Адмирал Иессен

О тебе почему-то не слышится песен,
Хоть и больше иных славы ты заслужил,
Добродушный, с короткой бородкой Иессен,
Для страны не жалевший ни жизни, ни сил.

Обленившийся, видно, от зимней дремоты,
Наш Медведь самурайский почувствовал бич.
От ударов его силы нашего флота,
Нашей армии вдруг охватил паралич.

Об искусство врага разбивалась отвага,
Бесполезная крепость испоротых спин.
И смеялся Уриу* над славой "Варяга",
И не видел Макаров опасность от мин.

И тогда, показавшись в морской мутной дымке,
Изо всех лишь одни отстояв нашу честь,
Спесь врагу поубавив, твои "невидимки"**
За обиды вершили суровую месть.

И в Корейском проливе под градом снарядов
Сам ты чудом в жестоком бою не полёг.
Но прорвался. На дал ты погибнуть отряду.
Вновь увидел два крейсера Владивосток...

Но нет славы тебе. И безмозглая стая,
Что достойных у нас отравляет житьё,
Лишь за имя твоё, как и раньше Барклая,
Клеветой злобной ранила сердце твоё.

Дурь родная чужого ума не приемлет,
Хоть и род твой России давно не чужой.
Как в берлоге зимой, совесть русская дремлет,
Ум бессовестной лжи закрывается тьмой...

*Адмирал Уриу командовал эскадрой, действовавшей
против "Варяга" и "Корейца" при Чемульпо.

**Крейсера Владивостокского отряда нанесли большой урон
судоходству врага и долгое время были неуловимы,
за что японцы прозвали их "невидимками". Атаковать их базу,
защищённую минами и подводными лодками, враг не смел.