Найман-ана

(Из цикла ремейки любимых книг)

Найман-Ана наклонилась и стала
медленно падать, цепляясь за шею верблюдицы.
Но прежде упал с головы её белый платок,
который превратился в воздухе в птицу
и полетел с криком: «Вспомни, чей ты?
Как твоё имя? Твой отец Доненбай!
Доненбай! Доненбай!»
Ч. Айтматов. «И дольше века длится день»


Я слышу свист стрелы, она уже летит
И в грудь мою войдёт – спокойно, без кимвалов.
Солёный дождь степей мне кости умастит,
Что, вылизав, оставят здесь шакалы.

Ты выстрелил уже, сыночек мой, манкурт!
Но, прежде чем свинцом мои нальются веки,
Запомни: Жоломан – вот как тебя зовут,
Отец твой Доненбай, а это – серозеки.

Я родила тебя, где каменный увал,
Бессчётны табуны и белоснежны юрты.
Тогда
никто
и не подозревал,
Что сверстников твоих перекроят в манкурты.

Уже не надо вас ловить, вязать, везти,
Пытать, заделав шлем из сыромятной выи.
Смартфоны всем раздай да подключи к Сети –
Она понудит вас забыть,
кто вы такие.

О, горе, горе мне!
Ты вытерт подчисто:
Слегка переиначь, – идёт разрыв шаблона…
В раскосые глаза Великое Ничто
Вошло без моего, найманского, заслона.

Сознание твоё – из клиповых пестрот.
Мозг неразборчив и – всеяден, как наёмник.

Уже солончаки мне забивают рот,
Но я кричу, упав: «Ты – Жоломан, запомни!»

А белому платку летят, летят вослед
Плакучим
косяком
листы
из этой
книги,
Стоит над степью стон: «Тебе семнадцать лет!
Отец твой Доненбай! Запомни эти миги!..»