладонью – пот со лба,
И р-раз! – за чуркой чурку
С размаху – на попа!
Вдруг свыше – треволненье, --
Ах! – ахнул мой топор,
Лес – не для населенья,
Лес – тоже за бугор!
А мне?.. А мне – отходы,
Хоть сдохни к декабрю.
«Спасибо за заботы!»--
Сквозь зубы говорю.
От туч низко висящих
Мрачнеет небосвод.
Хохочет телеящик,
А я – наоборот.
Не то чтоб притомился,
Не то чтоб нечем крыть,
Да вот – подзатупился
Топор – пора точить.
О времени гримасы!
Ну до каких же пор?!
Госдума точит лясы,
А я точу топор.
МЕЧТА РУСОФОБА
Какая гениальность! Графу «национальность»
Из паспортов решили исключить,
Чтоб русские молчали, чтоб их не замечали,
Чтоб русских даже имени лишить.
Как простофиле явному, тем паче – православному,
Так даже в Конституции РэФэ,
Как великодержавному, в веках в России главному,
Народу русскому теперь сказали – «Пфе!»
Зачем? А из резона, чтобы вполне законно
О русских потихоньку позабыть,
Чтоб русских без трезвона поставить вне закона,
И геноцидом напрочь истребить.
Подскажем русским людям: родной язык забудем!
Ну кто ж на чистом русском говорит?
Хотя совсем не близкий, заменим на английский,
А лучше даже сразу на иврит.
Чтоб русских унижали, чтоб их уничтожали,
Чтоб русофобам душу веселить,
Чтоб в край их русский древний, в безлюдные деревни
Евреев от арабов отселить.
Чтоб хлынула с востока, коварна и жестока,
Победами над русскими горда,
Власть в мановенье ока взяла в России ловко
Бездарных гастарбайтеров орда.
РУССКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
У нас, у русских, искони в народе
Обычай есть заветней всех иных,
Что старший брат в семье всегда в заботе
О шалунишках младшеньких своих.
Он младшему и сказочку расскажет,
И сопельки, не брезгуя, утрет,
Шнурочки на ботиночках завяжет
И в детский сад за ручку отведет.
А уж в сестренке и души не чает.
Он к ней с любовью братской так и льнет.
И в колыбельке нежно покачает,
И даже колыбельную споет.
И как прекрасно, что семья большая.
Здесь в радость все – и праздники, и труд.
Здесь, старшего по-братски уважая,
И младшие достойными растут.
Конечно, в жизни всякое бывает,
И если кто не слушаться горазд,
И если добрых слов не понимает,
То старший брат и подзатыльник даст.
Сочувствуя, жалеет, обнимает.
Больнее личной боль родных сердец.
Он сознает, он без подсказки знает,
Что старший брат в семье – второй отец.
В такой семейной русской круговерти
В большой семье, где жить да не тужить,
Я сам возрос, и вы уж мне поверьте,
Не так-то просто старшим братом быть.
Я старшим был. Я трудно жил. Горюя,
Я в деревенской русской рос избе.
Но не о личных бедах говорю я, --
Об общерусской говорю судьбе.
Как русский, и гордился и горжусь я,
Что, за собой ведя страну вперед,
В большой семье Советского Союза
Был старшим братом русский наш народ.
По-русски добр, с душою нараспашку,
Поскольку горе сам до дна познал,
В тяжелый час последнюю рубашку
Для младших братьев сам с себя снимал.
Но искренняя русская душевность
И то добро, что делал старший брат,
Являя русофобской страсти ревность,
Совсем обратный дали результат.
Головорезы! Изверги! Уроды! –
На русских с их сердечной добротой
Рванулись эти младшие народы
Поистине фашистскою ордой.
С огнем безумства в буркулах их узких,
С квохтаньем похотливых индюков
Девиц и жен насиловали русских,
Кастрировали русских пареньков.
Глумились, изощренно истязали
(Да здравствует интернационал!)
И головы прилюдно отрезали
Тем русским, кто их веру отвергал.
Тем, перед кем вчера лишь лебезили,
Превознося арабский халифат,
Теперь всех русских погубить грозили.
Да, впрочем, и сейчас еще грозят.
Погибелью стращают неминучей,
Идти войной готовятся на нас,
Но если так, то и на этот случай
Мы кое-что имеем про запас.
Добра, щедра, уступчива Россия,
Но сколько ж можно злом ее пытать?
Ах, русоненавистники тупые,
Не заставляйте подзатыльник дать!
НУ, КТО ЕЩЕ?
Авары, гунны, скифы, готы
Вкусить пытались от Руси.
Все варвары, все идиоты
Вкусили: накося, вкуси!
Междоусобица. Кошмары
Братоубийственной вражды.
Там – неразумные хазары,
Тут – слишком умные жиды.
Вот так и повелось от века,
Что Русь жила едва жива.
И что ни русский – то калека.
И что ни русская – вдова.
Но жены и рожать любили
К великой радости отцов.
И в семьях – в каждой! – жили-были
По семь, по десять сорванцов.
И подрастали драчунами,
Как подобает сорванцам.
И гордо: -- Не Москва ль за нами?! –
По-русски клич гремел бойцам.
И в Золотой Орде, и в Риме
Нас обратить мечтали в слуг.
Но был всех орд несокрушимей
Несокрушимый русский дух.
И не померкнет русской славы
В преданьях до скончанья лет
Нимб славы князя Святослава –
Нимб славы Жукова побед.
Побоище на льду Чудского
В тот гордый нимб вплести дано,
И славу поля Куликова,
И битву при Бородино.
За датой вспоминая дату,
Не вспомнить гордо не могу
И Ленинградскую блокаду,
И Брест, и Курскую дугу.
Упомянуть особо надо,
Повествование ведя,
Бессмертный подвиг Сталинграда
И трубку гордого вождя.
И подчеркнуть, что не спесивый
Великороссов гордый род
Мы исторически красивый,
Неподражаемый народ.
Кой у кого, кто эти даты
Забыл и вновь грозится лезть,
И натовских ракет армады,
И беспилотников не счесть.
Но как бы там ни перли орды,
Как ни пытали нас огнем,
Мы всем мерзавцам били морды,
Полезете – опять набьем.
Наш русский дух все в той же силе,
И сердце русское в груди.
Ну, кто еще там на Россию?
Давай, мерзавец, подходи!
Ух, страшной будет бойня! Страшной,
Как не бывало никогда.
Но все решает рукопашный.
Вот так. Учтите, господа!
БАЛЛАДА О БАЯНЕ
МАРШАЛА ЖУКОВА
В дни, когда яростных звуков
Пушек гремел ураган,
Брал иногда Маршал Жуков
В руки певучий баян.
В вихрях военной метели,
В громе военной грозы
Нежно лады его пели
И рокотали басы.
Жуков над картой склонялся
Словно в бою на штыках.
Жуков с фашизмом сражался
С русским баяном в руках.
Шло наше войско с боями,
Гробя врага наповал.
Жуков играл на баяне,
Великолепно играл!
Грозно гремели аккорды,
В битвах не зная границ.
Гитлера подлые орды
В ужасе падали ниц.
Логово зверя тараня,
Огненный дыбился вал.
Жуков играл на баяне.
Жуков в Берлине играл.
И над дымами развалин
В дни торжества своего
Генералиссимус Сталин
Музыку слушал его.
Грозы войны отгремели,
Те, где в боях победил.
Дочери тяжко болели,
Сам уже еле ходил.
Беды до дыр изодрали
Маршала нищий карман.
Жуков, страдая в опале,
Продал любимый баян.
Стыдно сказать, на лекарства
Недоставало порой.
Злил он вождей государства
Этот народный герой.
Вызовет, что ли, слезу вам,
Личное горе его…
Русские, что я скажу вам?
А не скажу ничего.
ДЕРЗАЙ, РОССИЯ!
Геройски все под стать Героям
В Советской армии служили.
И командиры перед строем
Всем благодарность выносили.
Во имя славы и побед
По героическому курсу
Звучал торжественно ответ:
-- Служу Советскому Союзу!
Верша геройские дела,
При поступи геройски грозной,
Казалось, армия была
На все века победоносной.
Но вдруг как жалкий лицемер
Иуде Ельцину на милость,
Без боя сдав СССР,
Она бездарно развалилась.
И генералы той звезды,
В лучах которой красовались,
Как цуцики, поджав хвосты,
Под юбки к женам разбежались.
И вот гремит как приговор
Врагам продавшемуся трусу:
-- Советской армии позор!
Позор Советскому Союзу!
Но тут судьбе иная слава,
Иной истории пример:
Не пала Русская держава
От краха СССР.
