Суицидное

 
Шарм-эш-Шейх был Офирой в тот год, когда
синтез вывел в 16 мои года,
и  китайцы шагнули за миллиард,
а Канаде подписан был вольный акт
от британской короны. На тот момент
ZX Spectrum внедрялся, VIP-элемент
антуража землян, как потом айфон.

В этот год я влюбился… Со всех сторон
прилетали амуры с набором стрел,
превращали в ежа, пока я свой мел
под балконом её до костей стирал,
сочиняя асфальтный свой  мадригал…

Она в щёлку портьеры смотрела в ночь,
где я рифму седлал, как Бодлер, точь в точь.
А потом, через месяц силков и схем,
мы уже с нею вместе касаньем тел
ускоряли пульсары свои взахлёб.
Забывая дышать, целовал её лоб,
гладил локонов нежность и понимал,
 для чего нас Всевышний здесь издавал…

Время… Время – торнадо, стирает всё.
Поезд призраком ада унёс её.
Только сны на бумажных снегах потом
иногда залетали в мой тихий дом.

В этот год посадили Софи Лорен
за тюремные стены, Ирак совсем
в кризис впал на Иранской войне, а я
задыхался в разлуке, да клял себя.

И когда шёл Израиль карать Ливан
я бросался с разбега башкой в лиман
Меотийского озера, чтоб студить
воспалённого сердца шальную прыть.

И теперь, в свежем веке, где вновь бардак,
а война на задворке моём за так
собирает слепая людскую дань
почему-то я вспомнил, как под гортань
 подкатил не по детски горячий ком,
когда прыгнуть хотелось под тот вагон.
И торговка, рассыпав охапку роз,
ухватилась за паклю моих волос,
а колёсная пара звенела всласть,
стыки жизни считала и вдаль неслась.

23:07:19 7:33









 Донбасс