Жизнь и судьба доктора Жорова. гл. 3

3

В семейной жизни новой пары
Размолвок, споров – никаких;
И не случилось с ними кары,
Какой коснулась всех других.

Ни социальных, национальных
Различий не было в семье,
И не банальных, и повальных
Обычно мелочных везде.

Огонь и медные все трубы
Пришлось им в жизни испытать;
Они же были однолюбы,
Друг друга стали уважать.

Обоих жизненное кредо:
Учёба, труд и их любовь,
За ними тянутся по следу,
Они свою смешали кровь.

Для русской княжеской персоны
Еврейский парень стал родным,
Романовой Елен(е) Петровне
Стал с первым днём он ей любим.

Своей жене помог в учёбе,
К тому же и учился сам,
Крестьянкой записав по крови,
Иначе дальше – ни на грамм.

На пользу ей пошла учёба,
Она – и доктор меднаук,
Росла в науке, словно сдоба,
Не покладая в деле рук.

Профессор, шеф она отдела,
Минздрава этот институт,
Она в нём очень преуспела,
Её в науке люди чтут.

Он стал учеником Бурденко,
В работе опыт приобрёл;
И всё доверие-оценку
Так в эти годы и нашёл.

Больниц Москвы хирургом главным –
Ему доверила страна,
По всем делам и личным данным
Уже о нём текла молва.

Страной был послан за границу,
Познать чтоб опыт стран других,
Всегда в стремлении учиться,
Упорством слыл он за двоих.

Он двинул опыт свой в науку,
Германию всю удивил,
Язык ему не сделал муку,
С ним диссертацию родил.

Работать продолжал хирургом,
В науке сделал важный шаг,
Признав науке лучшим другом:
В анестезии стал он маг.

Создал он методы наркоза
И сам их в практику внедрил,
Где в них важна не только доза,
Последствия в нём устранил.

И в личной жизни  -- тоже счастье:
Семья росла, родился сын,
Его подмял своей же властью
Всё той же медицины джин.

Не только рос он, как учёный,
Но повышался также чин;
И в битвах жизни закалённый,
Страны стал настоящий сын.

Уже в конце годов двадцатых,
Мединститута – ректор-шеф,
Как результат его дел ратных –
Чреда последующих вех.

Он – завотделом хирургии
В Басманной клинике Москвы,
Где все работы, как родные,
Достойны светлой головы.