И грозно в годы грозовые
Гремит призыв из края в край:
-- Будь героической, Россия!
Твори! Дерзай! И побеждай!
ОБРЕЧЕННОСТЬ
Мне снились героические сны.
Под гимн «Мы наш, мы новый мир построим»
В жестоких битвах классовой войны
Я гордым возомнил себя героем.
Я в битву шел, не опуская глаз,
Я перед смертью не моргну и глазом!
Я – пролетарий! Я – рабочий класс!
Я обречен на битвы Карлом Марксом.
Я был тогда безумно молодой,
Когда он звал с буржуем силы мерить,
А он с такой роскошной бородой,
Что я не мог в победу не поверить.
Не требуя ни славы, ни наград,
Я безоглядно шел на баррикады,
И бил меня в упор свинцовый град,
И разносили в клочья артснаряды.
Но мне чертовски, черт возьми, везло!
В какую бы ни ввязывался драку,
Не погибал я, всем чертям на зло,
А воскресал и снова шел в атаку.
Нет, не совру, что Божью благодать,
Хотелось бы и большего добиться,
Но я сумел в боях завоевать
Такую жизнь, что ныне и не снится.
Но сны есть сны, а жизнь, увы, есть жизнь.
Уж лучше б, черт возьми, не просыпаться!
Проснулся, глядь – опять капитализм!..
И я встаю и вновь иду сражаться…
ГИЛЬОТИНЫ
Устремился к свободе народ
Как в малину.
Да придумал моральный урод
Гильотину.
Время мчалось то рысью, то вскачь,
То летело.
Ликовал, веселился палач:
То ли дело!
Шелохнулся – и с плеч голова,
И кровища.
А истории злая молва –
Это пища.
Чертыхаться – да это ж грешно!
Да и грустно.
Это было бы даже смешно,
Если б не было гнусно.
А людей – это сколько ж голов:
Миллиарды!
И найдутся, конечно же, вновь
Бонапарты.
И найдутся, хоть плачь, хоть кричи,
Кровопийцы.
И масштабов иных палачи,
И убийцы.
А народ для вальяжных господ
Нечто вроде скотины.
А ракет термоядерных флот –
Гильотины.
ЛОГИКА
Мир окаянством разрывая,
Безумной ярости полна,
Бушует третья мировая
Всех войн ужаснее война.
Балда балдой в словесном блуде
Балдеет мир чумным чумной.
И называют это люди
Психологической войной.
И жрут фальшивые лекарства,
И аппетит у всех двойной.
Что называют государства
Биологической войной.
Народы бурно вымирают
Катастрофической волной.
И это ныне называют
Демографической войной.
Словесный блуд. Геномпродукты.
Зенит с озоновой дырой.
Бациллы. Грипп. И даже фрукты –
Снаряды третьей мировой.
И если люди будут гордой
Такой вот логикой сильны,
Не надо будет ни четвертой
Ни термоядерной войны.
РУССКИЙ -- РУССКИМ
Беседа русского деда
Николай, давай закурим, Николай, давай нальем!
Русская прибаутка
Николай, а мы не курим,
Николай, а мы не пьем,
Так давай побалагурим
Просто так о том о сем.
По породе, по природе,
Трезвые пока,
Оба-два непьющих вроде
Русских мужика.
Что ж мы вечно спорим-вздорим
С жаром не людским?
Подивимся лучше морем –
Озером Чудским.
Ой, пречистое какое,
Не вода – хрусталь!
Ой, родное, ой, Чудское,
Голубая даль!
На душе от синей-сини
Тишь да благодать.
Нашей Матушки-России,
Нам ли не понять.
Глянем вдаль в века былые
В прошлое ее,
Ой, Россиюшка-Россия,
Солнышко мое!
Ты о чем, гармонь-тальянка,
Завела навзрыд?
На ладонь склоняясь, славянка
У окна сидит.
Как в тумане, голубые
Глазоньки ее.
Ой, Россиюшка-Россия,
Горюшко мое!
Сколько горя пережито!
Сколько русских драм!
Изначально Русь открыта
Всем семи ветрам.
Вот где ширь без берегов-то!
А ворон! Ворон!
А врагов-то! А врагов-то!
Да со всех сторон!
Озарили лес и долы
Грозы – от и до,
Там – хазары, там – монголы,
Там незнамо кто.
Копья острые топыря,
На копье – копье…
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Невский князем был бедовым,
Ярлу вмах – меж глаз!
Он Побоищем ледовым
Русь от смерти спас.
Но вокруг-то что творилось,
Ну ни дать, ни взять,
Заваруха заварилась –
Век не расхлебать!
Свой своих в упор не видя,
Батюшки мои! –
Свой своих возненавидя,
На своих -- свои!
О безумство! О проклятье!
Русь – за ратью рать
Мертвой хваткою объятья, --
Смерти не разъять!
Злей врага разя друг друга, --
Охти, гой-еси! –
На округу шла округа,
Русь супроть Руси.
Не на гада-супостата,
Вусмерть – до конца,
Сват на свата, брат на брата,
Сын против отца.
Ой вы, русичи, окститесь!
Уж не счесть могил,
В русском поле русский витязь
Русского рубил.
Ну, а позже что – не то же?
Нежного нежней,
То есть то же, да построже,
Да куда страшней.
Труп на трупе, труп у трупа,
Словно сон дурной,
Два великих душегуба
Правили страной.
Два сакральных, не банальных,
Скажем не шутя,
Два кроваво-гениальных
Не русских вождя.
Скажем прямо, два урода
Вели в коммунизм,
Против русского народа
Чиня терроризм.
Это что ж стряслось такое?
Пенясь и дымясь,
Волгой-матушкой рекою
Кровушка лилась.
Да не чья-то голубая,
За струей струя –
Наша. Красная. Родная.
Русская. Своя!
2
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Может, вдрызг себя задурим.
Может, что-нибудь поймем.
Русских слез и славы чаша,
Дорожить веля,
Нам дана в наследство наша
Русская земля.
Кровью русскою омыта
Вся – по окоем.
Ну, а мы-то что, а мы-то,
Мы-то как живем?!
Да достойны ли мы наших
Русских храбрецов,
За Россию в битвах павших
Дедов и отцов?!
Спорим-вздорим, брови хмурим,
А о чем? О чем?
А уж курим, так уж курим!
А уж пить, так пьем!
При такой-то русской шири
Как понять ее?..
Ой, единственное в мире
Солнышко мое!
Ой ты, русский, ой, родимый,
В сонме городов
Разъединственно любимый
Древнерусский Гдов!
До чего ж ты русский хлестко!
Охти, гой еси! –
Брат славянского Изборска,
Ровесник Руси.
Здесь в тени берез и кленов
Спят во тьме могил
Коммунист Федор Сафонов
И поп Михаил.
Жили-были не дружили,
Уж при мне, не встарь.
Жизнь до срока положили
На русский алтарь.
С русской думою о хлебе,
О русском селе,
Этот видел рай на небе,
Этот – на Земле.
Говоря по-русски строго, --
Дурь. Максимализм.
Этот пылко верил в Бога,
Этот – в коммунизм.
И всего при том курьезней,
Что и тот и тот
Был серьезного серьезней
Русский патриот.
Так вот эти патриоты --
Душой – айсберги! –
Были в жизни антиподы,
Друг другу враги.
Тот и тот на свете белом,
Подводя итог,
Что-то русским людям сделал,
А что-то не смог.
Гдовичам родней родного
На покой ушли.
А построить рай для Гдова
Оба не смогли.
Так с мечтами их большими,
Словно чужаки,
И в могилах спят чужими
Наши мужики.
3
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
Ты ли дурень, я ли дурень?
Без пол-литра не поймем.
Как и с многими другими,
Гдовский старожил,
С ними, русскими, родными,
Странно я дружил.
Гдов – районный центр всего лишь,
Но заговоришь –
Шиш кого-то переспоришь,
Переубедишь.
Ох, как встретимся, бывало,
Спор – живым не быть!
Так порой и подмывало
За грудки схватить.
Цирк, ей-Богу, комедийный.
А уж партий! Сект!
Только ты им, беспартийный,
Был не тот субъект.
Но когда главой района
Избрали тебя,
Ух, как взвыли обозлено,
Хором не взлюбя!
Тот грозился псом кусачим,
Тот – в острог упечь,
Тот вообще к чертям собачьим
И башку отсечь.
Оказалось – не виновен! –
Разобрался суд.
Так теперь кто жаждал крови
Друг друга грызут.
4
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
От такой от русской дури
Хоть по пьяни отдохнем.
Есть у нас, у русских, русскость,
Исстари в судьбе
До того тупая тупость,
Что не по себе.
Всех мы любим, всех жалеем,
За других скорбя.
