Литература дружбы народов

 (Памяти Полины Андреевны Бороздиной)

   Что я могу сказать о Полине Андреевне Бороздиной помимо того, что уже сказано ей самой в её воспоминаниях?  Опыт нашего общения не так уж и велик, поскольку она не являлась моим научным руководителем (диплом я писала на другой кафедре), но была доцентом кафедры курирующей, а потому  общение становилось неизбежным. Хотя бы потому, что Полина Андреевна была как мать для всех нас, студентов. Мы были разными тогда, но розни не чувствовалось. Вместе с нами учились студенты из разных регионов мира, из многих республик тогдашнего Союза – факультет был интернациональным. И всех нас, словно наседка цыплят, Полина Андреевна выхаживала и согревала своей безмерной добротой.
   Эта доброта по-своему покоряла и, если хотите, смиряла. Когда у меня во время вступительных экзаменов возник инцидент с одной секретаршей, Полина Андреевна вступилась за меня на собрании, а также сумела утешить наедине. Вряд ли я была во всём права: юношеский максимализм всё же сказался. Но утешения Полины Андреевны (и других преподавателей) были бесценны для меня тогда и остались благодарной памятью на всю жизнь. Слов было не так уж и много, но утешало  само её молчание, сам взгляд, полный доброты, понимания и сочувствия. Урок был добрый, и я его приняла…
    Потом были посещения кружка советской литературы. Кружок этот собирался часто, ведь хорошие книги приходили к нам тогда в изобилии, и поводы для общения были  всегда. Да, это было именно общение – живое, заинтересованное, на равных. До сих пор благодарю всех за эту радость общения, ведь мы учились здесь не только видеть и слышать, но и дышать словом, осязать его живую материю. Кружок давал немалые возможности внутреннего роста, к тому же в тогдашнем закрытом обществе здесь у нас  являлась возможность высказываться открыто, без шор. Случалось, что мы, студенты, увлекались такого рода свободой и в своей молодеческой гордыне заходили слишком далеко. Суждения Полины Андреевны были – не то, чтобы осторожными, но взвешенными и по-хорошему мягкими, по-женски сочувственными и доброжелательными. Во всём чувствовались мера и такт, высочайшая внутренняя культура. Это тоже наставляло и смиряло, и мы учились обуздывать свой юношеский пыл.
  Совершенно незабываемым остался спецкурс по истории театра. В те годы мы были заядлыми театралами: старались посетить все сдачи и премьеры, в других городах тоже спешили попасть в театры. Спецкурс основательно приумножил и систематизировал наши познания, и живое преподавание Полины Андреевны само стало для нас и спектаклем, и театром, и уж, конечно, являло образчик самого изящного вкуса. Её всегда отличали удивительный артистизм и при этом естественность, искренность, порой с юмором,  и мы внимали как зачарованные. Это надо было уметь так рассказать о спектакле, чтоб мы смогли почувствовать себя его зрителями! Зрителями – и даже участниками… Есть тут своя тонкость в подаче материала, как об этом сказать – не знаю. Это осталось её тайной. Но какую-то струну в сердце каждого ей затронуть удавалось. Как – не ведаю, тут свой «дар без меры». Тут – «сердце сердцу весть подаёт», словом – просто чудо.  Иногда мы узнавали вещи, которые были тогда почти недоступны из других источников. Так, благодаря Полине Андреевне мы узнали обстоятельства гибели Мейерхольда.
   А что говорить о том предмете, который иначе как откровением и назвать нельзя? Я говорю об основном её курсе – «Литература народов СССР». Это было вдохновенное и вдохновляющее преподавание. Как это здорово, что в тогдашнем Союзе было столько разных народов, и каждый со своей, самобытной историей и культурой! И какое счастье, что нам удалось прикоснуться к этому богатству благодаря преподаванию Полины Андреевны! Мы были людьми европейской культуры, и кроме «Тысячи и одной ночи» да нескольких имён самых известных авторов, о культуре Востока мало что знали. А тут – такое богатство! Словно кто-то приподнял завесу, и мы медленно, но верно совершали путешествие в непостижимо далёкие времена и страны. То есть – страна-то была одна – наша великая держава, но такая удивительно многоликая, такая неповторимая в каждом своём регионе…  Как множество судеб с разной спецификой, эти разные культуры объединялись для нас одним – блеском любви Полины Андреевны к своему предмету, её глубочайшим знанием и главное – живым, творческим видением каждой культуры в отдельности, умением различать оттенки и в то же время находить общность в  развитии всех таких различных культур. И эти удивительные коллоквиумы у неё дома…  Сколько книг с автографами известных людей удалось нам подержать в своих руках! Особенно запомнилась «Снежная маска», надписанная каллиграфическим подчерком Блока. Мы прикасались, осязали въяве саму нашу культурную традицию, дышали ей, она оживала для нас.  И передаточным звеном её была для нас она – Полина Андреевна, принявшая эстафету от своего мужа Ильи Николаевича и передавшая её нам… Для нас она была живым свидетелем ещё и культуры «серебряного века», как назвали его позднее. Этот дух обитал в стенах её дома, и сама она воплощала его и дарила нам всем.
  Позже я прочитала её мемуары, и этот путь человека «ОТ И ДО» – так можно назвать судьбу Полины Андреевны, перефразируя название одной из её книг – предстал для меня воочию. Что тут сказать? Это не просто путь, это водительство Божие –  человека одарённого, приумножившего свой талант на благо ближних и теперь, думается, вошедшего в радость Господа своего. Много скорбей, много радостей и благодарностей было на этом пути, но ещё больше  подарила она всем любви – той самой любви, которая одна и пребывает вовек. А «пребывающий в любви пребывает в Боге» (1Ин.4,16).
   Вечная ей память.
 

          СРЕДЬ МОРЯ ЛЮБВИ
               
                Памяти Пелагии*

Народы, как реки, обильно стекались
Под чистого сердца радетельный кров,
Не буквою мёртвой, но духом питаясь:
В том сердце живом обитала любовь.

Так, реки, вливаясь, не выплеснут моря,
Но море их примет и даст им покой,
Чтоб стали едины на отчем просторе,
Чтоб радость познали от встречи живой.

И радостью Духа живится культура,
И мир просвещают лучи красоты,
Так луч Божества посещает в день хмурый,
Так солнце Любви есть источник святынь.

И мы приобщаемся мудрости снова:
Над душами верных не властен уход.
И реки любви всё живятся от слова,
И отчая память всё так же живёт.
__________¬¬
  *Имя Полины Андреевны Бороздиной во Святом Крещении – Пелагия, что в переводе с греческого значит «морская»