Сами чего-то хотят, а стесняются

В меня сами женщины влюбляются,
сами дружат и молчат о многом,
обо мне всем миром улыбаются,
а ещё считают меня недотрогой.
Сами мне в любви признаются,
а потом ещё обижаются.
Сами дружат со мной, а не даются,
сами чего-то хотят, а стесняются.
Никогда не держал я, не хвастался!
Никогда силою не брал...
Надо мною летают ласточки,
женщин целый и небесный шквал.
Все грозятся со мною расправиться,
все прогибают сердечные мышцы.
А для меня вот истинное счастье-
я рожден для заветной страницы.
У меня богатырские латы,
у меня есть и шлем, и наряд,
я не трачу время на дебаты,
некогда с женщинами мне воевать.
Выйду в поле, за родину встану,
чтобы русские женщины видели во мне отца.
Никакому злому атаману
духом не сразить русского сорванца.
Ах, какое мне дело до сладких губ?
Груди пышные в небесах заветных...
Среди бетонных и горбатых труб,
я читаю стихи деревенским поэтам.
- Где же, Русь?! Где история, мать?
Что нам сникерсы, да марсы?
Вышел в поле богатырь погулять,
а на дороге лежат фальшивые баксы.
И какая-то бабушка улыбается на встречу:
- Что стоишь? Не замёрз?
Или переел  деревенское лечо?
И я всем отвечаю:
- Богатырь я,
САМ ДЕД МОРОЗ.
А бабушка поспешила в ноги поклониться:
- Боже ты мой, что твориться?