Одного лишь не умеем –
Поберечь себя.
Искони у нас ведется,
Что в работе, что в бою,
Все-то русскому неймется
Русскость выказать свою.
Горд ли, рад или печален,
Но любой из нас всегда
Паче друга идеален.
Да! – друзья. Представьте: --Да!
И рождало зло такое
Во веки веков
В битвах – сказочных героев,
В жизни – дураков.
И дурней самообмана,
И подлей, чем воровство,
Дурь такая у Ивана,
Позабывшего родство.
Остолопы высшей пробы! –
Дураки до мистики,
Русские, а – русофобы,
Русоненавистники.
Не с того ль, что в буднях грустных
Только тот и пьян и сыт,
Кто – Россия не для русских! –
По-чубайсовски вопит.
Кто горазд за Божьи храмы,
За двуглавого орла,
Уж курить – так фимиамы,
А уж пить – так в три горла!
Нам что холодно, что жарко,
Дорвались – гуляй да пей!
Ничегошеньки не жалко,
Даже собственных детей.
В алкогольной перегрузке,
В русском горе роковом,
Пей по-русски без закуски,
Утираясь рукавом!
Нам и море по колено.
Нам и горе не беда.
Нам измена не измена,
Маята не маята!
Вымирай, моя держава!
А детей своих живьем
Мы налево и направо
Русофобам рассуем.
Чтоб они их всласть лупили,
Мстя за нас, нечистиков.
Чтоб они из них растили
Русоненавистников.
Гастарбайтерам по пьяни
Открывай пошире дверь.
Мы же иже россеяне,
Мы не русские теперь.
Их и так уже в Россию
К нам нахлынула орда.
Ну, а мы? А мы – такие!
Мы без чести и стыда.
И вот-вот от этой банды
Будут здесь, друзья мои,
Иммигранты – оккупанты,
Россияне – холуи.
5
Николай, давай закурим!
Николай, давай нальем!
И не дай Бог русской бури, --
Мы же шар земной взорвем.
Так скажи мне, сделай милость,
Быть такими гоже ли?
До чего ж мы докатились!
До чего ж мы дожили!
И дозволь, покамест трезвый,
Стариною, что ль, тряхнуть:
Русь над бездной – мир над бездной.
Вот в чем ужас. Вот в чем жуть.
Вижу искорку в прищуре
Ироническом твоем.
Ну, а как же мол, не курим?
Ну, а как же, мол, не пьем?
Не на этот ли счет
Неурядица:
Жизнь не ждет, жизнь идет,
Жизнь катится,
Кто не курит, кто не пьет,
Потом схватится.
Не докурит, не допьет,
И здоровеньким помрет.
Ах ты, Коля, Николай,
Дурака-то не валяй,
Сиди дома, не гуляй,
Да не подначивай давай.
Ты же видишь, я шучу.
Мне ли, что ли, хохмачу,
Забулдыжно-панибратски
Фамильярно-залихватски
Хлопать Колю по плечу.
Просто русской прибауткой
Огороды горожу
И совсем иной погудкой
Речь о нашей дури жуткой
Завершить теперь спешу.
Говорят, что наш галдеж
Без пол-литра не поймешь.
Значит, гож или не гож,
Надо выпить, хошь не хошь.
Но совсем наоборот
Говорит о том народ:
Настоящий русский тот,
Кто не курит и не пьет.
И не должен патриот
Пить-курить, как идиот.
Трезвые – уж то ли диво,
Чай умеют пить красиво.
Но кто водку пьет и пиво,
Тот помощник Тель-Авива.
Ну, а если в каждой шутке
Есть в подтексте доля шутки,
Кто подскажет, как нам жить, --
То ли пить, то ли не пить,
Русским быть или не быть?
6
Ах, тоска ночей бессонных!
Вот где сердце не унять.
Совесть дней моих преклонных
Вот что требует сказать:
Папа – турок, мама – грек,
А я – русский человек.
Вот откуда маята,
Вот где горе не беда.
И смышленым, непреклонным,
Кто рабом не хочет стать,
Красным, белым и зеленым,
Престарелым и влюбленным,
Безидейно разделенным,
Юношам, мужам и женам,
Олигарху и бомжу
Я по-русски так скажу:
Россияне! Я как другу
Должен каждому сказать:
Русские –тот русский свет,
Без кого России нет.
И, крепя России рать,
Не по крови, а по духу
Каждый русским должен стать.
7
Уж легко ли, не легко мне,
Всем желая только благ,
Каждому скажу: -- Запомни,
Не дай Бог опять ГУЛАГ,
Русский русскому – не враг!
Русский русскому будь братом.
Русский русских не обидь.
Русский духом русским ладом
Научись по-русски жить.
Русский русских береги.
Русский русским помоги.
Русский русских не предай.
Русский в русских не стреляй!
***
Я отнюдь не призываю
Ни к войне, ни к мятежу,
Ни к разбою-грабежу.
Я прекрасно понимаю,
Что подлюг не разбужу.
Но, давно уж дед и прадед,
Делу русскому служу
И прошу не Бога ради,
Как родной родных прошу,
Не для гнева, не для мести
Этот кодекс русской чести
От меня, от русака
Не на год, а – на века!
Так!..
ПОХМЕЛЬЕ
Ту власть теперь зовут таким режимом,
Что русских не по той дороге вел.
Да я и сам был дурью одержимым,
И сам не тем путем-дорогой шел.
Но истукан, что гордо вскинув руку
Торчал на стогнах наших площадей,
За ложь, за чернокнижную науку
Объявлен был подлейшим из вождей.
И проклят, и низвергнут с пьедестала,
С такой-то высоченной высоты! –
И свора, что прохвоста обожала,
От их звезды шарахнулась в кусты.
А русские-то наши простофили
В тоске-печали по его руке
Таким чистосердечным воем взвыли,
Что истинно дурак на дураке.
И горше всех от той тоски хирея,
Как верный раб чужого колдовства,
Всех прочих русских дураков дурнее
Вопил Иван, не помнящий родства.
Поди пойми рыдающих людишек! –
Кто оболдуй, кто пуще остолоп,
Кто дурью умудренный чернокнижник,
Кто прирожденно подлый русофоб.
У самого – и то обвисли крылья,--
Хорошенький в истории пример:
Ни рая на Земле, ни изобилья,
Ни коммунизма, ни СССР.
И так ли славно, так ли православно
С причастьем ходит по кругу стакан,
И выше тех, что свергнуты недавно,
На пьедестале новый истукан.
И в Божьем храме поп внушает строго,
Не важно, мол, генсеки ли, цари
Иль фюреры, любая власть – от Бога.
Внемли, баран! Люби! Боготвори!
И меж своими искони задира
В слезах от счастья искренне, навзрыд
Все с той же страстью нового кумира
Иван-дурак взахлеб боготворит.
Вот так-то. Вот такие вот делишки.
Гляжу. Молчу. И сам себя кляну.
И стыдно. И растрепаны нервишки.
А надо и свою признать вину.
Иному – ну хоть с потрохами ешьте! –
И власть, и евро-долларов гора,
А дураку Ивану, как и прежде,
Все так же ни кола и ни двора.
Нам на миру что горе, что веселье,
Но кто у власти, те и господа.
И ладно бы в чужом пиру похмелье,
А то – в своем. Такая вот беда.
В глазах рябит от суетни сорочьей.
Под чью-то дудку пляска и кутеж.
И соглашаться с дурью нету мочи,
А возразишь – костей не соберешь.
И не сочтешь премудрых пескаришек,
Тот – президент, а этот – генерал.
А уж кумиров новых, а вождишек!
А партий сколько, черт бы их побрал!
Те оборзели, эти обалдели.
Вопят, мотая сопли на кулак.
Неужто впрямь, неужто в самом деле,
Что ни Иван, то истинно дурак?!
А пуще всех пустой душонкой труся,
Поборник мотовства и воровства,
Лизнуть кумиру зад ползет на пузе
Иван-дурак не помнящий родства.
А там и жест все тот же, и осанка,
И тот же гимн, подправленный слегка.
Но где же, где же, где же сердце Данко,
Чтобы спасти Ивана-дурака?!
СТРАСТИ-МОРДАСТИ
Когда рубли в кармане были
И пропадал я в кабаках,
Друзья меня боготворили,
В кабак носили на руках.
Увы, рубли отшелестели.
У кабака один стою.
Друзья мои плевать хотели
На дружбу верную мою.
Моих попреков не выносят,
И, числя в круглых дураках,
Меня – любимого! – выносят
Из кабака на кулаках.
А их четырнадцать отличных,
Казалось, верных у меня,
Как говорится, закадычных,
И вдруг такая колготня!
