Как я участвовал в освоении космоса

                Есть люди, которым светлые души      
                кажутся тёмным лесом
                А. ЛИГОВ

     В начале 60-х годов приснопамятного 20-го века в тогдашнем СССР случилось настоящее чудо: фон заслонил саму сцену нашей безлико-серой повседневности, в которой не хватало всего – от носков до масла и хлеба. Но зато фоном было освоение космоса. Или Космического Пространства. А потому и громыхал из всех радиоприёмников товарищ Левитан, всегда задним числом извещавший об успешно проведённом космическом полёте. Понятно, в возрасте уже был человек. Где ему за космическими скоростями было угнаться! Поэтому фраза «осуществлён запуск» не отличалась по смыслу от «произведена успешная посадка». Ну да не во фразах дело, хотя одна посадка всё же едва не состоялась.

     Космонавты взлетали и садились, а жизнь страны протекала в тех же самых очередях за теми же самыми продуктами с тем же самым набором отсутствующих в них витаминов и прочих главных и важнейших аминокислот. Они летали и садились. Мы ненадолго поднимали голову от насущных проблем. А сообщения о погоде вновь заняли главенствующее место в том, что мы внимательно слушали, к остальному лишь вполуха прислушиваясь.

     Правда, в газетах всё чаще стали появляться странные заметки, начинавшиеся одной и той же фразой «В соответствии с Программой освоения космического пространства в СССР осуществлён запуск искусственного спутника земли «Космос» (далее следовал порядковый номер)». Иногда добавлялось, что запуск осуществлён в интересах Министерства обороны. Писали об этом все газеты – от официозных «Правды» и «Известий» до чуть более живой «Литературки». Тиражи – кто помнит – были запредельные. Настолько, что и туалетной бумаги было не нужно (да её практически и не выпускали). Одним словом, газет хватало и на задницы, и на самокрутки. Не хватало только для незначительной малости – для информации. Нигде и никогда не публиковалась сама «Программа освоения космического пространства». И я – на чьи-то головы обученный грамоте – решил восполнить информационный пробел. По весьма простой даже для школьника логике. Если в газете ссылаются на «Программу», то почему бы с ней не познакомиться поближе? И узнать, что и когда планируется запускать. Заранее. По программе.

     И я написал в газету «Правда» проникновенное письмо о том, что я уже практически люблю упомянутую «Программу» и жажду трогательной встречи с ней на радость всем её папам и мамам. Тщательно вывел адрес редакции на маркированном конверте, вложил своё послание, заклеил и, вспоминая стихотворение про ленинградского почтальона, гонявшегося за товарищем Жидковым, опустил в голубой почтовый ящик.

     Время ожидания, изредка скрашиваемое сообщениями о новом выполнении пунктов недоступной «Программы», тянулось школьной резиной, которая всё же однажды лопнула.

     Папа вернулся с работы в тот вечер чем-то озабоченный больше обыкновения, и молчаливый. Видно было, что он думает о чём-то не вполне весёлом. А после ужина, прошедшего как-то буднично, позвал меня погулять. Куда вызывали папу, что ему говорили – увы, так и осталось для меня на уровне догадок. Видимо, не об астрономии, знанием которой он всегда меня поражал. Но, судя по всему, бился папа за меня так же крепко и основательно, как за свою родную Одессу. И, хотя на его губах кривилась недобрая усмешка, моя участь оказалась более завидной, чем у этого славного города-героя.
 
     Да, в те годы уже сажали далеко не всех. Но ведь и другими методами умело портили жизнь, к счастью, всё же попутно открывая закрытые пропагандой глаза.

     Папа не ругал меня, но попросил никогда больше не писать в «Правду», оказавшуюся не столько горькой, сколько злобной.

     По какой «Программе» запускались спутники? Бог весть. Но вот программа, по которой в СССР под аналогичной завесой секретности запустили всё, что можно, вплоть до самого Союза, была, похоже, перевыполнена. Даже без упоминания в газете «Правда», работники которой смачно плюнули в светлую детскую душу. А потом измазанными типографской краской полосами, наращивая от безысходности тиражи, латали трещины разваливающегося в сумраке лжи государства.
 
     Не знаю, насколько была оправдана завеса секретности, но вот тьмы в головы она добавила преизрядно, поскольку не столько защищала нас, сколько убивала живые ростки. А мёртвые семена поколений хотя и всходят, но уже не плодоносят.

     Возможно ли развитие в состоянии вырождения? Особенно когда детский вопрос может обрушить даже самую прочную и охраняемую ложь. Стоит ли спрашивать про Ерёму, когда всегда отвечают про Фому.

     Эй, Развитие, не беги от нас. Нам вообще в другую сторону…

Г. Л. ГЕНЦЛЕР
Ночь на 25 января 2017 года

Рисунок из Интернета