Записки юродивого. Встреча первая

…дцатый век от и до.
Чужая, далекая страна.

                "Мальчишки отняли копеечку…"
                (должны бы и сами знать, откудова)

Какая-то улица где-то в городе.
----------------------------------------

Подайте на пропитание убогому…
Спасибо, мил человек.
А что грустный такой? Ты ж не бедный. Или выгнали откель?
Царь?...
Ну, садись, Царь, рядом, коль не шутишь.
Так что ты такой, Царь-батюшка, в печали?
Говорить? Я? Не, не боюсь. А чего мне бояться? Смерть – отпущение, а так – отбирать-то у меня и нечего.
А что пришел?

Так дела то какие… Тебя как, кстати, зовут?

Юрла, Юрлой кличут, Царь-батюшка. Из местечка неподалеку я. Был кем-то, стал никем. Но имя пока осталось.

Так вот, Юрла, дела какие. Уже который год в моём краю: и деньги от торговли есть, и мытари мои стараются, а денег всё в казне не прибавляется. Даже наоборот.
Как только деньги приходят (ты, кстати, налоги платишь? Нет? Зря. С чего? И так спишь спокойно? Ну, ладно пока…). Так вот, как только деньги приходят, мне о них скажут, и в большую банку, под подол хозяйке банки. А под подолом в большой банке деньги вроде и есть, но всё, что туда попадает, таинственно пропадает. Не иначе, тать завелся.

Под подолом? А кто у тебя, Царь, казной-то заведует? Можа посадить? Или на каторгу сослать? А имущество – в казну. Глядишь, деньги-то и появятся. И остальным неповадно будет, и казне прибыток.

Неможно мне этого сделать. Бояре Думские сильно возражают, шумят. Закон мой даже не читают, не пропускают. Хотя и видели, тайные люди говорили, из тайного приказа, что как только банка наполняется, ее сразу опорожняют, и Бояре помогают, по карманам да в заграничные банки увозят. Прямо сундуками везут.

Да, дела, Царь. Да садись ты, Царь-батюшка, присаживайся рядышком. Всё легшее будет. Народ у нас добрый, скажи, что на лечение от подагры и невроза – подадут.
Только не говори, что Царь. Обижен на Царя народ-то. Даже поговаривают, что подменный. Могут и морду набить, что здесь сидишь, имя Царя позоришь, а у самого – горы золотые да яхты-корабли.

Нет у меня особого богатства. Нет, конечно, Дворец у меня есть и не один. И карета золоченая. Так не положено Царю-то без дворца и кареты. Страну уважать не будут. За Страну я радею, праздники да соревнования провожу, чтоб весь мир видел, указы добрые пишу. Министры вот головами качают, деньги берут, а обратно не приносят. И на что мои почтенные Министры – Соправители деньги спускают – мне сие не ведомо. Их даже если вместо еды утром, днем и вечером есть, всё равно столько не съесть.

А тайный приказ что говорит?

Приходят от министров да купцов – морды хитрые, довольные, но тоже головой качают: нет, ничего не нашли. Место такое, говорят, заколдованное.

Ох, не спроста это Царь.

Ну, может и так. Мудрый ты, Юрла.

Поживи, Царь, с моё на улице…
А, можа, деньги всё жа отобрать, у особо проворовавшихся да Страну предавших?

Нельзя, разбегутся. Как тараканы разбегутся.

А куды они сбежать-то хотят? Чи к немцам, чи к французишкам? Рази ж они немцы?

Пойми, Юрла, с деньгами они – и французы, и немцы, даже англичане из Лондона.
Да у нас и настоящих немцев много. На всех важных должностях – иноземцы да пришлые. Так немцы больше работать хотят, хотя и гребут под себя безбожно.
Да я и сам на две трети немец. Не был бы Царем-батюшкой, не радел бы за Страну, давно бы в Пруссию уехал. Или в Канаду. Да вот нельзя мне. Грехи на мне тяжкие, они говорят: Страну защищал, ворогов воевал.
Зато уж все мои перевертыши – давно бы сбежали, да кто ж им там такие деньги за просто так даст? А жадность их зашкаливает…

Так, может, и пусть их? Пусть бегут, только деньги казне оставят?

Так деньги-то они уже давно все вывезли.
Вот ты где живешь?

Да где Бог даст. Иногда – под кустом, под листом, иногда – в околотке, ну, когда им надо справность показать, а иногда – и в богатые дома на ночь – другую. Да только пахну я тяжело – жизнь наша такая. Отмывали меня, одевали, да не могу я за каменными стенами – мне к людЯм надо. А на улице, сам знаешь, нравы простые.
Тут один говорит, в бочку меня надо. Сто крат получится.

Сократ?

Во-во. Сто крат. Только где ж ее возьмешь? Да и холодно в ней зимой, а летом жарко. И мытари сразу набегут, налог имущественный потребуют. Опять же, от людей дальше.

Ладно. Прикажу своим Думским Боярам позаботиться…

Ой, не надо, Царь-батюшка! Им и так не нравится, что я тут сижу, разговоры веду, а так они точно засмолят в бочку, да и в море. Якобы, по твоему указу да по просьбе трудящихся.

Так я их!

А я-то уже – на дне моря… Не надо, Царь-батюшка.

Время незаметно шло...
----------------------------

Вот, видишь, Царь-батюшка – на ночлежку уже насбирал. Еще и на фуфырь хватит.
Эй, это что это вы за басурмане? Ишь-ты – японские туристы! Вот я вас клюкой! Чтоб не мешали беседу вести. Бесплатно гравюру сделать. Геть отседова!
Ладно, Царь. Пора мне. Тут заброшка рядом, говорят, фабрика при прежних правителях была. Надо место получше занять. Жаль, скоро ее сломают – торговый дом да Дворец надо для Боярина твово. Ну, и нас тово.
И спасибо тебе, Царь, за канализацию да недострой – по коллекторам да заброшкам есть еще пока место для нас, простых твоих подданных, а там мы и сами вымрем.
Да ты, если что, приходи еще. Уж на пузырь как-нибудь насшибаем. Хотя бы на стекломой.
Что? К тебе в министры? Не могу. Воровать не умею. Научат, говоришь? У своих – не смогу.
А всей ватагой возьмешь?
Ну, надо тады с друганами поговорить. За тебя, за жизнь, за правду.
Вот только я сам во власть не пойду. Ничего. Будут мне ясновельможные паны угощенье сюда привозить, да там, за кустами и распивать, вольные денечки вспоминая.
А ты, Царь-батюшка, деньги понадобятся – еще заходи.
Народ у нас добрый, подаст.