И вот кручу башкой чумною.
-- Трезвей! – рычу себе. – Трезвей!
А что случилось бы со мною,
Когда б имел я сто друзей?!
Придя к такому вот итогу,
Соображаю, дуралей,
Нет, лучше все-таки, ей-Богу,
Не сто друзей, а сто рублей.
Теперь такие вот напасти,
Что у меня, -- у одного! –
Бездарные страсти-мордасти,
И ни того, и ни того…
ОШИБКИ
Ошибок в жизни кто не совершает!
Ошибки совершать нам не впервой.
Ошибка нас, конечно, раздражает,
Но как же обойтись без таковой?
Ошибка, впрочем, всякая бывает,
Одна – что хоть об стену головой,
Другая до того ошеломляет,
Что вообще с тоски хоть волком вой.
Ошибку можно завершить улыбкой,
Но лишь не совершить бы таковой,
Такой не обмишулиться ошибкой,
Что в жизни называют роковой.
ЗАТЯНИТЕ ПОЯСА!
Вот уже который год,
Хор подонков и господ
Сладко песенки поет,
Будто власть родной народ
Курсом правильным ведет
В тот шикарный огород
Где всегда на каждый рот
Колбасы невпроворот.
А народ…
А что – народ!
Для подонков и господ
Это ж просто идиот! --
Вот уже который год
Не в ту сторону идет
Да бессовестно орет,
Дескать, даже пес и тот
В рот колбас тех не берет,
То есть не обдуришь пса,
Что фальшива колбаса,
Да и той который год
Нам теперь недостает!
-- Ну, народ! – озлясь, орет
Хор подонков и господ.
-- Хрен вам, а не колбаса!
Затяните пояса!
Стонут люди: -- Эх, беда!
Эх, подонки господа,
Да ведь вам хоть плюй в глаза
Все как божия роса.
Лето. Зной. Горят леса.
От несчастья от такого
Даже хрен растет хреново,
Дешевеют нефть и газ,
Вздорожала колбаса,
Для простых людей, для масс
Жизнь настала злее пса,
Жжет глаза обид слеза.
В храме поп внушает строго,
Что любая власть от Бога.
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Кто-то против, кто-то за,
А трудящийся народ
Вот уже который год
Нище нищего живет,
А хор подонков и господ
Те же песенки поет:
-- Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
-- Ну и ну! – озлясь, народ
В обалдении орет.
Ну, а если в свой черед
Для подонков и господ
Беспардонный лозунг тот
Прозвучит наоборот:
--Эй, подонки господа,
Вам хоть верь, а хоть не верь,
Вы ведете не туда,
Так извольте-ка теперь,
Помолясь на небеса,
Затяните пояса!
Хрен вам, а не колбаса!
ПУСТОБРЕХИ
До чего брехня густая! –
Хор брехливых голосов.
Это брешет злая стая
Либрехливых жирных псов.
Самый жирный в этой своре,
Потирая лапой нос,
Завывает первым в хоре
Завирально лживый пес.
Языком, как бритвой, режет,
Рад брехать один за трех,
До чего красиво брешет,
Сразу видно пустобрех!
У него такая лапа! –
Он породой песьей чист.
Мама шустрая, а папа…
Папа с кличкою – Юрист.
Шустрой своре на просторе
Не страшны ни зной, ни дождь,
Потому что в этой своре
Пустобрех – верховный вождь.
Самы-самый в златоустах
Цирковой аристократ,
Что за бедных и за русских
Черту лысому не брат.
С ним что спереди, что сзади
К горлодеру горлодер,
Либералящие дяди –
Пустобрехи на подбор.
Сплошь при долларовых бабках,
Знают, что кому лизнуть,
Где пройти на задних лапках,
А где хвостиком вильнуть.
В брехологии искусных
Хор брехливых псов горласт
Не за бедных, не за русских,
А за тех, кто больше даст.
Почему же, кто-то спросит.
Жизнь все горше, что ни год?..
Псы барбосят, ветер носит,
И плюет на них народ.
ПОСПОРИМ?
Тот, кто говорит «Россия для русских», либо непорядочные люди, которые не понимают, что говорят, и тогда это просто придурки, либо провокаторы, потому что Россия – многонациональная страна.
Путин, 23.12.2003
Пришло письмо с надменной злобой гордой
От анонима, не через печать,
Что мне с моей бездарной русской мордой
Уж лучше бы заткнуться и молчать.
Что я впустую с русской рифмой дружен,
Пишу плохие русские стихи,
Русизм мой нынче никому не нужен,
И Бог меня накажет за грехи.
Я знаю сам, что я не гениален:
Черновики горою на столе,
Черновиками пол в избе завален,
А в творчестве отдача – на нуле.
Вот и гляжу на белый свет уныло.
А тут еще метельная зима,
И за ночь столько снега навалило,
Что поглядишь – и впрямь сойдешь с ума.
И все чертовски мне осточертело,
И грудь болит, и голова болит,
А жизнь, чертовка, так вот то и дело
Бьет по мозгам и плакать не велит.
И цены, и фальшивые лекарства.
Тоска. А надо, зубы сжав, молчать.
И каждый божий день от государства
По шее дивиденды получать.
И с завирухой снежной нету сладу,
И Бог пургу не хочет укрощать.
И надо брать совковую лопату
И двор идти от снега расчищать.
А тут под стать чертовской непогоде
Еще два неожиданных письма
На той же анонимной злобной ноте
И тоже ядовитые весьма.
И почерк на конвертах тоже гордый,
И тоже без обратных адресов,
И злобно обзывают русской мордой,
И что ни фраза – вой клыкастых псов.
Мол, так-растак, рифмач, не за богему,
Нам надоело, олух, намекать,
За русскую лирическую тему
И в ящик можно запросто сыграть.
И наплевать на все твои награды,
Всей гордой русской правде вопреки,
Все демократы будут только рады,
Когда, болван, отбросишь ты коньки.
Х-хе, до чего же, черт возьми, курьезно
Читать, как зол трусливый аноним,
С угрозами, что рано или поздно
Я доиграюсь творчеством моим.
Давно уже Россия не для русских,
И ты тому, придурок, не перечь,
При явных иммигрантских перегрузках
Ее придуркам русским не сберечь.
Теперь, когда на всей Земле-планете
Победу одержал капитализм,
Забудь всем существом своим в поэте
Дурацкий русский национализм.
Учти, когда под игом русофоба
Найдет погибель русская душа,
Безумно будет рада вся Европа,
И сверхбезумно будут рады США.
А я, когда такую вот расплату
Придуркам русским стали предвещать,
На всякий случай прихватив лопату,
Иду придурков русских защищать.
Иду, зову не дрогнувших под горем,
И если встанем все до одного,
То мы еще с иудами поспорим,
И мы еще посмотрим, кто кого!
СТЕРВА
Вести гнусные нависли.
В унисон теле-молве
Омерзительные мысли
Омерзели в голове.
Люди бредят как косые,
Проклиная хором власть,
Как «Единая Россия»
Стервой к власти дорвалась.
Не понять никак народу
Ну зачем наоборот
Шпарить через пень-колоду,
Править задом наперед?
Ну зачем она у власти,
Что, стервозе, надо ей?
Ха-ха-ха, да ради сласти,
Ради алчности своей.
У нее свинячье брюхо,
У нее собачья пасть,
Жрет – аж давится, ворюга,
Не нажраться стерве всласть.
Про нее, про стерву, слава
Окаянная идет,
Что налево и направо
Продает и предает.
А она-то, а она-то
Хоть бы хны – жует, жует,
И радешенька, и рада,
Что ограбила народ.
Прибамбасы-выкрутасы
С медом-ядом на устах,
И в Госдуме точит лясы,
И базарит на местах.
И над этой, над единой,
При отсутствии стыда,
Над натурой над змеиной
Да Иудина балда.
Сплошь в рядах ее едина
Сволота на сволоте.
Доиграется, дубина,
До дубины по балде.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ РУССКИЕ ДЕЛА!
Шумит-гудит, грядет-ревет стихия,
Гудит-гремит безумная гроза.
Смертельной мглой окутана Россия,
И жжет глаза горючая слеза.
Судьба шагает поступью железной,
В руке сжимая смерти рукоять.
Беда! Россия-матушка над бездной!
Кому ж Россию-матушку спасать?
Как одолеть ей силы роковые?
Неужто на поклон идти к брюзге,
Кто даже имя гордое – Россия
КаГтавя пГоизносит чеГез «Г»?
Он оскорблен. А кто, мол, чисто Гусский?
Пусть я – евГей, но я не алчный жид!
А сам меж тем душонкой мелкой, гнусной
Помочь ничем России не спешит.
Сегодня ей уже не в мочь от боли.
Она уже на роковой черте.
А мы? Что ж мы… Не русские мы, что ли?
Эй, русские, Россия-мать в беде!
Со всех сторон все злее силы злые.
Со всех сторон все гуще злобы мгла.
Для русского народа, для России
Кто будет делать добрые дела?
Жестокий ветер завывает люто.
Кого же звать на помощь? Ну кого?
Эй, русские! Не совершится чуда
Коль сами мы не сотворим его!
А мы? Мы что ж, России не родные?
Нас Матушка-Россия родила.
Эй, русские! Над бездною Россия!
Спешите делать русские дела!
ЖИЗНЬ
С утра синели небеса,
А в полдень грянула гроза.
Все изменяется на свете.
Сегодня – штиль, а завтра – ветер.
Как саранча, песок ползет,
Пустыня жизни смерть несет.
Изнемогая без воды,
Горят хлеба, горят сады.
Но на пути песка встает
Деревьев дружный хоровод.
И остановлена пустыня,
Ей нет пути вперед отныне.
Потом пройдут за годом год –
Глядишь, в барханах лес растет,
Ведь семена разносит ветер,
И все меняется на свете.
Ушла за горизонт гроза,
Опять синеют небеса,
Цветут сады, смеются дети…
Жизнь побеждает на планете!
ЯЗЫК -- НАРОД
И о веселом, и о грустном,
В беде ли, в радости, в тоске,
Я говорю на нашем русском,
Великом русском языке.
От иностранных не в восторге,
При чуткой русскости моей,
Могу и шпрехнуть –гутен морген,
И спикнуть к случаю – О,кей!
Со словарем и на французском,
Да, впрочем, на любом ином,
Но в жизни русской лишь на русском,
На нашем русском. На родном.
При надобности – на английском,
Коль обстоятельства велят,
Но уж никак не на российском,
Как русофобы говорят.
Язык наш русский! Ну не чудо ль! –
В нем для любого падежа
И нашей силы русской удаль,
И наша русская душа.
Не для словарных рамок узких,
А для космических широт
Язык в понятии для русских
Синоним русскому – народ.
В том некий тайный смысл. Доколе –
Впрямую и наоборот –
Жив говор, жив язык, дотоле
Жив и творец его – народ.
СЛОВО РУССКИХ КРЫЛАТЫХ ВИТЯЗЕЙ
Опять воздушные пираты
У русских рыщут рубежей.
Опять их подлые армады
Нам гнать приходится взашей.
А мы такая, понимаешь,
Закваски русской молодежь! –
Нахрапом нас не запугаешь,
На пушку злобой не возьмешь!
Мы как Покрышкин и Гастело,
И как Гагарин и Титов,
И пилотируем умело,
И каждый к подвигу готов.
Мы те же русские пилоты,
Воздушной гвардии бойцы,
Водить умеем самолеты,
Как наши деды и отцы.
Мы те же русские славяне,
Известен в небе почерк наш,
Мы не забыли о таране
И любим высший пилотаж.
Мы и отчаянные асы,
Мы и гроза любым врагам.
Мы той же русской «низшей» расы,
Что «высшей» дали по мозгам.
Любые в жизни перегрузки
Нам не впервой переносить.
Любого недруга по-русски
Мы били, бьем и будем бить.
Нам не страшны ничьи угрозы,
И зарубите на носу:
Мы – русские! Великороссы!
Дадим отпор любому псу.
Любого нового задиру
Наш русский встретит укорот.
Наш героизм известен миру.
Мы – героический народ.
И вы уж как там ни беснуйтесь,
Но нас не мыльтесь одолеть.
И к нам, пожалуйста, не суйтесь,
Чтоб после горько не жалеть.
ШАГАЙ, СЕСТРЕНКА!
Сестре Вере
Когда ходить ты только начинала,
Давались трудно первые шаги.
Упав, ручонки с плачем поднимала.
--Ну помоги! -- просила -- Помоги!
И так все жизнь не только для ребенка
По жизни путь-дорожка нелегка.
Не бойся, не робей, шагай, сестренка,
Я старший брат твой. Вот моя рука!
СЕРЕНАДА ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ
Племяннику Алеше
Износились мои сапоги,
А других не имею.
Говорил я себе: береги,
Да беречь не умею.
Слишком много тернистых дорог
Истоптал я.
Ни сапог, ни себя не берег.
Ох, устал я.
Нежно жалость ко мне не тая,
Молодая
Повстречалась мне рыбка моя
Золотая.
Был я горд, серенад ей не пел.
Невдомек дуралею,
Что ценить и жалеть не умел,
А теперь вот жалею.
Говорила, улыбкой маня:
-- Ох, Алешка,
Пожалей, пожалей ты меня
Хоть немножко!
Как любила, как льнула притом
По-родному.
Разобидел – вильнула хвостом
Да к другому.
Я от ревности не ошалел,
Пусть другие шалеют.
Я шалеть не хотел, а жалеть не умел.
Пусть другие жалеют!
Вот такая сложилась в судьбе
Серенада.
И с усмешкой сказал я себе:
-- Так и надо!
Хорохорясь, разгульно живу,
Наплевать обалдую.
А во сне… А во сне все зову,
Мою рыбку зову золотую.
Много женщин мне были близки,
Но о ней лишь жалею.
Глубину несказанной тоски
Рассказать не умею.
Ох, друзья, избегайте моих
Легкодумных ошибок,
Берегите своих дорогих,
Золотых своих рыбок…
ТЫ ПОЗОВИ
Ты позови, и я приду,
Примчусь из самой дальней дали,
И обниму, и отведу
С твоих ресниц слезу печали.
Я так хочу обнять твои
Покорно женственные плечи
И вечно слушать о любви
Твои застенчивые речи.
Зови меня, любовь, зови,
Не поводи с сомненьем бровью,
Чтобы энергия любви
Переполняла нас любовью.
Хочу, чтоб также, как и я,
И ты моим речам внимала,
Чтоб и тебя любовь моя
Теплом сердечным согревала.
Люби меня, как я тебя,
Чтоб мы друг друга обнимали,
Чтоб не ревнуя, не глупя,
Всю жизнь друг друга понимали.
Чтоб с жаром юности в крови
Ты сердцем к сердцу мне припала,
И чувство искренней любви
В груди вулканом клокотало.
Чтобы непрошенную грусть
Мы и в глаза бы не видали…
Ты позови, и я примчусь
Из самой-самой дальней дали.
ПОЭТ И ВРЕМЯ
Лирические страдания
1. Сюжет и бюджет
Когда мне было десять лет,
Мечтал я всласть поесть конфет.
Но дома был на то ответ:
-- У нас копейки лишней нет.
Ну, нет – и нет. А в двадцать лет
Я возомнил, что я – поэт.
Любил. Но мне сказали: -- Нет!
Поскольку бедно был одет.
Ну, нет – так нет. А в тридцать лет
Я метил в генералитет.
Но мне и тут сказали: -- Нет! –
Поэт не гож для эполет.
Ну, нет, так нет. А в сорок лет
Я стал заглядывать в буфет
И брать на закусь винегрет,
Поскольку скромным был бюджет.
Теперь –увы! – мне много лет.
Я, как ни как, давно поэт.
А как бюджет? А вот бюджет
Не вносит бодрости в сюжет.
2. Тупик
Лесть, понимаю, чести не к лицу,
Но пожимаю руку подлецу.
Конечно же, подонка не любя.
Конечно, презирая сам себя.
Он знает сам, что он подлец и плут.
Но что ему людей моральный суд.
В моих глазах читает он укор,
Но знает, что не пойманный – не вор.
Единоросс, ворюга, чинодрал,
Он у народа крупный куш урвал,
Пустил, как говорится, в оборот,
Плевать ему, хапуге, на народ.
Он возомнил, что истинно велик.
А я попал в безвыходный тупик.
Он баснословный и миллионер,
И безусловный коррупционер.
Он президенту якобы дружок,
Сотрет при слове правды в порошок.
Что ж перед ним примолк я, как немой?
Да он, подлец, теперь издатель мой.
И вижу я – дела мои плохи:
Не по душе ему мои стихи,
И он не хочет на меня смотреть,
И мне его противно лицезреть.
Мерзка презренного металла власть.
Не дай мне Бог пред ней стихами пасть!
3. Реплика о строчках
Мне и рубля не накопили строчки,
Краснодеревщики не слали мебель на дом,
И кроме свежевымытой сорочки
Мне ровным счетом ничего не надо.
Маяковский
Удача, твердят, не случайна.
Но как над строкой ни корпишь,
Поэзия все-таки тайна,
Которую не объяснишь.
На чашу весов не положишь,
Не выверишь по чертежу…
Прикинешь вот так, подытожишь:
Дано ли? Да так ли пишу?
Уж если не ладятся песни
И сам не рождается стих,
То тут хоть разбейся, хоть тресни,
Сердец не затронешь ничьих.
Так что же, вымучивать строчки,
Чтоб гнать за рубли их в печать?
Нет, так даже ради сорочки
Не надо. Уж лучше молчать.
4. С протянутой рукой
А кто я, собственно, такой?
Влачу, как раб, судьбы вериги.
Стою с протянутой рукой:
-- Подайте на изданье книги!
С кривой ухмылкою народ
В пустом кармане держит фигу:
-- Вишь, что придумал, обормот,
Тут нет на хлеб, а он – на книгу!
А тем и вовсе не до книг,
Кто при чинах и мерседесах.
И остаюсь я при своих
Литературных интересах.
5. Ода книжкину храму
Сегодня россиянин читает 7 минут в сутки.
СМИ
Сколь нищих к прекрасному
Ни зови, поэт,
Кажется несчастному,
Что лирика – бред.
Путь-дорогу модную
Ныне прочат нам:
К голоду – народную,
В роскошь – господам.
Ах, друзья-товарищи,
Давно ль без господ
Был самым читающим
В мире наш народ?!
А теперь – вот сраму-то! –
А, дескать, дебил,
Ваш народ и грамоту,
И разум пропил.
Пьет до отупения,
Множит забулдыг.
Разве тут до чтения?
Разве тут до книг?
Тут хоть в гроб от горести
Заживо ложись.
Нет печальней повести,
Чем такая жизнь.
Что ж сказать базарящим
Будто бы вот-вот
Вовсе не читающим
Станет наш народ?
А скажу сурово я:
Врете, наглецы!
Будут книги новые,
Будут и чтецы!
Даром, что ль, греховную
Люди жизнь клянут,
За пищей духовною
В книжкин храм идут?
И опять шагающим
Сквозь века – вперед
И самым читающим
Будет наш народ!
ВОПЛЬ ПРОВИНЦИАЛА
Соратнику по крылу и штурвалу
генерал-полковнику Леониду Лукичу Батехину
Мы одному с тобой молились Богу,
Соратники из одного гнезда.
Одна и та же нашу путь-дорогу
Нам озаряла алая звезда.
В одежке драной…Ни жилья, ни хлеба…
Война…Разруха… Голод…Нищета…
Но как сияло русской лавой небо!
Какой была прекрасною мечта!
И мы взорлили в солнечные дали,
И возмечтали: к звездам долетим!
Нас сталинскими соколами звали,
И мы гордились званием таким.
Была идея: коммунизм реален.
И мы не сомневались: быть тому!
И Богом был для нас товарищ Сталин,
И мы молились искренне ему.
И ты средь туч и молний реял смело,
Но вдруг с высот, что гордо покорял,
Спикировал в уют политотдела,
Как мы считали, дурака свалял.
Но ты был настоящим коммунистом.
А мы – свое: «Оратор! Выступлер!»
Карьеры ради, дескать, стал речистым
И в генерал-полковники попер.
У нас, крылатых ухарей-гвардейцев
Чудить-мутить натура широка,
И мы на всяких там политотдельцев
Поглядывали этак свысока.
Но ты был тверд. И преуспел. Удача?
Так ли, не так, казалось бы – гордись:
Москва. Квартира. Должностенка. Дача.
Ве есть. А жизнь… А как сегодня жизнь?
Мне не в пример, ты и поныне в силе.
Да и со мной ничуть не во вражде.
Твоя ль вина, что я, клонясь к могиле,
В провинциальной мыкаюсь нужде.
Увы, товарищ генерал-полковник,
Один ли я так обойден судьбой?
Прорвавшись к власти, явный уголовник
Нас числит всех никчемною толпой.
А сколько ж их таких, с ухваткой вражьей,
Сегодня в наших правящих верхах!
И почему вдруг коммунист вчерашний
Сегодня нам с тобою лютый враг?
Им словно бы не писаны законы,
Все оплевали – правду, доблесть, труд.
И нет войны, а гибнут миллионы,
До пенсии не доживая мрут.
Глашатаи марксизма-ленинизма,
Сплетясь с ворьем в змеиный их клубок,
Глумясь над нами, фарс капитализма
Долдонить навострились назубок.
Поднапустить в глаза умеют пыли.
Вопят: «Вперед!» -- а пятятся назад.
С пеленок большевизм превозносили,
А ныне ель-цинизму лижут зад.
Могучим был СССР. Великим.
И вдруг такой позорнейший развал.
Но почему же никакой Дникин
К отпору добровольцев не созвал?
Иль судорогой страха рот скривило?
Что ж не нашелся ни один смельчак
Полнять мятеж, как генерал Корнилов,
Верховным стать, как адмирал Колчак?
Ну, ладно, скажем, был генсек – Иуда.
Ну, а ЦК? Или – Политбюро?
И тут не обявился ниоткуда
Спасать их хоть какой-нибудь Шкуро.
Блажили: совесть, ум и честь эпохи!
Нам, дескать, путь указан Ильичем!
А на прверку что же? Пустобрехи,
Трусливые, как цуцики, причем.
В раздумье горьком чертыхнусь уныло.
Тоска! Уж лучше б сразу на погост.
На чуть не двадцать миллионов было,
А Ельцин цыкнул – все поджали хвост.
Зато в каком от доллара восторге!
С власть захватившей сворой на паях
Вчерашние парторги и комсорги
У олигархов ходят в холуях.
Наперебой – кто в клан «едренороссов»,
Кто в кодло Жириновских хохмачей,
В либерализм общественных отбросов,
В авантюризм чубайсовских рвачей.
А ты, товарищ генерал-полковник?
Недавно я услышал, что и ты,
Поскольку, мол, заслуженный сановник,
Сподобился достойной высоты.
Опять нас, маловерных, вдохновляешь
Сиянием регалий и наград.
Завидую? Брось, сам прекрасно знаешь,
Что про таких в народе говорят.
Галдят, плюются толпы безработных:
Вот, мол, идей высоких проводник,
Завел не в коммунизм, так твою так, негодник,
А в капиталистический тупик.
Подумайте, скажите-ка на милость,
Вперед шагали, а пришли назад.
Как будто все само собой случилось,
И тут никто ни в чем не виноват.
«Друзей, -- вздохнешь, -- охаивать негоже».
Но исстари, хоть трижды генерал,
Платон мне друг, а истина дороже,
Как Аристотель некогда сказал.
С себя вины я тоже не снимаю.
Свои стишки кропая между дел,
Пел дифирамбы Октябрю и Маю,
Да многое не так, как надо, пел.
Рифмуя, метил даже в трубадуры.
А что -- неплох про шуры-муры слог.
Но под ярмом цензуры-диктатуры
Встать в полный рост за истину не смог.
И подмывает воплем скандалиста
С досады взвыть на весь на белый свет:
«О, тяжела ты, участь коммуниста!»
Но это же, конечно, не ответ.
Перебирая поражений даты
Под грузом оскорбительных утрат,
Мы скажем, что ни в чем не виноваты.
Черт побери, а кто же виноват?
Летали смело. Преданно служили.
А что в итоге? Горечь и позор.
Выходит, что всю жизнь слепыми были,
Да так и не прозрели до сих пор.
Наш марш гремел, что сказка станет былью,
Что будем жить мы в сказочном раю.
А мы… Мы лбы в усердье расшибили
И ахнули у бездны на краю.
Гордясь, что жили в гордую эпоху,
Во имя счастья для родной земли,
Выходит, не тому молились Богу,
Выодит, не по той дороге шли.
И не закрыл идейной амбразуры
Никто в философическом бою –
Ни генералы от литературы,
Ни генералы в воинском строю.
Как пушкинский старик перед корытом
Разбитом перед нищею избой,
Я оставляю свой вопрос открытым
Не только лишь перед одним тобой.
От приговора нравственных законов
Увертки никакие не спасут
Ни единиц, как мы, ни миллионов
Паптийно-государственных иуд.
Как с тормозов сорвавшись, полным ходом
Гремит страна, как поезд под откос.
И все острей встает перед народом
Трагический в его судьбе вопрос.
И не имею права промолчать я,
Чиню сам над собою самосуд.
Не потому, что мне страшны проклятья,
А потому, что люди правды ждут.
Язнаю, что история рассудит
И всем воздаст по чести и уму,
Да только вот когда такое будет,
Известно только Богу одному.
И пусть я слаб, пусть голос мой негромок,
Я бью в набат – внемли и стар и мал! –
Чтоб сдуру опрометчивый потомок
Таких бы дров, как мы, не наломал!
БАЛЛАДА О ПСИХИЧЕСКОЙ АТАКЕ
Фамилия «чапаевской»пулеметчицы – Стольц.
СМИ
В ряду бесконечных житейских невзгод
За давностью лет не истаяв,
Впечатался в память мою эпизод
Из кинофильма «Чапаев».
Нервишечки школьные скручены в жгут.
Мы – зрительный зал – пионеры.
А на экране в атаку идут
Каппелевцы. Офицеры.
Погоны. Кокарды. Сиянье наград.
Ремни. Портупеи. Мундиры.
Глядишь – залюбуешься. Сказка Парад.
И впереди – командиры.
Притихла в молчанье восторженном степь,
Дивясь тому великолепью,
Как гордо шла белогвардейская цепь
В бой с красноармейскою цепью.
О, страшная поступь смертельных минут!
О,русского воинства ярость!
Ведь знают же, знают, что на смерть идут,
А вот ведь идут не сгибаясь.
Минута. Другая…Да так же нельзя!
В атаку – да сомкнутым строем!
Казалось, и зал онемевший, и я
Вот-вот в обалдении взвоем.
Бравировал полк офицерский, форсил.
Но шли так бесстрашно однако,
Что сам уже вид их гипнозом разил.
Психическая атака!
Вдруг в белой косыночке, бровки вразлет,
Красотка-кокотка, поганка,
Сощурясь, в упор навела пулемет
С тех пор легендарная Анка.
А рядом с ней – Петька. Красавец. Герой.
Прославленный ординарец.
И пал, и полег, как подрубленный, строй,
Где тоже к красавцу красавец.
И помню еще чей-то шепот впридых:
«О Господи! Боже ж мой, Боже!
Да что же ты делаешь, стерва? Своих?
Они же ведь русские тоже!»
Давно ль это было?.. Давненько. Давно.
Жалел я их, гибнущих, что ли?
Молчал. Утешал себя: это ж кино!»
А сердце сжималось от боли.
О, гордые парни, презревшие смерть!
Да можно ль таких ненавидеть?!
Уж лучше бы мне этот фильм не смотреть…
Уж лучше б их гибель не видеть…
И вот, вспоминая, тоскую. Скорблю.
Из героинь героиня! –
А я не любил ее и не люблю
И в тот момент и поныне.
Ах, память, на раны душевные соль,
Жестких раздумий докука.
Какая же ты нестерпимая боль
И невыразимая мука!
И, может, не нужен бы был этот стих
О тех миллионных расстрелах,
Но сколько же их и сегодня таких
В России и красных, и белых…
ДА ЗДРАВСТВУЕТ «РУССКИЙ ЛАД»!
«Единая Россия» мрет от счастья,
На радостях истерика и визг,
Поскольку подло дорвалась до власти,
Предательски угробив коммунизм.
В пустопорожнем бесится азарте
Под гром брехни ее телепрограмм.
С ней тьма таких вот партиек и партий,
В делах которых правды ни на грамм.
А речи-то, а речи-то какие! –
Утрачен стыд. Оплеван честный труд.
Того гляди – Великую Россию
За доллары на клочья разорвут.
Но вот в протест против такого рвения,
Чтобы не дать страну повергнуть ад,
Народом русским создано Движение
С названием народным – «Русский лад».
С названием красиво показательным,
Что не отступит при любой беде,
Правдивым, Всероссийским, созидательным,
Нацеленным на подвиги в труде.
Пускай галдят, вот – националисты,
У нас,, у русских, свой особый стиль:
Какой бы нам ни выпал путь тернистый,
Любую сказку превращаем в быль.
В беде задор удвоим и утроим,
Известно всем, что нам и черт не брат.
Мы наш, мы новый – русский! – мир построим,
Что даже сказку превзойдет стократ.
От санкций, не надейтесь, не подохнем.
Мы, русские, умеем не стонать.
А если надо, и в бою не дрогнем.
Мы, русские, умеем побеждать.
Нам не впервой являть в бою отвагу,
А если бить врага, так наповал.
И если в бой пошли, назад – ни шагу,
Как Сталин нам однажды приказал.
Любите. Проявляйте уважение.
Мы – русские. Здесь русский наш уклад.
Мы победим. Да здравствует Движение
С названием победным – «Русский лад»!
С названием решительным, уверенным
По ритму героических баллад,
Сказать по-русски пламенно намеренным:
-- Да здравствует в России русский лад!
ВЕЛИКОРОСС
Владимиру Степановичу Никитину --
Председателю Координационного совета
Движения «Русский лад»
Я в большевистских не ходил вождях,
Ни комиссаром не был, ни чекистом,
Но в беспощадных классовых боях
Был безоглядно верным коммунистом.
Победы знал и пораженья знал.
Про коммунизм трибунно не долдонил.
Не Библию читал, а «Капитал»,
Хоть ни хрена в нем толком и не понял.
Во имя пролетариев всех стран
Плевать хотел на личное богатство,
Крепил союз рабочих и крестьян
И свято верил в равенство и братство.
В борьбе бывало всяко – кровь и грязь.
Культ личности. Застой и перестройка.
То злясь, то чертыхаясь, то стыдясь,
Я коммунистом оставался стойко.
Но как ни хорохорься, ни крепись,
При всем моем партийном постоянстве,
Терзала душу каверзная мысль:
Подгнило что-то в нашем государстве!
Да, было много срывов и преград.
Все превозмог, мужая год от года,
Не ради привилегий и наград,
А ради блага моего народа.
И вдруг такой убийственный сюрприз! –
СССР – страну социализма
Разграбило и разорило вдрызг
Ворье из камарильи ель-цинизма.
Идею, что ль, внезапно не взлюбя,
Где брат не раз губил родного брата,
И партия угробила себя
И диктатура пролетариата.
И вот стою у бездны на краю,
И ни рукою, ни ногой не двину,
И те, с кем вместе шел в одном строю,
Предательски подталкивают в спину.
И тут во мне очнулась русскость вдруг:
И нашей русской воли непокорность,
И Пушкиным воспетый русский дух,
И русское достоинство, и гордость.
И встал я пред врагами в полный рост:
-- Ну, подходите, -- говорю, -- дебилы.
Я – русский! – говорю. – Великоросс!
И я готов померить с вами силы!
А вы?.. Гляжу – какая все же мразь
Влечет Россию к полному раздраю.
И говорю открыто, не таясь,
Что эту мразь открыто презираю.
Ах, сволота! Ах, скопище иуд!
Как рветесь вы вершить реванш троцкизма!
Но неизбежен всенародный суд
И приговор врагам патриотизма!
И будет вечно над землей сиять
Зарей победоносною свобода,
И к правде звать и правдой побеждать
Во имя счастья русского народа!
СЛАВА РУССКОЙ РОССИИ!
Клокотала в Германии к русским лютая злоба.
Погубить нас пытаясь, шла за ней вся Европа.
Шла на нас, на славян, как безмозглая масса,
Так сказать, европейская высшая раса.
Нам погибель несла их несметная сила.
Ой, что было!..Что было… На могиле – могила.
Победить этот сброд, скажем прямо, по сути,
Смог лишь русский народ – наши русские люди.
Неспроста же живет со времен Святослава,
Славя русский народ, наша русская слава.
Скажем неисчислимой до сих пор вражьей силе:
-- Бойтесь непобедимой гордой русской России!
И уж как там не нравится, как бы нам ни грозили,
Скажем русскую здравицу:
Слава Русской России!
НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ
Мы за русскую правду свою
До последнего дрались патрона.
Смертью храбрых в нравном бою
Вся в повал полегла оборона.
И картавит какой-то кретин,
Оскверняя эфир ульти-матом:
«Русь, сдавайсь! Ты остался один
Против НАТО с пустым автоматом.»
Евро-доллары… Атом… Броня…
Как татаро-монгольские орды,
Все плотней окружают меня
Эти жидо-масонские орды.
На последнем стою рубеже,
Что не снился ни немцу, ни шведу,
И хазарский потомок уже
Надо мной предвкушает победу.
Ну, а я?.. О погибельный час!
В кулаке аж до судорог сжата –
Распоследний мой боезапас –
Стратегической смерти граната.
Ну, подлюги!.. Как Русь татарву…
Только суньтесь попробуйте, гады,
Я вас вместе с собою взорву…
И не ждите пощады!
СПРАШИВАЙ СЕБЯ!
Гордишься, что рожден в России:
«Россия – Родина моя!»
И вдруг обронишь, что другие
Куда богаче есть края.
Что ж, есть, допустим,, и такие.
Но, всю вселенную любя,
«А что я сделал для России?» --
Почаще спрашивай себя!
ВЫСОКООБРАЗОВАННЫМ МЕРЗАВЦАМ
Нам это племя всем давно знакомо,
Надменны – за версту не подходи! –
У каждого по два, по три диплома,
И по два, по три ромба на груди.
И ладно б инородческих лукавцев,
Так самых-самых русских что ни есть
Высокообразованных мерзавцев,
Что в нынешней России и не счесть.
У них напасть особого недуга:
Не коммунизм и не демократизм,
А диктатура собственного брюха –
Животного инстинкта эгоизм.
Для их орды не писаны законы,
Над ними ленинизма ореол.
Там бывших коммунистов миллионы
И многомиллионный комсомол.
Бывало всяко. Жуткие потери.
Война. Попытка строить коммунизм.
И в коммунистах люди, а не звери,
И беспримерный русский героизм.
Но вместе с тем тьма тьмущая примеров:
Брехней марксистско-ленинских речей
Жила-была и свора лицемеров
И беспардонно подлых трепачей.
И не в каком-то там особом роде,
Что изощренно навострился врать,
А в том великом и простом народе,
Что ныне русским не желают звать.
А что до всяких там единороссов
И прочих доморощенных иуд,
Так это просто партийки отбросов
И прочих инородческих паскуд.
И вот – кошмар. Как светопреставленье,
Злей, чем потоп от затяжных дождей,
В Москве – пожар. В народе – обалденье.
И смута. И предательство вождей.
Что это было? Заблужденье века? -
Поди пойми крутой зигзаг его! –
Тупое сумасбродство человека
Иль дерзкой русской правды торжество?
Не раз Россией по заслугам битым,
Всем русоненавистникам давно
Известно, что вовек в бою открытом
Им одолеть Россию не дано.
И вот жонглеры плутовских уловок,
Что правды никогда не скажут вслух,
Кагал полуподпольных полукровок
И спит и ненавидит русский дух.
Они добра нам, русским, не желают.
У них от Мальты рыцари в чести.
Они извечно до сих пор мечтают
Всех русских подчистую извести.
И все-то им, истерикам, неймется.
Теперь мигрантов шлют за ратью рать.
Надеются, что орды инородцев
Россию смогут изнутри взорвать.
Но как бы ни бесился их Мессия,
Мечтая напрочь русских истребить,
Жила-была Великая Россия,
Жила, живет и вечно будет жить!
РУССКИЙ ПРИКАЗ
Это было в последнем бою.
Я последним остался в строю.
Чесанул по рядам пулемет,
И полег в окружении взвод.
И судьба предложила обмен –
Выбирай: или смерть – или плен.
Словом, так: или жизнь -- или честь.
А врагов, черт возьми, и не счесть.
Я один в их несметном кольце.
Как не думать о смертном конце!
А я русским не попросту был,
А я Русь больше жизни любил,
И тогда в тот трагический час
Я по рации отдал приказ:
-- Чтоб кольцо немчуры истребить,
Чтоб России свободною быть,
Чтоб во веки веков без меня
Не померкло сияние дня,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
Онемел потрясенный эфир.
Ошалел ошарашенный мир.
Но комбат, поднимая ладонь,
Рубанул:
-- Батарея, огонь!..
И взметнулся карающий смерч,
И взбесилась терзаючи смерть,
И померкло сияние дня,
И не стало на свете меня…
Ни следа… Ни могилы… Ни дат…
Я с тех пор безымянный солдат…
Я с тех пор неизвестный солдат…
Разметал мое тело фугас,
Но гремит сквозь века мой приказ:
-- Люди Русские, помните нас!
Люди добрые, пойте о нас!
Чтоб несметных врагов истребить,
Чтоб России свободною быть,
За Россию, Россию любя,
Вызываю огонь на себя!..
***
Тут и воля, и вечный покой,
И сердечный потомкам привет…
И вовеки команде такой
В целом мире сравнения нет.
ДУМА 9-го МАЯ
Павших в бою поминая,
Под орудийный салют
Гордо 9 Мая
Русские люди встают.
В честь легендарных сражений
Кровопролитной войны,
С болью за стыд поражений
Многострадальной страны.
Всяко на фронте бывало,
Но не забудет народ,
Как бесподобно звучало:
- В бой! Коммунисты – вперед!
Слава тех дней отгремела
В мрак кукурузных трущоб.
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал безумец Хрущев.
Ночь подобрав потемнее,
Истинно истинный дуб,
Выволок из Мавзолея
Гения Сталина труп.
Истинно изверг из морга
На окаянном горбу.
Гитлер, визжа от восторга,
Перевернулся в гробу.
Видя, что дело пустое
Трупный лечить организм,
Брежнев в тупик до застоя
Лично завел коммунизм.
Лично без личной победы
Маршальский чин получил.
Сам себе орден Победы
Собственноручно всучил.
Тут гробостройка приспела.
Числя народ дурачьем,
То, чего Гитлер не сделал,
Сделал прохвост Горбачев.
Взяв прямиком на Чернобыль
Явно предательский курс,
Злее фашизма угробил
Мирный Советский Союз.
И уж совсем оголтело,
Чтоб коммунизм додушить,
То, чего Гитлер не сделал,
Ельцин сумел совершить.
Рабски покорную фразе,
Как только власть захватил,
Буйствуя в пьяном экстазе
КПСС запретил.
А до чего же пречисты
Были все эти хмыри:
Истинные коммунисты,
Ленинцы, черт побери!
В страхе, что Ленин и Сталин
Вряд ли идею спасут,
Где они, кем они стали
Толпы таких вот паскуд?
Я вам мораль не читаю.
Я вам елея не лью.
Я вместе с вами мечтаю
Думу додумать свою.
Или вот так же хотите
Вновь городить огород?
Что ж вы так тупо молчите?
Ну, кто там гордый – вперед!
Чтобы без грома орудий
Жить не тужить без войны…
С праздником, гордые люди,
Граждане гордой страны!
СОДЕРЖАНИЕ
Служу России!...............................................3
По-русски правду говорить………………………..5
Русская догадка…………………………………………..8
Сугубо русское…………………………………………….9
Догматики…………………………………………………….11
Культурные испытания…………………………………12
Призрак…………………………………………………………14
Эй,
Вечный марксист…………………………………………..19
Премудрый хрыч……………………………………………21
Свободе слова……………………………………………….24
Судьба……………………………………………………………25
Театр теней……………………………………………………27
Молитва безбожника……………………………………29
Гулливер………………………………………………………..30
Забытая деревня……………………………………………32
Т очу топор…………………………………………………….35
Мечта русофоба…………………………………………….37
Русское предупреждение……………………………..38
Ну, кто еще?.....................................................42
Баллада о баяне маршала Жукова……………….45
Дерзай, Россия!...............................................48
Обреченность………………………………………………..49
Гильотины……………………………………………………..51
Логика…………………………………………………………...52
Русский – русским…………………………………………54
Похмелье……………………………………………………….73
Страсти-мордасти………………………………………….76
Ошибки………………………………………………………….78
Затяните пояса!.................................................78
Пустобрехи………………………………………………………81
Стерва……………………………………………………………..87
Спешите делать русские дела!........................89
Жизнь……………………………………………………………..90
Язык – народ…………………………………………………..91
Слово русских крылатых витязей…………………..93
Шагай, сестренка!.............................................95
Серенада золотой рыбке……………………………….95
Ты
Поэт и время………………………………………………….99
Вопль провинциала………………………………………105
Баллада о психической атаке………………………113
Да здравствует «Русский лад»!.....................116
Великоросс……………………………………………………119
Слава русской России!....................................121
На последнем рубеже…………………………………..122
Спрашивай себя!.............................................123
Высокообразованным мерзавцам………………..124
Русский приказ………………………………………………..127
Дума 9-го Мая…………………………………………………129
КАШИРИН СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ
Академик Петровской академии наук и искусств
Член Союза писателей России
Член Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов
Лауреат Всесоюзной литературной премии им.Н.Островского.
Всероссийской премии Святого князя Александра Невского
Международной премии «Филантроп»
Дипломант православного Царицынского Александро-Невского
Фестиваля
Лауреат Всероссийского творческого фестиваля «Русский лад-2014».
Кавалер ордена святого князя Александра Невского З-ей степени,
Медалей Маршала Жукова, Защитнику Ленинградского неба,
Патриот России, Сергея Есенина и др.
Почетный гражданин древнерусского города Гдова.
Автор более трех десятков книг стихов и прозы.
Живет в городе Гдове.
Эй, русские
© Copyright: Сергей Каширин, 2019
Свидетельство о публикации №119072804798
Свидетельство о публикации №119072804798
Рецензии